Павел Корнев
Москит. Том 2
– Наши! Наши летят!
И точно – это пожаловал республиканский военно-воздушный флот. Два звена истребителей сопровождали десяток тяжёлых бомбардировщиков; пара их отбомбилась по лесу на той стороне расселины и сразу легла на обратный курс. Судя по начавшим подниматься к небу чёрным дымам, под удар попала дожидавшаяся окончания артподготовки техника противника.
Интенсивность обстрела моментально пошла на убыль, а немного погодя и вовсе наступила тишина, стали слышны отдалённые разрывы авиабомб – не иначе досталось устроившей нам весёлую жизнь артиллерийской батарее.
Аспид пробрался в дальний конец овражка, распластался там на земле за гранитным валуном и приник к биноклю.
– Линь! – позвал он меня.
– Да, господин прапорщик?
– Окопчик здесь лежачий отрой, – приказал командир. – Да брось ты лопату! Не сейчас! Сейчас полезут!
Я схватил автомат и ползком подобрался к нему в надежде, что прапорщик заблуждается и авианалёт позволил нам выгадать дополнительное время на подготовку, но куда там! Почти сразу вновь засвистели мины, а из леса начали выбегать вражеские пехотинцы. Они рассыпались цепью и рванули к речушке, следом на дорогу вылетел отряд в четыре десятка кавалеристов – эти устремились к мосту. И сразу на той стороне загрохотали пулемёты, принялись давить огнём наших стрелков. Тяжёлые винтовочные пули выбивали фонтанчики земли и песка, рикошетили от камней, свистели над головами, с глухим стуком заседали в сосновых стволах. Я подтянул к себе за ремень автомат, но прапорщик Аспид уже принялся отползать назад, заодно потянул за собой и меня.
– Не трать патроны, – посоветовал он. – Это разведка боем.
Я рискнул задержаться и увидел, как из леса на дорогу выкатились два броневика. Стволы установленных в их башенках пулемётов начали посверкивать дульными вспышками, но одна боевая машина тут же наехала на мину, подскочила и замерла в перекошенном состоянии, лишившись переднего левого колеса, а вторая задымила и начала медленно-медленно сдавать назад.
Как видно, её достали из противотанковых ружей бойцы разведвзвода, а вот наше единственное артиллерийское орудие упорно молчало, но ему, пожалуй, и не нашлось бы достойной цели. Отряд кавалеристов рассеяли и обратили в бегство шквальным огнём пулемётов, пехотинцы сначала залегли, потом и вовсе начали отступать, теряя под обстрелом человека за человеком, а лишившийся колеса броневик накрыло прямым попаданием из миномёта. Только листы железа во все стороны полетели!
Дальше мины начали рваться на опушке, но противник продолжал поддерживать огнём отступающих. Второй броневик заполз под прикрытие деревьев, там его добили из крупнокалиберного пулемёта нашей собственной боевой машины. Зажигательные патроны сделали своё дело – сначала повалил густой чёрный дым, немного погодя начал рваться боекомплект.
На этом всё и закончилось. Вновь потащили вглубь леса раненных, после дошёл черёд и до погибших при артиллерийском обстреле; таковых оказалось куда больше, нежели при первом авиационном налёте.
Прибежал вестовой от командира расчёта зенитного орудия, доложил об отсутствии потерь и поспешил обратно, тогда прапорщик достал портсигар.
– Не куришь? – спросил он у меня. – Это ты, брат, зря!
Варлам поковырялся мизинцем в ухе и заявил:
– Не, если они так и станут пехоту в лобовую отправлять, мы тут и всю джунгарскую армию перемолоть сможем. Пусть только патроны подвозят!
Пуля покачал головой.
– Чай, не дурные. Чай, догадаются по лесу пробраться и с тылу попробуют нас с высоты сковырнуть!
– Пусть попробуют, – зло выдал прапорщик и сплюнул попавшие на язык крошки табака. – Пупок развяжется! Там не раззявы-пехотинцы, там пограничники окопались!
Я потряс головой, но в ушах меньше звенеть от этого не стало, вот и заметил:
– А говорили, у джунгар артиллерии нет.
