Павел Смородин
Черный капеллан
Глава 3
14 марта 1847 года. 3 часа 45 минут
Протокол осмотра места преступления
Глава расследования: инспектор имперского сыска Йона Камаль.
Номер личного дела: 22042.
Номер жетона: 22042.
Номер учетного дела в церковной картотеке: 121-042-982-074/1
Место преступления: помещение кассы взаимной помощи. Двери в помещение не повреждены. На полу следы четырех пар армейских ботинок с характерным рисунком подошвы. Отличительные знаки у следов отсутствуют. Согласно измерениям, размер ноги у нападавших различный: 42, 44, 41, 42,5.
В трех метрах от входа на полу обнаружено тело молодого мужчины в форме охранника. Признаки жизни отсутствуют. Прибывшим нарядом врачей дежурной смены констатирована смерть телесной оболочки.
Денежные средства или иные ценности в кассе, а также сейфах отсутствуют.
На восточной стене, на высоте примерно метр тридцать, имеется пятно красного цвета и следы от застрявшей в стеновых панелях дроби. В мусорной корзине у рабочего стола операционистки обнаружены обгоревшие остатки бумаги. Состояние документов не позволяет установить их назначение.
Список свидетелей
* дежурная смена 7 отделения Имперского сыска:
полицмейстер 1 ранга Андрес Буол, н. л.д/н.ж 22012
полицмейстер 1 ранга Гарри Доннован, н. л.д/н.ж 22044
полицмейстер 1 ранга Виталис Женьен, н. л.д/н.ж 220461
* судебно-медицинский эксперт, доктор медицины Виктор Басов
* помощник на добровольных началах Нелин – благородный сын из Народа Белого Ветра
Протокол ведет полицмейстер 1 ранга Марианна д’Алтон, н. л.д/н.ж 220551.
Протокол первичного осмотра тела
Мужчина, примерно за тридцать, коротко стрижен, одет в сорочку белого цвета и серые брюки, на ногах туфли черного цвета. На шее цепочка из серебристого блестящего металла двойного плетения. На руках имеются следы сбитых костяшек, возраст около трех дней.
Предварительная причина смерти – огнестрельная рана в живот.
Тип оружия и патрон на данный момент не установлен.
По предварительным оценкам, смерть наступила не позднее трех часов назад.
Судя по позе, убитый находился в непосредственной близости от убийцы, о чем свидетельствует характер раны, а также ее обожженные края.
Тело расположено примерно в трех метрах от главного входа, уложено лицом вверх. Характерные следы на стене позволяют судить о том, что убийца стрелял от входа. Расположение следов это подтверждает.
Комментарий службы церковного дознания и посмертия
Ввиду сложившихся обстоятельств применение реанимационного воздействия первого уровня считаю обоснованным и не противоречащим доктринам церкви. В связи с вышеозначенным, применение санкций в адрес медиатора третьего класса Камаля считаю избыточным. Считаю обоснованным направить медиатора третьего класса на повторное прохождение инструктажа о правилах ведения реанимационных мероприятий с занесением результата в личное архивное дело.
Старший дознаватель Службы Церковного Дознания и Посмертия – Кардинал В. Валорис .
Инструктаж проведен в полном объеме. Сроки итоговой аттестации медиатора на класс оставить без изменений. Результат аттестации приложен к архивному делу 121-042-982-074/1.
Дознаватель Службы Церковного Дознания и Посмертия – св. отец Варломо.
Я, офицер имперского сыска, полицмейстер 1 ранга Марианна д’Алтон, н. л.д/н.ж 220551, сообщаю, что являюсь свидетелем процесса допроса реанимированного человека.
Перед лицом настоятелей церкви я подтверждаю, что все записанное далее является точной записью допроса, проведенного в моем непосредственном присутствии. Все фразы, а также действия переданы мной в точности и без искажений.
14 марта 1847 года
Протокол допроса реанимированного человека
И.К.: В присутствии свидетелей проводится процесс допроса реанимированного человека. Допрос проводит зарегистрированный и лицензированный медиатор третьего класса на службе Имперского сыскного отделения, инспектор криминального отдела Йона Камаль.
Реанимационные процедуры проводятся примерно через два с половиной часа после наступления смерти.
Вступаю в контакт с предположительной тенью умершего. Ты здесь?
Н.: Я здесь.
И.К.: Являешься ли ты человеком.
Н.: Да, я являлся человеком.
