Хроники Раздолбая – Павел Санаев

Как-то поздним вечером сидел один важный человек из издательства «АСТ», грыз ногти и мучился (дада, так правильно) неистерпимо. Перед ним лежал новый роман Паши Санаева, большой, ладный… Нужно только подписать пару бумажек и в печать. Все ведь купят, да? Пашу все знают: кто-то ржал от его переводов в 90-х, кто-то как актера помнит, ну а количество тех, кто остался в восторге от его дебютной повести и вовсе зашкаливает. Да и расширенную версию «Похороните меня за плинтусом», с тремя на коленке дописанными главами, печатали в 2010 году, не должен народ забыть своего героя. А с другой стороны – есть же люди, кто на всю жизнь ослеп от кинолент Павла Владимировича, они то могут не купить, как им читать то.. Да и вообще, хрен поймет этот рынок. Хрен поймет этих людей, им вон, высокую литературу подавай, так они нос воротят, а серию «Сталкер 2000», или как там её, сметают как пирожки.И вот, выкурив много сигарет и изрядно покусав кутикулы, очень важный человек из издательства что-то торопливо пишет на компьютере, отправляет письмо и долго, безудержно плачет. Прямо таки воет аки грустный волк на безучастную Луну. В альтернативной версии воет и рыдает Санаев, но это не так драматично, да и вообще, вы видели его жену? Если же без шуток, то мне в целом наплевать на то, кому вообще хватило ума поставить на обложку это название. Мы же не рекламу с пиаром тут обсуждаем, верно? И вообще, уже очень внятно и адекватно со своей critique высказался товарищ Great_chu_un . Все по существу, я только не согласен с оценкой. И он тоже на самом деле поставил меньше, просто проявил сострадание.А я от себя добавлю всего две вещи:Это посредственная книга. После Нулевого километра казалось куда (х)уже. Но, тем не менее, это абсолютно непримечательная книжка, чью неказистость лишний раз подчеркивает двойка в названии. Ну и я искренне надеюсь, что денег, которые «АСТ» заплатило Санаеву, ему хватит, чтобы купить новые cojones. Свои он где-то потерял. Или забыл для чего у него они. Ваш CoffeeT

ЧЕМ НИЖЕ ПЛИНТУСА, ТЕМ ВЫШЕ ГОНОРАРЫ

(строчка из известной песни ВИА «Г.Р.Ы.»)

Говорят – деньги не пахнут. Ерунда это! А слова? Слова, интересно,

пахнут? Сейчас проверим. Так, что тут у нас? Слово – «сиквел».

Ну-ка, ну-ка. Ноздри пошире, так. Слушайте, а кажись пахнет. Да,

точно, пахнет! Бумажнозелёный – бенджаминофранклиновский, еле

уловимый, но очень приятный, тонкий запах. Так вот, оказывается,

какой ты – сиквел!На сиквелах искусство отдыхает! Получается, что всё это – только

ради денег. Но я не осуждаю. Ведь сказал же однажды великий и

могучий русский поэт: "не продаётся вдохновенье, но можно рукопись

продать". Так почему бы не выставить на продажу даже такое заурядное,

скучное, откровенно слабое сочинение, если точно знаешь, что всё

равно купят. Тираж 60 000 – для начала не плохо. Потом можно и

переиздать. Учитывая тот факт, что первый «Плинтус» был нехило

раскручен, с продажами сиквела проблем точно не будет.Слушайте, я сейчас подумал, ну так, в плане бреда: вот если бы в

Ясной Поляне, в каком-нибудь укромном уголке, вдруг, отыскалась

бы тайная рукопись Льва Николаевича "Восставшая из ада. Анна

Каренина 2", вы представляете, какую кассу можно было бы собрать?!

Ужас!

«Хроники Раздолбая» как «Утро в сосновом лесу»