– Ну, сколько-то набрали, – пожал плечами Варлам.
Мы посидели и обсудили ситуацию, а потом к нам в овражек спустился незнакомый пехотный офицер.
– Подпоручик Водолей, командир пехотного взвода.
Аспид в ответ отрекомендовался командиром зенитного отделения и спросил:
– Чем обязан?
– Я от штабс-ротмистра, мне унтер на отделение нужен.
Брови прапорщика поползли вверх.
– Я тут при чём?
Взводный пехотинцев развёл руками.
– Штабс-ротмистр к вам послал. У него свободных людей нет.
– Так и у меня нет! – заявил Аспид.
– Послушай, прапорщик, – вздохнул Водолей. – У меня на четыре отделения один унтер и два ефрейтора, остальные – новобранцы!
Аспид остался непоколебим.
– Не мои проблемы!
Подпоручик его словно не услышал.
– Фельдфебеля прямым попаданием накрыло, а я не могу в двух местах одновременно быть! – продолжил он изливать душу. – Если над этими бестолочами унтера не поставить – разбегутся!
– Ничем не могу помочь! – отрезал Аспид, но такой ответ взводного пехотинцев не удовлетворил.
– Вот штабс-ротмистру об этом и скажи! Пусть тогда сам кого-то выделяет! Идём!
И они ушли. Я озадаченно глянул вслед командиру, а Варлам усмехнулся:
– Вот же простой как три копейки! – Он взял лом и окликнул своего второго номера: – Пуля, хватай лопату!
Они принялись вгрызаться в землю, я тоже филонить не стал, подхватил автомат и лопату, ползком вернулся к тому месту, где надлежало выкопать лежачий окоп и распластался на земле, не желая лишний раз маячить на всеобщем обозрении. До противоположной опушки с полкилометра, запросто может снайпер достать.
Плоская гранитная плита выдавалась из земли всего лишь сантиметров на десять и полноценным укрытием служить не могла, первым делом я начал отгребать от неё мелкие камни, а только очистил небольшой пятачок, послышался голос Аспида:
– Линь! Давай сюда!
Я забрался под настил, отряхиваясь, вышел к грузовику и обратился к командиру:
– Да, господин прапорщик?
Тот скорчил недовольную гримасу и огорошил меня неожиданным известием:
– Поступаешь в распоряжение подпоручика Водолея. Примешь командование над отделением.
Я так и захлопал глазами.
– Как так? Я ж за рулём!
– Сменю тебя, – заявил прапорщик.
– Но почему именно я?
Аспид тяжко вздохнул.
– Штабс-ротмистр приказал оказать содействие армейцам и отрядить к ним одного из вахмистров. Командира зенитного расчёта я отдать не могу, остаёшься ты. Всё, собирай вещички и двигай!
Двигай! Ну здорово!
Вот только протестовать смысла не было ни малейшего – кого ещё сбагрить, если не случайного в роте человека? – и я полез в кабину грузовика. Большую часть вещей выложил из мешка и сунул под сиденье, забрал с собой исключительно боекомплект. Имелись у меня серьёзные подозрения, что служба на новом месте долго не продлится.
Ну какой из меня командир отделения, ну в самом деле?
Подпоручик Водолей отыскался у обозной телеги на поляне с полевой кухней и госпитальной палаткой. Полог той был закреплён в поднятом положении, внутри санитар бинтовал плечо молоденького бойца; других раненых поблизости не наблюдалось, только валялась куча окровавленных бинтов и заскорузлых бурых комков ваты да сильно пахло кровью и чем-то медикаментозным.
– Господин подпоручик, младший вахмистр Линь в ваше распоряжение прибыл! – по-уставному отрапортовал я, не забыв отдать честь, но особого впечатление на нового командира не произвёл.
Тот смерил меня скептическим взглядом и уточнил:
– В корпусе младшим сержантом был?
– Так точно!
– Командный опыт?
– Начальником караула служил, – сказал я, не став упоминать, что речь идёт о работе в службе охраны института.
