Павел Валерьевич Шершнёв
Сборник рассказов. Том 3
Очнулся я в середине следующего дня. В комнату громко стучали. Я открыл. Вошёл Геннадий Владимирович. Он отмахнул рукой от носа воздух:
– Фу… Какая вонь… Ты не внял моих предупреждений? По-моему хватит. Получи расчёт и можешь съезжать из общежития. Хватит Вася, хватит…
С этими словами он ушёл, а я не знал, куда от стыда деть своё опухшее помятое лицо. Даже умывшись, оно не стало свежее. Мои вещи уместились в одну сумку. Вот оно всё моё нажитое. Жидковато… В бухгалтерии автобазы получил расчёт. Теперь я свободен. А нужна мне эта свобода? Где денег теперь брать? Ничего, отдохну и устроюсь куда-нибудь.
Знакомый дом, подъезд, этаж. Я постучался в дверь к сестре Светлане. Она мне и открыла дверь. Увидев меня в таком состоянии, да и ещё с сумкой в руках:
– Выгнали? Допился.
– Впустишь или мы, так и будем в дверях разговаривать? – спросил я.
Она, впуская, открыла дверь шире и отошла дальше. Мы прошли на кухню. На столе с приятной голубоватой скатертью стояла чашка с фруктами и хлебница с булочками. Света налила нам чаю и села рядом:
– Слушаю…
– Мне бы перекантоваться у тебя пока работу не найду… – начал я.
Она отрицательно покачала головой.
– Но это же и моя квартира тоже! – стал настаивать я.
– Уже давно нет. Мы отдали тебе за причитающуюся половину деньги. Бумаги ты подписал. Толик точно будет от этого не в восторге и не согласится. А вот твои документы на сохранение могу взять, чтобы ты их не потерял.
Пить чай я не стал. Выложил все свои документы на стол, взял яблоко, булочку и молча вышел из квартиры. Да, теперь квартира не моя, права сестра, но как сестра могла бы меня впустить пожить ненадолго, пока на работу не устроюсь. Вечер я провёл у Виталика. Он жил с матерью, не работал и отбирал у неё часть денег себе на выпивку. Отец ушёл от них, когда Виталику было десять лет, и пропал. Мама сама тянула его, сколько могла. С работы уволили его давно, за пьянку, но так никуда больше и не устроился. Я сбегал и прикупил бутылочку на расчётные деньги. Виталик снабдил закуской. Чуть позже подтянулся Андрей. Серёга узнал, что тут буду я и отказался. Увидел бы его – убил бы! Мать Виталика закрылась в своей комнате и не выходила оттуда. Я рассказал про своё горе, предупредил Андрюху, чтобы его брат не попадался мне под руку, но тот дал мне информацию к размышлению:
– А вот смотри… Если бы это произошло не с Серёгой, а какой-нибудь другой мужик её телепал? Да Серёга тебе глаза открыл на то, что твоя Вера ещё та сучка!
– Может и открыл, но я бы, чтобы открыть другу глаза, не стал бы к его бабе в кровать лезть! – ответил я.
От этой темы мы, в конце концов, ушли и стали пить за здоровье, за дружбу и за всё то, что нам приходило на ум в наши дурные головы.
Прошло лет восемь-девять, не знаю точно, так как пил безбожно. На работу так и не устроился. Лицо превратилось в гриб сморчок, такое же корявое. Волосы стали реже, не мытые, не чёсанные, только иногда, когда просыхал от перепоя, заходил к Светке, и она меня подстригала. Иногда получалось занять у неё денег. Но как занять? На словах… Она то понимала, что возврата не стоит ждать, ей просто было жалко смотреть на то, во что я превратился. Но что я могу сделать? Ох уж эти гены! Ночевал, где придётся. Очень часто ночевал на ЖД вокзале. Спал на лавочках. Несколько раз увозили теперь уже в полицию. Как быстро меняются названия одного и того же, а менты они и есть менты, как их не назови. Потом научился сруливать вовремя, прятался от охранников. В одну холодную зимнюю ночь на вокзале я спрятался за одного ожидающего своего поезда пассажира, мужика, среднего возраста. По залу прогуливался охранник. И вот этот мужик повернулся в мою сторону.
– Мужик, не смотри на меня… Всё нормально. – попросил его я.
– А у меня не всё нормально! Ты возле моих вещей сидишь. – ответил тот.
