Павел Валерьевич Шершнёв
Сборник рассказов. Том 1
Хорошо, что ещё не было температуры, лечить то здесь точно нечем. Как-то я набрал немного малины в лесу и высушил. Кипяток с малиной сделали своё дело: через день Лена была в полном порядке.
В один прекрасный день к нам подошла 102-ая:
– Сегодня умерла 1831… Завтра все должны стоять на площади, включая тебя… Будет перемещение. Какие есть предложения?
Лена начала продумывать:
– Я пойти с чипом не могу – я уже живой человек, ты его тоже не можешь понести, так как у тебя их будет уже два – это не прокатит. 541-ый не может его понести – у него конструкция другая. На него сразу обратят внимание. Есть один вариант: на какое-то время мы с 541-ым должны уйти из поселения вместе с чипом, тогда на тебя никто ничего не подумает… Чип унесу подальше и выкину. Единственное, 541-ый не сможет долго без аккумуляторов. Я понимаю, что просить тебя я просто не имею права, но без 541-го я не уйду, я его ни за что не брошу.
– Просьба то в чём? Солнечную панель ему, что ли за спину прицепить?
– Нет… Я знаю, ты сможешь… Сможешь в живое тело, вместо платы управления вставить его ИО мозг…
– С этим у меня проблем не будет, только у меня одного рабочего тела уже нет. – 102-ая указала на Лену:
– Может тогда одно нерабочее тело? – спросил я: у тебя мужчины лежат, у которых витамины высасывают. Тебе их не жалко? Меня не очень-то привлекает быть женщиной…
– Ну… Теперь 817-ая не нуждается в питании через картридж, я думаю, тел хватит на остальных. Пойдём выбирать.
– Лена, выбери мне тело, в котором бы ты хотела меня видеть.
Мы прошлись вдоль ряда. Выбрали повыше, покрепче, не очень старого. Приготовили операционную. Мне выдернули из тела аккумулятор. Темнота и тишина: как обычно… Электронный мозг извлекли и установили в заготовленное тело. Лена посадила тело и спросила:
– Ну как ты себя чувствуешь?
Но тело не ответило, оно смотрело в одну точку.
102-ая:
– Это уже не он. На нас через него уже смотрят. Старейшина подняла тревогу. Нужно срочно уходить.
Темнота плавно перерастала в свет, свет в очертания. Вижу потолок. Но это же не тот потолок! Где я? Оглянулся по сторонам: это обычная комната с деревянной дверью. В дверь вошла медсестра. Увидев, что я очнулся, позвала доктора. Что со мной произошло? Разве такое возможно, чтобы во сне всё происходило как по-настоящему. Неужели мой мозг сыграл с моим воображением такую невероятную шутку? Как? Моя нога была в гипсе, рёбра перевязаны. Голова тоже вся в бинтах. Возможно, была травма головы… Пришёл доктор. У меня не оставалось других вопросов важнее этого:
– Доктор, где моя жена?
– Она в коме, пока мы боремся за её жизнь. Но мы не всемогущие…
– Можно мне её увидеть?
– Вам пока нужно находиться в покое. Вы двое суток были без сознания, а теперь ещё и рвётесь куда-то.
Двое суток? Прошло всего два дня? Против нескольких месяцев там…
– Доктор, но я не успокоюсь, пока её не увижу. Пожалуйста, отведите меня к ней… – слёзы проступили у меня: Доктор… Пожалуйста…
– Если обещаете меня слушать, то ненадолго можно.
– Да, конечно…
Доктор помог мне подняться с кровати и, опираясь на него, я заковылял по коридору. В палате интенсивной терапии на кровати лежала с загипсованной рукой и перевязанным черепом моя Леночка. Кардиомонитор выводил её пульс. Но это было всё: больше никаких признаков жизни. Я погладил по её свободной от капельницы руке, погладил по её нежным пальцам. Мне стало нехорошо, и доктор попросил меня пройти обратно к себе в палату. Я вернулся, ведь я обещал… Но легче мне не стало, я хотел быть с нею рядом. Возможно, последние часы провести рядом с той единственной, которую сейчас бы ни на кого больше не променял. Я не чувствовал боли, лишь одна боль закралась в грудь и душила изнутри. Ночь оказалась мучительно долгая. Совсем не спалось. Утром в комнату зашёл доктор:
– Сегодня под утро ваша жена пришла в себя. Мне кажется, она потеряла память. Может быть, она Вас узнает?