И.К.: Ты осознаешь собственную смерть?
Н.: Да, инспектор. О вас ходило много слухов в армии, так что я понимаю, отчего со мной говорите именно вы.
И.К.: Ты готов ответить на мои вопросы?
Н.: Да, инспектор, это все, чем смогу вам помочь. Простите.
И.К.: Не извиняйся. Назови себя для протокола.
Н.: Данниель Вальтер.
И.К.: Служил?
Д.В.: Вторая ударная армия, второй гренадерский полк, третий взвод.
И.К.: Второй гренадерский. Это не тот, что под командованием фон Калстрена?
Д.В.: Так точно. Старый хрен нами командовал. [Фрагмент удален. Причина: богохульство.]
И.К.: Да, помню, вас под Сен-Лавалем нехило так прижали.
Д.В.: Если бы не ваши ребята тогда, сержант.
И.К.: Ладно, давай по делу. Что тут стряслось? Странное что-то помнишь?
Д.В.: Тут все странное, сержант. Я сегодня как заступил, так и почуял сразу – херовый будет день. Все как-то суматошно казалось. Народа вроде и мало пришло, а суматошно.
И.К.: Поясни.
Д.В.: Люди… они какие-то шумные были, напряженные, что ли. Не знаю. Бабка пришла в обед, требовать деньги для сына. А сын по бумагам мертвый уж три года как. Мы ей объясняем, а она орет. Там еще пара ханыг ввалилась. Левые бумажки хотели впарить, типа ветераны.
И.К.: Что за типы?
Д.В.: Аферисты. Я на них взглянул, так сразу все понял: штаны от пехотного мундира, рубашка флотская, сапоги еще какие-то стоптанные до подметок. Ряженые, одним словом. Я им намекнул, что так делать нельзя.
И.К.: Они?
Д.В.: Рамсить начали. Говорю: где служили? Имя ротного? В ответ молчат, а потом как начали… Типа я – крыса тыловая. А я весь срок под обстрелами на первой линии. Я на гуттские пулеметы шел…
И.К.: Что дальше?
Д.В.: Одному я нос сломал. Второй ушел. [Фрагмент удален. Причина: нарушение общественных норм и морали.]
И.К.: Чем бил?
Д.В.: Завалил да ногами отрихтовал.
И.К.: Что помнишь про нападение?
Д.В.: Да толком не помню… работали до десяти, звонок. Велено остаться до полуночи и принять деньги. Я отзвонился жене, что задержусь… Она в курсе? Что меня… это… того?
И.К.: Данниель, не отвлекайся. Отзвонился, что потом?
Д.В.: Потом, в полночь, пришел курьер. Со мной девчонки задержались. Они должны были деньги принять, все опечатать. Я как лишняя подстраховка для них остался.
И.К.: Курьера знал?
Д.В.: Нет, он пароль сказал и бумаги показал. Там все четко – подписи, печати, все на месте.
И.К.: Понял. Что по нападению?
Д.В.: Курьер только вышел в холл, я дверь открыл… а мне дробаш в рыло.
И.К.: Восьмерка.
Д.В.: Она, родимая.
И.К.: Уверен?
Д.В.: Я с такой половину гуттского дота положил. Не перепутаю. Смотрю. Никого не провоцирую.
И.К.: Говорили что-то?
Д.В.: Жестами общались. Меня положили, один стал надо мной, коленом прижал. Второй курьера взял.
И.К.: А остальные?
Д.В.: Третий не суетился… он за деньгами пошел.
И.К.: Четвертый?
Д.В.: Не видел никого. При моей жизни точно его не было.
И.К.: Хорошо, что-то по нападавшим можешь сказать?
Д.В.: Резкие, шо понос. На что я парень боевой, а меня скрутили влет. Я дернулся, думал, что смогу уйти. А мне дроби в спину… я и… того.
И.К.: Знаки? Татуировки? Хоть что-то?
Д.В.: Не… Не помню. А… На шее у одного кусок наколки. Синяя такая. Старая. Поплывшая.
И.К.: Рисунок помнишь?
Д.В.: Что-то… Нет… н-не помню.
И.К.: На этом закончим. Отправляйся с миром.
Глава 4
– Что-то… нет… н-не помню, – произнес инспектор Камаль низким хрипящим голосом и тут же ответил своим же обычным:
– На этом закончим.