– Охранник пройдёт, и я уйду.
– Слышь, уйди! От тебя воняет.
– Да, сейчас. Я не спал и не ел несколько дней…
– И поэтому от тебя бухлом свежевыпитым воняет? На это денег нашёл.
Я не стал спорить, чтобы не привлекать внимание охраны, а просто сел напротив этого мужика. Охранник прошёлся по залу и удалился. Я перевёл глаза на этого мужика. Он глазами пытался прожечь во мне дырку. Намёк понят! Дверь дежурного по вокзалу была приоткрыта. Дальше виднелся спуск в подвал. Я как бы ненароком просочился за эту дверь и спустился в подвал. Много удобных закутков и сверху на трубах отопления лежанок можно устроить. Вскарабкался по трубам наверх, завернулся в свою куртку и уснул.
Мужик, из зала, наблюдавший за мной подошёл к дежурному по вокзалу. Женщина включила громкую связь:
– Да, слушаю Вас.
– У вас, – он показал на вход, куда просочился я: это служебный вход?
– Да. – настороженно ответила она.
– К вам туда пьяный мужик прошёл.
Женщина встала с места и пошла в сторону подвала. Через несколько минут она вернулась. Мужчина продолжал стоять у её окошка.
– Вы, наверное, ошиблись, там нет никого. – ответила она.
– Нет, не ошибся. Я за ним наблюдал. И отсюда он не выходил.
Оно ему надо? Какой ответственный гражданин! Дежурная вызвала охранника и они вместе, взяв фонарик, спустились в подвал. Обшарив все закутки, они всё же обнаружили меня и стали сдёргивать с труб. Я упал. Взвыв от боли, я ударил охранника и попытался убежать, но вдвоём им удалось меня повалить. Дежурная вызвала полицию. Наряд прибыл незамедлительно. Давно знакомый мне участковый оформил мне пятнадцать суток за моё поведение и предупредил:
– Вася, ещё раз появишься в моём районе, я повешу на тебя какое-нибудь дело, и ты загремишь в тюрягу. Ты меня понял?
Я невольно кивнул головой. Он был человек-слово. В тюрьму не хотелось. От слова «совсем». Я, как и положено, отбыл свои пятнадцать суток с исправительными работами. Кормили хорошо, спал на нарах, мне к твёрдому не привыкать, а вот выпить хотелось неимоверно. Поэтому, сразу после освобождения, заявился к Виталику. Его мама была уже на пенсии.
– Ооо… Это надо отметить. – потянулся ко мне он обниматься.
Компашка нашей банды собралась всем составом. На Серёгу я уже не обижался, он за мир между нами проставился. Из-за бабы ссориться? Не по-мужски это! Денег на выпивку почти наскребли, остатки Виталик вытребовал с мамки. Гудели два дня. На второй вечер мама Виталика попросила:
– Виталь, может, хватит?
– Мама! Уйди в свою комнату, пока не зашиб! – отреагировал он.
Мать покорно ушла и закрылась.
– Зачем ты так с ней? Она ведь твоя мама? – мне стало жалко её.
– Мама? Так пусть кормит сынульку. Я не просил её в мои дела соваться. Эх, не было папки, чтобы задницу мою ремнём драть. Теперь пусть терпит!
Утро следующего дня. Очнулся я на ковре в комнате в холодных и мокрых брюках. Не уж-то я, как мой отец когда-то обоссался? Да, так и есть. Водки на опохмелку не оказалось. Виталик денег у матери не нашёл. Видимо спрятала…
– Сегодня какой-то там христианский праздник. Расходимся по церквям. – предложил Андрей и раздал каждому по пластиковому стаканчику: надо на вечер насобирать.
Я пришёл к сестре:
– Светик, займи денег, пожалуйста.
– Ты свой лимит уже давно исчерпал. Я даже со счёта сбилась, сколько ты мне уже должен. Может пора счётчик на проценты включить?
– Ну, в последний раз!
– Твой каждый раз был последний… – дальше она не стала со мной разговаривать и закрыла передо мной дверь.
Я хотел снова постучаться и даже занёс свой кулак вверх перед дверью, но ведь это ничего не изменит. Денег в этот раз точно не видать. Чего тратить время, голова продолжает трещать по швам. Рука опустилась вниз. Я вышел из подъезда. Навстречу попался сосед.
– Саш, доброе утро. – начал я.