Я поторопился, ковыляя по коридору. Лена сидела на кровати, поджав под себя ноги, но увидев меня:
– 541-ый? Ты что ли? – затем, встав, обняла меня и на ухо: Женечка, больше не оставляй меня пожалуйста одну.
Нам разрешили погулять по коридору вместе. Обнявшись, мы ходили туда-сюда и непрерывно разговаривали. Лена рассказала, что операция со мной прошла неудачно: неудачно в том плане, что я это уже был не я, а тот самый ИО, которым мне надлежало быть. От такого горя она надела на себя чип и вышла на площадь. Там её и убила старейшина. Что стало со 102-ой не известно. Даже думать не хотелось, что могла с ней сделать старейшина. Через пару недель, когда всё зажило, нас выписали домой. Алёне, подруге Лены по детскому дому объяснили, что при аварии Лена потеряла память, и было бы неплохо заполнить её пробелы, чем в принципе они в дальнейшем и занимались. Через полтора года у нас появилась двойня: мальчик и девочка. Не зря же она в поселении занималась человековедением, подлечилась… Мальчика, назвали Евгений Евгеньевич, а девочку Светланой. День рождения 1 февраля.(1.02.) поэтому девочке между собой дали прозвище 102-ая. Ну а по поводу меня: В Бога, после такого я, конечно же, не поверил, но что кто-то «там» всё-таки есть верил на все сто процентов.
Новая Эра. Неправильная жизнь.
Великолепная игра природы: когда соединяются мужское и женское начало. Появление первой клетки, её деление и волшебное превращение в полноценный организм. Так появилась и я, только соединили эти два начала в пробирке и выращивали в прозрачном контейнере, как овощи. Пришёл срок мне стать самостоятельной, но в моём мире самостоятельность это роскошь. После того как меня извлекли из контейнера, из моей головы вынули мозг и поместили в кассету, а затем эта кассета отправилась в стойку с несколькими такими же кассетами подключенными к питанию и виртуальному сознанию. Что такое детство, когда его нет? Всё то, что я как бы видела, ощущала, делала задания – было фальшивым, но на тот момент я этого не осознавала. Мой мозг взрослел, взрослели и задания. На каждую кассету было своё обучение, оно проходило в одиночестве, изолированное от всех. Я не могла даже видеть себя. Только голос, который что-то рассказывал. В моём обучении было минимум истории. Если коротко, то находиться в кибернетическом теле – это высшая ступень эволюции. Человечество перешло на него из-за болезней. Гормоны, выделяемые телом, мешали рациональному мышлению. Мужчины – враг номер один: сильные, тупые и злобные существа, не способные к созиданию. Их получилось укротить очень давно, но без них, продолжение существования человечества невозможно и поэтому их выращивают, как семенной материал, а вместо мозга модуль управления. А ещё в их крови много гормонов необходимых для нашего кассетного мозга. Обучалась я на нейробиолога, прикладная робототехника, математика, программирование, человековедение, с элементами разведения, и биология с ботаникой. Это образование подразумевало мою будущую работу на благо поселения.
И вот это будущее настало. Очнулась я в блестящем металлическом теле на кушетке. Я видела свои руки, ноги, я могла произносить звуки! Это необыкновенное чувство удивления и радости переполняло меня в тот момент. Я шевелила своими пальцами и не могла на них наглядеться. Это Я! И это моё! Ещё в глазах на изображении отображались какие-то кружки с цифрами 900 и 901 сбоку и значок аккумулятора в нижнем левом углу. Я обернулась в их сторону и кружки переместились в центр изображения.
Рядом с кушеткой стояло двое, в таких же металлических телах, как у меня. Серые штаны и водолазка, резиновые лица… Ничего особенного.