Мари с ужасом смотрела на разворачивающееся перед ней действо. Инспектор словно превратился в чревовещателя, выдававшего на разный манер настоящий допрос. Вот только она точно знала, что второй говоривший – это не плод чьего-то воображения, а мертвец, лежащий в паре шагов от нее.
– Тут твоя вдова, – проговорил Камаль тихо. – Попрощаться хочешь?
– Это б, конечно, неплохо.
Виктор Басов осторожно подошел к Мари и, положив руки на блокнот, покачал головой. Девушка кивнула и убрала ручку в карман.
– Нелин, приведи супругу.
– Сержант! – голос д’эви был недовольным и почти злым. – Херню творишь.
– Тебя не спросил. Веди.
Он проговорил что-то неразборчивое и вышел, захлопнув за собой дверь. Помощник вернулся через пару минут в компании молодой заплаканной женщины, которую они с инспектором видели на улице. Рыдать она перестала еще там, но сейчас, при взгляде на накрытое тело мужа, была готова начать снова.
Д’эви осторожно подвел женщину к инспектору и слегка подтолкнул.
– Привет, – произнес Камаль, стараясь выглядеть дружелюбно. – Я инспектор Йона Камаль, и еще я медиатор. Могу с мертвыми общаться. Понимаешь меня?
– Д-да.
– Тут твой муж у меня на… В общем, он может еще пару минут с тобой поговорить. Будешь?
– Д-да…
– Привет, бельчонок. – Голос инспектора снова изменился, став похожим на голос мертвеца, только сейчас в нем появилось больше нежности и любви.
– Денни. Это… ты?
– Да, вытри слезки, малыш. Я не могу тут долго задерживаться… Я уже и так беру время взаймы. Прости. Сама знаешь, я… я не хотел. Прости.
– Прощаю.
– Деньги я отложил в банковской ячейке, документы в шкафу, под наградами. Код от сейфа 1124. Там немного… Прости.
– Данни.
– Спасибо, что ждала меня. Люблю.
– Малыш.
– Эй, сержант, отпускай меня.
– Хорошо, пусть те боги, в которых ты веришь, будут милостивы к тебе. Отпускаю тебе все грехи. Иди с миром.
На этих словах атмосфера в помещении изменилась. Инспектор резко согнулся пополам, словно пропустил крепкий удар в живот, а через секунду его тело выгнулось дугой. Руки и ноги вывернулись до предела, а из запрокинутой назад головы начали бить столбы света.
Вспышка показалась такой яркой, что у всех вокруг заболели глаза.
После инспектор Камаль согнулся и, тяжело дыша, побрел к выходу. На полпути Нел подхватил его под плечо и повел на воздух. Снаружи все так же чем-то занимались люди. Офицеры дежурной смены расспрашивали гражданских, мундиры работали в поте лица.
– Водки дай, – прохрипел Йона и призывно вытянул руку.
Помощник взглянул на него косо, но затем вытащил из внутреннего кармана своего старенького плаща небольшую фляжку.
– Это было необязательно, – произнес он на доленге.
– Без твоих советов обойдусь, ушастый, – произнес Йона на городском наречии д’эви. – Это правильно.
– Ага, книжки почитай, а еще математику подучи. Вес души двадцать грамм, представь, какую энергию ты пропустил через эфирное тело, когда «отпустил грехи» этому несчастному?
– Даже думать не собираюсь. Сейчас остыну… и дальше работать.
– А… черт. Хрен тебе, а не отдых. Начальство пожаловало.
Глава 5
Начальство Йона не любил и, к счастью, оно отвечало ему тем же. Конечно, это усложняло жизнь, но осознавать себя хоть картонным, но все же борцом с начальственным произволом, было приятно. Особенно приятно еще и потому, что полковника не любил никто.
Джейк Радд. Младший сын предыдущего мэра и брат нынешнего оказался не то чтобы совсем уж плохим полицейским. Он им не являлся вовсе. Обычный партийный аппаратчик в семейном деле, гордо именуемом «Консервативная Партия». Младший Радд был банальным управленцем, коих выпускают из дорогих колледжей поштучно. Он отличался лишь только тем, что был туп. Непроходимо.
Всю полицейскую службу его двигали вперед, словно золотого мальчика. Так что сейчас, в сорок семь лет, он занял вакантное место начальника полицейского управления в Тарлосс Холле. Чин полковника, зарплата, пенсия и полный социальный пакет – не то чтобы в этом всем нуждался Йона, но он мог назвать десяток людей, которые явно принесли бы больше пользы на этой должности.
