Павел Андреевич Богданович
Зачем мы мучаем друг друга

Полная версия

Помимо веселых историй, были и свои драмы. Один мужчина, Егор Егорович, пахарь со стажем, комбайнер, умер после короткого пребывания в больнице. Как-то поленившись воспользоваться лестницей комбайна, он спрыгнул с него, и угадил прямо на торчащий из земли лом. Лом вошел прямо между его ног на двадцать-тридцать сантиметров, и он умирал мучительно и страшно, было больно смотреть на него, как он стонал от боли, кричал и корчился.

Так же, в соседней женской палате лежала девушка, красивая, с кротким зеленным взглядом. Пухлые губки, аккуратный красивый носик, длинные светлые волосы. Она взирала на мир потухшим взором, а в глазах читалась непреодолимая боль. Ей ампутировали ногу после дорожно-транспортного происшествия, и теперь для нее жизнь словно кончилась. О чем она думала одному Богу известно, но судя по лицу, ей было очень страшно теперь жить.

До ампутации, она собиралась замуж, мечтала о крепкой семье и о детях, но не внимательный вдатый водила, на высокой скорости вылетел с проезжей части, и врезался прямо в трехступенчатую бетонную лестницу маленького магазина. На той лестнице, то есть на крылечке, сидела девушка, ей срезало ногу мгновенно, и это было действительно страшно. Не внимательный водитель грозился, что готов платить миллионы, но к чему миллионы, когда такое несчастье. Ведь она вполне могла стать моделью, актрисой, певицей или женой того парня, который отказался от нее впоследствии.

Глава 6

После выписки из больницы, Жан вернулся домой. Родные стены приветствовали его радушно и тепло, мать, милая и добрая, но не много усталая от серой и суровой реальности женщина, наготовила котлет и пирожков. Ее серые и усталые глаза смотрели на сына с любовью, а отец, очень похожий на самого Жана, не редко попрекал сына, за его бестолковость, ну и за бесшабашность в целом.

Родители Жана жили в старенькой двухкомнатной квартире. Не богатые родители редко видели Жана тогда, когда у него все было хорошо, а теперь, они стали в его жизни тем самым причалом, куда он смог причалить и передохнуть, дабы набраться сил, и вновь отправиться в нелегкое плаванье.

Окончательно окрепнув и восстановив силы, Жан приступил вновь к нереализованным планам. Искал работу, но как назло, ни чего подходящего найти не мог. Работать дворником или грузчиком за копейки не желал, а других, подходящих вакансий, словно и не было. Будто заколдованный, Жан четно искал работу, но тут, старый друг Иван, предложил ему не совсем подходящее место, но прибыльное.

Ко времени, Иван открыл ночной клуб. Он долго к этому стремился, и вот, молчаливо вынашиваемая им мечта, сбылась.

Иван предложил Жану работу стриптизера. Жан в первые минуты разговора рассмеялся, но глядя на серьезный вид друга, понял, что он не шутит. Он послал Ивана, куда подальше, а впоследствии, ни нашел иного выхода, и согласился.

Чума! Жан и в страшных снах не представлял подобного рода вида деятельности, а потом пошли деньги. Женщины, молодые и не очень, покупали его, словно вещ, будто куклу на распродаже. И он ни кому не отказывал, удовлетворял всех. Приходила однажды и Вика. Она была в шоке. Ее округлившиеся и выпученные глаза, с завистью смотрели на тех, кто оплачивал ночь с этим юным Казановой. – Путана ты!!! – Выкрикнула она однажды ему, – шлюха! – Сказала она с обидой, и более не появлялась, в этом злачном месте. А Жан вошел во вкус, и как-то, теплым летним вечером, в ночной клуб "Сияние Звезд", который открыл Иван, вошла женщина бальзаковского возраста. Модная, дорогая, и неимоверно денежная.

Алина, вдова старого олигарха, в прошлом коллега Жана. Ее несметное состояние исчислялось миллиардами, а вот личная жизнь, мерилась ромом и водкой и, одиночеством. Очень красивая и стройная, сероглазая блондинка с пухлыми губами, видимо приобретенными на столе пластического хирурга, стала большой поклонницей Жана. Сперва она просто покупала его не дешевые ночи, а потом, ведомая порывами ревности, предложила ему сделку. "Он спит только с ней и бросает этот порочный бизнес, а она хорошо ему платит". И что делать? Жан безусловно подписался, под этим выгодным устным контрактом.

Не сказать, что у Алины не было поклонников, просто приобретя свое состояние, Алина приобрела и комплекс, будто бы все, лишь охотятся за ее состоянием. С Жаном же, было все просто. Во-первых: она страстно желала его; а во-вторых: она точно знала, во сколько ей это может обойтись.

Когда-то она и сама обрела свое состояние подобным способом. Старый и бездетный олигарх купил ее, как и она Жана сейчас, а через лет пять, женился. Вскоре, не прошло и пары лет, старый олигарх дал дубу, ну и билет в высший свет Алине. Алина из золушки, превратилась в не молодую, одинокую принцессу, выпивающую в одиночестве.

Жан словно выиграл в лотерею. Жизнь настолько круто изменилась, что порой не хватало дыхания, дабы поспевать за переменами. Лондон, Париж, Берлин, подобные города стали, словно загородной дачей, куда он ездил, чуть ли не каждую неделю. Дорогие шмотки, машины и дома, приемы, чуть ли ни у самого президента, все это вскружило голову. Он будто во сне попал в сказку, и ужасно боялся проснуться. Однажды он сказал Ивану, за частной беседой:

– Знаешь брат, я сам не верю в такую удачу. Просыпаюсь утром и думаю, не сон ли это все. Отчего это произошло со мной? Да и со мной ли это все происходит?

