Павел Андреевич Богданович
Зачем мы мучаем друг друга
Раздался звонок в дверь. На пороге с цветами появился Евгений, – а Надя дома? – Робко поинтересовался он.
– Надя!!! – Крикнул Антон Сергеевич, не оборачиваясь, так что получилось, кричал он прямо в лицо взволнованного Евгения.
Надя не спеша вышла из своей комнаты. – Привет Жень, – сухо произнесла она, и предложила выйти на улицу.
– Как дела, – сидя на крыльце спиной к Наде, так что Надя стояла за его спиной у двери, спросил он.
– Да так, ты и сам все прекрасно видишь.
– Как тебе цветы? – спросил он, после долгой паузы.
– Цветы красивые, но напрасно ты их купил. Спасибо тебе конечно за вчерашнее, но знаешь, мне кажется, что я все же люблю Жана, и думаю, он все поймет и покается. Ты мне всегда останешься лучшим другом, и от этого я с тобою честна. Прости мне, но большего я тебе предложить не могу.
Женя, ничего не ответив, молча, встал и ушел, оставив влюбленную не в него девушку одну.
Глава 4
Наутро Жан проснулся с больной головой. – А что вчера было? – Толкнув локтем в бок, спящего одетым, как и Жан, рядом с ним Ивана, спросил.
– Да в норме все было, чего ты потеешь, – еле слышно промямлил Иван.
Жан побежал на работу.
Придя на работу, Жан направился в свой кабинет, по узкому коридору. По пути его встретил Антон Сергеевич, и ни чего не говоря, влепил ему такой кулак, что у самого чуть рука не сломалась. Жан упал, считая звездочки над головой. В голове раздался гул, шум, треск, а под глазом, словно переспелый персик, наливался огромный фингал. – В чем дело, – гневно выдавил из себя Жан. Будь на месте Сергеевича кто другой, Жан бы не остался в долгу, а тут, он недоумевал, что и делать.
– Чтобы духу твоего здесь через пять минут не было!!! – Вопил голосом бешенного Антон Сергеевич. – И чтобы к дочери моей не приближался более, иначе берегись, – прошипел он яростно.
Жан все понял. – Видимо Иван вчера позабавился, – мелькнула мысль в его голове. – Тьфу ты! И надо же было такому случиться, – с досадой бросил он. Но делать было нечего, потирая распухший глаз, он пошел, собрал свои вещи и покинул дружный коллектив Сергеича, который уже успел полюбить.
Выходя из красивого здания, он набрал Наде.
– Ало, – послышался в телефоне грустный голос Надежды.
– Привет красивая, ты извини меня за вчерашнее, если честно, я был жутко пьян.
– Да я знаю, – более радостно ответила девушка.
– А что было вчера? – Поинтересовался Жан.
– Да твой друг, накинулся вчера на меня, пришлось ретироваться и бежать, а ты спал, – с обидой сказала Надя.
– Но все обошлось? – выкрикнул он.
– Слава Богу, да, иначе не знаю, что и было бы.
– Понятно, – с грустью сказал Жан, – а отцу, зачем рассказала?
– Отцу, – удивленно воскликнула девушка.
– Ну да, теперь я безработный и с большим фонарем под глазом.
– Я не говорила, – ответила она, – это, – замолкла она, не досказав начинаемого предложения. Надя все поняла, Игорь не остался безучастным, и от досады чуть не разревелась. – Мы еще увидимся, – волнительно выплеснула она.
– Ты извини красивая, но с самого начала у нас все чего-то не заладилось, по этому, дабы не раздражать твоего отца, нам лучше поменьше видеться, а лучше и вообще не встречаться. Так что прости, и все-таки прощай.
Надя хотела было что-то сказать, но Жан прервал разговор. Она Грузно упала на свою кровать и расплакалась в ту же подушку, в которую ревела совсем недавно. – Зачем Игорь, зачем, – повторяла она вновь и вновь, поминая Игоря разнообразными лихими словами. Она дернулась к телефону, дабы набрать Жану, но что-то остановило ее. Не понимая того, что Жан ее просто не любит, она винила Игоря и себя за горькое расставание, но понять нелюбовь, не могла.
Глава 5
Теперь Жан был безработным. Квартиру та он выкупил, а вот за машину, нужно было выплатить еще не малую сумму кредита. Поиски работы, не приносили ни каких результатов, а за кредит платить было нужно. Он не мог продать автомобиль, так как без него попросту лишится того шарма, которым обладает имея этот кар. Пришлось продать квартиру. Половина денег ушло на погашение всего кредита за авто, а половина осталась. – Что с оставшимися деньгами делать, – спрашивал он себя, и пришел к выводу, что пущай пока лежат. Найдет работу, добавит малость деньжат к тем имеющимся, и восстановит свое былое положение.