Полковник Радд, как уже было сказано, оказался непроходимым тупицей, а потому собственную глупость даже не скрывал.
В первые несколько дней после его назначения буквально каждый полицейский в Тарлосс Холле это понял. Самым показательным примером глупости долгое время считалось его предложение устроить открытое собрание активных информаторов и полевых агентов. По задумке, все ублюдки города, чьи яйца оказались зажаты тисками имперского сыска, были бы просто вне себя от счастья лично с ним встретиться. Придурок даже не подумал о том, что поножовщина начнется не только по всему городу, а прямо на месте.
Осознание собственного скудоумия, к сожалению, так и не посетило его голову.
Сейчас полковник Радд медленно вылезал из машины, и вид у него был совершенно недобрый.
– Нел, я говорил, что я тебя ненавижу?
– Сегодня нет.
– Я тебя ненавижу.
Инспектор быстро нашарил во внутреннем кармане портсигар и оттиск медиатора. Привычным движением он протянул портсигар и, картинно его распахнув, уронил печатку в карман помощнику. Что нужно делать, тот знал – не первый раз они проворачивали такой вот трюк. Д’эви вытащил сигарету и, заправив ее за ухо, вернулся на место преступления.
Радд встал в паре шагов и с нескрываемым раздражением взглянул на подчиненного.
– Сидите, инспектор?
Йона картинно себя осмотрел. Да, он сидит на ступеньках в паре шагов от места преступления и курит.
– Да, сэр. Сижу.
– Вам удобно?
– Не очень, господин полковник. – Сразу за этим Йона медленно лег на ступеньки и вытянулся. – Да, вы правы, так намного удобнее. Благодарю за совет.
– Камаль! Прекратите паясничать! И встаньте, когда я с вами разговариваю!
– Я не паясничаю, сэр. – В разговорах с начальником инспектор выбрал свою самую любимую тактику – прикинуться совершенным идиотом, пока Радду самому не надоест его брюзжание. – Я только что провел допрос тени покойного и едва держусь на ногах.
– Встаньте! – в голосе полковника послышались угрожающие нотки, так что пришлось подчиниться и свернуть представление для собравшихся мундиров.
– Виноват, сэр. – Йона постарался выглядеть как можно более пристыженным. – Я действительно едва держусь.
– От вас разит спиртным.
– Это со вчера.
– Вчера закончилось четыре часа назад.
– Осмелюсь напомнить, что у меня должен был быть выходной.
Полковник взглянул на инспектора очень злым взглядом. Глаза его сейчас едва ли не вылезли из орбит.
– Говорите, что по делу.
– Тени, сэр. Убили охранника, вынесли кассу.
– Что сказал мертвец?
– Может быть, обсудим это внутри?
Полковник быстро осмотрелся и, видимо, пришел к тому же выводу, что и Камаль. Слишком уж много народу, чтобы вот так начать обсуждать подробности дела. Поэтому он воспользовался советом подчиненного. Внутри кассы царила суета, которой еще пару минут назад не было. Басов ходил взад-вперед и переписывал обстановку, Мари общалась со вдовой убитого охранника. Остальные подчиненные при виде начальства тоже собирались старательно изображать кипучую деятельность. Вот только как это сделаешь, если тебя поставили в оцепление? Стой да грозно так смотри.
Полковник увидел это, и лицо его приобрело самое довольное выражение. Он не заметил, как Нелин прошмыгнул мимо и украдкой подбросил печать медиатора инспектору в карман плаща. Для вида он протянул заполненные бланки допроса и осмотра.
– Что сказал мертвец? – повторил полковник.
– Все изложено здесь, – указал Йона на протянутые бумаги.
Полковник с легкой брезгливостью взял у д’эви документы и пробежался по ним взглядом. С каждой новой строчкой глаза его становились все шире и шире. Дочитав до конца, он уставился на инспектора своими полными ярости буркалами. Дышал Радд при этом так громко и зло, что в темноте его можно было бы спутать с разъяренным быком.
– Это что такое?
– Допрос.
– Вы в своем уме?
– Что не так?
– «Что не так»? Вы всерьез написали, что человек убит из военного оружия?
– Но он действительно из него убит.
– Бывший военный из военного оружия. Специальная подготовка. Вы что пытаетесь сказать?
