П. И. Ковалевский
Петр Великий и его гений
В судебных и других деловых переписках введена была гербовая бумага, которая, с одной стороны, приносила доход казне, а с другой – удерживала многих от излишнего бумагомарания. Вместе с этим царь приказал собрать все указы, решения и статьи приказные, дополнить ими «Уложение» царя Алексея Михайловича, привести их в порядок, издать для руководства судей и народа, напечатать его, дабы все знали его и неведением закона не отказывались. Для решения дел по торговле и заведования городскими сборами учредил ратуши и магистраты. Купцы были объявлены подсудными бургомистрам и судьям. Для ознакомления с тем, что делается в Европе, царь приказал печатать и издавать ведомости или газеты. По приказанию царя составлялись географические карты Дона, Азовского моря и Сибири. В Сибири разыскали золото и приступили к его добыванию, причем была допущена полная свобода промысла, вместе с этим послан был первый торговый караван в Китай. По приезде приглашенного царем математика Фархватсона царь учредил училище навигаторское и поместил его в Сухаревой башне. Видя в Сухаревой башне глобусы, различные трубы, циркули и другие орудия, народ думал, что в Сухаревой башне занимаются колдовством и проклятым чернокнижием. В это же время начали чеканить мелкую монету из меди. Выписаны были актеры и открыт был театр, причем царь посещал его сам и заставлял посещать других. Для поощрения за отличия служебные и другие государственные услуги был учрежден орден Св. Андрея. Первыми кавалерами были Ф. Головин, Лефорт и малороссийский гетман Мазепа, последний «за многие в воинских трудах, знатные, усерднорадетельные и верные в течение тринадцати лет против султана турецкого и хана крымского службы».
Новый год 1700 г. стали праздновать не с 1 сентября, а с 1 января, подобно тому, как это делалось в других европейских странах.
Но особенно резкие перемены произведены были в военном ведомстве. Царь определил набирать войска из помещичьих, духовных и казенных крестьян, причем они вступали на службу на определенный срок и по окончании оной уже не возвращались в крестьянское сословие, а оставались свободными. Так составлялось постоянное и в определенном числе войско. Войску дана была определенная форма, соответственно роду его службы. Все помещики должны были лично поступать в военную службу, на право владения землями требовалось служить непрерывно на службе и служить всю жизнь, пока позволят силы и здоровье. Для точного же ведения была произведена строгая перепись поместий и с укрывающихся от службы делалось строгое взыскание.
Нужно правду сказать, что уже не многолетние труды Петра стали увенчиваться успехом. Опыт показал, что многие выписанные из-за границы офицеры не умели взять ружья в руки, почему их пришлось выгнать вон и выслать из России. Зато многие русские офицеры оказались людьми способными и очень пригодными к военной службе. Видя успехи, царь с удовольствием не раз говаривал: «К чему мне тратить деньги на иноземцев, когда мои подданные сумеют то же самое сделать, что и они?»
Рядом с этим Петр заботился и об образовании духовенства. «Становятся у нас священники малограмотные, святых молитв не разумеющие, – говорил он патриарху, – надобно их учить, чтобы они могли вразумлять православный народ в истинах христианских и просвещать иноверцев… Для того хотя бы в Киев послать несколько десятков в тамошние школы для обучения».
Находясь еще за границей, Петр заключил тайный союз с королями датским и польским на войну со Швецией. Но прежде чем начать войну со Швецией, Петру нужно было покончить с Турцией. После второго Азовского похода особенно значительных военных действий с Турцией не было; но не было и мира. Русские войска стояли у Азова и воевали по временам с крымцами, но с Турцией обстояло все спокойно. Поэтому Петру нужно было заключить с Турцией мир, но мир почетный и выгодный. Русские послы первый раз принимали участие в конференции по поводу заключения мира с Турцией германским императором, Венецией и Польшей, но Россия не могла остаться довольною результатами этой конференции. Приходилось посылать в Константинополь нового посла. Но чтобы при этом получились желанные условия мира, нужно было показать султану, что Россия готова к войне. Поэтому Петр немедленно, по исполнении важнейших дел по внутреннему благоустройству страны, отправился в Воронеж для осмотра флота и усиления его новыми судами и пушками.
