Павел Корнев
Практик
Глава 3
Вернулся в Новинск я воскресным вечером отнюдь не в том состоянии, чтобы писать отчёт о стажировке, не стал даже мучить себя. И вставать ни свет ни заря, дабы наскоро накидать тезисы, тоже не посчитал нужным. Ничего это изменить уже в любом случае не могло, нагоняй мне был обеспечен. Да и не дело халтурить.
Вот только и опрометчиво входить в клетку со львом безо всякой защиты мне откровенно не хотелось. Городца на свадьбу Герасима приглашением не удостоили, а это что-то да значит. По всем раскладам Георгий Иванович сегодня будет сильно не в духе. Мне требовался громоотвод, и я потянул с собой на военную кафедру Аркашу.
Сработал сей манёвр лишь отчасти. Отчитать меня Георгий Иванович конечно же не преминул, но пропесочил как-то без огонька.
– Завтра сделай! – потребовал он под конец. – И зайди в канцелярию за документами: ты со среды на две недели в командировке на Кордоне. Сам будешь подопытных отбирать.
– Прям уж подопытных! – фыркнул я. – И чего сразу не предупредили? Я уже на эти дни долги сдавать договорился.
– Всё течёт, всё меняется, – пожал плечами Городец, дошёл до сейфа и достал папку, которая оказалась личным делом Аркадия Пасечника. – Ладно, приглашай!
Я поднялся со стула и спросил.
– А Мефодия Карлушу, знаете такого? Его тоже к работе можно привлечь. У него распределение в июне.
Георгий Иванович закурил и пыхнул дымом.
– Ты группу Малыша не трогай. Это особый случай.
– Первая экспедиция? – предположил я, озарённый неожиданной догадкой.
– Возможно, – уклонился Городец от прямого ответа. – И хватит уже тренировки пропускать! Сегодня чтоб был как штык!
Я фыркнул.
– А смысл? Со среды в командировке!
– И на Кордоне филонить не будешь, не сомневайся. А то совсем расслабился в санатории!
Пререкаться с Георгием Ивановичем сейчас определённо не стоило, и я совсем уж было собрался ретироваться, когда сообразил вдруг, что он весьма изящно ушёл от предложения привлечь к работе Карла, позволив мне экстраполировать свой ответ на всю группу Малыша разом.
– Мефодий Карлуша, – повторил я, – его кандидатура рассматривается?
– Рассматривается, – подтвердил Городец.
– И вы его возьмёте?
Георгий Иванович рассмеялся.
– Ох и въедлив ты стал, братец! Нет, его мы не возьмём.
Я опустился обратно на стул.
– И почему же?
– Его в СЭЗ забирают. За ними право первой ночи.
Что-то мне такое почудилось в интонациях капитана, что я решил на него чуток надавить.
– А если Карлуша напишет заявление с просьбой зачислить его в научный дивизион?
– Приоритет запроса СЭЗ выше! – отрезал Городец.
Это могло говорить о том, что Карл за два месяца боёв в штурмовом отряде зарекомендовал себя наилучшим образом, но я всё же решил окончательно прояснить ситуацию:
– А если он поступит в аспирантуру?
– Не поступит, – ответил Георгий Иванович, откинулся на спинку кресла и сцепил пальцы. – Ещё вопросы?
Тон собеседника ясно давал понять, что злоупотреблять его терпением не стоит, и я поднялся на ноги.
– А если бы? Ну чисто теоретически? Если бы он перестал быть интересен СЭЗ? – всё же уточнил я напоследок.
Городец ничего не ответил, лишь сказал:
– Пасечника пригласи.
Я распахнул дверь и велел Аркаше заходить, а сам вышел на улицу и задумчиво ругнулся. Разговор с Городцом подарил немало пищи для размышлений, но сейчас мне было откровенно не до того. Глянул на часы и отправился в представительство научного дивизиона. Получил у делопроизводителя командировочное удостоверение, ордер на заселение в общежитие и необходимые для длительного пребывания на Кордоне допуски, заодно решил заглянуть к Герасиму и едва не разминулся с тем – столкнулись мы уже в дверях.
– У меня медовый месяц! – объявил он. – И законный отпуск! На неделю меня ни для кого нет!