Взводный пехотинцев кивнул и передвинул ко мне книгу учёта личного состава, а стоило только внести свои личные данные и расписаться за назначение и ознакомление с уже подшитым туда приказом об откомандировании, споро состряпанным кем-то из подчинённых командира пограничников, объявил:
– В четвёртом отделении девять человек, и вот что, Линь: твоя задача не дать этим обалдуям разбежаться. Отвечаешь за это головой. Если кто-то дезертирует, пойдёшь под трибунал. Выбыть они могут либо по ранению, либо в случае смерти. И в том, и в другом случае потрудись предъявить раненого или покойника. Усёк?
– Так точно, – ответил я без особого энтузиазма. Не могу сказать, будто так уж близко к сердцу угрозу принял, но и настроения она мне отнюдь не улучшила. – Разрешите вопрос?
– Спрашивай.
– Они хоть немного обучены?
– А сам как думаешь? – вопросом на вопрос ответил взводный. – Нет, конечно! Нами тут просто дыру заткнули. У тебя шесть призывников и три добровольца. Вроде кто-то даже стрелять умеет.
Со списком личного состава своего отделения я уже ознакомился, но ещё питал какую-то надежду, что не всё так плохо, а тут мне её на корню срубили. Девять новобранцев – это же караул просто! Оставалось лишь надеяться, что либо к нам подкрепление подойдёт, либо в Белый Камень отступим, задачу выполнив.
– Ладно, идём с личным составом познакомлю, – позвал меня за собой подпоручик и двинулся к нашему левому флангу.
Отведённые взводу позиции растянулись метров на двести, а то и все двести пятьдесят, и такое положение дел нисколько не порадовало. Да и командиры других отделений оптимизмом отнюдь не лучились. Сказать по правде, они так ещё и смурней моего выглядели.
Пока шли вдоль кромки леса, подпоручик попутно проводил вступительный инструктаж, перескакивая с пятого на десятое, не забыл сообщить и актуальную на сегодня связку пароль-отзыв.
Моему отделению нарезали под сотню метров лесной опушки и косогора, а дальше – там, где восточный склон становился заметно более крутым и начинался ельник, расположился заслон пограничников. Водолей сделал крюк и сначала представил меня заправлявшему там старшему вахмистру с окровавленной повязкой на голове, затем повёл знакомиться с собственными подчинёнными.
«Вот же Аспид, змей подколодный, удружил, так удружил!» – с досадой подумал я, когда где-то впереди раздались крики и ругань.
Мы продрались через подлесок и обнаружили, что два бойца увлечённо мутузят третьего, а тот прижимается спиной к сосновому стволу, прикрывает голову руками и не даёт повалить себя на землю. Остальные новобранцы в дурно подогнанной форме преспокойно сидели на брёвнышке и переговаривались, обсуждая ход драки. Винтовки в пирамидке стояли тут же.
– Отставить! – во всю глотку рявкнул подпоручик и рванул из кобуры на поясе револьвер. – К стенке поставлю, гады!
Парни мигом оставили свою возню, да и наблюдатели подскочили с брёвнышка – не сказать будто по струнке вытянулись, но нечто похожее на стойку смирно изобразить всё же попытались.
– Что тут происходит?! – потребовал объяснений взводный у драчунов.
На вид парням было лет по восемнадцать. Белобрысому рядовому, который до того прижимался спиной к сосне и прикрывал голову руками, подбили глаз и расквасили нос. Его оппонентам досталось не так сильно: у невысокого блондина кровил уголок рта, а его долговязому и длиннорукому товарищу прилетело по уху. И ни один ответить не удосужился, стояли молча, будто воды в рот набрали.
– Последний раз по-хорошему спрашиваю… – уже совсем негромко, но как-то на редкость внушительно произнёс Водолей, – что… здесь… происходит?
У парня с опухшей губой сдали нервы, и он нехотя сказал:
– Да этот реакционер развёл свою разлагающую пропаганду…
Взводный рявкнул:
– Представиться! Отвечать по форме!
– Рядовой Михаил Голец! – вытянулся по струнке блондин. – Причиной драки стала недопустимая политическая агитация, господин подпоручик!
