Павел Барчук
Ученик Смерти 2
Глава 3 В которой я удивлён не меньше, чем окружающие
Побег… По факту это был именно побег. Я же сбежал. Но в реальности все выглядело как аттракцион, удивительный и где-то даже веселый.
Для начала – основное беспокойство вызвала решетка на окне. Нет… Надо по порядку.
До решетки мне предстояло еще добраться, а она находилась в два роста выше моей головы. Борис, конечно, активно мычал и совал руки, потому как стекла в окошке не было, имелись только металлические толстые прутья, переплетённые между собой, однако до его руки надо было дотянуться. А потом еще выбраться наружу. Для высоты окна я оказался слишком мал, а для расстояния между прутьями слишком велик. Вечные противоречия, чтоб их.
– Борька! Хватит производить столько лишних звуков, – Шикнул я на слугу. – Из-за твоего мычания сейчас вся усадьба сюда сбежится.
Борис послушно заткнулся, но при этом сильно расстроился. Видимо, Борьку огорчал тот факт, что помощи от него было не очень много.
– Погоди, надо подумать. – Сообщил я мертвяку и, как порядочный некромант, отвечающий за свои слова, сразу приступил к обозначенному процессу. Начал думать. Активно.
Думалось не очень хорошо, потому что за дверью послышалась непонятная возня.
– Никакого покоя… – Вздохнул я, а потом подошел к створке и прижался к ней ухом.
Там, в коридоре, творилось что-то крайне интересное, но немного странное. Судя по тихому скулежу, кто-то плакал.
Неожиданно замок щелкнул и дверь распахнулась. Я еле успел отскочить. На пороге стоял один из охранников и он натурально умывался слезами.
– Бедный, бедный ребенок… Держат тебя тут… – Мужик вошел внутрь и замер напротив меня, сложив руки на груди в молитвенном жесте. – Не понимаю, почему, но мне тебя ужасно жаль, просто невыносимо. Я должен непременно тебе помочь. Сидишь. Один. В темноте.
– Ну, не совсем уж в темноте… – Ответил я первое, что пришло в голову.
Сказать честно, слегка опешил от происходящего. Подобное явление было, мягко говоря, неожиданным. А уж поведение и подавно.
– Одного, голодного… – Продолжал причитать вполне себе адекватный, взрослый мужик. Впрочем, насчет адекватности, конечно, вопросики появились.
– Бедный ребёнок… – Снова всхлипнул охранник, а потом вдруг шагнул ко мне и резко прижал мою физиономию к себе.
В итоге я уткнулся ему куда-то в бок, и вся эта ситуация начала не только удивлять, но и напрягать.
– Я помогу тебе. – Охранник решительно отодвинул меня в сторону, продолжая умываться слезами, а затем принялся изучать подвал на предмет чего-то, понятного только ему. По мне так просто бестолково метался из угла в угол и все. При этом он бубнил абсолютную чушь. – Так… Подземный ход, это долго… Не подходит. Ничего. Сейчас придумаем. Ребенку надо помочь. Надо помочь. Непременно помогу.
– Боюсь представить, каким образом… – Пробормотал я себе под нос, наблюдая за этим сумасшедшим.
– Через главный выход нельзя. – Сообщил мужик, резко замерев на месте, – Там караулит Игорёк. Даже если я его убью, ты все равно далеко не уйдешь. От входа начинается центральная аллея и народу полно. Надо через окно. Точно! Господи… Какой же ты хороший человек… Ну, почему жизнь так несправедлива…
Охранник вытер сначала один глаз рукавом, затем второй, но это, если честно, не особо помогло. Он все равно продолжал рыдать и своих рыданий даже не скрывал. На меня мужик смотрел с таким выражением лица, будто я – его родной сын, ни больше, ни меньше. Честно говоря, уже начал волноваться не за то, как добраться до окна и раздвинуть решетки, а за то, что со мной в одном помещении находится очевидный психопат. Собственно говоря, наверное, не удивительно. Какой Старейшина, такие у него и люди.
– Надо отвлечь остальных ребят во дворе, сломать решётку вон там, – Мужик ткнул пальцем в окно, – Потом через задний двор сможешь уйти. Там есть маленькая калитка. Только проблема в том, что на заднем дворе сейчас тоже люди. Начнется суета, они сразу среагируют.