– Да я не возражаю, меня самого на две недели ни для кого не будет.
– Для меня будешь – в следующий понедельник на Кордон загляну, проведаю.
– Свадебный подарок там тебе вручить?
Герасим усмехнулся.
– Нет уж, прямо сейчас вручай! – Он встрепенулся. – Да! С мотоциклом вы что решили?
– Сегодня созвониться договорились.
– Созвонишься ты! – фыркнул Сутолока, вернулся в кабинет и придвинул к себе телефонный аппарат. Он прижал трубку к уху плечом, принялся крутить наборный диск и сказал: – Ну чего тянешь? Выкладывай подарок!
– Не так сразу, – покачал я головой. – Я его на проходной оставил.
Герасим хотел было что-то спросить, но тут его соединили, и он отвлёкся на телефонный разговор. В процессе общения делал какие-то заметки на перекидном календаре, а попрощавшись и опустив трубку на рычажки, вырвал листок и протянул его мне.
– Где завод знаешь? Спроси на проходной вот этого товарища, он всё организует. В кассу внесёшь четыре тысячи семьсот тридцать пять рублей либо три двести сорок, если выберешь облегчённую модель, но её не советуют – с трассы уже не съедешь. А тяжёлых нет в наличии, они все корпусом зарезервированы. Их сразу с колясками поставляют.
– Спасибо! – поблагодарил я Герасима.
– А что за подарок-то, если ты его на территорию пронести не смог? – поинтересовался тот.
– Увидишь! – усмехнулся я. – Ты на машине? Тогда поехали.
Подарил я Герасиму «Парабеллум». Не трофейный, но близко к тому: его мне вручили при возвращении в республику непосредственно перед рывком через границу. Сдать оружие на нашей стороне никто не потребовал, вот я и оставил оба пистолета себе.
Почему – оба? Потому что предусмотрительный и запасливый. Два ствола с Ивана Николаевича стребовал, не один.
– Здорово! – обрадовался Герасим. – У меня почти такой нихонский есть, впору коллекцию заводить!
Я вынул из портфеля второй свёрток и предупредил:
– А этот Юрию Клесту передай. Я ему обещал. И проконтролируй, чтобы зарегистрировал, а то мало ли.
– Да, Юра своего не упустит! – рассмеялся Герасим. – Ты куда сейчас? Может, подкинуть?
– Нет, в банк зайду. Счастливого медового месяца!
Герасим укатил, а я снял пять тысяч рублей, отметив для себя, что огромная вроде бы сумма как-то даже особо и не впечатлила. И это было неправильно. Тут не заграница, тут банк не ограбишь.
Пришла мысль проявить благоразумие и вернуть деньги обратно на счёт, но нет, нет и нет. Очень уж загорелось купить мотоцикл. По пути на завод завернул домой и переоделся. Натянул оставшиеся со службы в бронетанковом дивизионе кожаные штаны и сапоги, надел плащ, убрал в вещмешок шлем, мотоциклетные очки и краги. С утра небо хмурилось, а ночью и вовсе шёл дождь, так что по пути на промзону нисколько не вспотел. А как вышел из трамвая и зашагал по обочине меж высоченных заборов фабрик и заводов, на меня ещё и пялиться перестали. Если и глядели вслед, то скорее с одобрением или даже завистью.
На мехзаводе всё прошло без сучка, без задоринки. Нужный человек оказался на месте, пропуск на моё имя уже был выписан, а на складе готовой продукции имелись в наличии мотоциклы нужной модели.
За два года в конструкцию внесли достаточно серьёзные изменения, в том числе стали мощнее рессоры, ещё немного увеличился просвет и уменьшился вес. Плюс всё те же шины с агрессивным рисунком протектора и кардинальное отсутствие глушителя и всего прочего ненужного за неимением двигателя внутреннего сгорания.
– Только учтите, – предупредил мастер в пестревшем пятнами машинного масла комбинезоне, – аккумулятор оставили только на самой тяжёлой модели. Тут убрали. Мощность – двадцать пять лошадиных сил.
Я кивнул и отошёл посмотреть на лёгкую модель, но та показалась какой-то совсем уж несерьёзной. Одно сиденье, более узкие шины – ни пассажира сзади не устроить, ни с дороги не съехать. Даже на трассу в распутицу на таком страшновато выехать. А вот по городу – да, по городу – милое дело.