Драчуны оказались троицей добровольцев, в ряды республиканской армии их привела активная гражданская позиция, только вот убеждения разнились самым радикальным образом. Двое оболтусов были центристами-скаутами, их оппонент входил в «Правый легион».
– Линь, у тебя как с политическими взглядами? – вникнув в суть проблемы, поинтересовался подпоручик.
– Я – февралист, среди этих точно любимчиков не будет, – заявил я, изрядно покривив душой. Центристы-скауты меня своими убеждениями особо не раздражали, а вот активистов «Правого легиона» я на дух не переносил.
– Ну и замечательно, – буркнул взводный и обратил своё внимание на бойцов, наблюдавших за дракой со стороны. – А вы, балбесы, их почему не разняли?!
Лично я думал, что ответа мы не дождёмся, но не тут-то было. Худощавый паренёк, форма на котором висела будто на вешалке, развёл руками и бесхитростно заявил:
– Так это… Стал быть, приказа не было, ваш бродие! А, может, оно так принято у городских? Нам бы потом, стал быть, ещё и накостыляли за них!
Подпоручик пригрозил говорливому бойцу кулаком и скомандовал:
– Стройся!
Троица драчунов присоединилась к сослуживцам, которые и без того уже стояли вдоль брёвнышка, немного потолкались, занимая места по росту, и замерли.
– Новый командир отделения – вахмистр Линь, – указал на меня Водолей. – Слушаться его беспрекословно! Всё, я ушёл.
И он ушёл, а я остался один на один с девятью новобранцами. Прежде столь многочисленным коллективом руководить ещё не доводилось, но начинающие операторы в отстойнике какие только номера не откалывали, так что я подавил неуверенность и приказал:
– Назовитесь!
Тут обошлось без неожиданностей, все бойцы отделения оказались в наличии, и я скомандовал:
– Кто умеет стрелять – шаг вперёд.
Вперёд выдвинулись все. Кто-то сразу и решительно, кто-то после явственной заминки, а два или три человека совершенно точно последовали за остальными, не желая выглядеть неумехами.
– А кто умеет стрелять хорошо? – переформулировал я вопрос. – В ростовую мишень на двух сотнях метров кто попасть сможет? Шаг вперёд!
На сей раз из строя выдвинулись троица добровольцев и говорливый живчик, а затем к ним присоединился ещё один деревенский призывник – кряжистый и плечистый, открытым лицом с носом картошкой чем-то напомнивший Василя. Что называется – парень от сохи.
– Вернитесь в строй, – командовал я и велел стоявшему первым скауту принести винтовку.
Тот взял из пирамиды трёхлинейку, подхватил с земли брезентовый ремень с кожаным подсумком на шесть винтовочных обойм и вернулся ко мне. Откинул затвор, продемонстрировал пустые неотъёмный магазин и патронник, повесил оружие на плечо.
– Винтовку под рукой держи, – распорядился я и вызвал следующего.
Разобраться с оружием получилось в итоге у всех, и я справился о боекомплекте. Ответ не порадовал: у бойцов имелось лишь по десятку патронов.
– Ваш бродие! Стал быть, нам патроны унтер-покойничек каждый раз выдавал, царствие ему небесное! – пояснил мне всё тот же деревенский живчик. – А его снарядом того-сь…
Я вздохнул и спросил:
– Зовут тебя как?
– Прокопом кличут, ваш бродие!
– Метнись за взводным, чтоб одна нога там другая здесь.
Повторять приказ не пришлось, боец умчался в лес, а я глянул на лежавшие у кострища инструменты. У отделения имелась штыковая лопата и ржавое кайло, да ещё в бревно был всажен топор. Тоже ржавый.
– За мной! – скомандовал я, желая осмотреть позиции отделения, но почти сразу наткнулся на воронку, трава рядом с которой была забрызгана чем-то бурым.
– Здесь фельдфебеля убило, – подсказал Антон – тот скаут, что стоял в строю первым.
– Сразу наповал, – добавил его товарищ Михаил.