Устроив флот, царь захотел показать Турции, что Россия сила не только на суше, но и на море, что у нее есть флот и флот этот сумеет постоять за себя. Однако до сих пор этот флот плавал по Дону да по части Азовского моря. Царь захотел, чтобы его посол прибыл в Константинополь на русском военном корабле и остановился у стен столицы султана с надлежащим пушечным салютом. Для пущей же важности и силы он захотел проводить свой посольский корабль всем флотом до Керчи, дабы турки видели, что русский флот не миф и не шутка.
Послом в Константинополь был назначен Украинцев. Он отправился на военном корабле «Крепость» в сопровождении всего остального флота под надзором самого царя. Прибыв в Керчь, весь флот остановился перед городом и салютовал из пушек. Это был первый салют в море русских военных кораблей.
Турки всполошились не на шутку. Прежде всего, русский военный флот был невиданное дело, во-вторых, он был не шуточный, наконец, как с ним быть и как обращаться… С одной стороны, сила, а с другой – как посмотрит повелитель правоверных… Беда, да и только.
Явился Украинцев к Муртаз-паше и заявил ему, что он едет послом от русского царя к турецкому султану. А намерен он ехать морем, почему и просит пашу отрядить ему провожатых, как то подобает царскому послу, остальной же флот прибыл приветствовать пашу…
Только этого недоставало. Морем… К самому султану… Аллах, Аллах!.. Голова-то одна, а как скоро может снести ее падишах…
И начал паша стращать посла. И море Черное непроходимо, и оно страшно бурное, и пути его неизвестны, и русский корабль не выдержит… Одним словом, наговорил таких страхов, что хоть ложись и умирай… А вот сухим путем, это можно. Паша даст провожатых, снабдит всем необходимым и с полным почетом посла домчат к падишаху в несколько суток.
Но Украинцев стоял на своем. Русский царь приказал ему отбыть и приехать морем, и он это исполнит, а даст ли паша почетных провожатых или не даст, это ему, послу, все равно, он и сам дорогу в Константинополь найдет!..
Ну, что ты поделаешь с этим собакой неверным… Наконец, паша соглашается; но так как погода дурная и русскому кораблю будет небезопасно, а паша отвечает за ценность царского осла, то паша предлагает привести русский корабль канатами на галерах.
Канатами!.. Да никогда я не допущу, чтобы корабль Его Величества вести на канатах…
Видя решимость русского посла выйти в Черное море без провожатых, паша отряжает в сопровождение четыре турецких корабля.
И вот русский военный корабль в Черном море. То была первая ласточка, которая скоро принесла и весну русскому флоту на Черном море.
3 сентября 16 99 года Украинцев был под стенами Стамбула. На глазах у всех впервые развевался русский флаг и русский военный корабль салютовал столице правоверных. Салют был отдан.
Турки были страшно поражены прибытием русского военного корабля. Они пребывали в ложном убеждении, что у русских флота нет и быть не может, ввиду того, что на Дону могут строиться только плоскодонные суда.
Еще больше поразило падишаха и турок, когда они узнали, что это далеко не единственный военный корабль, а их много и все вооружены очень обстоятельно, что свидетельствовал и сопровождавший посла Гуссейн-паша.
Вот так штука…
Начались переговоры. Русские запросили немного. Они потребовали оставления за собою всего того, чем владели, с прибавлением свободного плавания по Черному морю и т. д. Долго, долго пришлось русскому послу бороться с турецкою посольскою волокитою. Наконец, мир был заключен. Султан отказался от обладания Азовом, дозволил русским торговлю на Черном море, обещал безопасность русским странникам в Иерусалиме, а также запрещение крымским татарам делать набеги на Россию и крепкое сохранение дружбы. Нужно сказать правду, такой, необыкновенно благоприятный для России, мир мог быть достигнут только благодаря гениальной мысли Петра поставить за плечами посла готовый военный флот и готовую армию. Турки знали все и потому сдались.