– И у этого переключения передач нет, – подсказал мастер.
– Понял. – Я вновь кивнул. – Опробовать где-то на территории можно?
На заводе имелся полигон, я сделал по нему круг и перепачкался в грязи с ног до головы, но мотоциклом остался всецело доволен.
– Отличный агрегат! Где касса?
Пока выписывали документы на отпуск, пока вносил деньги, подошло обеденное время, и я перекусил в заводской столовой, а уже после этого покатил на своём новом приобретении в комендатуру, дабы зарегистрировать там транспортное средство, получить номерные знаки и разрешение на поездки по трассе Новинск-Кордон. Без зазрения совести задействовал служебное положение, но и так провозился до пяти часов, а потом ещё пришлось договариваться об аренде сарая во дворе дома, точнее – одной из каморок, на которые сарай был разделён.
Немного отдышавшись, ужаснулся потраченной за день сумме, но сразу выкинул сомнения и отчасти даже сожаления из головы, наскоро умылся, переоделся и поспешил на тренировку. Опасался, что за два с половиной месяца от группы серьёзно отстал, но – нет. Пока разминался и трепался с парнями, узнал, что это их первое занятие с февраля.
Малыша, Клевца и Полушку отправляли на охрану тыла, вернулись в Новинск они только на прошлой неделе. Матвей Пахота в штурмовой роте при горуправлении милиции тоже не скучал, его даже произвели в старшины и назначили замкомвзвода.
– Растёшь! – похлопал я громилу по плечу.
– Куда нам до вас! – усмехнулся тот в ответ и тяжко вздохнул. – Опять на курсы отправляют. Уже шарики за ролики с этой учёбой заходят!
– Варька дома сидит?
– За детьми присматривает. Квартиру дали, как второй родился. Третьего заводить она наотрез отказывается, но уломаю ещё. Семья должна быть большая!
Появился Малыш, скомандовал:
– Стройся!
Ну и пошло-поехало, погонял он нас на славу. Под конец тренировки даже Матвей едва шевелился.
– Расслабились! – с осуждением произнёс Малыш. – Пока в форму не вернётесь, заниматься будем каждый день!
Я откашлялся.
– Меня на две недели в командировку отправляют.
– В курсе, – кивнул Малыш. – Не проблема. На Кордоне тоже есть, где заниматься.
Улыбнулся он при этом на редкость многозначительно, поэтому я ничуть не удивился, когда Матвей хлопнул меня по спине.
– Мастер сейчас на Кордоне. Просись к нему.
Просись? Надо понимать, всё решено уже. Тут бы от этой чести отвертеться как-нибудь…
– Петя! – окликнул меня Митя Жёлудь и указал на тяжело отдувавшегося Сергея Брака. – Дело есть. Давай «Под пальмой» посидим, обсудим.
Мне и самому хотелось вызнать последние новости, поэтому отказываться я не стал, только предупредил:
– Через полчаса подойду. – И сразу прикрикнул: – Карл! Стой ать-два!
Тот обернулся.
– Чего ещё? Я с Маринкой в кино собрался!
Я подошёл к нему и ухмыльнулся.
– Сильно проштрафился, да?
Тот неуверенно пожал мощными плечами.
– Есть немного. Но мы уже помирились. Давайте сегодня без меня.
– Так я тебя пиво пить и не зову. Пошли, на сверхйогу устрою.
– Да прям! Нормально со мной всё!
– Идём-идём! Внутреннее равновесие само себя не обретёт!
Не тут-то было. Карл наотрез отказался тратить время на эту ерунду, и я бы его точно не переспорил, но мы так и так направлялись в спорткомплекс, а там от нашей раздевалки до зала было рукой подать. Затащил как-то.
Приглядывавший за неофитами Яков Беляк поприветствовал нас коротким кивком, я ответил ему тем же и подвёл товарища к Федоре Васильевне, поздоровался и вкратце объяснил ситуацию. Та смерила Карла пристальным взглядом и вздохнула.
– Господи, как запущено-то всё! – произнесла она скрипучим голосом и объявила: – Жду завтра в час в первом корпусе горбольницы. Двести пятый кабинет.
