Таежный тупик. История семьи староверов Лыковых – Василий Песков

Я помню эту семью. Очень смутно, но помню. Когда читала книгу, то ощущение дежавю не проходило. Узнавала фразы, описания природы, людей. Просто, когда я впервые услышала о Лыковых, то была ещё ребёнком, и история воспринялась совсем не так, как сейчас. Да и вопросов, видимо, не вызвала никаких.

Сейчас всё по-другому. Читать собранные воедино статьи и заметки об этой странной семье было очень интересно. Вопросов возникало миллион, но многие из их раскрывались по ходу повествования.Драма Лыковых уходит корнями в народную драму трехвековой давности, названье которой раскол

Сейчас, честно, это звучит более понятно. Тогда, я не понимала, как можно вот так, ради веры, отречься от всего. Бога, как мы знаем, в Советском Союзе не было. И мне, советской школьнице, это было настолько чуждо и неприемлемо, что эти «дикари» недолго занимали мои мысли.

Но находились добрые люди, которым судьба этих староверцев не была безразлична. В их числе и автор этой книги – Василий Песков.Что побудило людей бросить всё и уединиться в местах, где трудно выжить, где не ступала нога человека? Где зима – это лютый холод и голод, а лето – гнус и тяжелейшая работа, чтобы подготовиться к достойному зимовью.

Фанатизм. Вера в свою правоту, ненависть к старцу Никону, Петру… Это трудно понять.

Они живут почти как первобытные люди, с тем только отличием, что молятся по несколько раз в день, да читают святые книги.

Их вера прочна, как кремень. Даже после многолетней дружбы с цивилизацией, они не поступились множеством принципов. «Нам это не можно». «Не можно» было мыться, касаться других, есть определённую пищу и много еще чего. И всё же кое-в-чем пошли на уступки, люди то они не тупые, понимали, что в одиночку выжить тяжело. Тем более, когда семейство осиротело сразу на три человека.Конечно же, больше всего внимания в книге уделяется Карпу Осиповичу и Агафье, оставшимся в живых отцу и дочери. Интересны их разговоры, размышления. О боге, о новом мире, о своей судьбе.

Много времени уделяется быту. Мне,человеку дотошному, было очень интересно читать: как едят, в чём готовят, как добывают пищу, ведут хозяйство и прочее.

Ну а так как Песков является моим любимым автором, то чтение было вдвойне приятным. Плюс сам автор раскрылся для меня ещё с одной, естественно, положительной стороны.Вывод! Читать! Обязательно читать всем, кому не чужда такая тема, кто любит качественную литературу и ценит человеческую доброту.Приятный бонус. Даже в электронном варианте присутствует множество фотографий. Память о семье Лыковых живёт.

Мало кого из людей поколения постарше не взволновала газетная статья об найденных в глубинах заповедной Хакасской тайги людях – целой семье староверов. Фамилия Лыковы очень простая и лёгкая для запоминания, но вместе с тем и ничем не примечательная, чтобы навсегда врезаться в память, но вот запомнилась же с того самого далёкого конца семидесятых, со времён появления первой публикации о этих людях в «Комсомолке». Статьи о них появлялись в этой газете наверное ежегодно, но затем острота информации постепенно сошла на нет, и лично я, например, попросту потерял судьбу последней из рода Лыковых из виду. Прочитанная буквально залпом и запоем книга заставила сесть к монитору и ввести в поисковую строку «староверы Лыковы»…Конечно во всей этой истории более всего волнует и поражает воображение человеческое упорство по многолетнему (и многозимнему!) выживанию в глухой сибирской тайге. Зимой морозы ого-го!, летом гнус и дикие звери, а полная автономия и абсолютное отшельничество предполагают, что ты напрочь оторван от внешнего мира и не пользуешься никакими внешними предметами и устройствами! Их просто нет, этих самых простых предметов и приспособлений. Как говориться, с чем ушёл в тайгу, с тем и остался. И длится эта отшельническая история более 30 лет (это на момент открытия Лыковых геологами в 1978 году)!Конечно эти люди всё равно были обречены. Если бы не начали принимать хоть какие-то крохи помощи от внешнего мира, от проклинаемых «никониан», от которых они бежали когда-то в своё полное отшельничество. И наверное немало было таких же религиозных фанатиков, которые подобно Лыковым ушли в глухие скиты да и сгинули там, не встреченные и не открытые никем и никому…Фанатизм – думаю, что это основное стержневое понятие, на котором держится оставшаяся в тайге Агафья (кстати, в апреле 70 уже исполнится!). И история знает немало разных примеров и случаев проявления ярко выраженного истового религиозного фанатизма самой разной религиозной направленности. И последователи ислама, и христиане всех направлений и течений, и прочие религиозные «правые» удивляют и порой поражают мир проявлениями самых сильных и самых крайних поступков и действий, осеняемых знамёнами, хоругвями и лозунгами своей Веры. И ладно, когда эти проявления носят личный и индивидуальный характер (вот как у тех же Лыковых), но ведь сложность и беда состоит в том, что зачастую фанатики пытаются уволочь с собой в это своё «никуда» других, совершенно далёких от них людей…Вернёмся к книге. А книга является по своей сути сборником всех тех публикаций Василия Пескова об этой семье. Наверное как-то уже обработанных им же и сведённых воедино в одну книгу, в один нетолстый томик. Читается очень легко, язык очень простой и доступный, автор умело пользуется всеми своими журналистскими приёмами и навыками, чтобы интерес во время чтения оставался самый прямой и непритворный. А довольно солидный фотоархив является и дополнительным источником информации, и просто любопытно взглянуть в глаза тех, кто упомянут или назван в этой книге.