Я промычал нечто маловразумительное, пошёл дальше и наткнулся на ещё одну воронку, куда глубже первой. Метрах в двадцати от неё вдоль опушки леса протянулась неглубокая траншея. С одной стороны она упиралась в полноценный окоп, с другой оказалась незакончена.
Грунт здесь выглядел не столь каменистым, как на моей прежней позиции, так что я наметил фронт работ, двух деревенских призывников поставил в охранение, двум велел углублять траншею, а последнего отправил проредить подлесок, дабы кусты не перекрывали линию стрельбы.
– Только на открытое пространство не суйся! – предупредил я его, после взглянул на добровольцев. – Мне ваши убеждения до лампочки, нихонцам – тоже. Начнёте дурить, и сами сдохните, и остальных под монастырь подведёте. Это ясно?
Те вразнобой заявили:
– Так точно, господин вахмистр! – но ничуть меня такой покладистостью не убедили.
Именно поэтому следующие пятнадцать минут я пытался своих подчинённых разговорить, но не слишком-то в этом преуспел. Тогда отправил скаутов орудовать лопатой и кайлом, а легионеру поручил вырубку подлеска. А там и Прокоп взводного привёл.
– Ну что опять не слава богу, вахмистр? – потребовал тот объяснений, даже не пытаясь скрыть раздражения. – У меня помимо тебя ещё три отделения имеется!
Я тянуть резину не стал, быстро и чётко обозначил все свои потребности:
– Патроны. Гранаты. Пулемёт. Лопаты. Бинокль. И ещё каски нужны.
Меж бровей Водолея залегла глубокая складка, он пожевал губу и заявил:
– Каски обещают со следующим обозом привезти. Как привезут, выдам. Патроны выделю. За расход будешь отвечать лично. О пулемёте не мечтай даже. У нас их всего два на взвод. Там, – неопределённо махнул он куда-то себе за спину, – они нужней. Гранаты тоже не дам. Твои оглоеды с ними обращаться не обучены, только повзрывают друг друга.
Насчёт пулемёта я спорить не стал, а вот касательно гранат упёрся рогом.
– Сам кидать буду!
– Ладно, – сдался подпоручик. – Посмотрю, что можно сделать. Лопат лишних нет, попробуй с пограничниками на этот счёт поговорить. Вдруг помогут.
Ну да, ну да! Вот так сослуживцы по щелчку пальцами лопатами и завалят!
Если Водолей и заметил промелькнувшую у меня на лице гримасу, то виду не подал и сказал:
– А бинокль дам. Есть один. Пошли кого-нибудь, боеприпасы и бинокль выдам.
– Прокоп! – позвал я.
– Здесь! – тут же отозвался боец.
– Нет, обожди, – передумал я и велел приблизиться скаутам. – Антон, Михаил, идите за патронами для отделения. И, господин взводный, сколько на пристрелку оружия выделить можно?
– Нисколько! – отрезал тот. – И думать забудь!
– Надо же мне знать, кто из них на что способен!
Подпоручик нахмурился, но всё же разрешил:
– Три патрона на человека. Не больше! И предупреди заранее, когда стрелять соберётесь.
Он удалился, скауты потопали следом, и тогда не сдержался Прокоп.
– Ваш бродие, за патронами мог бы и я сходить! Стал быть, не надорвался бы!
Работать лопатой ему определённо не хотелось, но, если уж на то пошло, на него у меня были совсем другие планы. Показался он мне, даже несмотря на некоторое косноязычие, товарищем ушлым, вот я и вручил ему кайло.
– Иди к зенитчикам, предложи обменять на две лопаты. У них почва каменистая, им нужнее. Если упрутся – соглашайся на лопату, но тогда стребуй ещё пилу до конца дня. А лучше договорись, чтобы пару сосен для нас свалили, сучья обрубили и на брёвна напилили.
– Будет исполнено, ваш бродие!
– Стой! – крикнул я уже вдогонку. – Ещё найди прапорщика Аспида, попроси подойти, если вдруг время свободное случится!
Я бы и сам к нему сходил, да только опасался новобранцев без надзора оставить. Мало ли что им в голову взбредёт, а мне потом отвечать. Ну его к лешему.
