Павел Смородин
Черный капеллан
Глава 1
Санитарный вагон трясло. Старая развалюха не была рассчитана на езду с такой скоростью, поэтому внутри качало, как на море. Для полноты ощущений не хватало только криков чаек за окном и звука волн. Но их можно было и додумать. Йона лежал на вонючем матрасе и именно этим и занимался последний час. Воображаемый прибой помогал ему не сбрендить окончательно от боли в раненой ноге, а еще отвлекал от постоянных стонов, доносившихся то справа, то слева. Периодически кто-то неудачно поворачивался, и весь вагон наполнялся громким воем и хрипами несчастного.
Фантазия прорывалась под натиском реальности.
Йона осторожно скинул ногу на пол, но даже это простое действие заставило его поморщиться от боли. Он нашарил на привычном месте костыль и встал. Напрягать раненую ногу не хотелось, а до туалета еще шагать и шагать. Опереться на костыль, затем встать. Еще пару недель назад сержант Йона Камаль на своих двоих залетал в окопы, словно пушечное ядро. Прыжок, пара выстрелов из дробовика, и дальше можно звать санитаров да похоронную команду.
А теперь до гребанного сортира доковылять не может.
Сорок два шага по раскачивающемуся проходу превратились в испытание его воли и терпения. Наконец сержант дотопал до освободившейся кабинки. Вошел так быстро, как только смог, привычно развязал тесемки на пижамных брюках и занялся делом. Врачи говорили, что ему повезло. Наступи он на эту чертову мину хоть немного иначе, пришлось бы отрезать ногу почти до колена. А так – отделался парой пальцев, да обзавелся несколькими шрамами на бедре.
Зеркало над умывальником треснуло аккурат посередине. Видеть себя заросшим и небритым было непривычно. За волосы такой длины в районе, откуда сержант родом, могли и спросить. Что греха таить, он и сам иногда выяснял у пришлых, чего это они такие красивые ходят по столь опасному месту. Заканчивалось, как правило, все просто и банально – поножовщиной.
Слово за слово, и вот уже у кого-то в пузе торчит шило, а у кого-то голова пробита.
Чертовски хотелось побриться. Отросшая за две недели щетина уже порядочно зудела и кололась, словно была сделана из мелкой проволоки. М-да… Не наградила его природа роскошной растительностью.
В дверь постучали.
Йона дернулся и проснулся. Впервые в жизни он обрадовался тому, что нашелся достаточно смелый ублюдок, решивший его разбудить. Что последует за этим, бывший сержант Камаль помнил как никто другой. И будет помнить всегда. Радость от оборвавшегося кошмара быстро сменилась раздражением на неугомонного человека за дверью. Сильные быстрые удары выдавали недовольного и явно злого человека. Йона медленно поднялся с кровати и несколько раз с усилием моргнул. Остатки сна постепенно растворялись, как утренний туман.
Нежданный гость все продолжал и продолжал барабанить в дверь. Еще немного, и он просто снесет ее с петель. Йона отыскал свою верную трость, прошлепал к двери и приоткрыл ее.
Мадам Андри была опытной и весьма ушлой хозяйкой. Не дожидаясь, пока створка откроется полностью, старуха буквально влетела в номер. Для человека с комплекцией прикроватной тумбочки действовала она на удивление быстро и ловко.
Короткий толстый палец-сосиска указал на Камаля, и не нужно быть детективом имперского сыска, чтобы заметить, как сильно старуху трясет. Это не шок от испуга или раздражения. Она дрожала от ярости.
– Господин Камаль. – Вместо приветствия мадам сразу начала с претензий. – Это просто ни в какие ворота. Просто ни в какие! Я не для того плачу в имперскую казну такие деньги, чтобы со мной так… Та-ак! Да еще и за мои же деньги!
– Что? – Спорить с ней сейчас бесполезно, так что Йона принялся отвечать односложно.
– Ваш!.. Ваш… эм…
Как и ожидалось, предметом спора стал Нелин. Андри его на дух не выносила, хотя Йона так и не смог припомнить ни одного случая, когда это было бы обоснованно. Просто иногда люди ненавидят без особых причин. Похоже, тут именно такой случай.
– Мой помощник.
– Это просто ни в какие ворота. Ваш помощник… У меня приличное заведение!
Старуха просто неслась на всех парах в направлении истерики, так что действовать надо было максимально быстро. Йона подошел к брюкам и вытащил из кармана ассигнацию на пять крон. Заметив перед собой купюру, мадам буквально превратилась в огромного суриката.