– Нам нужно идти. – сказала одна из них: Твой номер 102. Сегодня 150-ый день 1530 года новой эры. Пошли на твоё приветствие, потом я расскажу, что тебе будет необходимо знать… Да, кстати, я 900-ая.
Затем 900-ая подняв руку, помахала и, указав большим пальцем, согнув остальные пальцы в кулак, на соседку, продолжила:
– А рядом 901-ая. Ну а теперь пойдём за нами, старейшина тебя уже ждёт.
Теперь стало понятно, что эти кружки – опознание рядом находящихся людей. 900-ая и 901-ая пошли вперёд, я пошла за ними. Комната, в которой я очнулась, находилась на втором этаже. Когда мы спустились вниз, нам пришлось проходить по коридору. По обе стороны от прохода, располагалось много кушеток, на которых лежали тела мужчин. Они были с подключёнными венами через трубки к приборам. Первое, что промелькнуло в голове это «Так вам и надо! Не зря видно их приструнили в своё время…» А потом, моё внимание привлёк один молодой, красивый крепкий мужчина. Я остановилась около него, и мне даже стало его жалко. Разве может, такой красавчик, быть злобным существом? Я даже попыталась прикоснуться к его руке. Но 900-ая сказала мне:
– У нас много разных вещей, за которые тебя могут лишить жизни. Одна из них жалость к мужчинам… Никогда никому не давай даже намёка, что тебе их жалко. Если об этом узнает старейшина, тебя кремируют. Понятно?
– Да. – оторвала взгляд от парня я. Жить хорошо, даже если присутствуют какие-то запреты. Должны же в обществе быть свои правила, убеждала я себя. Мы вышли из здания. 900-ая и 901-ая вышли на ровную дорожку и шаг в шаг по стрелочкам зашагали. Я пристроилась за ними, и что меня сильно удивило, я шагала как они, точь в точь. Не торопилась, не отставала, не сбивала шаг. Сказались годы тренировок и обучений в кассете.
В центре поселения, перед площадью, находилось высокое конусное здание старейшины. Мы вошли в него. К нам навстречу вышло ещё одно металлическое тело, одетое в белый костюм. Видимо это и была старейшина. На экране она отображалась цифрой «12». Она развела руки в стороны и заговорила со мной.
– Приветствую тебя 102-ая. Как ты себя чувствуешь?
Этот голос был мне знаком. Именно он звучал всё время на обучении. Интересно, откуда она знает, как меня зовут? Наверное, у неё я тоже опознаюсь на изображении, как и она у меня…
– Очень хорошо. Всё так необычно для меня. – заговорила я.
Старейшина глянула на 900-ую и 901-ую:
– Спасибо, что доставили. Можете идти. В 12:00 жду вас на площади, поздравим перемещённую.
Они развернулись и ушли. Старейшина предложила пройти с ней, указав рукой на проход. Коридор упирался в прозрачный лифт. Мы поднялись на самый верхний этаж с панорамными окнами. Старейшина подошла к окну и начала беседу:
– Как ты, наверное, уже знаешь, в нашем поселении две тысячи человек… Женщин…
– Да. Когда я находилась на обучении, эти данные неоднократно повторялись…
– Тогда ты, наверное, помнишь, что на нашей планете пятьсот таких поселений, равномерно расположенные по всей планете?
– Да, всё верно.
– Я хотела бы поговорить с тобой о правилах этих человеческих поселений. У нас есть: «предупреждения» и «наказания» за нарушение этих правил. Предупреждение выносится единожды за небольшой проступок, следующая провинность – это будет наказание. А наказание у нас одно: кремация.
У меня в голове перевернулось представление о жизни в поселении: видно здесь будет не очень сладко. Старейшина продолжила:
– В учебном курсе говорилось про мужчин. Кто они? А вернее теперь: что они? Если они обретут свободу, то, скорее всего мы её потеряем. Наши предки смогли привести чаши весов природы в равновесие, и только мы должны сделать всё, чтобы это равновесие сохранилось. Поэтому любая жалость к мужскому полу это наказание. Сокрытие данных о тех, кому жалко мужчин – наказание. Сообщения мне о таких, за поощрения приветствуется. – кивнула мне головой. В ответ я тоже ей кивнула.