– Суета, – Радостно поддакнул в окно Борис. На него, кстати, охранник вообще не обращал внимания. Будто нет ничего необычного в том, что наверху маячит посторонняя физиономия. – Суета. Хозяин. Суета.
Борька явно на что-то намекал. Причем, намекал настойчиво.
– Суета… – Задумчиво протянул я и посмотрел сначала на мужика, потом на окно, потом снова на мужика.
В принципе, суета, это хорошо. Это даже прекрасно. Если в усадьбе случится глобальный переполох, то всем присутствующим станет просто не до меня. Вернее, не до того, кто там у них по задним дворам шляется. Я доберусь до калитки и выскочу на свободу.
Окошко… Этот странный человек, который продолжает смотреть в мою сторону с умилением и состраданием, подсадит меня на плечи и поможет добраться до окна. Хорошо. А дальше? Дальше…
Решетка – это металл. Всего лишь металл. Одно из первых заклятий, которые я изучал со старым некромантом – Черный тлен. Меня, как и остальных «коллег» частенько пытаются засунуть в подземелье. Пытались… В прошлой жизни. Поэтому для любого некроманта Черный Тлен – наиважнейшее заклятье. Оно достаточно простое. Умирать могут не только живые материи, но и неживые тоже.
К примеру, с годами металл покрывается ржавчиной, а потом начинает гнить. Если он, конечно, лежит в земле. Длится это долго. Порядка ста лет. Суть Черного Тлена в том, что процесс ускоряется в миллионы раз. Вместа ста лет металл умирает за считанные минуты. Единственный минус этого заклятия, оно требует много Силы, которую прежде приходилось с помощью ритуала черпать у Смерти. Но теперь-то Смерть мне больше не нужна…
– Сила во мне… – Произнёс я вслух. Не знаю, зачем. Просто, наверное, для уверенности.
Мир мёртвый. Валькирия сидит тут тише воды, ниже травы, потому что ее сразу почувствуют остальные Высшие. Но я ведь не из их семейки. Я вообще, можно сказать, местный. И опять же, ритуал с Борисом Смерть не почувствовала. Она лишь когда его увидела, поняла, что парень уже немного неживой. А значит, если я сейчас кое-что предприму, этого тоже не почувствует никто. Никто из тех, кто мог бы прискакать и проверить, что за ерунда происходит.
– Так… – Я посмотрел на мужика, который с умилением пялился на меня. – Как тебя зовут?
– Игорек.
– Игорек дежурит у входа, вроде.
– Мы оба Игорьки.
– Трогательно… Так, Игорек, отойди-ка… Да вон, за дверь. Или, знаешь, что? Ступай ко второму Игорьку и бди там. Вернешься минут через десять. Да впрочем… Сам поймешь, что пора вернуться сюда. Сейчас мне тут надо кое-что сделать…
– Конечно, конечно… – Мужик несколько раз кивнул, а затем попятился к выходу. – Как скажешь. Бедненький…
– Ты только морду утри, во имя Великой Тьмы. Боюсь Игорек номер один не поймёт твоих страданий и озадачится вопросом, с какого перепуга ты горюешь. А это, знаешь ли, создаст проблем.
– Мне надо тебя спасти! – Снова вдруг переклинило мужика. Он, не дойдя до двери, резко замер.
Что интересно, зрачки у него были огромные. Просто на всю радужку. А еще в нем словно сидела вторая личность. Рыдающая. И в данную минуту эта личность не хотела оставлять меня одного. Я бы сказал, охранник находился по неким внешним контролем. Или, как вариант, он реально шизанутый, у него чёткая биполярочка. Но это, честно говоря, вряд ли. В одну секунду люди с ума не сходят. Уж в охране Старейшины психа точно заметили бы. Тем более, такой ушлый начальник, как Тень.
– Иди, говорю! Спасёшь. Так спасёшь, что обзавидоваться можно. – Велел я мужику. – И давай, во имя будущего спасения, лицо сделай попроще. А лучше близко к Игорьку не подходи. Просто отирайся у входа.
Охранник кивнул и скрылся за дверью. Даже не прикрыл ее за собой. Я задумчиво проводил его взглядом.