Единственной лопатой бойцы работали по очереди, да ещё один человек переводил дух после трудов праведных и заодно стоял в охранении, а остальные под моим присмотром заряжали, приводили к бою и разряжали свои винтовки в положении лёжа. Лучше всего это получалось у добровольца с подбитым глазом и деревенского крепыша, вроде как способного попасть в ростовую мишень за две сотни метров. Успехи остальных не радовали. Велел им даже на время штыки отомкнуть, дабы сами не напоролись и соседей не проткнули. Случайных выстрелов так и вовсе разве что чудом избежать удалось.
– Да не суйте вы по одному! – не выдержал я. – В обойму вставляйте, не ленитесь!
– И чего ради так упахиваться? – недовольно пробурчал один из отстающих, определённо державший винтовку второй или третий раз в жизни.
– По лопате соскучился? – немедленно поинтересовался я, выждал немного и повысил голос: – Не слышу ответа!
– Никак нет, господин вахмистр! Не соскучился!
– Вот и занимайся! Тяжело в учении, легко в бою!
Не могу сказать, будто я так уж рассчитывал на то, что из тренировок выйдет большой толк, но пока бойцы заняты, им не до дурных мыслей, прекрасно это по курсам помню.
– Демид, твоя очередь копать! – объявил я, и возившийся с винтовкой легионер скорчил недовольную гримасу.
– Я добровольцем записался не для того, чтобы землю рыть! – выдал он. – Я в армию пришёл с врагами республики биться!
Деревенские на это заявление вроде бы никак не отреагировали, но мне почему-то показалось, что ответа они ждут едва ли не больше самого добровольца. Возник даже соблазн разрешить дело рукоприкладством, благо в собственных силах я был целиком и полностью уверен, но так и самому пулю в спину словить недолго, поэтому горячиться не стал.
– До сражения с врагами ещё дожить надо, – пожал я плечами. – И тут уж даже не знаю, вражеских снарядов тебе опасаться стоит или того, что Антоша с Мишаней отведут за кусты по душам поговорить, пока я отвернусь.
Демид всё понял верно, разрядил винтовку и отправился рыть траншею.
Выходит, не безнадёжен.
Скауты вернулись с двумя ящиками – деревянным и жестяным, ещё принесли армейский бинокль, один из окуляров которого оказался разбит.
– Это не мы, – сразу предупредил длинный Антон. – Это фельдфебеля бинокль.
– Как миной накрыло, так и вот… – добавил его товарищ Михаил.
Я махнул рукой, повесил бинокль на шею и снял крышку деревянного ящика. В том обнаружился запаянный цинк на триста патронов и ещё дополнительно к нему положили четыре бумажных пачки. Каждая содержала в себе по три уже снаряжённых обоймы, а, значит, выделили нам по сорок патронов на винтовку. Плюс ещё десяток имелся у каждого на руках – вроде не так уж и мало, да только совершенно непонятно, сколько нам тут оборону держать.
Непорядок.
Я решил поговорить об этом со взводным, но с мысли сбил длинный Антон.
– Господин вахмистр, подпоручик за патроны и гранаты расписаться велел! – протянул он мне несколько сшитых суровой нитью и скреплённых сургучной печатью листов, где в две нижние строчки внесли записи о выделении четвёртому отделению трёхсот шестидесяти винтовочных патронов и пятнадцати противопехотных гранат.
Я отмахнулся и взялся проверять содержимое второго ящика. Лежали гранаты с уже прикрученными деревянными ручками в два ряда – восемь в одном и семь в другом, да ещё сбоку приткнулся пенал с детонаторами и замедлителями горения.
А вот тут порядок, тут не подкопаешься.
Я поставил две подписи в соответствующих графах, отправил бойца вернуть журнал расхода боеприпасов и походную чернильницу с пером взводному, после крепко задумался. В итоге решил выдать каждому дополнительно ещё по две обоймы, а остальное придержать для тех, кто действительно умеет стрелять, если таковые вдруг в отделении отыщутся.