– В нашем поселении есть всё, что нам необходимо. Поэтому длительно находиться за территорией нашего поселения запрещено, если только нет необходимости. За этим следят двое наших знакомых: 900-ая и 901-ая. И в большинстве случаев с работой справляются наши боты. Это человеческие тела с вживлённым модулем управления, через который мы даём им указания. Каждый, кто приходит в наш мир, появляется здесь не случайно. Ты, например, будешь помогать 900-ой и 901-ой. Теорию ты знаешь отлично, с практикой у тебя проблем тоже не должно возникнуть.
– Я вас не подведу.
– Ещё бы… Есть у нас ещё правила. Искусство у нас не в почёте… Кремирование без предупреждений. Как бы тебе проще объяснить. Для слаженной работы нашего поселения требуется один ритм. Не сделал что-то вовремя один, по цепочке передаётся дальше. А именно мимолётные мысли и сбивают всё, направляют по ложному пути. Эмоции ни к чему хорошему ещё не приводили. И это может быть заразным. Увидев, что за это не наказывают, другие могут перенять это в привычку и тогда хаос уже не остановить. Надеюсь тебе это понятно?
– Да, вполне.
– Когда то, я была таким же работником, как и ты, но перед тем, как уйти предыдущая старейшина выбрала меня себе на замену. Работай во благо и процветание нашего поселения и возможно когда-нибудь, руководителем можешь стать и ты. А теперь подойди ко мне. Взгляни на эти гармоничные здания. Ничего лишнего, только необходимое.
Я подошла к окну. Вокруг здания старейшины ровными строками стояли одинаковые трёх этажные дома. За всеми этими домами контрастно вырисовывалась зелень лесов и полей, синяя гладь небольшого озера и идущую к нему речушку. Где-то далеко, коричневые каменные горы. Но затем, вспомнив предупреждения 900-ой, переключила внимание на поселение:
– Да, всё ровно, одинаково, правильно.
– Взгляни вниз, на площадь. Видишь, собираются люди? Они пришли поприветствовать тебя. Пойдём, спустимся к ним. Надеюсь, что было сказано здесь, здесь и останется?
– Да, конечно.
Мы спустились на лифте вниз. Старейшина взяла меня за руку и вывела из здания. На площади ровными столбиками и рядами стояли жители и полная тишина.
– Здравствуйте жители нашего поселения. Поприветствуйте нового жителя. Это 102-ая.
Раздались аплодисменты, которые не смолкали несколько минут. И мне от этого стало немного радостно. Я размечталась, что теперь у меня будет очень много знакомых, мы будем много вместе общаться. Ведь за столько лет в пустоте у меня накопилось много вопросов, может хоть кто-то мне сможет ответить. Но когда аплодисменты закончились, все рядами разошлись по своим работам или заботам. Тогда я поняла, что это лишь мои мечты и никому до меня нет дела. Старейшина передала меня 900-ой и 901-ой:
– Всё как обычно… Необходимая информация и с завтрашнего дня приступает к работе. – затем, обращаясь ко мне: Будет интересная информация или вопросы, обращайся, только не забудь записаться ко мне на приём заранее.
Затем старейшина удалилась в своё здание. 900-ая предложила:
– Пойдём, я отведу тебя в твою комнату. Сегодня тебе нужно отдохнуть, а завтра начнём.
– Я тоже пойду к себе. – сказала 901-ая и ушла по стрелкам.
Я следом за 900-ой пошла по дороге. Мы прошли несколько домов, и зашли в один из них. На третьем этаже свернули в коридор, в котором было много одинаковых серых дверей без номеров и хоть каких-то опознавательных знаков. Подойдя к одной из них, 900-ая повернулась ко мне и остановилась:
– Теперь эта комната будет твоей. Я тебя приписала сюда.
В моих глазах тут же появился значок в виде домика наложенной на изображение двери. Я попробовала покрутить головой, значок так и оставался на двери.