Задумчиво, потому что кроме плана, сформировавшегося в моей голове, относительно собственного спасения, появилась еще одна мысль. Сильно похоже на то, что мужик испытывает не настоящие эмоции, а принудительно навязанные. И сделать это мог лишь тот, кто умеет влять на чувства людей. Дом Розы, например.
Значит, вполне возможно, где-то рядом трется очередной Старейшина или какой-нибудь помощник типа Тени. Тем более, Марк Психопатыч упоминал Розу. Точно упоминал…
К сожалению, я пока не знаю, каков радиус действия артефакта. А вернее кольца. Если вспомнить, где меня подобрал глава Дома Воды, в принципе, расстояние может быть очень даже немаленькое. В любом случае, я совершенно не собираюсь сейчас из лап одного Старейшины добровольно прыгать в лапы другого. Пусть все они сделают доброе дело, сдохнут коллективно со своими посягательствами. Папашу, кстати, можно к остальным до кучи.
Я должен вернуться в школу максимально быстро. Потом сразу, сходу – присяга и все. Дальнейшие действия кланов, нацеленные на меня, будут являться вызовом для школы.
Директор еще этот… Ни рыба, ни мясо… Поменять его, что ли… Вон, на Леонида. Уж что-что, а всякие заварушки, типа бунта и смены власти я знаю, как организовать. Опыт имеется. Да, масштабы были побольше, но с другой стороны, и времени уходило много. Пока заговор соберешь, пока всех в нужные роли определишь… Ладно. Решим на месте.
– Ну, что, Боря? Попробуем? – Спросил я Бориса, который все так же маячил в окне.
Затем снова приблизился к стене и положил ладони. Да, кирпич. Да, усадьба. Ну а что делать? Будем работать с тем, что есть.
Конечно, кладбище, будь оно поблизости, подошло бы гораздо больше. Думаю, в этом мире людишки с поднятым силами некроманта погостом ещё не сталкивались. Вот народ повеселился бы… Хотя, с другой стороны, мне же придётся потом упокаивать. Неупокоенным его не бросишь. Слишком подозрительно и внимание привлечет.
В любом случае, кладбища нет. Есть особняк и его территория. Умирал же здесь кто-нибудь за все эти столетия. Насколько мне не изменяет память и если верить учебникам истории, Дома не имеют тяги к смене мест жительства. Соответственно, конкретно этому особняку годиков должно быть прилично. Прямо несколько сотен.
Я сосредоточился, прислушиваясь к земле, которая сквозь фундамент ощущалась глухо. Сначала было тихо. Очень. Я потянулся вперед, потом назад, затем в сторону…
Ого! Усыпальница! Семейный склеп. Чуть правее дома. Старые захоронения. Очень старые. И есть еще одно свежее. Около полугода по времени.
Самое интересное, несмотря на фундамент дома, который, конечно, мешал, я все равно неплохо чувствовал всех, кто в усыпальнице. Сила во мне буквально бурлила, ощущая привычную стихию мертвых.
К тому же, эти люди умирали в состоянии боли. Чисто физически, понятно, процесс малоприятный. Однако здесь – боль моральная. Душевная. Боль, злость, ненависть. Особенно у того покойника, что скончался недавно. Судя по всему, мужчина. Прошло не меньше шести месяцев, но в нем все это кипит до сих пор.
– Вот ты мне отлично подходишь…
Я отпустил всех мертвецов кроме этого, свеженького… Его злость была настолько сильной, что в моем мозгу начали пульсировать фразы.
«Сопляк… Предал… Тварь… Породил… Убью… Сопляк… Предал… Тварь… Породил… Убью…»
И так по кругу.
– Мммм… Какой эмоциональный мужчина…
Я на секунду открыл глаза и вдохнул воздуха поглубже. От мертвого несло такой ненавистью, что я ощущал ее физически. Как отвратительный запах и вкус. Будто гнилой воды глотнул.
– Ладно. Поехали.