– Этого хватит за ваши страдания?
– У меня приличное…
– Заведение. Я знаю, но больше не дам.
Деньги сбили с женщины напускную злость, и теперь она больше походила на ту, кем в реальности и являлась, – мелкую склочную бабу. Мадам Андри цокнула языком, приоткрыв сморщенный старческий рот, заполненный зубами едва ли на треть.
– Господин Камаль.
– Еще хоть слово, и будет четыре кроны. Берите деньги и, пожалуйста, покормите Нелина.
Каким-то своим звериным чутьем старуха поняла, что он не шутит. Ни про деньги, ни про просьбу покормить. Так что она быстро выхватила ассигнацию и с максимально гордым видом пошла прочь из комнаты.
– Ваше время…
– Оплачено до утра, я помню. До встречи, мадам.
Йона быстро закрыл за хозяйкой дверь и повернул ключ.
– Господи, я думала, что она вообще не уйдет, – произнесла заспанным голосом девушка на соседней половине кровати.
Эта была новенькой. Собственно, поэтому она Йоне и приглянулась. Было в ней что-то такое, что она еще не успела утратить за долгие годы работы.
Вчерашней косметики на ней не осталось, и сейчас она выглядела на порядок проще и банальнее. Простенькое лицо обычной селянки или фермерши, прямые и ровные зубы, что почти редкость, и на удивление умные глаза. Йона весьма хорошо знал статистику по приезжим. На вокзал Сен-Женевьев такие прибывают сотнями, а куда потом деваться – каждая решает сама. Так или иначе, но по криминальной статистике каждую третью город домой не вернет. Кого-то выловят в канале с выбитыми зубами и вспоротым брюхом, кто-то осядет в трущобах и станет своей в тамошней иерархии ублюдков, а кому-то повезет чуть больше – сможет устроиться на приличное место за небольшие деньги.
А кого-то никогда не найдут… Раз – и нет ее. Настоящая магия с исчезновением.
– У нее это бывает, – ответил Камаль, укладываясь на кровать.
Девушка собиралась что-то сказать, но тут опять раздался стук. На этот раз Йона точно знал, кто это был. Нелин стоял на пороге с самым серьезным видом. Делать нечего, пришлось его впустить. Заметив нового гостя, девушка на кровати подобралась. Таких напряженных плеч и злого взгляда и на перекрестном допросе не всегда увидишь.
– Я на такое не подписывалась, – строго произнесла она и уставилась на любовника.
– Тебе такого счастья никто и не предлагает. Сиди тихо.
– Да я…
– Тихо, я сказал.
С самого детства у Камаля имелся особый дар – он умел вселять в людей страх звуками собственного шепота. Вот и сейчас от его спокойного приказа девушка сникла и сразу замолчала.
– Теперь ты. Давай, рассказывай, – обратился он к Нелину.
Тот откинул капюшон своего плаща. Шлюха заметила лицо и уши и тут же отвернулась к стене. «Точно деревенская», – решил для себя Йона. Только в самых глухих деревнях люди все еще боятся д’эви.
– Тебя вызывают, – произнес Нелин на доленге. – Не забыл еще, что день у тебя не нормированный, сержант?
– Нет. – С детства, благодаря отцу, Камаль неплохо овладел городским вариантом старшей речи, но старался говорить как можно проще. Чем проще речь, тем меньше глупых ошибок можно совершить. – Подробности будут?
– В машине.
– Без меня никак? – Хотелось отбрехаться от всего этого, вернуться в койку к селяночке, но вид помощника оставался более чем непреклонным.
– Гарнизон в ружье. – Эти слова Нелин произнес уже на уни. Фразочка привязалась к старому другу еще со времен войны, и он вворачивал ее всякий раз, когда хотел подчеркнуть подкрадывающуюся катастрофу.
– Лови машину, я сейчас спущусь.
– Не надо, за нами уже выехали.
– Да твою ж мать!
На машине сюда добираться минут десять, а это значит, что на шестой заход времени точно не остается. Ну что тут сделаешь? Сволочи. Такой выходной испортили.
Йона остался благодарен армии за многое. За четыре года службы он научился спать в любой обстановке, при шуме и свете, научился есть все подряд, иногда даже то, что пять минут назад от тебя убегало, а еще одеваться со скоростью, недоступной ни одному гражданскому. Свой старенький, но все еще модный костюм-тройку он мог надеть с закрытыми глазами, пока горит спичка.