900-ая продолжила:
– Такой же значок ты будешь видеть на своём доме. Теперь подумай, что ты хочешь войти…
Я подумала, и дверь сама открылась. Класс! Что ещё может быть интересного? Мы вошли в комнату. В углу комнаты была большая коробка с углублениями, как будто сделанная под моё тело. Напротив стоял стол и стул, а возле входа прорезиненная кушетка. Пол тоже был залит серой резиной. Да… Как-то всё выглядит тусклым. До потолка можно было дотянуться рукой. На стене висело пара камер. 900-ая пояснила:
– Ты можешь подключиться к ним и посмотреть на себя со стороны… – а затем немного тише: или кто-то может за тобой понаблюдать…
– Как это возможно?
– В кассете проходила программирование?
– Да.
– Тогда тебе не составит труда влезть на чужую камеру через связь поселения и увидеть, что творится в любой комнате. Этому ведь далеко не всех учат. В нашем поселении могу только я, теперь ты а ещё наша старейшина… Поэтому в комнате не мечтай о многом, не делай лишнего и тем более противозаконного. Об остальном поговорим завтра у меня.
900-ая подошла к стене, включила кнопку, и на стене засветилось окно с зелёным лугом, голубым небом. Я подошла к нему. Какая красота.
– В углу видишь коробку?
– Да.
– Это твоё зарядное устройство. На ночь ложись в него на зарядку. Будильник для пробуждения я тебе установила. Утром я за тобой зайду, а пока отдыхай.
900-ая вышла из комнаты и закрыла дверь. Я решила осмотреть комнату. В коробке сбоку был выдвижной ящик с резиновыми масками. Я взяла несколько и подошла к камере, взглянув на себя через неё. Перепробовала все и почему то мне понравилась одна с милым личиком и бледной кожей. Вот её я и оставила на себе. Немного посидела на кушетке и подумала: раз я могу получить доступ ко всем видеокамерам, можно посмотреть: кто и чем занимается. В голове начала перебирать камеры комнат. Кто лежал в коробке, кто сидел на кушетке с закрытыми глазами, а где-то в комнате не было никого. Скучнота! Гляну-ка я, чем занимается 900-ая… Но, тут в голове 900-ая заговорила:
– Заняться нечем? Отдыхай!
И у меня сразу пропала связь. Подключиться ни к чему не смогла. Что делать, легла в коробку заряжаться. Коробка магически затуманила мне голову, и я просто выключилась.
Утром мой мозг включился. В голове заговорила 900-ая:
– В боковом ящике коробки лежит баллон и картридж. Это баллон с кислородом и картридж с питающими веществами. Эту процедуру нужно делать каждый день. Снимай водолазку и замени их. Старые расходники, положи в тот же ящик. Потом выходи, я на улице тебя буду ждать.
– Хорошо.
Я сняла водолазку. Только подумала про замену, моя грудь распахнулась. Ооо… Вот они… Я извлекла старые и установила новые. Грудь закрылась. Старый баллон и картридж положила в ящик. Одев свою водолазку, я вышла на улицу. 900-ая уже ждала меня:
– Пойдём.
Мы снова по стрелочкам в такт зашагали по дороге. Как им не надоедает вот так шагать, ведь можно и сократить путь? Но это всего лишь мысли… И я покорно шла, сохраняя этот такт. Мы дошли до ещё одного, похожего все остальные, дома и вошли вовнутрь. Это был тот дом, в котором я вчера очнулась: всё те же тела мужчин, подключенных к аппаратам, лежали по обеим сторонам длинного коридора.
– Я тебя закрепила за этим зданием. – начала 900-ая: Так тебе проще будет освоиться в поселении, потом привыкнешь. Можешь ещё по башне старейшины ориентироваться для начала. А ещё, здесь нет камер и следить ни у кого не получится.
Я огляделась. Действительно нет… Можно и пооткровенничать. 900-ая вроде нормальная. 900-ая заговорила:
– Извини что спрашиваю. О чём вчера с тобой старейшина говорила?
– Показала поселение сверху, рассказала немного о правилах… – про остальное решила умолчать.
– Мммм… Про предупреждение, наказание, о том что подарочки будут, если будешь знать про тех кому жалко мужчин и ей расскажешь… Да? Она об этом всем рассказывает. И я с этого же начинала.
– Да, и это было… – раз она об этом уже знала, зачем скрывать.