– Привет. – ответил он.
– Можешь мне денег дать? Мне Серёга денег должен. Он тебе вернёт потом.
– А с чего я тебе денег должен дать? Ты мне кто? Друг? Брат? Родственник? Я даже Серёге никогда не занимаю.
– Ну, мне как другу.
– Ты мне никогда другом не был. – ответил Александр и пошёл домой.
Я добрался пешком до центра города. Голова кружилась, сушняк сдавливал горло. Хоть бы стопочку намахнуть! Навстречу шёл мужчина с рюкзаком с наушниками в ушах. Я подошёл к нему:
– Можно к Вам обратиться?
Тот высунул из одного уха наушник:
– Что?
– Можно к Вам обратиться?
– Попытайся…
– Выпить немного хочется, голова болит.
– Иди и выпей.
– Не займёте денег?
– Нет, конечно!
– Я же честно сказал, что выпить хочу. Не обманывал.
– Это не моя проблема.
– Слушай, мужик, я дурак! Могу и по-плохому.
– А какой я могу быть дурак, ты и не подозреваешь! Могу так дать, что в травматологию не на один месяц попадёшь.
Я огляделся. Железнодорожный район. Нет, к этому участковому не хочу попадать. Сплюнув в сторону мужика, я продолжил путь. Мужик, тоже пошёл своей дорогой.
За вокзалом находилась церковь. Верующие понемногу стекались в неё. Возле ворот и на лестнице стояли старушки со своими стаканчиками и просили подать. Я пристроился к ним и тоже пытался тянуть к подающим свой стаканчик. Иногда даже перепадало. Я находился немного ниже по лестнице, чтобы подставлять свой стаканчик пораньше идущим в церковь. Один, видимо студент, просто проходил мимо церкви и остановился, чтобы её сфотографировать. Я подошёл к нему со стаканчиком:
– Подайте, пожалуйста.
Он оглядел меня:
– Работать не пробовал, дядя?
– Пробовал, пока не нашёл своё призвание. Бог велит давать просящим.
– Я не крещённый, мне пофиг. Вон тем старушкам могу подать, у них пенсия не позволяет нормально питаться. А вот ты… Тебе сколько лет? Сорок?
– Тридцать… – призадумался я. А сколько мне уже лет-то? Тридцать с мелочью…
– Тридцать? – призадумался он: Паршиво выглядишь. Наверное, ни жены, ни детей. Даже цели в жизни нет. Бухаешь! Главное чтобы день прошёл. А дальше?
– У меня есть цель. Хочу жить хорошо.
– Это заслужить надо и заработать.
– Мне родители не дали образования нормального. Вот и у меня не сложилось.
– Причём здесь родители?
– Они пили. И меня в это втянули. Обстановка видите ли была для меня неблагоприятная.
– У меня родители тоже сильно выпивали. Это ведь исключительно от тебя зависит, каким ты станешь. Мне трудно было учиться, помочь было некому. Я сам подходил к учителю и просил её мне объяснять. Сам до всего доходил. Закончил школу на отлично. Поступил на бесплатное обучение в институт. А вот такие как ты, которые вечно ноют, что не дали, не помогли, только отвращение вызывают. Покой только в выпивке находят. Нет в тебе внутреннего стержня, без него ты никто. Просто как-нибудь глянь на себя в зеркало. Во что ты превратился в свои тридцать. Ты ведь что-нибудь умеешь? Где-то же учился?
Парень ушёл. А что? Он прав. У меня нет ничего. Ни дома, ни жены, ни детей, ни малейшей цели. Даже работы нет. Светка вон, сама всего добилась: школа на отлично, институт. Сейчас работает в нормальной компании, получает достойную зарплату. С мужем и детьми ездят на отдых постоянно. А я, что, достоин грязных обоссанных штанов? Наверное, достоин… Трясучка и головная боль поутихла. Я раздал собранные за утро в стакан деньги бабкам возле церкви и направился в сторону дома. Проходя мимо остановки, зацепило наклеенное объявление со словом «Требуются». А что там?
Требуются дворники и сантехники в ЖКХ. У меня ведь руки «золотые» были… Вот именно, БЫЛИ… Я сорвал объявление и пошёл по этому адресу. В подвале дома сидела начальница этого ЖКХ. Увидев такое чудо как я, она сморщилась:
– Заблудился?
