П. И. Ковалевский
Орлеанская Дева
Вскоре, однако, у Жанны явились настоящие галлюцинации. Это было в то время, когда ей исполнилось 12 лет. Раз летом, в самый полдень, Жанна была в своем саду. Вдруг она услышала голос: «Жанна, будь добродетельна, благоразумна и ходи в церковь». Голос шел от церковной ограды. Жанна вдруг оглянулась и увидела чудное сияние, а в нем человеческие фигуры. Но что это были за фигуры – она рассмотреть не могла. Видение было мимолетное и внезапно исчезло. Жанна была поражена и смущена; но глубоко затаила в своей душе совершившееся.
Спустя несколько дней Жанна имела новое видение. Теперь оно было продолжительнее и ясней. В чудном сиянии Жанна видела три фигуры: одну мужскую и две женских. То были: архистратиг Михаил, св. Маргарита и св. Катерина. Их божественные лики имели тот самый вид, как она их видела в церкви на иконах.
Архистратиг Михаил сказал ей: «Жанна, ты должна переменить своей образ жизни и совершить важные деяния, так как Небесный Царь избрал тебя для спасении Франции, на помощь и поддержку королю Карлу, изгнанному из своих владений. Ты облечешься в мужскую одежду, возьмешь оружие и будешь предводительствовать войсками, – ты будешь управлять всем…»
«Государь, я бедная девушка и не умею ни скакать на коне, ни управлять солдатами».
«Св. Катерина и св. Маргарита помогут тебе…»
Видение исчезло.
Жанна была восхищена видением и очень огорчена его исчезновением; но возвратить его была бессильна.
С тех пор видения для Жанны стали обычны и часты. Являлись все старые друзья: архангел Михаил, св. Катерина и св. Маргарита и толковали о дорогом деле – спасении Франции. Это были крылатые ангелы с сиянием над головой. От них исходил дивный свет и чудное благоуханье. Она их видела, она их слышала, она чувствовала их присутствие по запаху, она к ним прикасалась. Нужно, однако, заметить, что видения у Жанны были реже, чаще же она слышала голоса и вела разговор.
Теперь Жанна была не одна. Она имела друзей. У нее были сообщники. С ними она советовалась. Им она открывала свою душу. Она получала от них указания, наставления и разъяснения.
Теперь Жанна была убеждена, что дева, избавительница Франции, – она. Она избрана Богом. Она назначена на дело спасения. Ей поручено было великое дело избавления Франции от нашествия иноплеменных и междоусобных браней. Но только это дело было не ее единственное дело, а дело ее и ее друзей, небожителей, почему Жанна не смела никому сообщать о своем откровении, пока ей не разрешат ее друзья.
Есть одно основание думать, что родители проникли в тайну голосов Жанны. Говорят, когда Жанне было 15 лет, то, по словам матери, отец Жанны видел сон, в котором ему было открыто, что его дочь пойдет во Францию с вооруженными людьми. Тогда Жак д’Арк сказал своим сыновьям, что он желает лучше видеть свою дочь мертвой, чем в столь необычайном положении.
ГЛАВА IV
С этих пор Жанна была глубоко убеждена, что она действует по соизволению Божию. Теперь у нее свой Повелитель, свой совет и свои голоса. Она им верит, как самой себе, ибо она их слышит и видит, как все остальное. Впоследствии, уже на суде, Жанна говорит своим судьям об этих видениях: «Я их видела глазами моего тела так же ясно, как вижу вас теперь…» Или: «Я так уверена в том, что их видела, как уверена в бытии Бога…»
С этих пор началось воспитание Жанны для назначенной цели советом голосов. Они открывали ей о положении родины, о всех несчастьях, о будущей армии и о будущей судьбе…
Так все шло три года.
Наступил момент осады Орлеана. Теперь пришел час, когда Жанна должна была действовать. Небожители объявили Жанне, что теперь именно ей надлежит выступить в мир. Она пойдет к королю, объявит о своем посланничестве, получит управление войском, освободит Орлеан и коронует дофина в Реймсе. Но прежде всего она должна отправиться в Вокулер к Бодрикуру, дабы тот представил ее в Шиноне королю.
Раз это веление Божие, Жанна должна была его исполнить, и она его исполнила.
Боясь встретить противодействие предприятию со стороны родных, а также насмешки и издевательства окружающих, Жанна должна была оставить свой дом тайно, не сказав о том ни отцу, ни кому другому. В своих мечтах о борьбе за родину она имела в виду только одно это дело и дальше для нее ничего не существовало, да, кажется, и сама для себя она не существовала и шла с видимым предчувствием, что назад она уже не вернется.
Поэтому Шиллер был прав, вложив в ее уста такие слова:
«Простите вы, холмы, поля родные,
Приютно-мирный, ясный дол, прости;
С Иоанной вам уж боле не видаться,
Навек она вам говорит: прости!
Друзья-луга, древа, мои питомцы,
Вам без меня и цвесть и доцветать;
Ты, сладостный долины голос, эхо,
Так часто здесь игравшее со мной,
Прохладный грот, поток мой быстротечный,
Иду от вас и не приду к вам вечно.
Места, где все бывало мне усладой,
Отныне вы со мной разлучены;
Мои стада, не буду вам оградой…
Без пастыря бродить вы суждены,
Досталось мне пасти иное стадо
На пажитях кровавые войны.
Так высшее назначило избранье…
Взовьется голубица
И налетит с отважностью орла
На ястребов, терзающих отчизну…
И побегут толпы островитян,
Затрепетав, как агнцы пред нею…
Господь с ней будет!
Бог всесильной брани
Пошлет свое дрожащее созданье.
Творец земли себя в смиренной деве Явит земле…
Зане Он Всемогущий!..»