900-ая подошла к лежащему на кушетке мужчине:
– Знаешь, а мне их действительно жалко. Я не думаю, что они такие опасные. Я даже могу сказать больше: они мне нравятся. Ещё я занимаюсь программированием обучения тех, кто находится в стойках. И подглядываю, кто на что способен… Вот за тобой я особенно долго наблюдала, мне кажется ты на меня очень похожа характером. Ты можешь делать что угодно, но мысли и вопросы правильные и справедливые. Да, как ты догадалась, в стойке можно читать мысли учеников. Я, например, добавила тебе несколько тем обучения, к тебе не относящиеся… А ещё я убрала из твоей программы принудительное подчинение требованиям старейшины. Немного модифицировала, так сказать… Впрочем, их я убрала и ещё у четырёх «пациентов». Двое всё ещё в стойке. Знаешь, почему на протяжении всего обучения ты одна?
– Нет.
– Потому, что нас всех приучают к одиночеству, беспрекословному подчинению старейшине, отключают фантазию, творчество. Есть ещё одно правило, запрещающее посещения знакомых в их комнатах. Вместе мы опасны, в нас убивают сплочённость. В моём подчинении находится шестьдесят ботов и двадцать андроидов. Моя задача состоит в том, чтобы они работали в теплицах, где выращивают для всех ботов правильное пропитание, следить за солнечными панелями, находящихся за территорией нашего поселения, изготавливать одежду, разносить по комнатам баллоны с кислородом и картриджи с питанием. Другими шестьюдесятьми ботами руководит 1980-ая. Они занимаются уборкой территорий, ремонтом зданий и дорог. А ещё двести следят за порядком, и ими руководит 12-ая – старейшина.
– Зачем ты мне всё это говоришь? Это ведь всё противозаконно! Тебя накажут! Ты не боишься, что я могу рассказать всё старейшине?
900-ая улыбнулась:
– Может показаться странным, но нет. Ты ведь считаешь, что я права? Прослушки здесь нет. И, нет… Я тебя не испытываю. Я с тобой искренна. Можешь идти к старейшине, если считаешь, что я неправа.
– Конечно же, я не пойду к старейшине. Во многом я с тобой согласна. Но вдруг она откуда-то узнает?
– 901-ая на счёт меня в курсе уже десять лет. И за эти годы я получила предупреждение за то, что пробежала через площадь к старейшине сообщить важное срочное секретное сообщение. Но правила, есть правила… Предупреждение получено…
– А что это было за сообщение?
– Секретное… – улыбнулась мне 900-ая.
Мы поднялись на второй этаж, где находились стойки с кассетами.
– Вот тут ещё вчера была и ты. А теперь попробуй подключиться к кому-нибудь из этих. – сказала 900-ая.
Я закрыла глаза, чтобы сконцентрироваться. Подключилась к связи поселения, нашла стойку и подключилась к одной кассете. Там обучение проходила будущий зоолог и ботаник. Я слышала не только голос обучения, но и могла слышать её мысли. Да действительно, если долго следить за кем то, можно узнать кто она и на что способна. Я отключилась от связи и открыла глаза. 900-ая заглянула мне в глаза и спросила:
– Ну как? Интересно?
– Да. Можно ещё чему-нибудь научиться попутно… А почему на связи четыре стойки, а у вас я вижу вон там ещё одну? И она заполнена кассетами…
– Тебе ещё рано знать, что там. И никому о них не говори. Даже 901-ая не знает о них.
– Ладно. Но когда-нибудь я узнаю?
– Придёт время, и я сама тебе расскажу.
Вскоре пришла 901-ая. Оказалось, что она биолог, ботаник, а так же отличный хирург. Она и занимается извлечением мозга из тел младенцев, установкой их в кассеты и подключение модуля управления в человеческие тела. Всё это требует колоссального внимания и точности. Если что-то упустить, мозг умрёт или станет бракованным и его придётся умертвить. Весь день мы болтали на разные темы. Ради интереса 901-ая загрузила в мой мозг программу слежения за операциями и всплывающие подсказки при необходимости. Я даже попробовала провести операцию на мужчине по извлечению блока управления и подключения его обратно. Какая была у меня нескрываемая радость, когда при проверке бота он включился без ошибок и выполнил все задания… Единственное: он немного прихрамывал. Но 901-ая быстро исправила это: просто я не подключила к управлению одну мышцу на ноге. День закончился. Если бы все дни проходили так же интересно, как сегодняшний!