– Нет. – протянул объявление я: Вам работники нужны?
– Нужны. Но от тебя работником не пахнет. Проспись, приведи себя в нормальный вид и приходи с документами… Посмотрим. Будешь бухать, сразу за порог.
– Я приду на следующей неделе, оставьте для меня место, пожалуйста.
Она ничего не ответила, только глазами указала на дверь.
Выйдя из подвала ЖКХ, я твёрдо решил: «Начинаю новую жизнь!» Привести себя в порядок… Так для этого деньги нужны. Можно металлолом сдавать. Весь день посвятил сбору всяких алюминиевых банок и другого цветного металла по городу. К вечеру присел отдохнуть около одной помойки. В животе неумолимо выл и рычал невидимый зверь. Одна бабушка, выкидывая мусор, услышала это. Она оглядела меня:
– Что сынок? Тяжко?
– Уже нормально, справлюсь.
– Пойдём, я тебя накормлю.
– Не нужно. Правда, всё уже хорошо.
– Я дважды не буду предлагать.
Живот в этот момент опять взвыл. И я покорно пошёл за ней:
– Спасибо большое.
Марья Ивановна жила в однушке на первом этаже одна. Я оставил сумку со своим драгоценным металлом в коридоре и прошёл на кухню.
– Нет. Сначала иди, умойся. – попросила она.
В мыльнице лежало приятно пахнущее мыло. Давно я не ощущал настолько приятных запахов. И в разницу этим волнами перебивали запахи моих штанов и потом из-под зачуханной рубашки. Я вымыл руки и глянул, как просил студент, в зеркало. Зрелище не из приятных. С мылом помыл волосы на голове и расчесался. Уже получше, но помятое лицо и запах изо рта… Самому противно. Я вышел из ванной комнаты. Марья Ивановна крутилась возле электрического чайника:
– Не понимаю. Не хочет работать…
– Сейчас сделаем. – подошёл к ней я. Ещё при входе, мой воровской взгляд, запоминает где что лежит, но воровать у ней я ничего не собирался. Всё, не хочу быть таким! Отвёртка в коридоре помогла разобрать подставку.
– Сломанный провод, нужно перепаять. – продиагностировал я.
– Там в шкафу, где-то паяльник от мужа остался. – Марья Ивановна повела в другую комнату.
Да, паяльник остался… Ватт на двести. Им самовары паять надо, а не проводки. Но ничего, сойдёт. Припой тоже оказался там. Через пять минуть вода уже закипала в этом чайнике.
– Ну вот, спасибо тебе. – поблагодарила бабушка.
– Вам спасибо.
Ужиная за столом мы разговорились. Сын Марьи Ивановны погиб во время Чеченской войны. Муж пять лет назад не перенёс инфаркта. А она со своей пенсией сводит концы с концами. Я тоже рассказал про свою незавидную жизнь. Нет, не подумайте, я не жаловался. Сам виноват был. Рассказал, что решил начать с нуля. А выдержу?
После ужина я засобирался домой. А у меня нет дома… Но просить остаться у Марьи Ивановны было как-то не по себе. Но она и сама поняла:
– Сегодня можешь остаться у меня переночевать. Искупайся, да вещи выстирай, а то от тебя хуже помойки несёт.
Сопротивляться, конечно же, я не стал. Даже надумалось поклониться в пол, но я этого не сделал, а только поблагодарил. Вымылся, постирался и уже без специфического запаха вышел из ванной голым, с замотанным вокруг талии полотенцем.
– Ну вот, другое дело. – одобряюще оглядела меня Марья Ивановна.
– Марья Ивановна, где у вас вещи можно развесить посушить?
– На кухонных верёвках, ближе к газовке.
Постелили мне на кухне, на диванчик. Спал без задних ног. Утром я ещё раз заглянул в зеркало. Лицо уже не так сильно выглядело опухшим. Во взгляде прослеживалась ясность. Одежда высохла и пахла свежестью. Марья Ивановна дала мне зубную щётку:
– На, можешь её себе оставить.