А как Петр был рад этому миру. Он ждал его с крайним нетерпением. Этот мир был для России прежде всего почетным миром и ставил Россию перед другими державами на небывалую высоту. Этим миром Петр ставил ногу на Черное море, а Азовское уже было в его руках. Этим миром Петр развязывал себе руки для других дел, и более видных, и более интересных…
Глава VIII
Жизненный опыт, личные наблюдения и рассуждения показали Петру, что Черное море очень хорошо, очень желательно иметь в своих руках, но это вовсе не то, чего желал Петр. Если бы даже допустить, что вход и выход в Черное море были совершенно в руках русских, если бы плавание по нему было совершенно свободно как военным, так и торговым русским кораблям, то и тогда этот путь в Европу был слишком кружной и достигал цели только косвенным путем. Прямой морской путь в Европу лежал через Балтийское море. Только здесь можно было русским прорубить окно в Европу. Сюда-то потянуло Петра, как только он познакомился с Европой и возвращался на свою родину. Тем более овладение Балтийским морем для Петра представляло интерес, что часть этого моря была еще недавно собственностью России. И подумать только, как это могли отдать такое золото!.. И вот, возвращаясь в Россию, Петр охотно вступил в договор с королями датским и польским – воевать со Швецией. Когда он прибыл в Россию и произвел расправу со стрельцами, к нему явилось два посольства: от короля шведского с предложением мира и от королей датского и польского с предложением войны со Швецией. Согласившись, однако, на последнее предложение, Петр не мог нарушить и первого, пока не заключил мира с Турцией. Поэтому, под разными предлогами, Петр затягивал решение и того и другого предложений, пока не получил уведомления от Украинцева о заключении мира с Турцией, и на другой день, как только последнее состоялось, Петр заключил договор с королями датским и польским и объявил войну Швеции.
В силу первого договора Россия могла возвратить себе от Швеции Ингерманландию, Лифляндия же должна была отойти к Польше, но, видно, уж такова судьба всех политических договоров, что одно пишут на бумаге, а другое имеют в уме. Петр, еще не начиная войны, уже решил, что русским достанется не только Ингерманландия, но Лифляндия, а может быть, и еще побольше.
Решаясь на войну со Швецией, Петр был более или менее уверен в успехе. Много было обстоятельств, помогавших таким радужным мыслям Петра. Прежде всего, он имел дело с королем юным, только что вступившим на престол, неопытным и мало знакомым с военным делом. Далее, он имел таких союзников, как Дания и Польша. Он воевал не на своей земле, а переходил на землю неприятеля, а это предоставляло перспективы реквизиции, контрибуции и других приятных в войне представлений. Петр шел в прежде бывшие русские земли и для возврата своих исконных владений. Петр имел уже войско, окрещенное войною и испытанное в бою. Наконец, он имел уже и опытных военачальников. Правда, к этому времени один за другим скончались Лефорт, Гордон и Шеин, – потери, несомненно, великие, – но Петр имел и других военачальников и потому с легкою душою объявил войну Швеции. Поводы были ничтожны. Один из важнейших – нанесение обиды царскому посольству в Риге. Но разве и нужен повод, когда хотят воевать. Петр хотел войны, объявил войну и был за это хорошо проучен. Союзники наскочили на то, чего совершенно не ожидали. И поделом…
Королю шведскому, Карлу XII, в описываемое нами время было всего только 18 лет. Но это была решительная натура, отличная от других и резко выдающаяся. Во всех отношениях он был человек весьма странный и причудливый, но в военном отношении это был, безусловно, гений. Как ни странно, но бывают эпохи, когда гений является единственным. Эпоха Петра Великого, могущественнейшего гения, в то же время выдвинула и второго гения, Карла XII. Но если Петр был гений всеобъемлющий и всесторонний, то Карл XII был гений узкий, чисто военный. Нельзя не сказать, что в эту эпоху выдвинулись и другие видные люди, как царевна Софья, гетман Мазепа и проч., но это были dii minores…