Мы распрощались и разошлись по своим домам и комнатам. В комнате я подошла к окну и начала переключать картинки. Выбор был небольшой, всего шесть тем: цветущая яблоня, берег озера, поле, лес, горы и морское побережье с пальмой. На сегодня я поставила яблоню. Не настоящее, но от настоящего никто не отличит, если не знает. Спать не хотелось, поэтому легла на кушетку и наслаждалась яблоней. А когда надоело, легла в коробку и тут же мой мозг затуманило. Сон: он как бы есть, но в нём ничего нет. Как будто перед тобой поставили чёрную картинку. Просто пустота…
Утро. В мозгу сработал будильник. Я встала, сменила картридж и баллон, открыла ящик с масками, но подумав, закрыла обратно. Пусть «моё» лицо останется единственным. Моё… А какое моё настоящее лицо? Ведь тело должно было остаться? Под него уже потом и подберу маску. Не понимаю, зачем нужно было извлекать мозг из тела? Ведь сейчас болезней уже нет.
Дорога со стрелочками. Работа. Хорошо когда работа это твоё любимое занятие. Надеюсь это надолго. Мой утренний вопрос никуда не делся. Поэтому я спросила у 900-ой про моё тело – бот.
– Она сейчас протирает солнечные панели от пыли за территорией поселения. Вечером взглянешь. А сейчас пойдём в теплицу, посмотришь, как там обстоят дела.
На первом этаже напротив входа был ещё и выход в теплицу. Она оказалась с другой стороны здания и была довольно большой. Чего там только не было. Зелень, овощи, ягоды. Около двадцати ботов работали там. Боты никак не отображались на моём изображении почему-то. Кто-то пропалывал, кто-то собирал урожай, кто-то поливал. Работа кипела. Когда пришло время обеда, все вымыли руки. Затем двое ботов принесли большую ёмкость, с какой-то кашей. Этой кашей оказались сырые, мелко перетёртые овощи и зелень. Польза, да и только… Эту кашу потом запили кипячённой водой. 900-ая ознакомила меня с распорядком работ в теплице, что работники каждый день меняются. Я попрактиковалась на одном работнике, задала ему на следующий день план работы. Интересно, а могу я ему задать задание, нарушающее правила? Наверное, могу. Только за это накажут и меня и 900-ую. Лучше не стоит этого делать. Ближе к вечеру из полей вернулись боты, и 900-ая указала на одну из них:
– Это твоя…
Она оказалась такой же бледной, как и моя маска. Может просто я себя такой и ощущала? Может где-то в подсознании у меня это заложено природой? Но факт есть факт. Я остановила её и стала оглядывать со всех сторон. Молодая девушка, примерно лет восемнадцати. Великолепное привлекательное тело и такой же, как у нас серый костюм.
– Мы следим за генетикой человечества, выбираем только красивые, здоровые особи, без мутаций, болезней и отклонений. Меняемся с другими поселениями биологическим материалом. Составляем карты оплодотворений. Можешь посмотреть за 901-ой. Она сейчас берёт материал для отправки в другое поселение. – сказала 900-ая.
Мы пошли к 901-ой. На кушетке лежала женщина, а над ней висел аппарат с экраном, на котором отображались её внутренности. 901-ая управляла какой-то штукой, которая торчала у женщины в промежности.
– Это она яйцеклетку извлекает. – пояснила 900-ая: скоро у мужчин будет семенной материал брать. Вечером аэробота отправлять будем в другое поселение.
Затем мы спустились на первый этаж, где лежали мужчины. Я обратила внимание на них. Они лежали, корёжились и дёргались. Меня неприятно передёрнуло от такого:
– У них всё нормально?