Умылся, оделся. Частично себя я привёл в порядок, не помешало бы приодеться и побриться. Позавтракав, я ещё раз поблагодарил хозяйку квартиры за всё и, взяв свой металлолом, вышел на улицу. Найти приём металла не составило труда, на каждом столбу пестрели объявления о приёме лома. Весь день я снова провёл в поисках цвет мета, а сдав его, решил приобрести себе вещи. На новые, конечно, не стал заглядываться, а зашёл в первый попавшийся на глаза сэконд хенд. Где и приобрёл брюки по размеру и хорошую футболку. На китайском рынке простенькие кроссовки и носки с трусами. Всё это приберёг к понедельнику для работы. На оставшиеся деньги купил станок с мылом и покушать.
Надо Виталика навестить. Виталик с бандой заседали у него дома и потребляли «её родимую». Предложили мне, но я отказался.
– Не умеешь пить? У тебя до понедельника ещё два дня. Нас поддержи немного. Я не предлагаю пить снами всё.
Но что такое немного? За разговором мы ненароком зацепили Веру. Она так и не оправилась. Пила в другой компании. Серёга даже припомнил, что после того как я с ней расстался, она через восемь месяцев родила. Но оставила ребёнка в роддоме.
Утром я снова очнулся на ковре обоссанным. Нет, хватит! Я точно не умею пить, надо на этом завязывать жить бесцельно. Я побрился, переоделся в купленные вещи, а эти выкинул в мусорное ведро. Весь день снова провёл в поисках металла. К вечеру от меня уже не пахло перегаром. Сдав свой металл, я навестил сестру.
– Ого! – поприветствовала она меня: Сегодня праздник?
– Для меня, да. Завтра на работу пойду устраиваться. Дашь мне мои документы?
– Конечно, заходи.
Мы посидели, попили чаю с племянниками. Муж, как обычно был в командировке. Я в первый раз принёс с собой печенье и конфеты. Затем Света подстригла меня и, боясь куда-либо отпускать, чтобы ненароком не забухал опять, предложила один день переночевать у них. Я согласился, ведь у Виталика меня ждало бы то же самое, что и обычно. Мне не спалось. Света тоже боялась, что я что-нибудь украду и частенько заглядывала в комнату, где лежал я. Я понимал её опасения, поэтому не вставал и не ходил.
Семь утра, а я так и не уснул. Всё беспокоился за работу. Моё лицо перестало походить на алкоголика, больше на просто уставшего человека. Подаренная Марьей Ивановной зубная щётка привела мои зубы в порядок. Света накормила меня, и я отправился устраиваться на работу в ЖКХ.
Войдя к начальнице ЖКХ, я остановился. Она оценивающе оглядела меня:
– Ммм… Ну заходи. У меня одна вакансия осталась. Будешь дворником?
– Буду. – не раздумывая ответил я.
– Месяц на испытательном сроке, потом посмотрим. Документы с собой?
– Да. – протянув документы, ответил я.
Заглянув в трудовую книжку, она поморщилась:
– За пьянство выгнали…
– Это было девять лет назад.
– И с тех пор ты не работал…
– Я неофициально работал. – соврал я.
Она заполнила у себя мои данные и вернула паспорт:
– Пойдём, я покажу фронт работ. Территорию, которая будет относиться к тебе.
Квартал из пятиэтажек организовывали внутренний двор. Общая детская площадка и столик в тени дерева. Вероятно для посиделок компаний.
– Вот эти три дома в твоём ведении. Уборка территории, скашивание травы и все мусорные ящики возле подъездов и на детской площадке. Вот ключ от подвала. Там коморка с инструментом.
– Маргарита Витальевна. Можно я буду в коморке ночевать?
– Нет, нельзя. – ответила она: Но у нас есть комната для персонала. Воды набрать, чаю попить. Даже душевая кабинка есть. Диван. Можешь пока там расположиться.
Работал я, вкладывая в работу всю свою душу. Помогал начальнице во всём что просила. И от этого мне становилось легче. Тяга к выпивке и сигаретам пропала совсем. Прошёл год. Я купил себе первый телефон, простой, но главное можно позвонить. Разве не в этом его основная функция? Появились новые вещи, в которых не стыдно было выйти погулять в город. И даже скопил небольшую сумму денег. Мне до сих пор было стыдно перед сестрой за свои прошлые займы денег. Но есть повод вернуть долг. У неё сегодня день рождения. Я купил хороший букет цветов, приятно оделся и сбрызнулся туалетной водой. В праздничный конверт положил десять тысяч денег и приехал на автобусе к ней. Открыв дверь, она опешила:
– Вася? Приятно видеть тебя таким.
Я протянул букет цветов и конвертик:
– С днём рождения сестрёнка!