Личность короля шведского Карла XII настолько выдающаяся, что вполне заслуживает отдельного психологического очерка. Уже с детских лет он был прекрасно физически развит и очень любил телесные упражнения. Особенно же он предавался военным играм и упражнениям. Казалось, он родился быть воином. Он очень любил охотиться на медведя, но именно с рогатиной и ножом. Карл жил между охотой и военными упражнениями. Он терпеть не мог роскоши и придворной обстановки, не любил он также и женщин. Это был суровый воин и строгий аскет. Он жил в палатке, носил грубое солдатское сукно, ел очень скудный обед, спал мало, проводил жизнь в голоде, холоде и трудах, и всем этим он не только не тяготился, а, напротив, делал по доброй воле и по любви. Спиртного он ничего не пил. Из наук он особенно усердно изучал то, что необходимо было знать воину и полководцу. Он всегда был серьезен и скорее мрачен, нежели весел. Жажда славы была его единственною мечтою. Он упорно отстаивал свои мнения и в этом отношении доходил до упрямства. Он никогда не отменял своего слова и не терпел никаких возражений. Чрезвычайно характерный ответ дал в этом отношении царю Петру шведский генерал Рейншильд, после Полтавской битвы, на вопрос Петра: почему генералы не отсоветовали Карлу не вступать в неравную битву с Петром? «Мы привыкли слушать повеления и исполнять их, а не советовать нашему царю…»
Поставив себе какую-нибудь цель, Карл неуклонно шел к достижению ее. Он верил в предопределение, никогда не страшился никакой опасности, не думал о смерти, убежденный, что назначенного судьбою никто не избегнет. Его идеалом был Александр Македонский. Опасности казались Карлу удовольствием, трудности – наслаждением. Карл взошел на престол 15 лет, но под опекой бабки и советников.
Когда при короновании епископ хотел возложить на голову короля корону, Карл вырвал ее из рук епископа, сам возложил ее на себя и прибавил: «Бог дал мне ее, сам дьявол не отнимет ее у меня!» В сенате Карл все дела решал сам и не терпел ничьих советов. В 18 лет все трепетало перед Карлом. Войско его любило. Народ обожал.
Швеция в то время могла считаться страною крепкою и могущественною. Двенадцать лет мира дали ей богатство и большое народонаселение. Народ шведский был рослый, крепкий, сильный, развитой и смышленый. Страна имела войско, флот и полную казну.
Объявлением войны Швеции Данией, Польшей и Россией Карл не только не смутился, а даже обрадовался. Это давало ему возможность показать себя и исполнить свое заветное желание – прославиться. На возражение, что он не имеет даже союзников, Карл отвечал: «Бог, меч мой и любовь народа – вот мои союзники!»
С таким-то противником пришлось Петру воевать.
Русские войска под предводительством Шереметева двинулись к Нарве и осадили ее. Всего там стянуто было 45 тыс. с 150 пушками. Одновременно начата была война Данией и Польшей. Едва была объявлена война, как Карл двинулся на Данию и в один натиск совершенно уничтожил ее, так что армия должна была скрыться и король стушеваться. Тогда Карл так же стремительно бросился на Нарву. Он прибыл с 8-12 тыс. войска, утомленного и изнуренного, в дурную погоду и при неустройстве дорог. И здесь в один натиск он совершенно уничтожил всю русскую армию. Войска не стало. Генералы были в плену. Положение Петра было более нежели критическим: без генералов, без офицеров, без войска, без пушек, без снарядов, без денег… Такое положение смутит хоть кого, но оно не смутило Петра.
Разбитый, но непобежденный, Петр быстро стал принимать меры к поправлению положения. Прежде всего он приказал стягивать запасные войска к Новгороду и укреплять его. Затем он приказал снимать с церквей лишние колокола и лить из них пушки. Потерпевшему поражение командующему Шереметеву царь писал:
«Разве в несчастии должно упадать духом?… Не дерзай отговариваться, а если ты болен лихорадкою, полученною в бегстве, знай, что я хорошо умею лечить от нее…»
Шереметеву вместе с тем приказано было пустить на шведские земли казаков разорять страну и беспокоить неприятеля.