Сейчас этот навык пригодился как никогда. Девушка с удивлением смотрела, как любовник преобразился буквально за минуту, превратившись в стильного городского жителя из «высоких районов».
Йона засунул руку в карман, вытянул бумажку достоинством в одну крону и положил на небольшой журнальный столик, стоявший у ног кровати.
– Купишь себе ирисок на углу, – с улыбкой произнес он.
– Конечно. – Девушка потянулась за деньгами, и стала видна ее упругая задница.
«Авантюристка, – понял для себя Йона, – такие чаще всего и пропадают». Девчонка ему понравилась, так что «доброе дело» он решил не откладывать. Как только пальцы девушки коснулись денег, он быстро и резко схватил ее за запястье, дернул на себя так, что голое тело буквально вылетело из кровати. Схватил ее левой рукой за лицо, приблизил к своему, ладонь полностью закрыла рот. Ее зеленые глаза превратилась в колодцы, наполненные ужасом.
– Узнаю, что потратила на соль или другую дурь, нос сломаю. Поняла? Кивни.
Она кивнула.
– Хочешь уехать домой живой, работай только здесь. Андри, конечно, сука, зато не устроит тебе подлянку. Поняла? Кивни.
Второй кивок.
– Как только накопишь денег, сними квартиру в другом районе. Здесь – только работай, уходи и приходи разными маршрутами. Ночью не гуляй. Поняла?
Девушка кивнула, не дожидаясь приказа. Камаль взглянул как можно более грозно и отпустил хватку.
– Считай это бесплатным инструктажем по выживанию в Тарлосс Холл.
– Ты больной, нахер, ублюдочный скот!
– Конечно. – Йона улыбнулся и стукнул пару раз тростью об пол. – Но ты мне пообещала. Пока, крошка.
Нел ждал на ступенях. Капюшон его опять был глубоко накинут, так что и острые уши, и татуировки со шрамами скрылись из виду. Заслышав приближающийся стук трости, он быстро обернулся, и из-под капюшона сверкнули желтые кошачьи глаза. Помощник был порядком взбешен, но старался не подавать вида. Пропустил Йону вперед, а сам пошел чуть в стороне.
– Что у вас там случилось со старухой? – первым спросил Йона на доленге. – Она вломилась и начала качать права.
– Не хотела пускать, – коротко ответил д’эви.
– И ты…
– Пообещал, что прокляну своей дэвской магией и ее, и весь этот клоповник.
– Так и сказал – «клоповник»?
– Я был зол. Эта малолетняя дура тоже не следила за языком…
Слово «малолетняя», примененное Нелином к такой пожилой женщине, заставило Камаля улыбнуться. Но если вдуматься, то для того, кто может спокойно прожить три века, все остальные – дети.
– Нужно будет извиниться.
– И не подумаю.
– Нел!
– Сержант, эта женщина недостойна извинений благородного сына Народа Белого Ветра. Я не стану.
– Ладно, извинюсь за тебя.
Глаза д’эви стали угрожающе узкими. Йона помнил, что именно таким взглядом Нелин смотрел на пленных, перед тем как достать ножи и начать столь любимый им допрос с пристрастием. Только сейчас этот взгляд встретился с холодным выражением на лице начальника, и гнев Нела тут же погас.
Пара вышла на улицу, где уже дожидался автомобиль. За рулем, как всегда, рядовой Оберин. Инспектор уселся позади него и одобрительно похлопал парнишку по плечу.
– Здравствуй, Кенни, – вежливо поприветствовал его Йона и захлопнул дверь.
– Здравия желаю, господин имперский следователь, – ответил по уставу Оберин, но, к счастью, тихо.
Кенни только окончил полицейскую академию и все еще обладал печальным свойством каждого вчерашнего курсанта – он орал всякий раз, когда к нему обращались. Потребовался целый месяц разговоров и легких побоев, чтобы вновь научить парнишку говорить нормальным тоном.
– Давайте, рассказывайте, что такого важного случилось, что вы сняли меня с женщины.
Водитель покраснел до ушей, и вместо него начал Нелин:
– Четыре драки, поножовщина, одна бытовуха…
– И? Обычный день.
– Налет.
– Твою мать. С этого и надо начинать. Полковник в курсе?