Новый роман Павла Санаева может стать лучшей книгой о девяностых – когда будет дописанНа последней странице нового романа Павла Санаева читателя поджидает издевательская надпись: «Окончание в книге „Хроники Раздолбая 2“: Спор на балу Воланда». Такое открытие провоцирует двоякие чувства. С одной стороны, последние 100-150 страниц «Хроник» гораздо удачнее, чем пугающе длинное начало, – это дарит надежду, что второй том сразу пойдет в духе финала первого. Но с другой стороны, работу над «Спором на балу Воланда» Санаев еще не завершил, и это настораживает.Вряд ли от писателя стоит ждать гоголевских страстей и сжигания рукописи второго тома – увидеть-то мы этот том увидим, причем ровно через год, как и обещано, – однако тот факт, что замысел еще не получил воплощения, а готовая часть уже выставлена на суд общественности, для нашего времени необычен. Традиция романов-фельетонов, писавшихся по мере выхода очередных номеров литературного журнала, осталась в XIX в. (так создавался, к примеру, роман «Преступление и наказание»), и сегодня вроде как принято сперва довести дело до конца – а потом уже призывать восхищенных и/или разочарованных читателей. Санаев поступает иначе, лишая себя шансов внести какие-либо изменения в первые «Хроники», если таковые потребуются в ходе работы над вторыми.Не делает автору чести и другой момент: маячащая на обложке надпись «Похороните меня за плинтусом 2». Никакого отношения к книге, прославившей Санаева, свежий текст не имеет, поэтому подзаголовок свидетельствует лишь о намерении подкупить читателя знакомым названием. Правда, в этом повинен не столько сам Павел Владимирович, сколько издательство, желающее продать побольше экземпляров. А еще точнее, не издательство даже – сам российский книжный рынок, который, как тот кот, ни жив ни мертв. «Самая читающая нация» чуть менее, чем полностью игнорирует современную литературу, особенно отечественную.Главный герой «Хроник», некий Раздолбай, – вопреки аннотации к книге, не повзрослевший Саша Савельев, а совершенно другой персонаж, да и действие происходит совсем в иную эпоху: вместо 70-х гг. на заднем плане маячит начало 90-х. Ближе к середине книги задний план постепенно становится передним, и чем ближе это самое «начало девяностых» подступает к глазам читателя, тем интереснее и даже глубже становится роман. Простой парень, человек без свойств, взрослеет – и взросление его неприятным образом совпадает с эпохой радикальных перемен в обществе и государстве. Если прежде Раздолбаю была гарантирована надежная работа художника-иллюстратора в издательстве у отчима, то теперь, когда на смену плановой экономике пришел внеплановый хаос, будущее студента Суриковки выглядит весьма туманным.Важнейшее отличие Раздолбая от Саши Савельева, при общем для обоих налете автобиографизма, – размытость личности. Если мальчишка Савельев представлял собой прорисованный характер, то юноши Раздолбая словно вовсе нет в романе – хотя физически именно он действует на каждой странице, в каждом эпизоде. У него нет ни имени, ни биографии, ни собственной воли – крайне подверженный влияниям, он меняет свои взгляды и мечты то под воздействием ушлого Мартина (типичный для того времени напористый умник, отдавшийся бизнесу разной степени сомнительности), то после общения с религиозным вундеркиндом Мишей (скрипач от бога и воплощенное усердие, столь же типично для своего времени решающий эмигрировать). Раздолбай – никто, пресловутый «маленький человек», ничего не умеющий и ничего не имеющий, в общем, по всем признакам – первейшая жертва слома эпох. Но и он находит свою нить Ариадны, дарящую надежду на выход из жизненного лабиринта: в его голове звучит голос, подсказывающий, как правильно поступать, причем иногда очень настойчиво – уж не Бог ли это собственной персоной?Два достоинства выделяют «Хроники Раздолбая» среди множества посредственных книг, авторы которых тщились «осмыслить эпоху». Первое – это линия душевных терзаний героя, его сомнений в самом себе и существовании какого-то божественного голоса. Раздолбай, кажется, вырабатывает те принципы, благодаря которым можно жить и выживать в самой мутной воде, даже если ты не Барракуда (так герой называет наиболее удачливых, наглых и агрессивных представителей «младокапитализма» – тех, кого некогда звали «новыми русскими», «братками» и много как еще). Есть подозрение, что во втором томе персонаж Санаева, чьими глазами мы в основном видим все происходящее, перестанет быть амебой и превратится в личность – в доказательство чего где-нибудь на 450-й странице покоренная наконец красавица Диана назовет Раздолбая по имени. Лишь бы не Сашей; не Павлом (скучно; нескромно).Второе достоинство – в ненавязчивом описании действительности. Реалии 1990-1992 гг. органично вплетаются в действие, и хотя их роль по мере развития сюжета растет, это не порождает ощущения «сделанности», какое присуще иным романам о конкретном периоде истории. Неудачные книги «о том времени» (под словом «то» может скрываться любая эпоха, не только девяностые) напоминают шишкинские картины «Дубовая роща», «Березовый лес» и «Ручей в березовом лесу»: природа там изображена блестяще, но кто из читающих этот текст точно вспомнил сейчас эти полотна? Удачные книги, к которым, возможно (окончательный вывод сделаем после прочтения вторых «Хроник»), относится и новинка от Павла Санаева, – как «Утро в сосновом лесу». Этот пейзаж Ивана Шишкина конгениален перечисленным выше, но сохраняется в памяти навсегда только благодаря играющим на переднем плане медведям кисти Константина Савицкого.При всех минусах, главным из которых является продиктованное маркетинговыми соображениями разбиение на два тома, «Хроники Раздолбая» – претендент на звание одной из самых примечательных книг года. Да и сюжетная завязка в финале первой части заставляет с нетерпением ждать продолжения – как читатели 150-летней давности ждали новых глав «Преступления и наказания», еще не перелившихся из сознания Достоевского на бумагу.Но нет, сравнение с Достоевским все-таки слишком сильное для Павла Санаева.Исправлюсь: второй части «Хроник Раздолбая» теперь придется ждать так же, как мы все лето ждем нового сезона любимого сериала от HBO или Fox. Для книги, которая так и просится быть экранизированной, причем в формате многосерийного телефильма, такая параллель куда более уместна.