– Да. Это у них зарядка по времени. Модуль управления даёт задание по тренировке мышц. Надо же чтобы они выглядели красиво, и не было атрофии мышц. Может, сама сегодня материал возьмёшь?
– Аааа… Нет… С меня на сегодня хватит. Я, пожалуй, пойду к себе в комнату.
– Как хочешь.
Я развернулась и пошла в свою комнату. Ночь была беспокойной, спать совершенно не хотелось. Перед глазами то и дело всплывали корёжащиеся лица этих мужчин и меня снова передёргивало. Спустя время моя волшебная коробочка меня убаюкала. А перед глазами чёрное изображение.
Утром, после будильника, мой разум так и остался как в тумане. Снова картридж и баллон. Снова дорожка со стрелками… Работа. Что у нас на сегодня? А на сегодня 900-ая предложила выйти за территорию поселения прогуляться. Наше поселение не было ограничено какими либо заборами или преградами, любой мог свободно выйти за территорию, но находиться долго запрещалось или нужно было иметь разрешение от старейшины. А вот находиться с 900-ой или с её разрешения можно было в течение всего дня. Хорошие привилегии. Может когда-нибудь и у меня такие права будут… От поселения в разные стороны расходились грунтовые ровные дорожки. Боты ходили по ним на свои задания. Мы прогулялись до солнечных панелей, проверять выполненную работу не было необходимости. Боты – это не люди, выполняли всё быстро и качественно, может, поэтому и им были доверены все необходимые работы… Ещё мы прогулялись до озерца, но подходить близко не стали. Как объяснила 900-ая, песок худший враг для нашего туловища, может где-то застрять и ограничить движения. Мы долго стояли и наслаждались окружающим нас великолепием природы. На обратном пути нам попалось семейство оленей, и они прошли мимо нас, не испугавшись. Крупный благородный олень самец гордо вышагивал впереди своего семейства. Почему-то этих самцов не изолируют от своих самок, и они не кидаются на них. Может, кто-то что-то перепутал давным-давно, и всё случилось по ошибке? Может мужчины не такие уж и опасные?
– Как ты думаешь, – спросила я у 900-ой: мужчины, действительно, могут быть опасными?
– Я так не думаю. Они значительно сильнее женщин, да. Тупее женщин? Нет. У них быстрее реакция. А в остальном они такие же, как мы…
– Откуда ты знаешь?
900-ая замялась:
– Я наблюдаю за животными, мы ведь не сильно от них отличаемся… На этом и строю свои предположения…
После прогулки мы вернулись на работу. Из дома навстречу нам вышла старейшина:
– Добрый день. Как проходит обучение?
– Добрый день. 102-ая способная ученица, я ей довольна. – ответила 900-ая.
– Хорошо. – сказала старейшина, заглянув в глаза обоих, и удалилась.
Мы зашли на работу, 901-ая была на втором этаже и раскладывала рабочий инструмент по своим местам. 900-ая спросила:
– Зачем приходила старейшина?
– Просто, зашла проверить нашу работу. – неуверенно ответила 901-ая.
– Всё нормально?
– Да. Не беспокойся.
– Ладно, мы тогда по своим комнатам…
Настал вечер. Мне не хотелось спать, и я решила прогуляться по поселению. Это ведь не запрещено… На улице смеркалось. Нарушать правила я не решилась и поэтому шагающим темпом, по стрелочкам пошла по периметру поселения. Какая разница каким темпом идти, если работают не твои мышцы, а не устающие моторчики… Между домами на выходе из поселения я заметила старейшину, мелькнул её белый костюм, только у меня она никак не отображалась. Она затаилась за углом здания. Я сделала вид, что не заметила, и продолжила путь. Может я ошиблась? Пройду-ка я по площади, мимо дома старейшины. Проходя мимо дома старейшины, включилось опознавание «12». Значит она на месте. Кто тогда был там? Я ведь видела её лицо! Это была она.
Утром на работе я завела разговор:
– Вчера вечером я гуляла по поселению. Мне на выходе из поселения попалась старейшина. И она пряталась от меня. Мало того у неё не работало опознавание. Но я точно уверена, что это была она. А ещё я вернулась к её дому, и у меня определилось, что она у себя дома. Как такое может быть?