– Потому тебя и везем. Я подговорил дежурного, так что он сообщит немного позже.
– Кто дежурный?
– Талли.
– Тогда все нормально. Это наши ребята?
– По всем признакам.
– Трупы? – Йона спросил с надеждой на отрицательный ответ, но взгляд помощника не обещал ничего хорошего.
– Охранник. Дернулся и получил заряд дроби в пузо. Умер на месте час назад.
Понятно, зачем он понадобился.
Нужно разговорить труп. И побыстрее.
Душа держится за телесную оболочку несколько часов. Труп выступает как маяк или якорь, и, пока тело в относительно хорошей форме, с покойником можно нормально поговорить. Вот только после третьего часа начинается отслойка. Контакт рвется, и дух постепенно утрачивает целостность: пропадает образ, память, речь. Вселенная или мировой эфир словно растворяет его в себе.
Автомобиль вырулил на улицу Скаллдана. Йона выглянул в окно, прикинул, куда именно они движутся. Осознание вероятной точки назначения заставило как следует разозлиться.
– Нел, – произнес он громко и зло. – Мы едем правильно?
– Боюсь, что да.
Было несколько вариантов, так что Йона решил уточнить у помощника.
– Умоляю, скажи, что они обнесли Имперский Банк.
– Прости, Кап.
В ответ опытный имперский следователь выругался так длинно и забористо, что уши покраснели не только у рядового Оберина, но и у Нела. Эти суки обнесли кассу Общества помощи. Твари ничем не побрезговали. Нет, этих уродов определенно надо валить при задержании. Нужно быть конченым, чтобы придумать такое.
В благородство Йона перестал верить на войне. Ну, не может оно пережить соседство с клопами, крысами и другими прелестями окопной жизни. Поэтому, когда по всему городу появились филиалы так называемого «Общества помощи ветеранам и их семьям», первое, что Камаль сделал, – подверг их полной проверке. Он напряг всех, кого мог, перешерстил архивы, церковные книги и даже нанес визит бухгалтеру. По всем признакам это первое и единственное место в городе, где никто не своровал ни кроны.
До сегодняшнего момента.
– Этих скотов точно надо валить, – вдруг произнес Оберин.
– Вот ты этим и займешься, – сказал Нелин. – А мы настроены их для начала поймать.
Что ответить, парнишка не знал, а потому вцепился в руль и прибавил газу. Он, может, и не был слишком опытным полицейским, но кое-что понимал. Ловить эту банду – настоящий кошмар для любого следователя. Ублюдки просто не совершают ошибок. Входят в черных масках, грабят и выходят. Их действия быстрые, четкие и слаженные, словно они несколько лет кряду обносили кассы и мелкие банки.
Свидетели говорили, что они даже не разговаривают. Входят без лишнего шума, так же уходят, словно тени. Газетчики, чтоб им пусто было, так их и прозвали – Банда теней.
Вот почему они всегда придумывают для всяких мерзавцев такие броские имена? Все эти Ночные потрошители, Рычащие душегубы и прочие заставляли Йону всерьез думать, что журналюги негласно соревнуются друг с другом в умении придумывать колоритные прозвища.
В личном рейтинге следователя первое место занимал автор прозвища для Барта Дуола, пекаря, пять лет назад задушившего свою неверную жену, – Хлебоносец.
Ничего более остроумного, по его версии, так и не придумали.
И вот теперь ему надо ловить Банду теней.
Автомобиль сбавил скорость, и Оберин едва слышно выругался.
– Вот же дерьмо.
– Что там? – Йона перегнулся через сиденье и взглянул вперед.
Здание ограбленной кассы было в нескольких рядах оцеплений. Первый внутренний круг составляли немногочисленные полицейские, вышедшие сегодня на дежурство. Второй – средний – собрался из целой кучи гражданских. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы в толпе крепких и злых мужиков опознать ветеранскую общину Тарлосс Холла. И, судя по тому, как ветераны насели на ребят из оцепления, назревала драка. Третий круг – гражданские всех мастей. Где-то наверняка отирается пара знакомых журналистов из криминальной рубрики.
– Как думаешь, комиссар здесь? – спросил Йона у помощника.
– Скорее да, чем нет.
– С-сука, умеешь ты испортить настроение. Пошли, пока тут драка не началась.