Вслед за скаутами прибежал Прокоп, вручил мне лопату и сказал, что уже можно идти за брёвнами. Я отрядил с ним половину отделения, а оставшихся бойцов разделил на две группы: одна продолжила рыть траншею, другой поручил углубить и расширить воронку.
Накроем сверху брёвнами, получится какой-никакой блиндаж. Ну или пусть даже просто землянка. Будет, куда боеприпасы убрать.
Неожиданно ниже по течению – там, где русло речушки уже скрылось за деревьями, – что-то раскатисто грохнуло, и тут же затрещали длинные очереди, а потом донеслись сверхэнергетические помехи и среди деревьев полыхнуло оранжевое пламя.
Происходило это всё в километре от нас, но я приказал бойцам укрыться в неглубоких пока что окопах. Перестрелка длилась не дольше пары минут, за это время прогремело ещё несколько мощных взрывов да сверкнула электрическим отсветом молния. Потом всё стихло, и с места боевого столкновения повалил густой дым; там определённо занялся пожар.
Прибежали Аспид, Водолей и незнакомый мне старший вахмистр из пограничников, они залегли поблизости от наших позиций и начали изучать в бинокли далёкую стену деревьев.
– Похоже, егеря кого-то прихватили, – решил наконец Аспид, и остальные с ним согласились.
– Только бы в нашу сторону пал не пошёл, – забеспокоился Водолей. – Ветер-то южный!
– Не, – покачал головой старший вахмистр. – В речку упрётся. Она хоть и курице по колено, но широкая, да и каменная россыпь по берегам.
Они с Водолеем ушли, а вот прапорщик задержался и спросил:
– Чего звал?
– Насчёт фортификации посоветоваться хотел, – пояснил я. – Сами видите, сектор нарезали немаленький, а в отделении вместе со мной десять человек. Как тут лучше всё организовать?
Аспид огляделся, потом указал направо.
– По центру и без твоего отделения народу хватает. Если в лобовую полезут, найдётся кому встреть. Окоп там, траншея тут – нормально. И место под блиндаж неплохое выбрал. Только отнорок от траншеи сюда выкопайте. Можно не глубокий, просто чтобы доползти и под огонь не попасть. А вот слева… Идём, поглядим…
Мы двинулись во фланг наших позиций, где косогор становился заметно круче и разрослись кусты и невысокие деревца. Эти заросли постепенно переходили в непролазный ельник, но за него отвечал уже не я, а тыловой заслон пограничников.
– Здесь тоже позиция нужна, – заявил прапорщик. – Тут незаметно подойти могут. В идеале пулемётное гнездо обустроить и кусты колючей проволокой заплести.
– Так нет у нас ни пулемёта, ни колючки! – подосадовал я.
Аспид двинулся в обратный путь, а уже у траншеи остановился и посоветовал:
– Поговори со штабс-ротмистром. Точно знаю, сапёры колючую проволоку привезли. Может, и с РПД кого-нибудь из разведчиков выделит.
– А лопату не дадите?
– Самим не хватает. Но из города ещё инструмент привезти должны, – заявил в ответ прапорщик и нахмурился: – Скажи, Линь, а чего это у тебя работа простаивает?
И точно: бойцы уже выбрались из окопчиков, но лопаты так и валялись на земле, а новобранцы расположились под деревьями и точили лясы.
Я набрал в лёгкие побольше воздуха для командного рыка, но послышался мерзкий визг, и Аспид рявкнул:
– В укрытие!
В траншее я оказался даже раньше подчинённых. Та представляла собой неглубокую канаву, пришлось скорчиться в три погибели на её дне, а секунду спустя – жахнуло! Снаряды начали рваться один за другим, с треском повалилась порубленная взрывом сосенка, а потом нас чуть не накрыло прямым попаданием – так приложило, что в ушах зазвенело, посыпались сверху комья земли и сосновая кора.
Кто-то из деревенских выскочил из окопчика, намереваясь припустить наутёк, и прапорщик едва успел ухватить его за ногу, дёрнул обратно. Я вцепился в солдатский ремень и потянул паникёра к себе, стиснул его ворот, повалил на дно траншеи и сам навалился сверху. Следующий снаряд рванул чуть дальше в лесу, по стволам застучали осколки.