– Да всё со мной в порядке! – запротестовал здоровяк.
– Не придёшь, через ректорат вызову, а медкомиссию при распределении даже не надейся пройти! – отрезала Федора Васильевна и хмуро глянула на меня: – Тебя, Линь, это тоже касается!
– Я в командировке до мая!
– Я тебя предупредила!
Мы покинули зал, и Карл пихнул меня локтем в бок.
– Получил, да?
Только и осталось, что обречённо вздохнуть.
В кафе «Под пальмой» оказалось не протолкнуться – пока выискивал Митю и Сергея, перездоровался едва ли не с десятком знакомых по учёбе на военной кафедре или работе в дисциплинарном комитете студсовета. Кто-то интересовался моими делами, а у Кости-боксёра я и сам спросил:
– Ты где сейчас?
– В ОББ стажёром взяли, – пояснил жилистый и подвижный будто капля ртути приятель Карла.
– Ого! Серьёзно!
Отдел по борьбе с бандитизмом создали только в конце прошлого года, но даже за это короткое время сыщики из него успели заработать репутацию настоящих волкодавов, мало в чём уступающим столичным ищейкам из секции-пятнадцать. Оно и немудрено – костяк там подобрался из оперчасти комендатуры.
– Ну так! – Костя сдвинул кепку на затылок и предложил: – Мы в кино собираемся – давай с нами?
– Дела, – отказался я, заметил Митю и помахал ему рукой. – Иду!
Мы разошлись с Костей, и я едва не наткнулся на Северянина. Тот скривился так, будто я ему в пиво плюнул, а у самого ведь даже пива не было: нёс два бокала белого вина.
Завернув к буфету, я заказал чайничек и порцию медовика, после чего присоединился к занявшим столик в дальнем углу зала парням, но те сразу из-за него поднялись.
– Идём, в кабинете поговорим, – сказал Митя. – Здесь спокойно не посидеть.
Они с Сергеем взяли себе ещё по пиву, а я попросил принести заказанный чай и десерт наверх. Пусть после злоупотребления коньяком уже и отошёл, но алкоголя категорически не хотелось. На кружки с пивом даже смотреть противно было.
– Трезвенник-язвенник? – немедленно подколол меня Жёлудь.
– Что-то вроде того, – подтвердил я, не поддавшись на провокацию.
Кабинет оказался тем самым, где мы общались с Юлией Сергеевной, и я невольно задумался, как она. Прикончить её лошадиная доза успокоительного вкупе с блокиратором сверхспособностей никак не могла, да и Карпинский не тот человек, чтобы ситуацию на самотёк пускать. На случай передозировки точно кто-то с антидотом наготове был. При этом я почти не сомневался, что племянницу он разыграл втёмную, ни о чём таком заранее не предупредив. Впрочем…
Я выкинул Юленьку из головы и спросил:
– Чего хотели-то?
Сергей Брак хлебнул пива и, проигнорировав мой вопрос, в свою очередь поинтересовался:
– Куда запропал?
– Три пули, два месяца реабилитации, – коротко ответил я. – Ну чего мнётесь? Случилось что?
– Да так, – неопределённо махнул рукой ассистент Альберта Павловича.
– Что – так? – зло глянул на него Митя и обратился ко мне: – В курсе, что у нас новый проректор по кадрам?
– Ну.
– Та ещё стерва! – ругнулся Жёлудь. – Настропалила дружинников, чтобы они студенток с юбками выше колена за аморальное поведение задерживали. Нас протоколами уже завалили просто!
– Угу, – кивнул Сергей и вновь приложился к запотевшей кружке.
Я посмотрел на одного, перевёл взгляд на другого.
– Вы двое нормальные вообще, нет? Девчонки с длинными ногами и короткими юбками – и вам их даже искать не нужно, они сами приходят. Достаточно просто симпатичных отобрать…
– Иди ты в жопу, Петя! – в сердцах послал меня Митя. – Завал у нас! Завал! Работа парализована! Мне по ночам нормальные дела разбирать приходится, потому что на эту ерунду всё время уходит. А за сроки как и раньше спрашивают!