Глава 2
Впереди слышались крики и ругань. Похоже, они успели как раз вовремя. Ребята из дежурной смены не самые чуткие и добрые офицеры в полиции Новигара, так что побоище назревало в самой близкой перспективе. А потому действовать нужно было быстро и решительно. Йона выскочил из машины и свистнул так громко, как только мог. Три десятка злых и перепуганных лиц обернулись на него.
«А теперь начинаем сеанс массового гипноза», – подумал он про себя.
– Внимание, меня зовут Йона Камаль, я инспектор имперского сыска и занимаюсь этим делом.
Толпа слушала молча, и он продолжил:
– Все, кто что-то знает или видел, остаются и ждут, к вам подойдут. Все, кому хочется погреть замерзшие уши, будет греть их в участке. Всем все ясно? Разошлись!
Угроза оказаться в участке подействовала на гражданских, как святая вода на чертей. Зеваки торопливо принялись разбредаться по своим квартирам и норам, которые они считали за жилье. Вот только угроза подействовала в основном на обычных горожан. Ветераны все так же стояли, готовые разобрать тут все по кирпичику. Йона прошел до двери и уперся в грудь одного из солдат. Мужик явно уродился крепким и рослым, такой комплекции ребят не брали никуда, кроме как в штурмовики.
– Отойди, – приказал Йона и сжал покрепче трость.
– Или что? – сквозь зубы произнес гигант и смерил полицейского недобрым взглядом.
– Уберу тебя.
– А силенок хватит?
– У него хватит, – произнес хриплый голос из-за спины здоровяка.
Рядовой Купер вышел из дверей и осторожно прошагал к гостям из полиции. За то время, что они с инспектором не виделись, Купер успел обзавестись широкой окладистой бородой и набрать несколько лишних кило. На плавности ходьбы и резкости движений рук это никак не сказалось. Наметанный глаз следователя подмечал характерные мелкие черты в движениях. Билл, похоже, вернулся в большой бокс.
– Привет, сержант, – Купер протянул руку для приветствия.
– Привет.
Они пожали руки, и напряжение в рядах ветеранов заметно спало. Вожак признал легавого за своего, а значит можно не торопиться рвать всем глотки. Пятерка полицейских тоже подметила это, и для вида руки с дубин убрали.
– Отойдем? – Купер кивнул чуть в сторону, туда, где находился темный тупик.
– Только быстро. И ребята левые пусть разойдутся. Кому есть что сказать, выслушаю, а моих провоцировать не надо.
– Все слышали господина сержанта?
Билл встал к месту преступления спиной, так, чтобы его лица оттуда не было видно, достал пачку сигарет и спички. Чиркнул о коробок одной и, укрывая от ветра ладонями, прикурил. Протянул огонь Камалю и, как только тот прикурил, тут же притушил. Нелин взглянул недовольно и достал свои спички.
– Урод, – буркнул д’эви, раскуривая папиросу.
– Третьим не прикуривают.
– Знаю. А еще я знаю, что война закончилась.
– Ага, поговори мне тут, животное.
– Напомнить, как тебя это животное выносило под бомбежкой? Или сам вспомнишь, Билл?
Перебранка переходила в то русло, которое инспектор не любил, так что он быстро осадил обоих.
– Угомонились оба. Рассказывай, что хотел, да я пойду с мертвецом перетру. У тебя минута.
Билл хмыкнул и отправил сигарету в угол рта.
– Херь тут какая-то, сержант. Они вынесли полную кассу, хотя ее тут по бумагам, не должно быть.
– Это как?
– Это военная хитрость. Деньги привозим в разное время и с разными людьми. Без четкого расписания.
– Понятно. Сколько человек знало про сегодняшний день?
– Я, бухгалтер и главбух в центральном офисе.
– Курьер?
– Нет, назначаем в самый последний момент.
– Я с ним поговорю?
– Не вопрос. Когда его из больницы выпишут. Если выпишут…
– В сводке его не записали, – произнес Нелин и щелчком отправил докуренный бычок в лужу под водосточной трубой.
– Потому что он терпел, пока не отрубился. Скорую уже мы вызывали.
– Хорошо, оказались вы тут как? Не верю, что ты десяток ребят притащил за просто так.
– А вот поверь, сержант. – Билл взглянул на Йону спокойным, уверенным взглядом. – Эта точка конкретно под моим начальством. Как только стало можно, девочки мне отзвонились, а я – по парням.
– Ладно. Мысли есть?