Тяжело повлияла первая неудача на народ русский и на заматеревших царедворцев. Один царь остался несокрушим, непоколебим, неуязвим. Его энергия, его бодрость, его надежда оживили и всех остальных. Бодрым и деятельным Петр явился в Москву. Он не скрывал неудачи, но и не печалился ею. Энергия царя одухотворила и всех остальных. Закипела работа. Тысячи рук работали сразу. Набрались новые полки. Новобранцы учились строю и учились переносить невзгоды. Лились новые пушки. Готовился порох. Выливались бомбы и ядра. Заготовлялся провиант. Шились мундиры. Все ожило. Все кипело.
– Пусть бьют шведы моих русских, они выучат нас бить их, и когда же ученье проходит без потерь и огорчений!
К весне царь имел уже все необходимое на северной границе: было и войско, была и артиллерия, были и необходимые запасы.
Несмотря на то что в Эстляндии находился сам Карл, русские войска, по обычаю того времени, очень опустошали и Эстляндию и Ингерманландию. Пришла весть, что шведы намерены напасть на Архангельск. Царь и туда послал войско и защитил свои владения.
Несмотря на нанесенное русской армии страшное поражение, Карл не решался делать дальнейших наступлений на Россию. Его собственная армия требовала пополнения, его страна требовала отдыха, тем более, что русские иррегулярные войска очень часто беспокоили шведов, наносили им урон и разоряли страну. Весною Карл собрал свою армию и бросился на Польшу и Саксонию. Прибывшие из Швеции войска должны были защищать южную границу от русских. Но эта защита совершалась плохо. Шлипенбах, командовавший шведскими войсками, ничего не мог сделать с русскими. Тысячи пленных были уводимы в Россию. Шведы терпели поражения в мелких стычках с русскими. Но вот наступило и серьезное сражение со шведами близ Дерпта и шведы были жестоко разбиты. Много было шведов убито, много взято в плен, захвачены пушки, знамена шведские. Русские с гордостью праздновали победу над шведами. Неудачу потерпели шведы и в Архангельске.
Невольно припоминаются слова Петра.
– Шведы под Нарвою над нашим войском викторию получили, что есть бесспорно, надлежит разуметь, над каким войском оную получили. Только один старый полк лефортовский был, а два полка гвардии только на двух атаках у Азова, и те полевых боев, а тем более с регулярными войсками, никогда не видывали. Прочие же полки, кроме некоторых полковников, как офицеры, так и рядовые, самые были рекруты, да к тому же за поздним временем великий голод был, понеже за великими грязями провиант провозить было невозможно. Единым словом сказать можно все то дело яко младенческое играние было, а искусства ниже вида… Правда, сия победа в то время зело печальна была и чувствительна… Но когда о том подумать, то воистину не гнев, но милость Божию должны мы исповедать. Ежели бы нам тогда над шведами виктория досталась, бывшим в таком неискусстве во всех делах, то в какую беду после нас оное счастие низвергнуть могло…»
Шведский историк Гейер не без основания замечает, что Нарвская победа была пагубно шведскому оружию, ибо она вселила в Карла презрение к противнику. «Насколько великодушие Петра, основывающего Петербург, было выше храбрости Карла, искавшего в то время побед в Польше, и насколько мудрость русского царя, умевшего научиться всеми успехами и ошибками своего противника»!
По этому же поводу и Вольтер был прав, говоря, что история Карла XII занимательна, а история Петра поучительна и что Карл XII «meritait d'etre le premier soldat de Pierre de Grand».