– Я со своей законной невестой не помню, когда последний раз в кино ходил, – поддержал его Брак, – а ты о каком-то отборе говоришь! И вообще – что за аморальная позиция?
– Позиция моя соответствует курсу партии по увеличению рождаемости в среде операторов! – срезал я оппонента. – Стыдно такие вещи главе дискома не знать!
– Ты ещё и на повышение рождаемости нас кинуть собрался? – опешил Митя. – Без меня!
– Это к Матвею! – хохотнул ассистент Альберта Павловича.
Принесли чай и медовик, я занялся ими и сказал:
– Ближе к делу! Чего позвали?
– Помнишь, мы киноплёнку изъяли? – уточнил Сергей. – Ещё перед самым твоим отъездом разговор был?
– Ну.
– Мы вроде вычислили фотомастерскую, где её сварганили. Куда следует, – парень указал на Митю, – сообщали. А дальше – тишина. Самопальные гипнокоды продолжаем изымать потихоньку, но столь профессиональных больше не попадалось.
– Засветились, думаете?
Митя поморщился.
– Вряд ли, но примелькались – это точно. Хорошо бы тебе там покрутиться.
Я покачал головой.
– Вы же слышали – до мая меня в Новинске не будет!
– Ну и нормально. Приедешь и сходишь. Нам просто твоё мнение интересно.
– Нашли специалиста! – Я развёл руками. – Нет, мне не сложно – схожу. Но вам-то что насчёт фотомастерской ответили?
– Подозрительной активности не зафиксировано, – явно по памяти процитировал Митя. – Так мы на тебя рассчитываем?
– Должны будете.
Жёлудь надулся, а Брак легкомысленно махнул рукой.
– Сочтёмся!
«За язык тебя никто не тянул», – мысленно усмехнулся я, доел медовик, допил чай и отправился восвояси.
Во вторник погонять на мотоцикле не получилось, и на следующий день я даже засомневался немного, стоит ли ехать на нём или поискать попутный транспорт. Но именно что – немного.
При наличии собственного мотоцикла трястись в автобусе или кузове полуторки?
Да вот ещё!
Быстро собрался, прихватив с собой не только табельные ТТ и автомат, но и оба револьвера, облачился в кожаный плащ и вывел из сарая железного коня.
Эх, прокачусь!
Но по городским улочкам я гнать конечно же не стал, более того – ехал медленно и аккуратно. Движок же не ревёт, так мало ли какой ротозей под колёса кинется? Отвечай за него потом. Потенциал-то не набран, моментально остановиться не получится.
На контрольно-пропускном пункте я честь по чести отметился у дежурного, и тот передал информацию о мотоциклисте не только всем постам и мобильным группам, но на всякий случай ещё и сопровождающим колонны патрулям.
Всё! Можно ехать!
Я нахлобучил на голову танковый шлем, надел мотоциклетные очки, обратился к сверхсиле и запитал движок в двадцать пять лошадиных сил. Ходу!
Мотоцикл стремительно набрал скорость, и я вмиг оставил позади выехавший незадолго до меня на трассу грузовик, потом обогнал автоколонну, во главе которой пылил броневик и ушёл в сторону, легко разминувшись со встречным автобусом. Потянулся памятный подъём, и лихачить я не стал, заранее притормозил, дабы оглядеть дорогу с вершины холма. Там – никого.
А-ха! Погнали!
Загудел ветер, я пригнулся и помчался вниз, всё набирая и набирая скорость, стремясь как можно сильнее увести стрелку спидометра вправо, но после ночного дождя дорога толком не просохла, на ста двадцати километрах в час меня чуть занесло, и пришлось замедляться. А дальше я так уже не разгонялся.
На Кордон прикатил усталым, довольным и мокрым как мышь. В дороге обошлось без происшествий, и прибыл я на место за час до встречи со Звонарём, поэтому успел заселиться в общежитие, принять душ и переодеться. Заодно прополоскал рот, а то пыль на зубах так и скрипела. Автомат и ТТ сдал в оружейную комнату, мотоцикл оставил на заднем дворе, решив пройтись пешком, благо тут до госпиталя было рукой подать.
Макара Демидовича на месте застать не получилось, и конопатая Нюра проводила меня в особый отдел, где и предстояло работать с медкартами и личными делами претендентов. Предварительный отсев уже провели, но людей отобрали в пять раз больше требуемого, дабы я имел возможность самолично определить тех, с кем возьмусь работать.