Поднимать того, кто мертв, несложно. Особенно, когда этот конкретный человек, даже спустя шесть месяцев, очень хочет встать и отомстить убийце. А мужика убили, сто процентов. Тем более, я не планировал создавать мертвяка или лича. По сути, это будет просто безмозглая кукла, внутри которой есть лишь ненависть и желание найти виновного. Пару часиков на этой волне он продержится. Потом снова упадет неподвижным телом. Вернее, останками тела.
– Встань и иди… Отомсти предателю… – Прошептал я, губами прижимаясь к стене. Тут рук уже мало. От них лиш волной бьет Сила. Надо, чтоб злой дяденька услышал приказ. Приказ некроманта. – Встань и иди.
Честно говоря, сам обалдел от того, с какой мощью мои слова, впитавшись в землю, рванули к своей цели. Либо я очень вырос в плане профессионализма за это время, либо… Либо Сила во мне велика. Чистая Сила.
Не прошло и десяти минут, как со стороны улицы начали раздеваться крики и вопли. Причем они были настолько громкими, что даже в подвале я слышал их весьма даже хорошо.
– Все. – Оторвался от стены и посмотрел наверх. – Борька, нук проверь осторожно, веселье набирает обороты или еще добавить?
Борис кивнул и исчез из поля зрения. Однако, тут же распахнулась дверь, в помещение влетел рыдающий Игорек. Правда теперь он рыдал гораздо искреннее и не только из-за чувства жалости к узнику. Игорьку было страшно.
– Там! Там! Мальчик, надо закрыться! И забаррикадироваться. На улицу нельзя. Страшные дела творятся! Мертвецы восстают! Это все! Конец света!
Охранник махнул рукой в сторону коридора, ведущего на улицу.
– Там прежний Старейшина крышкой от саркофага гоняет людей! – Сообщил он мне с вытаращенными глазами.
– Замечательно! Давай теперь, подсади. – Я живенько поскочил к стене и приготовился. – Ты присядь, я заберусь на плечи.
– Куда присядь?! Ты чего, не слышишь, мальчик? – Игорек даже рыдать стал чуть меньше, возмущённый тем, насколько я не оценил ситуацию. – Сергей Маркович, он ведь это… Умер! Еще полгода назад. А сейчас, прямо как озверевший, выбежал из склепа. На нем уже все сгнило почти. А он дверь снес. И главное, крышкой мраморной машет направо, налево. Двоих или троих уже зашиб.
В этот момент со стороны улицы раздались выстрелы, а потом вопль Психопатыча.
– Стреляйте, придурки! Он меня сейчас тут угондошит! Папа! Отец! Я не виноват, это – Тень!
Видимо, награда нашла героя. Похоже, сынок и грохнул предыдущего Старейшину. Надеюсь, он его догонит и напинает хорошенько.
– Надо закрыть дверь… – Снова повторил охранник, а потом вознамерился осуществить свой план.
– Великая Тьма… Дай мне терпения… Игорек, хорошо, что началась суета. Так и планировалось. Какая разница, мёртвые там, живые. Главное, что все сейчас заняты. Соображаешь? Это очень хорошо. Еще лучше будет, если ваш прежний Старейшина этой крышкой отмудохает вашего нынешнего Старейшину. Восстановит, так сказать, равновесие. Давай, говорю! Подсаживай.
Охранник хотел ещё что-то возразить, но, видимо, установка, внушённая со стороны, оказалась всё-таки сильнее. Парню крепко вдолбили чувство – спасти мальчика, потому что мальчик страдает. И противится этому Игорёк не мог, несмотря ни на что.
Он подскочил к стене, а затем подставил свои плечи, присев для удобства, чтоб я мог забраться.
Одновременно с этим, в окне снова появился ужасно довольный Борис. Он просунул руку и показал мне поднятый вверх большой палец.
– Давай. – Скомандовал я охраннику.
Он встал в полный рост, упираясь для баланса о стену. Я тоже выпрямился. Медленно. Без суеты. Пока наша пирамида не рухнула.
– Боря, от решетки отцепись, а то и тебя заденет. Я пока не готов с тобой расставаться. У меня имеются большие планы.
Борис, раскорячившись на четвереньках, потому что окошко было как раз на уровне земли, быстро сдал назад.
Через пять минут с окном было покончено. Вернее с преградой на окне. Решетка просто осыпалась чёрной трухой и я выбрался на улицу.