Между тем русские войска одерживали новые и новые победы. Взяты были города: Венден, Мариенбург, Вольмар, Гельмет, Смильтен, Каркус и Везенберг. Ввиду того, что шведы вновь грозили Архангельску, Петр лично отправился туда, но шведы оставили свое намерение и тревога осталась напрасною. Тогда Петр замыслил овладеть Невою и входом в Балтийское море. Для этого он решил переволочить два военных корабля сухим путем из Нюхчи на Белом море в Поневеж на Онежском озере, а оттуда на Ладожское озеро. Сам царь руководил волоком, то едучи, то идя пешком. Таким путем русский флот, хотя в малом виде, достиг входа в Балтийское море. По пути были взяты крепости Петербург, ныне Шлиссельбург, и Ниниеншанц, при впадении Охты в Неву. При взятии Нини-еншанца у входа в Неву показался шведский флот. Два шведских судна с 24 пушками вошли в Неву. Царь на лодках окружил шведские суда, первый бросился на приступ и овладел судами. По этому поводу царь пишет Апраксину:
«Поздравляю вас с неслыханною до сих пор викторией и истинно могу сказать, что в битве нашей со шведскими кораблями нас было не более восьми лодок».
Царь, Меньшиков и Головкин за эту битву были пожалованы орденом Св. Андрея.
Овладев Невою и входом в Балтийское море, Петр захотел их закрепить за Россией на вечные времена. С этой целью он задумал здесь заложить великий город, который бы имел крепость и верфь и в то же время был обширным торговым городом. С этой целью он остановился на тех местах, которые ныне известны под именем Васильевского острова, Петербургской стороны, Аптекарского острова и Адмиралтейской стороны. 16 мая 17 03 года, в Троицын день заложен был этот город, имя ему дано было Петербург. Для лучшей охраны Петербурга Петр захватил остров Котлин, ныне Кронштадт, и заложил на нем крепость. Комендантом нового города Петербурга Петр назначил своего любимца, Меньшикова, причем заявил ему:
– Ты не мне, а себе обязан этой честью. Знай, мой друг, что если бы я нашел кого достойнее, то его, а не тебя произвел бы в коменданты.
Теперь, встретив шведского посла, жившего в плену в Москве, Петр сказал ему:
– Теперь я готов мириться с вашим королем, – я свое взял. Но если он хочет продолжать войну, я готов воевать, надеясь на помощь Божию, ибо мое дело правое.
Укрепив за собою Неву и выход в Балтийское море, Петр пожелал в настоящее время исполнить свой первоначальный план и двинул войска на Лифляндию и другие, более западные области. Прежде всего, однако, Петр решил взять Нарву, на которой впервые так неприятно он осекся. Вступлением к овладению Нарвою было уничтожение Верденом шведской флотилии, состоявшей из 8 яхт и 5 бригантин, причем командир Летер, видя неминуемую гибель флота, взорвал себя на бригантине. На флоте было взято 84 пушки.
После этого все внимание было обращено на Нарву. Долго и упорно защищался гарнизон и жители Нарвы, не ждя себе пощады и отказываясь сдаться на каких бы то ни было условиях. Но всему бывает конец. Конец наступил и осаде. Нарва была взята приступом. Русские так были озлоблены упорным сопротивлением и ответами заключенных, что с ожесточением бросились всё истреблять и разрушать. Сам Петр должен был останавливать разъяренных победителей и даже обагрить свою шпагу русскою кровью. Сурово принял Петр неразумно упрямого коменданта и упрекал его в бессмысленном сопротивлении, доведшем осаждающих до ожесточения. Когда же тот резко защищался, то Петр пришел в гнев и ударил его.
Итак, первое посрамление русских войск было смыто и, можно думать, в достаточной мере очищено овладением значительной части Финляндии. В течение военных действий в этой области в Олонецкой земле была открыта железная руда, устроен был завод и началось производство необходимых военных принадлежностей.
Однако в то время, как Петр отвлечен был от государственных дел серьезною войною на севере, на юго-востоке России начали деяться недобрые дела. Прежде всего возмутились и восстали башкиры; но они скоро были усмирены. Гораздо серьезнее было возмущение стрельцов в Астрахани, к которому присоединились и старообрядцы. Они думали воспользоваться моментом, дойти до Москвы и, если удастся, произвести государственный переворот. План их не удался. Посланный Шереметев быстро их усмирил и дела привел в должный порядок.