Она запустила меня в квартиру к остальным гостям, а сама поставила букет цветов в вазу и открыла конверт. Увидев пятитысячные купюры, она протянула конверт обратно мне:
– Я не возьму. Это много.
Я отодвинул ладонь с конвертом обратно к ней:
– Считаешь много? Значит остальное это возврат долга. Я и сам не помню, сколько занимал у тебя, пьяным был, но думаю этого ещё мало. Возьми, пожалуйста.
И она взяла. Я думаю, что главным подарком для неё стало то, как я выгляжу и как себя веду, а не эти деньги. Её больше беспокоил мой экзамен на выпивку, чтобы перед родителями мужа не стало стыдно. Она расставила перед всеми стопочки для крепкого. Я отодвинул стопку и поставил перед собою стакан. Света напряжённо подняла на меня глаза.
– Можно мне компота? – улыбнулся я ей.
Напряжение спало, и она в ответ улыбнулась мне:
– Конечно можно.
День прошёл в приятных беседах. Затронули и то, что я до сих пор не женат, нет детей, а возраст медленно приближается к сорока. Мне вспомнилось из пьяных разговоров со своей бандой про то, что Верка родила ребёнка через восемь месяцев после расставания со мной. Возможно, он был моим? Надо это уточнить у неё.
После дня рождения я возвращался через свою родную автобазу. Из жидкости во мне циркулировал только вишнёвый компот. Настроение было отличным. Настроение поднимало и то, что даже Толик, муж сестры, предложил мне почаще заходить к ним в гости. Вот они прелести моей новой жизни. Приятно быть желанным гостем. Навстречу мне попался Геннадий Владимирович, постаревший, полысевший, но с тем же оптимизмом в душе:
– Василий! Ты, что ли?
– Я, Геннадий Владимирович. Как Вы?
– Я, как всегда, лучше всех. У тебя, я смотрю, тоже наладилось?
– Да. Всё хорошо.
– Работаешь где?
– Дворником в ЖКХ.
– Давай ко мне? У меня с механиками беда! Бестолковые все.
– Даже не знаю. Работа у меня ведь есть.
– У тебя ведь другое призвание. Ты слесарь! Хватит дворы мести, пошли ко мне в механики? Зарплата в разы больше, чем у дворника. Общежитием обеспечу. Только, если опять запьёшь, выгоню без предупреждения и без денег.
– Я уже больше года не пью вообще. Вот от сестры со дня рождения иду, решил мимо родной автобазы прогуляться.
Геннадий Владимирович подошёл поближе и занюхнул в мою сторону. И в правду, алкоголем не тянуло.
– Так, завтра я тебя жду с документами у себя. Давай, Вася! Деньги лишними не бывают.
Из ЖКХ я уволился и прямиком к Геннадию Владимировичу. Сразу от входа он полез обниматься, попутно принюхиваясь.
– Геннадий Владимирович, я же говорил, что не пью уже.
– Вот и ладушки. Иди в отдел кадров, я предупредил на счёт тебя. В общежитие сейчас позвоню. Вещи с собой?
– Да. – я поднял две полные плетёные сумки.
– Тогда, сначала, дуй в общежитие, потом в отдел кадров сходишь.
Теперь у меня опять есть своя комната, но всё ещё нет покоя за ребёнка от Веры. К работе приступил незамедлительно, сразу, как оформили в отделе кадров. Работы накопилось непочатый край. Вечером не стал задерживаться, а прямиком к Виталику. Вся банда, как обычно попивала.
– Присоединяйся. – как будто виделись совсем недавно, произнёс Андрюха.
– Нет, спасибо. Я ненадолго. – произнёс я: Кто знает где Веру можно найти?
– У тебя, это… Любовь к ней проснулась? Ты ей пузырёк принеси. Она за это всем даёт ей присунуть. – поднял голову Виталик.
– А где её найти?
– Она за нашим магазином, в соседнем дворе обычно тусуется.
Я не стал засиживаться у Виталика, и сразу пошёл в тот двор.
У входа в один подъезд на ступенях сидела зачуханная пьяная Вера. На её опухшее лицо было неприятно смотреть. Неужели и я таким был?
– Привет. – подошёл к ней я.
– Здорово. Чё надо?
– Вера, помнишь, после того как ты от меня ушла, ты родила ребёнка?