– Удачи, мальчик! – Крикнул мне вслед охранник.
Я оглянулся, собираясь хотя, бы поблагодарить его. Старался человек. Пусть не по своему желанию, но всё-таки. Однако, Игорек прямо в ту же секунду осел на пол и захрапел. Наверное, подобным образом выглядит откат после того, как задача была выполнена. Не удивлюсь, если проснувшись, он ничего не вспомнит.
– Боря, погнали. Нам срочно пора в школу. – Сообщил я Борьке.
Тот с весёлым угуканьем схватил меня, усадил себе на плечи и побежал. Это было, конечно, неожиданно, но разумно. Поэтому брыкаться я не стал. К тому же, судя по тому, что двигался Борис целенаправленно, чётко, видимо ему точно известно, в каком месте находится калитка, о которой говорил Игорек.
Российская Империя, Александровский Дворец, год 2027 Нового времени
– Ваше Императорское Величество, позвольте поправить… Вот тут. Да. Немного галстук сбился.
Пожилой человек, которому, наверное, давно было пора уйти на покой в силу преклонного возраста, приблизился к темноволосому мужчине, задумчиво застывшему перед зеркалом, чтоб подтянуть узел на галстуке.
Подтянуть. Осторожно. Аккуратно. Хотя нашлись бы и те, кто этот узел желал крепенько затянуть. До упора, чтоб дыхание перекрыло и обычный аксессуар превратился в удавку. Да, такие «доброжелатели» у стоявшего напротив зеркала импозантного мужчины лет сорока тоже имелись.
Но только не этот пожилой человек, который сейчас с заботой доводил внешний облик господина до идеала. Он темноволосого мужчину любил искренней, настоящей любовью, сильно похожей на отцовскую. А как иначе, если больше четверти века они рядом находятся.
Звали пожилого человека все по-разному. Кто-то Степаном Аркадьевичем. В основном, конечно, прислуга во дворце. Горничные, уборщики, повара. Чисто из уважения к возрасту и опыту.
Кто-то – дядей Стёпой. В первую очередь, великая княжна и наследник престола. Они еще достаточно юны, но обращаться по имени-отчеству к этому человеку, несмотря на его более чем приличный возраст, им статус не позволяет. Все же императорские дети повыше императорского камердинера будут.
Кто-то – старый маразматик. Тут уместно вспомнить тех, с кем буквально через пять минут предстояло встретиться императору Николаю Александровичу, который как раз в данное мгновение стоял перед зеркалом, думая о чем-то своем.
Да, этот импозантный мужчина с приятным, открытым лицом, нес на своих плечах бремя власти. Если упомянуть все его имена, звания и титулы, то язык завернётся в узелок. Приблизительно это звучало так… Николай Александрович Долгоруков, Великий Князь, государь и император, царь Казанский, Астраханский и бла-бла-бла…
Дальше шел длинный список всех входящих в империю земель. Николай Александрович сам до конца не мог этот список запомнить. Он вообще с первых дней своего правления не понимал, на кой черт перечислять все регионы государства с уточнением, мол, царь земель таких-то. Абсолютная глупость. Но… Традиции есть традиции.
– Что там? Собрались пауки? Ждут уже? – спросил Степана Аркадьевича император, который из-за действий своего камердинера, наконец, отвлекся от тяжких дум.
Думы у него действительно были тяжкие. Сегодня опять состоялся разговор с Великой Княжной. Девочке почти шестнадцать, она категорически отказывается понимать, почему престол и все, что идет в комплекте, достанется ее брату. По этому поводу в последнее время слишком много обид. Мол, она старше, умнее и вообще… Женщины – тоже люди. Ну, вот эта новомодная чушь о равноправии. Надо заблокировать Княжне иностранные каналы. Вечно, как понасмотрится ерунды всякой, потом очередной юношеский бунт происходит. Придворный психолог говорит, пубертат. Надо перетерпеть.