Не знаю как вы, а я точно помню из своего детства развороты в «Комсомолке», где Василий Песков увлекательно рассказывал о путешествии в глубинку тайги, где оторванной от цивилизации жила Агафья Лыкова (да, именно она стала для меня главной героиней всей этой сибириады).

Оказывается, Песков собрал свои газетные материалы в сборник и издал их отдельной книгой (чистая компиляция, но она производит еще бОльшее впечатление, чем растянутые во времени газетные статьи, появлявшиеся в лучшем случае раз в полгода-год). Большой плюс книги в фотографиях, сделанных автором в разные годы.

Думаю, сюжет напоминать особо не нужно: 15 июня 1978 года группа геологов обнаружила семью староверов, которые в конце 30-х годов отделились от своих единоверцев и забрались в непроходимую тайгу. Отец Карп Осипович, два сына – Савин и Дмитрий, две дочери – Наталья и Агафья все эти годы жили в тесном семейном мирке, обрабатывали землю, собирали грибы и ягоды, ловили рыбу и изредка охотились, ну и самое главное – хранили веру.

Братья и сестра Наталья умерли один за другим в том же 1978 году. И у Пескова они только тени из воспоминаний отца и Агафьи. Кто они, какими были? Мы можем понять только отношение к ним сестры, не более.

Что увидел сам Песков в своей первой экспедиции? Дикари, живущие в полной антисанитарии. Скорее всего и сам журналист не до конца понимал, почему Капр Лыков увел свою семью в такую глушь. А поскольку я человек не религиозный, то не понимаю этого и я.

Агафья – не глупая, с чувством юмора, гибкая, но, как мне кажется, совершенно несчастная женщина. Она ведь не ущербна интеллектуально, а просто воспитана в каких-то домостроевских правилах. Но она была открыта всему новому. Да, у нее тоже были запреты, все эти «не можно», но она готова была учиться, узнавать и удивляться – лететь на самолете, ехать на поезде. Но, между тем, оказалась не достаточно гибкой, чтобы социализироваться.

То, что было не заметно в детстве, но стало явным сейчас, так это отношение Пескова к ситуации, к семье Лыковых и к самой Агафье. Любопытство, замешанное на непонимании и где-то даже отвращении к условиям, в которых они жили. Песков не смог убедить отца Лыкова перебраться к людям и, как мне кажется, это его сильно тяготило. Как и то, что ему не удалось убедить Агафью прервать свое отшельничество и уехать к родне, пойдя наперекор воле Карпа Осиповича.

И вот как раз роль отца в жизни Агафьи заставляет задуматься – насколько человек имеет право становиться богом. Я мать и очень часто задаюсь вопросом: как удержать баланс, как вырастить цельного, думающего и самостоятельного человечка? Не подавить, а развить. Дать чувство защищенности, но при этом не лишить права выбора. Научить отличать важное от наносного.

Жутко становится, если честно, когда начинаешь анализировать, насколько отец Лыков был самоуверен и самовлюблен, когда уходил в этот свой медвежий угол. Ведь, по сути, когда он умер, Агафья осталась не просто одна, она осталась выбирать без выбора – жить полноценной жизнью ее никто не научил.

Где-то год назад я читала исповедь Ромена Гари – его гениальнейшее «Обещание на рассвете» О любви к матери, о любви матери к сыну, которая преодолела все препятствия, которая дала крылья, но, при этом лишила ребенка стержня – оправиться от смерти самого дорого и, в общем-то, единственного важного в свой жизни человека писатель так и не смог.

Вот и здесь, та же ситуация. Могла ли Агафья уйти к людям? Да, в общем, ей не могло непреодолимо мешать отсутствие этого «благословения». Но кем бы она стала? Все время, пока держалась советская власть, к ней приезжали, ей помогали, но она была некоей диковинной зверушкой. Скорее всего, сама Агафья об этом не задумывалась но как итог – 74-летняя женщина проживает жизнь, запланированную ее отцом.

И вот как после этого не благодарить суфражисток, феминисток и ту же самую Клару Цеткин за то, что мы имеем право выбора?

пы.сы. Агафья тогда и сейчас…