Начальник буквально выплевывал каждое слово, но вместо того чтобы испугаться, Йона просто и бесхитростно отвечал:
– Господин полковник, я изложил суть дела. Так сказал покойный.
– Вычеркнуть.
– Нет.
– Что. Значит. Нет?
– На листе мой оттиск. По закону о лицензированных медиаторах мои протоколы должны подписываться церковниками и Кабинетом бдительности. Я уже проштамповал протокол, и в моей печати сменился номер.
– Что?
– Сэр, вы, конечно же, знаете, что каждый лицензированный медиатор имеет свой оттиск, изготовленный на монетном дворе. – Полковник не моргая смотрел на инспектора. – Так вот, там внутри есть хитрое устройство. При отпечатке поворачивается маленький храповый механизм. Если я разберу свой оттиск, то там нарушится пломба, и я буду вынужден сдать ее в церковь. Меня, скорее всего, арестуют, все мои дела тут же будут переданы на пересмотр. Хотите, могу показать, там все просто.
– Нет. Что вы мне тут несете?
– Сэр, мои отчеты пронумерованы, оттиски должны с ними совпадать. Если при ежемесячной проверке моих бумаг найдут расхождения, то начнется проверка от церкви и госбеза. Вскрытая печать – нарушение пункта четыре моей должностной инструкции, за это дают пять лет строгого режима. Если по сговору, то от десяти. Нас арестуют и, возможно, даже посадят.
Полковник постепенно багровел. Было видно, с каким трудом крутятся шестеренки у него в голове.
– Так… – начал он после паузы. – Вызовите духа еще раз. Пусть изменит показания.
– Сэр, вы видели вспышку?
– Да.
– Я отпустил душе грехи, и она… – инспектор развел руками и улыбнулся. – В общем, это была она.
– Камаль!!!
– Пожалуйста, не кричите, вы пугаете меня.
Йона старательно изобразил испуг. Сделал он это так натурально, что Радд даже не заподозрил, что его дурят. Вот только Нелин и Басов едва смогли сдержать смешки.
– Вы меня подставляете.
– Чем именно, сэр? Тем, что выполняю свой долг?
– Вы это все подстроили, так?
– Господин полковник, – Камаль говорил с Раддом, как с ребенком, тихо, спокойно, – я работаю согласно установленным нормам. Каждый пункт должностной инструкции медиатора направлен на предотвращение эксцессов с участием мертвых людей и не совсем людей. Я ничего не подстраивал, а просто работал так, как обязан.
– Значит так, – полковник буквально кричал. – Если хоть один из вас проболтается об участниках этого дела, хотя бы намек в прессе, что ветераны убивают других ветеранов ради денег… И я клянусь – я вас уничтожу. Всех! Работать! Камаль! Вы назначаетесь старшим в опергруппе. Состав мне на стол до обеда, план оперативно-розыскных мероприятий. Все!
– Сэр, у меня…
– Да мне насрать на ваш выходной! Вы либо ловите мне этих убийц до выборов, либо все разом пойдете на улицу движение регулировать да дворы обходить! Всем все ясно?
Офицеры смены ответили одновременным согласием, но полковник еще раз оглядел их строгим взглядом.
– Всех сгною! – повторил он и пулей вылетел с места преступления.
Молчание продолжалось до тех пор, пока его авто не исчезло за соседним домом. Инспектор подошел к витрине, посмотрел еще раз на дорогу, а затем, повернувшись к замершим коллегам, громко сказал:
– Чего встали? Уволят меня, я-то пойду столоверчением заниматься да вдовам про заначки мужей рассказывать. А вам с ним работать. Так что в темпе! Кто освободился, идет с зеваками разговаривать. Быстренько! Мне еще вас в группу включать.
Инспектор поспешил на выход, но внезапно был остановлен девчонкой, которая вела протокол. Йона взглянул на нее строго, но не стал устраивать еще одно представление, тем более что вид у нее был весьма решительный.
– Что вы хотели? – спросил он без лишних расшаркиваний.
– К вам в группу.
– Давно здесь?
– Три недели.
– Весенний выпуск. Понятно. Видите вот того мальчишку в форме, что сидит в машине? Офицер Оберин. Он здесь дольше вас, а водит тачку.
– При всем уважении.
– Давайте без этого. Смотрите, я вам все сейчас объясню на пальцах. Вы решили, что помочь любимому городу в одном из самых бедных районов – ваш долг как полицейского. Хвалю. Наивно, конечно, но достойно уважения. Только вы не поняли, что здесь вы – новая жертва.