– Я ушла? Это ты, козёл меня выгнал. А я тебя так любила! – с трудом выдавила из себя Вера.
– Хорошая любовь с другим мужиком в постели. Не хочу ругаться. Скажи про ребёнка.
– Купи даме выпить, потом и поговорим.
Я сбегал в магазин и принёс ноль пять нормальной водки и протягивая ей:
– Расскажи про ребёнка.
Она взяла бутылку, сделала глубокий глоток, а потом вдохнув:
– Какого ребёнка?
– Которого ты родила и оставила в роддоме.
– Ааа, ну так ты и без меня знаешь. Родила и оставила в роддоме. Всё!
– Чей он? Меня это интересует.
– Как чей? Твой конечно. Вернее твоя… Девочка была. У меня кроме тебя ни с кем не было.
– Серёжку разве звали «никто»?
– Так это первый раз было, не понимаю, как он на мне оказался.
– Где и когда рожала?
– В роддоме областной больницы. Когда? Даже и не помню уже.
– Всё, ладно, пока. – общаться с ней уже даже и не хотелось.
У меня есть дочь. Нужно её отыскать. Но как?
Работа, работой. Своё свободное время я посветил поиску дочери. В больнице, где рожала Вера мне не стали помогать. Зато сильно помог Геннадий Владимирович. Главврач этой больницы была родственницей его жены. Прикинув даты, когда Вера могла рожать и, сопоставив фамилии, мы всё же вычислили девочку. Ей уже десять лет. Зовут Лена. Всё ещё находится в детском доме недалеко от города. Благодаря своему начальнику, меня всё же пропустили к ней. Хорошо, когда есть связи. Сегодня я впервые увидел свою дочь. Красавица! Даже ДНК тест не надо делать. Как она похожа на меня. Подойти к ней и заговорить, мне было по-настоящему трудно. Я не знал, что ей сказать. Как оправдаться за столь длительное отсутствие в её жизни? Сказать, что пил – значит сказать, что променял её на бутылку. Не поймёт. Поэтому разговор начал издалека:
– Привет Лена.
– Здравствуйте. – ответила она.
– Меня Василий зовут. Даже не знаю, как сказать тебе, что я твой папа. – мой голос задрожал.
Она посмотрела на меня:
– И как так получилось, что я здесь оказалась?
С моих глаз потекли слёзы. Я чувствовал перед ней свою вину:
– Я не знал, что ты у меня есть.
– А как узнал?
– Случайно. Мы с твоей мамой расстались, когда у неё ещё не было живота. Она сейчас…
Лена оказалась на редкость смышлёной и перебила меня:
– Вот о ней я точно не хочу ничего знать. Она меня бросила.
– Хорошо. Не будем о ней. Я хочу знать о тебе всё. Прости, что меня не было так долго.
И Лена сжалилась надо мной. Её голос уже не был таким надавливающим. Мы с ней очень долго говорили, пока разрешали воспитатели. Я договорился с заведующей детского дома, что буду очень частым гостем у них, и они могут рассчитывать на мою помощь во всём.
Возвращаясь в общежитие, я завернул в церковь. Хоть я и был некрещённым, но перекрестился, как положено перед входом и вошёл. Купив стопку свечек, я спросил у женщины продавшей их:
– Где можно их поставить за благополучие в моей семье?
Она указала. Я поджёг их все, так и поставил стопкой. Очень хотелось, чтобы это благополучие осталось навсегда. Выйдя из церкви, я наткнулся на святого отца. Поздоровался с ним. Вежливо поздоровался и он со мной. Я попросил поговорить со мной. Он тоже никуда не спешил и уделил мне внимания.
– Скажите отец, мы все заслуживаем прощения?
– Бог велел прощать.
– Я не крещённый.
– Это никогда не поздно.
Я рассказал ему всю свою историю. Как жил, что чувствовал. Рассказал, что нашёл свою дочь и даже подружился с ней. И он, не кривя душой и не прибегая к библейским терминам, объяснил, что бог живёт в нас самих. Мы сами творим свою историю и жизнь. Бесцельно прожитая жизнь, не даёт нам ничего, кроме забвения. Делая другим людям добро, мы оставляем свой приятный след в их жизни. И чем больше мы оставим таких следов, тем больше о нас будут помнить хорошего. А разве это неприятно?
Оно вам NATO?