Я засучил рукава и со всем рвением начал вникать в медицинские описания, но очень скоро понял, что впустую трачу на это своё время. Занимались оценкой кандидатов специалисты высочайшего класса, мне теперь на людей вживую смотреть надо, иначе толку не будет.
Так я об этом доценту Звонарю в итоге и заявил, чем того нисколько не удивил.
– С завтрашнего дня начнёшь вывозить их к Эпицентру, – решил он, сделав какую-то пометку в бумагах. – Оценишь воздействие гармонии источника-девять в условиях предельно интенсивного излучения. Базовый уровень достаточно высок, отберёшь самых перспективных.
– С кем по выезду договариваться?
– Это Рашида вотчина. У него полный допуск ко всем материалам проекта, имей в виду. И тебя сегодня в пять ждут в комендатуре.
Я без всякого энтузиазма пообещал быть и отправился в общежитие, дабы проверить, как там разместились новоявленные сотрудники второй экспедиции зарубежного отдела научного дивизиона ОНКОР. У Балагана при моём появлении загорелись глаза.
– Нам бы по пиву, командир! – взмолился черноволосый живчик. – Пока ехали, пыли наглотались!
– И жарит – сил никаких нет, – присоединился к этой просьбе Иван.
Я покачал головой.
– Жарит – душ примите. – После обратился к Унтеру: – Андрей Мартынович, талоны на питание получили?
– Получили, – подтвердил седоусый старшина.
– Тогда до пяти свободны. В пять встречаемся в комендатуре.
– А пиво? – жалобно протянул Алик.
– После вечерней тренировки по кружке выпьете. Но только по одной – завтра с утра едем к Эпицентру.
Иван страдальчески вздохнул.
– Час от часу не легче!
А вот Глеба Клича волновало совсем другое. Он машинально прикоснулся к шраму на щеке и спросил:
– А мы здесь прям на две недели зависаем?
– В воскресенье в лагерь перебросят на денёк, – успокоил я его, прекрасно поняв подоплёку вопроса.
– Да не сомневайся, дождётся тебя медсестричка! – рассмеялся Иван. – Погляди лучше, какие здесь крали ходят! Лови момент!
Глеб тяжко вздохнул.
– Душно мне здесь. Давит.
И это было действительно так: активное излучение Эпицентра ощущалось на Кордоне куда сильнее, нежели в Новинске. Это отвлекало и мешало, создавало раздражающий дискомфорт.
А ещё на Кордоне стояли уже совсем летние погоды. Я надел рубаху с коротким рукавом и прогулочные брюки, нацепил лёгкую кепку и отправился на стрельбище. Там, спалив полкоробки патронов, пристрелял револьверы. Бахали те просто адски.
Пострелял бы ещё, но пополнить боезапас не представлялось возможным, так что отправился в госпиталь, где отыскал Леонида и потрепался с ним немного обо всякой ерунде, а заодно получил приглашение на футбольный матч.
– Обязательно приходи! Я же Васю к себе перетащил – он нашу команду тренирует, мы всех рвём!
– В субботу? Приду, если по работе ничем срочным не озадачат.
Вот только опасаться мне следовало отнюдь не высокой загруженности по работе. Если моих подчинённых отправили на совместные тренировки с егерями, то меня самого взял в свою группу Мастер.
– Давай-ка пробегись двадцать вёрст для начала, – с усмешкой произнёс Анатолий Аркадьевич, – а потом поглядим, чему тебя Малыш научить успел.
И вроде бы двадцать километров – не так много, особенно если не в полной боевой выкладке с запасными дисками для пулемёта за спиной, но только не в случае, когда заданы весьма и весьма жёсткие временные ограничения. Прибежал с языком на плече.
Дальше размялся, поколотил боксёрские мешки, вышел против наставника и моментально оказался на земле. Пришлось создавать структуру, дублирующую прохождение нервных импульсов, и до предела взвинчивать рефлексы. Стало проще, вот только двигался Анатолий Аркадьевич ничуть не медленней моего, а техникой рукопашного боя превосходил на голову. Повалял он меня по земле знатно. Не особо даже утешил тот факт, что остальным в группе пришлось ничуть не легче, а были они куда опытней моего.