– Да дружбан, – ответил ему Иван, – завидую я тебе, мне такое вряд ли обломиться. А Надя, – спросил он украдкой.

– А что Надя?

– Помнишь, когда ты еще танцевал здесь в клубе, она приходила. Стояла в сторонке и плакала. Я вот последнее время часто думаю, ведь так или иначе я виноват в том, что ты с ней расстался. Так бы может, женился на ней, и была она бы тебе шикарной женой, верной, преданной, а главное любящей. Позавидовал я тебе тогда, ты уж прости, – признался Иван, – и сейчас сука завидую, – сквозь смех выдал он.

Жан рассмеялся. – Любит, говоришь? – переспросил.

– О, да, еще как любит. Она просто сохнет, даже сгорает по тебе.

– А я по Вики, – грустно ответил Жан.

– Да забил бы ты на нее, – вспылил Иван, – Мамонова поклонница! Сучка она.

– Я бы тебе врезал Ибук, – перебил его Жан.

– Не умеешь ты ценить нужных женщин Жан, – констатировал Иван, – все тебе финтифлюшки по душе, а жизнь она проходит. Вот сколько ты думаешь дурачится с Алиной? Не знаешь. Правильно, – назидательно говорил он, – поэтому пока не поздно, продумай наперед несколько шагов, ибо фарт имеет, как начало, так и конец. Поверь старому татарину Ибуку братишка, – посмеиваясь, произнес Иван.

Глава 7

Уже более двух лет прошли, как Надя рассталась с Жаном, а в душе, не угасало чувство к нему. Она пробовала встречаться с Женей, дабы постараться забыть Жана, но все четно. По сей день, она не могла простить Игорю, что он разболтал все отцу, и все ждала и плакала. Она жила своею обычною жизнью, общалась с подругами и улыбалась, ходила в клубы и рестораны, но в душе, творилось что-то, что не давало покоя, ни днем, ни ночью. Любовь томила ее, и если любовь, как и физическую боль, можно было прочувствовать, ни душой, а телом, то Надежда бы изливалась стонами.

Чем больше она думала о Жане, тем более становилась неприступной. Армия ее поклонников увеличивалась, глядя на ее неприступность, видимо, ведь каждому хотелась иметь такую девушку, которая очень долго умеет любить, а главное хранить верность и не забывать. Многие, и даже Ибук, хотели бы быть любимыми такой девушкой, кроме одного Жана. Он продолжал любить свою Вику, которой, по сути, и не нужен был вовсе, и удовлетворять похоть Алины.

Надя, получив одно высшее образование, поступила еще, дабы получить второе, за тем третье. Устроилась в университет преподавателем истории, и как говориться, посвятила себя науке. Может у нее венец безбрачия, делали некоторые свое предположение, но видя то, как она бесцеремонно отшивала многих ухажеров, разводили руками.

Надя по натуре, видимо была китом, потому-то была способна любить неимоверно долго, а по физике своего тела, была дельфином. С каждым годом, она становилась все прекрасней, чудесней. Стройная, умная, милая и общительная, идеал, который замечали все, кроме одного Жана. Она же, не желала ни кого, кроме опять же, своего Жана. – Боже, – порой взывая к небу, говорила она, – почему, почему я не могу забыть его? Не дай мне Господи сойти сума, позволь забыть его, позволь не думать о нем, – но небо оставалось молчаливым.

На высоких каблуках, в юбке до колен, в строгом пиджаке и в очках для зрения, Надя смотрелась очень привлекательно. Со зрением было все в порядке, просто очки были неким атрибутом образа педагога. Улыбчивая девушка очень нравилась студентам. Добрая, ласковая, справедливая. Активистка, во всех смыслах этого слова, погруженная в работу с головой.

У себя на столе, она как-то нашла письмо. Один из студентов признавался ей в любви, и просил о свидании. – Чье это письмо, – спросила она. Ни кто не ответил. – Понятно, – произнесла Надежда.

– Мое, – послышался голос с глубины аудитории. На нее смотрел слегка испуганный Савелий Ремизов. Высокий коренастый парень, с широкими плечами. Кареглазый шатен, со спортивной фигурой, имеющий разряд по дзюдо. Савелий почти по всем предметам имел неудовлетворительные оценки, по истории же, которую вела Надежда, отлично.

Савелий, студент второго курса, влюбился в надежду с первого взгляда. С той самой первой встречи, когда поступил на исторический факультет. С той минуты, из-за дня в день пытался признаться ей в любви, но что-то удерживало его. И вот, когда он, наконец, это сделал, она осталась равнодушной. Лишь спросила: чье это письмо? И ни какой тебе улыбки, восторга или ликования, или гневных замечаний, криков. Абсолютно спокойное, отрешенное лицо, без единой мимической перемены. Это расстроило парня.

После пар, когда она осталась одна в аудитории, он подошел к ней.

– Надежда Антоновна, вы ни чего не хотите мне сказать, – робко произнес он.

– Что именно, – опустив на нос очки, взглянула она.

– Ну, – замялся он, – я же вам как бы в любви признался.

– Так как бы, или признался, – без единой эмоции, спросила она, что-то записывая в журнале.

– Все понятно, – с обидой бросил парень.

– Что именно, – продолжая писать в журнале, сказала Надя.

– Вы уже задавали этот вопрос, – с обидой произнес он, и ушел.

С тех пор, он более не появлялся в университете. И вот, Надя, чувствуя свою вину, взяла у ребят номер его телефона, и позвонила ему.

– Здравствуйте, – послышался смущенный голос парня.

– Привет Сава. Как дела?

– Да нормально, – ответил он.