А теперь еще – незапланированный Совет Старейшин. И не откажешь, сволочам. Они без участия Николая Александровича советов не устраивают. Не имеют права. Да и рисковать боятся. Если соберутся без ведома императора, прислуга потом замучается полы от крови оттирать. Вцепятся друг другу в глотку, как бешеные псы, и будут грызть до последнего вздоха. Спасибо, до официальной междуусобной войны пока дело не дошло. Но в последнее время что-то нервные они все, больше обычного заведённые. Такое чувство, будто кто-то один целенаправленно воду мутит. Провоцирует Старейшин на конфликт, который выйдет за рамки привычных склок. Как бы не пришлось вмешиваться…
– А как же. Сидят в зале совета. – Усмехнулся камердинер, – Семь пауков и одна сколопендра. Все чин-чинарем. Ждут вашего явления. Отлично! Теперь идеально.
Степан Аркадьевич сделал шаг назад, затем, прищурившись, еще раз осмотрел императора с ног до головы.
– Черт… Как же мне обрыдло все это, Стёпа. Сил нет. – Император отошел от зеркала и даже направился к выходу, но остановился на полпути. Было заметно, идти ему никуда не хочется.
– Нельзя, Ваше Императорское Величество. Вы знаете, только вам под силу держать их на самом краешке. И они знают. Пусть в ваших руках не поводок, конечно. На этих сволочей ни одного поводка не накинешь. Однако контроль какой-никакой имеется.
– Да хватит тебе! Что они там знают? – Император раздраженно тряхнул головой.
– Самое главное знают. Знают, что в вашем присутствии обнуляется сила всех артефактов. Знают, что вы при необходимости можете заблокировать любой артефакт. А это для них хуже смерти. Оно ведь, если рассудить, что эти Старейшины без артефактов? Так… пшик. Пустое место.
– На время заблокировать, Степан. Только на время…Знаешь, когда я был молодым, мне казалось это неимоверно круто. Мне казалось, я стою́ выше всех Старейшин, потому что только моя семья от рождения имеет настоящую власть. Только мы способны лишать Дома их самого главного оружия. Мне казалось, корона, престол и право суда над Старейшинами – это неимоверная мощь. А сейчас… Сейчас я знаю, корона – неудобно сидит на голове, престол – неудобно стоит под задницей, а вся моя власть над этими пауками сводится лишь к тому, что я типа контролера на Советах. Сижу там, нейтрализую их артефакты и все.
– Ну, почему же. Есть мнение, будто член императорской семьи, тот, к кому перешла эта способность, может не только блокировать на время артефакты, но и уничтожить любой из них.
Степан Аркадьевич высказался и зачем-то оглянулся по сторонам. Будто их с императором разговор могли подслушать.
– Перестань. – Николай Александрович махнул рукой. – Слухи все это. Непроверенные слухи. Да никто и не станет проверять. Уничтожить артефакт… Ты что? Это неизбежный бунт и революция. Ты вспомни вон, англикашек. Одному королю голову отрубили, другого на части разодрали. Только потому, что они в сторону лордов посмотрели. Вернее, не на самих лордов, а на их артефакты. Так у англичан их всего три. Три артефакта, трое лордов в Палате рулят. Нет, Степан… Власть моя – это лишь выдуманная, сказочная история. Вроде бы есть, а на самом деле, я всего лишь караулю Старейшин, чтоб они не сожрали друг друга. У меня их вообще восемь…
– Вы сегодня, Ваше Императорское Величество, крайне скептически настроены. Это хорошо. Может, совет быстрее закончится. А чего хотят-то? Не планировалось вроде.
– Матвей Карамзин прошлой ночью в дурость впал. Всех Старейшин на уши поставил. Вот, созвали. Разбирательств хотят. Достали…Пойду. А то время поджимает.
Император резко сорвался с места, вышел из своих покоев и решительно направился к залу Совета. Как говорится, раньше сядешь, раньше выйдешь.
Благо, находился этот зал недалеко, на этом же этаже. Дворец так-то немаленький. Иногда так набегаешься из конца в конец, что вообще ничего не хочется.