В результате я едва ли не до полуночи медитировал и подстёгивал восстановительные процессы, утром встал разбитым и с гудящей головой. Принял душ, без всякого аппетита позавтракал и почувствовал себя самую малость лучше, но именно что лишь самую малость.
Сегодня мне предстояло работать с кандидатами из числа соискателей. Точнее – с кандидатами из числа соискателей, отбракованных для инициации в Эпицентре. Проведя перекличку и проконтролировав их распределение по автобусам, я оставил в помощь наставникам своих подчинённых, а сам оседлал мотоцикл.
Хоть развеюсь, право слово!
Замыкал автоколонну из двух автобусов легковой вездеход с крупнокалиберным пулемётом, во главе катил мотоцикл с коляской. Я же вроде как взялся проверять дорогу, но больше конечно же просто гнал в своё удовольствие по трассе.
В своё удовольствие – это километров двадцать, дальше интенсивность активного излучения стала столь высока, что мне буквально приходилось проталкивать себя через перенасыщенное энергией пространство. Пожалел даже, что решил добираться самостоятельно. Если б не адаптивная техника, то и не доехал бы.
Непосредственно к выезду на Спираль автобусы подруливать не стали и свернули с трассы на обустроенную площадку с навесами примерно за километр до внешней границы Эпицентра. Никто из претендентов не спёкся – для них подобные выезды были делом обычным, а вот мне пришлось минут пятнадцать медитировать, прежде чем сумел ощутить гармонию источника-девять, потом ещё столько же времени потребовалось, чтобы полностью абстрагироваться от близости Эпицентра и нивелировать его воздействие на внутреннюю энергетику. Но зато дальше уже всё прошло быстро и чётко, без заминок и осечек.
Записи вёл один из подчинённых Рашида Рашидовича, а мне оставалось лишь генерировать гармонию источника-девять и делиться ею с претендентами. Кто-то не замечал воздействия вовсе, кто-то жаловался на головокружение, в отдельных случаях приходилось вмешиваться санитарам, но в целом обошлось без серьёзных осложнений. Из полусотни человек сразу отсеялось только семеро, да ещё пятерым стало плохо на обратном пути. Сам я от них недалеко ушёл: до Кордона еле доехал. Всё же столь интенсивно работать с гармонией источника-девять в непосредственной близости от Эпицентра мне прежде ещё не доводилось.
Ладно хоть ещё дальше соискателей отправили в госпиталь, и удалось отлежаться. После обеда я просмотрел результаты обследований и оценил изменения в состоянии внутренней энергетики претендентов, отметил десять наиболее перспективных кандидатов и выделил столько же запасных, но и на остальных крест пока ставить не стал, решив отложить окончательное решение до следующего выезда этой группы к Эпицентру. Дальше – вечерняя тренировка, ужин и отбой.
Вот в таком режиме остаток недели и прошёл. Устал – жутко. Воскресному вылету в учебный центр радовался едва ли не больше соскучившегося по знакомой медсестричке Глеба. На месте, к моему немалому удивлению, нас встретил Герасим.
– А как же медовый месяц? – поинтересовался я, поздоровавшись.
– Сегодня родители Лии уезжают, она их провожает и меня отпустила, – пояснил Герасим и подмигнул. – А нам нового нихонского оператора добыли, надо выжать из него всё возможное.
Ну мы и выжали. Обновили гармонии.
Когда уже отработали обычный комплекс упражнений, я задержался на полигоне и принялся генерировать энергетические выбросы, придавать им гармонию источника-девять и прошивать вибрациями пространство. Раз за разом, раз за разом. Быстрее, быстрее, быстрее!
Наблюдавший за мной Герасим только головой покачал.
– Какой смысл так изощряться? Ты и так на пределе возможностей действуешь!
Я припомнил, с какой лёгкостью вышиб из меня потенциал подручный Отто Риттера, и продолжил свои экзерсисы.
– Не уходи! – разве что попросил Сутолоку. – Мне бы защиту от таких атак отработать.
Герасим сцепил свои длинные пальцы и ухмыльнулся.
– Ну давай!