– Ни одной…
Продолжение фразы оборвалось, когда молодая женщина вскрикнула. Следователь быстро развернулся и увидел, как симпатичная девушка лет двадцати повалилась на грязный асфальт и зарыдала. Она была растрепана и выглядела странно. Больше всего выделялась одежда. Новоиспеченная вдова одевалась второпях и нацепила широкую военную шинель, которая оказалась ей сильно велика, на ногах болталась пара стоптанных сапог на несколько размеров больше. Из-под серой шинели виднелся край чего-то легкого и розового. Вечернее платье или ночнушка.
– А… ч-черт. – Билл бросился к девушке, размазывающей слезы по лицу. – Джекки – жена охранника.
– Вдова, – едва слышно поправил Нел и удостоился пары злобных взглядов.
– Пошли работать. Билл, без глупостей, и угомони женщину.
– Ладно.
Йона мигом загасил остатки папиросы о стену и направился в здание кассы. Быстро вошел и осмотрелся. Внутри все было почти нормально, если не считать кучу полицейских и мертвеца, накрытого белой простыней. Рядом с трупом стояла тень охранника и смотрелась потерянной. Немудрено – не каждый же день тебя убивают.
Йона приказал Нелину встать в дверях и помогать ребятам из оцепления никого не пускать.
Практически все тут были в форме, из общего ряда выбивались лишь Нелин, Йона и Виктор Басов – судмедэксперт. Мужчина ходил по месту преступления и старательно все записывал. Его тоже сдернули сюда в выходной. Йона точно помнил, что у Виктора должны совпадать с ним смены. А если учесть, что у доктора недавно родилась дочь, то ему оставалось только посочувствовать.
«Хоть кому-то хуже, чем мне», – подумал Камаль, заметив густые темные круги под глазами судмедэксперта. Вот поэтому сам он так и не обзавелся семьей.
Увидев Йону, Басов вежливо кивнул и поспешил подойти.
– То-то я слышал, что тихо стало, – произнес он, протягивая руку.
– Привет. Мешали?
– Шумели. – Врач широко зевнул, издав при этом на удивление громкий рык. Сдержаться от позыва зевнуть следом за ним инспектору оказалось невероятно тяжело.
– Что можешь сказать на первое время. Наши?
– Определенно. Охранника свалили быстро и четко. Один выстрел в упор из дробовика.
– Модель можешь сказать?
– Сейчас только догадываться. Похоже на «Краузе». Модель не скажу.
– Метла?
– Может быть. Патрон точно не штатный.
Дробовое ружье фирмы «Краузе» восьмой модели было одним из самых успешных в линейке этого оружейного дома. Настоящее произведение искусства для помешанных на оружии. Последнее изобретение главы семейства, которое он так и не успел запустить в серию. Штурмовые подразделения комплектовались именно восьмеркой, или метлой на жаргоне. Прозвали ее так неспроста – в условиях скученности и закрытых пространств эта сволочь превращалась в эту самую метлу. Залетаешь с ней в окоп и одним залпом выметаешь всех из него.
Солдаты даже придумали такой анекдот. Конструктор спрашивает у солдата-героя, как ему восьмерка. «Отлично, – говорит солдат, – приклад крепкий, голову можно пробить врагу одним ударом. Штык тоже отличный – пробивает кирасу насквозь». Конструктор раздраженно спрашивает: «А стреляет-то она как?» Солдат удивленно: «Это орудие сатаны еще и стреляет?»
Именно с такими эмоциями метлу и вспоминали. Настоящее оружие сатаны, особенно если снарядить его загруженным патроном. Сделать такой несложно, справится и умственно отсталый. Йона и сам в армии подобным занимался: берешь обойму на пятнадцать патронов, вскрываешь их, вынимаешь по три дробины из двенадцати патронов, а три оставшихся пускаешь на сырье. В итоге новая навеска пороха заметно усиливает и без того мощный патрон. А влетят в человека девять шариков или двенадцать, не так уж и важно – он все равно мертвец. Зато какой эффект!
Бах! И собирайте кишки по стенкам, товарищи. Попадание в голову стесывает ее до плеч.
– Я гляну? – следователь указал на лежащий на полу труп.
– Только собирался предложить.
– Нужен кто-то для записей.
– Мари!
На крик появилась девушка в форме. Внешне она больше походила на учительницу младших классов, нежели на полицейского. Кукольное лицо, правильные черты, ладная фигурка и хорошо подогнанный мундир.
– Здравия желаю, – по уставу произнесла девушка.