В коридорах, по которым Николай Александрович двигался быстрым шагом, было тихо. Тихо, пустынно и как-то не по-императорски. Раньше, помнится, отец рассказывал, везде, чуть ли не на каждом углу, стояла стража, личные царские гвардейцы. В специальной форме, с саблями и эполетами. Перед царем слуги бежали двери открывать. А сейчас… О времена, о нравы…
По нынешним тенденциям, если вдруг во дворец решит пробраться убийца, так его ни сабли, ни эполеты не остановят. Оружие сейчас такое, что с вшивой яблони, стоящей во дворе, можно легко империю без правителя оставить. Одним выстрелом. Поэтому охрана имеется, но она патрулирует территорию. А по дворцу просто камеры слежения распиханы. Слуги… Ну, тоже эти традиции канули в лета́. Теперь ни красную дорожку под ноги не стелят, ни с трубами глашатаи не стоят.
Император, пребывая в ностальгических думах, не заметил, как оказался перед высокими, украшенными резьбой дверьми, ведущими в нужный ему зал.
Николай Александрович замер на секунду, выдохнул, сделал каменное лицо, взгляду придал высокомерия, а затем толкнул створки и шагнул вперёд.
Старейшины уже сидели за большим круглым столом. За спиной каждого замер слуга с подносом. На подносе, как положено, стояли кувшин с вином, кувшин с водой, кувшин со свежевыжатым соком и бокалы. Прихоть глав Домов. Райдер, чтоб их. Тоже, нашлись поп-звезды. Хоть жрать не требуют во время совета и то слава богу. Он, этот совет, без жратвы иной раз настоящий цирк напоминает, а если бы на столе еще перепела, к примеру, стояли, так Старейшины этих перепелов соседу на морду шлепали бы. Или вилками глаза повыкалывали. Ненавидят друг друга до одури. А главное, чего ненавидеть-то? У каждого свой удел, своя земля в подчинении. Артефакты опять же все имеют. Нет. Спокойно не живётся сволочам.
Император, не останавливаясь, прошествовал к месту, которое условно считалось главным. Его место. Место судьи и того, кто всю эту паучиную сходку может на место поставить. Дело вовсе не в уважении или титулах. Дело в том, что лишь император обладает способностью обнулять артефакты. В его присутствии они просто не работают. Вообще.
Почему? Неизвестно. Никто ответить на этот вопрос не может. Одно лишь точно наверняка. Тот, кто дал Старейшинам артефакты, специально такую лазейку оставил. Семью, в которой по наследству передается эта особенность.
Николай Александрович в гробовой тишине занял свободное кресло и хмуро уставился на Старейшин.
Сидят… Пыжатся. Алиса Евгеньевна с прямой спиной, будто шест проглотила. Красивая женщина, конечно. Даже годы ее не берут. Опять вместо своего супруга явилась. Интересно, тот хоть жив еще? А то может прикопала его по-тихому. Надо пригласит главу Дома Розы на аудиенцию, проверить, не угробила ли его супруга.
Дом Воздуха и Дом Кинжалов… Суровые мужики. Оба во главе кланов стоят лет по двадцать. У этих все чётко. Сами порядок любят и свои семьи в строгости держат. Тем более у Дома Кинжалов – военное ремесло на уровне профессионалов высочайшего класса. Там муштра едва ли не с пеленок начинается.
Дом Земли… У того одна проблема – девки. Свои, родные. Дочерей настругал, а сына до сих пор нет. Скоро жена от него с криком убежит. Сколько можно рожать-то?
Дом Воды… Николай Александрович с трудом сдержал недовольную гримасу, которая каждый раз при виде этого малолетнего идиота норовила проявится на его императором лице. Нельзя. Он не имеет права показывать свое настоящее отношение. Все равны для правителя. Так должно быть. Но Марка хочется придушить собственными руками. Отец с бусурью был, а сынок вообще…Кстати, чего это у молодого Старейшины вид помятый? Синяк под глазом. Замазать, конечно, пыталтсь, но все равно заметно.
Дом Радуги… Никита Витальевич Черкесов. Пухлый, небольшого роста, с мягким взглядом. С виду глянешь – добрейшей души человек. А на самом деле, сволочь редкая. Впрочем, все они сволочи, эти Старейшины.
Император оторвался от толстяка и посмотрел на Розенкранца, который сидел напротив главы Дома Черной Луны. При этом оба они прожигали друг друга такими гневными взглядами, что воздух между ними почти искрился. Видимо, прямо перед приходом императора, сцепились все же.