Если прежде я всегда нападал, а он неизменно оборонялся, то теперь мы поменялись ролями, и выяснилось, что моя техника энергетических экранов далека от идеала, а схема продвинутого заземления при такого рода воздействиях и вовсе оказалась практически бесполезна. Разделал меня Герасим под орех.
– Завтра список профильной литературы подготовлю, – заявил он. – Надо этот твой пробел закрывать.
– Там, поди, всё на задействовании автономных структур основано? – предположил я.
– В основном, но не только. А теперь создай малую полусферу искажения!
– Да ну…
– Давай-давай!
Я искренне полагал такое попросту невозможным, но за полтора дня Герасим умудрился примирить меня с вылазками к Эпицентру и тренировками по рукопашному бою у Мастера, после которых приходилось по нескольку часов медитировать или сводить синяки и восстанавливать потянутые связки. Достал – просто сил никаких нет. Впрочем, на Кордоне жизнь тоже была не сахар, и я давно так ничему не радовался, как окончанию первоначального этапа отбора, после которого мне разрешили убыть в Новинск.
Случилось это четвёртого мая, в воскресенье. В город я прикатил только поздним вечером, загнал мотоцикл в сарай, поднялся к себе и уже в коридоре столкнулся с принарядившимся Мишей Поповичем, который собрался уходить куда-то один, без Милены.
– Тебя Карл спрашивал, – предупредил он, выскользнув за дверь.
Я озадаченно глянул на соседку.
– Куда это он на ночь глядя намылился?
Милена определённо пребывала не в самом лучшем расположении духа, но всё же пояснила:
– Да рыжий их из учебного центра вернулся. С понедельника сие знаменательное событие отмечают.
– Антон, что ли? – удивился я и принялся загибать пальцы. – Февраль, март, апрель… А, ну да! Три месяца прошло.
Милена махнула рукой и ушла к себе в комнату, а я принял душ и завалился на кровать, перед тем включив пластинку с ритмом источника-девять, даже ужинать не стал.
В понедельник встал в семь утра и застал на кухне Нигилиста, жадно присосавшегося к носику чайника. Судя по наряду, он то ли только что заявился домой, то ли просто не рискнул попасть Милене под горячую руку и в комнату ночью не сунулся.
– На занятия не опоздаешь? – поинтересовался я.
Попович от неожиданности подавился и закашлялся, затем приложил к губам указательный палец.
– Тише ты! – шикнул он на меня. – Мою разбудишь!
– Так и так проснётся.
– Не, я зубы почищу и в институт.
– Меня подожди.
Ничего готовить себе на завтрак не хотелось, но желудок подводило от голода, и по дороге я затащил Мишу в кафе. В отличие от меня, из еды тот ничего заказывать не стал, зато с превеликим удовольствием выдул сразу несколько стаканов чая.
– Трубы горят? – усмехнулся я, когда мы вышли на улицу.
Попович потянулся, вдохнул полной грудью и улыбнулся.
– Хорошо-то как! Почти лето уже! Эх, сейчас бы на пляж!
– Опять барышни с педагогического факультета на огонёк заглядывали? – предположил я.
Нигилист вздрогнул и поглядел на меня с укором.
– Ну ты при Милене только ничего такого не ляпни! Я ж по секрету тогда! И вообще не о себе!
Я посмеялся и хлопнул соседа по плечу.
– Могила!
Миша Попович передёрнул плечами.
– Да просто Антон из учебного центра вернулся. Мы чисто мужской компанией собирались.
– Верю-верю.
– Ну тебя, Петя! Я ж не враг себе! – отмахнулся Нигилист. – С девками разве поговоришь? Мы серьёзные дела обсуждали!
– Например? – усмехнулся я. – Как жить дальше?
Миша кивнул.
– Вроде того. Не факт, что у Антона получится на кафедре остаться, он совета спрашивал. Слушай! – Нигилист прищёлкнул пальцами. – А как ему пропуск в санаторий получить? Это реально вообще?
– Да реально, наверное. А ему зачем?
– К Чекану попросится, а то Палинский его теперь точно сожрёт, – пояснил Попович. – У секретаря ячейки Февральского союза на Антона зуб, а он мастер из мухи слона раздувать. Накляузничает!