– Сэр? – Девчонка старалась не подавать вида, но слова инспектора ее явно задели.
– Вас когда-нибудь били ножом? Прикладывали сталь к горлу? – Йона сделал небольшую паузу, дав девушке прочувствовать его слова. – Меня полчаса назад хотела разорвать толпа. И знаете что?
– Н-нет…
– Это даже не самый плохой мой вторник.
– Инспектор…
– Марианна, я прав? Так вот, Марианна, я не беру вас в свою группу. Можете писать бумажки, можете ныть, можете попытаться взять меня измором. Даже можете попытаться со мной переспать, точно против не буду, но в группу я вас не возьму. Точка. А теперь быстро разворачивайтесь, чтобы я не увидел ваших слез, и идите на пост.
– Есть.
Камаль вышел на крыльцо и закурил. Басов встал рядом и достал небольшую трубку.
– Бросал бы ты курить.
– Бросал бы ты лезть не в свое дело.
– Помрешь.
– Так и ты тоже. Чего хотел, док?
– Зря ты так с ней, – произнес он после первых коротких затяжек.
– Ничего не зря. – Йона выдул длинную струю дыма и взглянул в светлеющее небо. – Мне реально с ее трупом разговаривать не улыбается.
– С чего ты взял, что она подставится?
– Она мне парнишку одного напомнила. В самом конце войны, когда нас бросили на деблокирование группы Маркберга. Был один такой. Все рвался вперед, подгонял нас: «Ребятам надо помочь».
– И?
– У него старший брат там служил. Демаскировал нас, все подгонял, а часового нормально снять не смог. Дебила кусок. Пришлось через минное поле уходить, а иначе нас бы драгуны вырезали. Эти суки… нас не любили.
Доктор молчал, говорить что-то еще не было нужды.
– Я оставил там половину стопы, а еще почти весь взвод. Всех, стариков. Только вон Нелин да еще пара человек. Я это к чему – мне с миссионерами не по пути.
– Йона, она умная.
– Ну, пусть проявит себя. Я же не упертый баран. Сейчас – нет.
– Ладно. Отчет о вскрытии пришлю с курьером.
– Да не, я к тебе еще зайду.
– Ладно, давай.
– Угу. Своим привет.
– Конечно.
Инспектор быстро попрощался с доктором и потер уже порядком уставшие глаза. Воспоминания нахлынули на него с новой силой, так что захотелось напиться. Из-за этого мудака д’Алтона он оставил на том поле почти всех ребят. Лежат сейчас, присыпанные землей, и тихо проклинают своего сержанта.
– Тупой же ты мудак…
Инспектор вытащил вторую сигарету и прикурил от старой.
Этот поганый день еще только начинался, а он уже так устал…
– Ты тоже хочешь мне сказать, что я неправ? – произнес инспектор, когда д’эви встал рядом.
– Ты о чем?
– У тебя слишком длинные уши, чтобы ты изображал тугоухость.
– Ну… ты в своем праве.
– Будут проблемы с ней.
– Ага, – согласился помощник, – залетит от тебя.
– Нел.
– Да ладно. Сколько тебе?
– Тридцать четыре. Вчера исполнилось.
– А? Черт… я без подарка. Звиняй…
– Разузнаешь, что за кукла? На кой-черт она сюда перевелась. В общем, сам в курсе.
– Ла-адно. Чего по делу?
– Пока не понял. Надо пробить тех уродов, что приходили.
– Ладно. Сейчас поедем?
– Поесть бы, а потом перетрем с местным зверьем да с людьми.
Д’эви улыбнулся и потер подбородок, обросший недельной щетиной белого цвета.
– Возьму ножи, – произнес Нелин и мечтательно прикрыл глаза. Затем резко распахнул их и с ухмылкой взглянул на своего руководителя. Этот взгляд Камаль помнил еще по войне. Остроухий каждый раз приходил именно с таким лицом, когда придумывал очередную безумную авантюру.
– Слушай, сержант, а может в Зверинце поедим?
– Нелин.
– Там такая вкусная дэвская харчевня есть. Ты такого сто лет не ел.
– Ага, суп из травы и воды.
– Братан, ну в честь дня рождения. Я угощаю.
– Во что ты меня ввязываешь… Ой… черт. Веди.