Хотя… Николай Александрович по второму кругу обвел взглядом Старейшин. Все они какие-то напряжённые. Лаялись, похоже. Но когда император неподалёку, на большее не решатся. Знают, если переступят грань, он их наказать может. Например, заблокировать артефакт на пару лет.
– Господа, рад всех приветствовать. – Николай Александрович кивнул Старейшинам. – Давайте не будем тратить время и перейдём к теме нашего сегодняшнего Совета. Вы просили собрать его внепланово. Что за срочность?
– Срочность?! Да это просто возмутительная необходимость! Глава Дома Черной Луны потерял разум, видимо. С ума сошёл, как и его отец. – Взвился на месте Никита Витальевич.
– А вот папу попрошу не трогать. – Меланхолично произнёс Матвей. – За папу я могу еще пару ночей вам веселье устроить. Желающие есть?
– Ты, дружище, погоди угрозами раскидываться. – Старейшина Дома Кинжала спокойно поднял взгляд и уставился на «коллегу». – Объяснишь, может, что это за неслыханный аттракцион приключился? Я всю ночь проснуться не мог. Меня стая волков по лесу гоняла, потом сына моего на части рвала. Затем мои кишки друг другу кидали. И что интересно, человеческим голосом требовали признаться, не у меня ли в гостях бастард. А супруга, та наоборот, заснуть не могла. Только глаза закроет, а как ней матушка покойная руки тянет. За волосы хватает да башкой в гнилое болото суёт. И вопрос все тот же. Где, говорит матушка, бастард? А теща моя, чтоб ей три раза в гробу перевернуться, не сильно к чужим незаконным отпрыскам интерес при жизни имела. С хрена ли после смерти ему проснуться?
– Еще раз спрашиваю. Что за гнида похител моего… – Матвей Иванович еле заметно «споткнулся» на этом слове, чуть не сказав, «ублюдка», но тут же выправился. – Сына моего, внебрачного. Кто из вас украл пацана из школы?
Видимо, вот об этом Старейшины и скандалили до прихода императора. Николай Александрович вздохнул, стараясь, чтоб его вздоха никто не заметил. Блажь какая-то новая. Теперь бастарда им подавай.
– Слушайте, я, конечно, дико извиняюсь, но пацан твой, Матвей, в некотором роде – идиот. – Высказался глава Дома Земли.
По мнению императора, этот тучный мужчина с кудрявыми, похожими на тёмную медь, волосами, из всех Старейшин был самым приятным. Не с точки зрения внешности, конечно. Чисто по-человечески. Может, дело в том, что вокруг Павла Алексеевича баб полно? Жена, дочери. Наверное, они на него так благотворно влияют.
– А вот это вообще никого не колышет. – Матвей оставался по-прежнему невозмутим. Однако, император прекрасно видел, как внутри главы Дома Черной Луны клокочет ярость. – Пацан мой. Ясно? И никто не смеет его своими погаными руками трогать!
– Погаными? – Тут же взвился Старейшина Дома Радуги. Вся его добродушная благость в момент слетела с пухлого лица. – Ты не путай хер с трамвайной ручкой, Матвей. Не забывай, с кем говоришь. Не со своими халдеями. И мне вообще интересно, давно ли у тебя любовь к ублюдку проснулась? И откуда она вообще? Мы, может, чего-то не знаем об этом мальчике? Тут вопрос, как раз, к тебе. Ты знаешь, если бастард имеет ценность, хотя я даже представить не могу, какую, ты обязан сообщить об этом Совету.
– Ценности никакой. Мать я его любил безумно. – Выдал Матвей Иванович с откровенной ухмылкой на лице. – Так любил, что сил нет. Вот пацан – воспоминания о ней. Гляну на него и сердце кровью обливается.
– Да он издевается! – Расхохотался в голос Старейшина Дома Кинжалов. – Вы посмотрите! Он сидит и эту ерунду нам впаривает!
Император мысленно начал считать. До пяти, до десяти, до ста… Лишь бы не сорваться. Нужно набраться терпения. Николай Александрович поднял руку, собираясь ударить кулаком по столу, потому что главы Домов начали просто орать друг на друга, как базарные бабы. Но не успел. У Матвея Ивановича зазвонил телефон и он тут же, в одну секунду ответил на звонок.