2017 год на дворе. Иду, весь такой молодой, красивый, сильный в лейтенантском полевом обмундировании вдоль плаца по территории своей 41450 воинской части. Середина Июня, солнечно и жарко. Вдыхаю тёплый воздух полка напоследок, перед заслуженным отпуском. Зовут меня Алексей Смирнов. Я контрактник, командир одного из нескольких взводов элитного подразделения страны – ВДВ. Тут, в Рязани, расположен 137-й парашютно-десантный полк. В своё время я отслужил здесь, как срочник. Понравилось, прижился. Окончил офицерские курсы и вернулся сюда же. Нашёл, так сказать, своё призвание. Теперь дрессирую молодняк. Женат уже второй год. Жене предложил детей не заводить, пока повторный контракт не заключу. Тогда, чтобы не жить на территории полка, можно будет взять, так сказать, офицерскую ипотеку на квартиру. Она согласилась. С Леной познакомился, когда она оканчивала медицинский университет. Родом она из Тюмени, но после окончания своей учёбы в родной город так и не вернулась. Свадьбы как таковой не было, расписались и всё. Пару раз к нам приезжала «мать её». Не сложилось у меня с Галиной Петровной. Вечно пыталась лезть в наши с Леной дела, но как обычно получала от меня отпор. Тесть, Андрей Геннадьевич, не дожил до этого счастливого момента, когда дочка создала отдельную семью. А как отзывается о нём Лена – «Золотой человек». Был прорабом на стройках. Никогда ни с кем не ругался. Накосячили подчинённые – наказывал рублём или дополнительными работами.
Иду, значит, я возле плаца. Навстречу мне прошли мимо двое срочников.
– Кругом! Назад бегом марш! – скомандовал я им.
Для тех, кому не понятно, объясняю: простые смертные военнообязанные должны отдавать честь мимо проходящему офицеру, даже если он не является их прямым командиром. Рядовые поморщились, но пробежали обратно и вновь, проходя мимо, отдали честь, как положено, приложив руку к головному убору.
– Вот так-то! – довольно отреагировал я. Подходя к общежитию, я наткнулся на ребят вверенного мне взвода.
– Алексей Владимирович, у нас сейчас меж взводный турнир начнётся по армрестлингу. Мы забились с ними, что наш взвод сильнее. Не поддержите нас? – спросил один из солдат.
– Как не поддержать, Фёдор? Обязательно приду, поаплодирую самому сильному из вас! – ответил я.
– Ну, товарищ лейтенант! Вы же поняли о чём я…
– Я-то понял, но забились то вы. Я поприсутствую. А ещё могу сделать так. – я аплодируя, похлопал в ладоши: Когда начало?
– Через полчаса, у нас в кубрике.
Почему солдаты просили меня поучаствовать в командном зачёте по армрестлингу? Всё просто, потому что я был действующий чемпион по армрестлингу этой войсковой части. Вот так-то!
В этом же общежитии у нас с женой была своя отдельная комната. Последние недели перед моим отпуском мы с Леной упорно спорили по поводу проведения этого отпуска. Я предлагал поехать на отдых к Чёрному морю. Она же, напротив, в восточном направлении. Типа, соскучилась по маме. Тюмень, и всё тут! Зайдя в свою комнату, я наткнулся на угрюмое лицо жёнушки.
– Привет, дорогая! – выпалил я.
– Насколько дорогая?
– До разумной отметки.
– Поехали к маме?
– Опять?
– Да…
– Солнце моё, ну ты же знаешь, как я отношусь к твоей маме…
– Она обещала вести себя правильно.
– Ты не хочешь на море?
– Нет.
– Солнце, пляж, рестораны?
– Нет.
– А я хочу!
В ответ молчание и угрюмый прямой взгляд. Я продолжил:
– Ну, ты ведь понимаешь, что сейчас такое время, когда билеты ни на самолёт, ни на поезд не купить. И почему именно к твоей маме? Может я по своим родителям тоже соскучился!
– У твоих родителей мы в прошлый твой отпуск были. А поехать можно и на машине. В прошлый раз на ней же ездили…
– Да, ездили, сто пятьдесят километров… А тут ехать больше двух тысяч в одну сторону! Я вот лично боюсь, что наша десятка не выдержит такой нагрузки.
– Я посчитала, по деньгам выйдет дешевле, чем на поезде. Можно остановиться в любой момент, полазить по достопримечательностям.