– Приветствую, офицер. Работали когда-нибудь с медиаторами?
Девчонка заметно смутилась, но после короткого раздумья покачала головой.
– Ничего страшного. Быстро записывать умеете?
– Учила скоропись в институте.
«Институтская, неплохо, – промелькнуло в голове у Йоны. – Как же тебя сюда занесло, куколка?»
– Я буду говорить и делать кое-какие вещи, а вы все запишете. Слово в слово. А также подробно опишете мои действия, чтобы у Кабинета Бдительности или церкви не возникло вопросов.
– Хорошо.
Девушка достала блокнот и карандаш. Йона же привычным движением вытянул из кармана белые шелковые перчатки и быстро их надел.
– Возьмите ручку.
– Это важно?
– Да. Писать только ручкой. Сейчас приступим.
Камаль медленно прошел через зал к лежащему на полу телу и приподнял простынь. Да, Басов оказался прав – охранника убили как раз из загруженного патрона. Йона узнал рану, из брюха у несчастного словно вырвали кусок в пару кило весом. Выстрел казался слишком хорошим для бандоса с улицы. Следователь присел и внимательно всмотрелся в повреждение. Края раны прижгло сильной струей от пороховых газов. И хотя с небольшой дистанции промахнуться можно только специально, но тут была видна рука мастера.
Охранник выглядел молодо. Тень же его казалась именно тенью – черным эфемерным силуэтом. В нем не осталось ничего от внешности или характера. Только внутреннее наполнение. На лице погибшего навсегда застыло удивление и неожиданное осознание собственной смертности.
– Мари, вы готовы?
– Да, инспектор.
– Тогда поехали. Запишите число и время. – Дождавшись кивка, Йона продолжил: – Протокол осмотра места преступления. Глава расследования – инспектор имперского сыска Йона Камаль, номер личного дела: два, два, ноль, четыре, два. Номер жетона тот же. Номер учетного дела в церковной картотеке… Тут оставьте побольше места, чтобы церковники смогли его вписать. Дальше с новой строчки. Список свидетелей: дежурная смена седьмого отделения, их потом распишете, судебно-медицинский эксперт, доктор медицины Виктор Басов, а также помощник на добровольных началах Нелин – благородный сын из Народа Белого Ветра.
– Так и писать?
– Да, Народ Белого Ветра, все первые буквы только заглавные. Это принципиально для них. А это замечание можете не писать. Протокол ведет – свое имя и полный набор. Успеваете?
– Да, инспектор.
– Хорошо. Продолжим. Провожу первичный осмотр тела. Мужчина, примерно за тридцать, коротко стрижен, одет в сорочку белого цвета и серые брюки, на ногах туфли черного цвета. На шее цепочка из серебристого блестящего металла двойного плетения. Руки.
Камаль поднял и осмотрел правую руку, затем левую.
– На руках имеются следы сбитых костяшек. Судя по следам на коже, ранам около трех дней. Предварительная причина смерти – огнестрельная рана в живот. Тип оружия и патрон на данный момент не установлен. По предварительным оценкам, смерть наступила не позднее трех часов назад. Записали?
– Да, инспектор.
– На новом листе сделайте подпись: «Комментарий службы церковного дознания и посмертия». И дальше с новой страницы: «Я, офицер имперского сыска…» – дальше должно быть ваше имя и номер жетона, Мари, – «…сообщаю, что являюсь свидетелем процесса допроса реанимированного человека». Успели?
Девушка нервно сглотнула, но быстро дописала.
– Да, инспектор.
– Хорошо. Тогда дальше: «Перед лицом настоятелей церкви я подтверждаю, что все записанное далее является точной стенограммой допроса, проведенного в моем непосредственном присутствии. Все фразы, а также действия переданы мной в точности и без искажений». Дальше число и подпись. На листе осталось много места?
– Половина.
– Перечеркните пустую половину каким-нибудь знаком. Новый лист. Протокол допроса. Как только все закончится, начинайте писать.
– А… как я пойму? – с легким испугом в голосе спросила девушка.
– Поймете.
Инспектор стянул с правой руки перчатку и осторожно коснулся пальцами левого глаза покойника. Йона подался чуть вперед, так, что глаза их оказались максимально близко друг к другу. Сейчас их разделяло не более дюйма. Он постучал по холодному лбу покойника.
– Поднимайся, – произнес инспектор и провалился в темноту.