– Да не дёргайся ты! – заорал я прямо в ухо продолжавшего вырваться бойца. – Угомонись, сволочь!
Пару минут спустя обстрел прекратился, и наступила звенящая тишина. Прапорщик приподнялся над бруствером и принялся изучать в бинокль опушку леса на противоположном берегу речушки, но атаки не последовало.
– Это они за своих поквитаться решили, – решил Аспид, отряхиваясь. – Видать, крепко им егеря хвост прищемили.
Я выбрался из траншеи и заорал:
– Чего разлеглись?! Хватайте лопаты и вперёд! Окопы сами себя не выроют!
Бойцы начали нехотя выбираться из траншеи, и тогда Аспид сказал:
– Возьми из машины ракетницу. Если прижмёт хоть сигнал подать сумеешь.
Совет показался отнюдь не лишённым смысла, и я послал Прокопа с прапорщиком, а заодно наказал предупредить взводного о начале учебных стрельб и попросить того переговорить с командиром пограничников о выделении колючей проволоки и пулемётчика. Насчёт последней просьбы никаких надежд не испытывал, но зато в случае чего не выйдет назначить меня крайним. Как-никак о проблеме своевременно сигнализировал.
– И бегом давай! – поторопил я напоследок Прокопа, после взял из ящика пачку патронов и принялся высматривать подходящую мишень.
Долго искать не пришлось – почти сразу взгляд зацепился за лежавшую средь каменной россыпи корягу, явно притащенную туда паводком. Дистанцию я на глазок оценил в двести метров, о чём бойцам и сообщил. А ещё предупредил, чтобы сами они попадания высматривать и не пытались, над бруствером не маячили и соблюдали осторожность.
Когда вернулся с ракетницей и отчитался о выполнении поручения Прокоп, я начал вызывать на огневой рубеж новобранцев, вручать им по два патрона и отслеживать результаты стрельб в бинокль, используя его как подзорную трубу. Несколько раз приходилось прерываться, поскольку хлопки выстрелов вызывали ответный огонь с той стороны, ладно хоть палили джунгары по нашим позициям не прицельно, а куда придётся. Гораздо больше проблем доставил прибежавший вскорости старший вахмистр – пограничник, который в безапелляционной форме потребовал немедленно прекратить провоцировать противника. Едва удалось спровадить его к взводному.
Отстрелялись в итоге как-то. Результаты нельзя было назвать выдающимися, но и в уныние они меня не повергли. Четверо новобранцев не попали в корягу даже близко; пули ушли в белый свет, как в копеечку. Я им даже по третьему патрону вручать не стал, сразу отправил стоять в карауле да окопы с блиндажом копать. Прокоп, Демид и Антон тоже особой меткостью похвастаться не смогли, но их пули стучали по камням в непосредственной близости от цели, а доброволец-скаут дополнительным выстрелом так и вовсе сбил кусок коры. Как минимум создавать плотность огня, паля в направление врага, эта троица была вполне способна.
Кто порадовал, так это второй из скаутов и не слишком уверенно заявивший о своём умении стрелять деревенский крепыш. Первый из выделенных пяти патронов попал в цель трижды, второй и вовсе промахнулся лишь единожды, в самый первый раз. Один оказался завсегдатаем тира, другой – охотником.
– Миша, Семён, держитесь ко мне поближе, сам буду вам цели назначать, – предупредил я, а пригорюнившемуся Прокопу дал новое задание: – А ты обеспечь нас водой и жди обоз из города. Должны инструмент привези. Стребуй лопату у взводного. Не дадут, зови меня.
– Будет исполнено, ваш бродие! – оживился паренёк. – Только время обеда, стал быть.
– Вот и узнай, что и как, – распорядился я. – Но главное лопату не проворонь!
Дожили! Обычную лопату сложнее раздобыть, нежели даже патроны!
Вот теперь окончательно осознал, что в армию занесло.
Теперь – да.