Но беда, как известно, не приходит одна. Спустя несколько недель, на высокой скорости, будучи не трезвым, Жан протаранил шикарный джип и отдал оставшуюся сумму денег за его ремонт. Его лишили водительских прав, отправили в больницу со сломанной ногой, а любимый автомобиль, уже не подлежал ремонту. В общем, Жан остался без машины, без квартиры, и без денег, а сломанная нога, дополняла так сказать череду его несчастий.
– Как жить дальше? – спрашивал он у себя, лежа в душной больничной палате. – Ну ни чего, – успокаивал он сам себя, – еще не вечер. А в глазах томилась тоска, здоровенный ком подкатывал к горлу, и очень хотелось закурить. Но и с сигаретами облом, курить в палате запрещалось. Лишь по ночам, когда врачи почти не тревожили бедных больных, Жан с удовольствием и облегчением закуривал.
Соседи по палате, не редко раздражали его, задавая вроде простые, но ужасно банальные вопросы. – Что, да как, – спрашивали они, на что Жан им отвечал, – обычно!!! Как, как? Бывает такое.
Его навещали друзья, мама с отцом, Надя приходила, чуть ли не по два раза в день, а той, которую он более всего ждал, то есть Вику, не было.
Все планы коту под хвост, а ведь он уже столько перепланировал. Теперь начинать все с нуля, – тьфу ты, – гневался Жан на себя, а потом так же успокаивал сам себя, словно в нем жили два разных человека. – Но ни чего, – вновь говорил себе, главное жив, по-прежнему здоров и силен! Все приложиться, – повторял сказанные фразы его посетителей. А в душе скреблись кошки. – Надо же так, – спрашивал себя иногда вновь, – всегда был фартовым, словно Бог, а тут....
Но, ни все было так плохо, и в больнице оказывается, тоже можно было жить. Больница в какой-то момент стала напоминать комедийную комнату, где все без умолку ржут.
Видимо преодолевая душевный кризис и прогоняя дурные мысли, больные устраивали себе вечера смеха, а то и дни. Был даже такой паренек Саша, который не хотел уходить после выписки, так как больно уж весело было в палате. – Ладно, – сказал полноватый паренек с добрыми серыми глазами, – анекдот на посошок, и я пошел. Он еще не успел открыть рот, а вся палата уже раскрыв рты, готовилась залиться смехом. – Короче, – продолжил Саша, – Едет как-то автобус из одного поселка в другой, а в салоне пьяный мужик спит. На каждой кочке его сон прерывается, после чего он кричит шаферу – кондом! Не дрова везешь! После подобных реплик, которых было не менее пяти или шести, шафер движимый гневом тормозит свой автобус и, хватая монтировку, забегает в салон своего автобуса, дабы покарать обидчика. Наперерез шаферу выбегает бабушка, и говорит: уважаемый кондом, вы же трезвый, а этот пьяница, нехай болтает. – Палата зааплодировала.
В один из субботних вечеров, привезли деда, с переломанным бедром. Не высокий, худой, беззубый, с булькающим кашлем, он смотрел на всех испуганным взглядом. Дед Мазай прозвали его почему-то, вроде ни какого сходство с известным сказочным персонажем… ну да и ладно. Дед по всей видимости уже страдал старческим маразмом, и оттого выдавал такие фортеля, что ни каких анекдотов не надо было. Как то среди ночи, палату наполнил дикий крик, словно где-то в палате, включили хрипящую сирену, или кому-то нечаянно прищемили мошонку дверью. Сбежались врачи, а дед на них смотрел глазами новорожденного младенца, и улыбался. Паника была на все отделение, а оказалось, дед решил юморнуть таким образом. Просто до этого дед слышал, как больные друг другу травили анекдоты и громко смеялись, а дед ни как не мог вспомнить даже самый плохенький анекдот, дабы влиться в веселую компанию. Так вот он лежал и вспоминал, и не заметил, как все уснули. Видимо так и не вспомнив ни одного анекдота, дед решил насмешить всех подобным фортелем, и ему это удалось. Только вот врачи были дико злые, а больные заливались смехом, после ужасающего пробуждения.
Деду предстояла операция. Ему в бедро, дабы устранить перелом, собирались вставить титановую пластину. Вошла санитарка, важная, словно первая леди страны, с умным видом интересовалась о самочувствии больных. Новички думали, что она врач, и охотно рассказывали ей про свои болячки, а оказалась, она не доктор. Прямо конфуз.
Санитарка Роза была круче всех. Вредная, важная, злобная, полная, угрюмая брюнетка, но ей не повезло, в тот день она работала с дедом, с веселым прозвищем Мазай. – Ну что дед, – как всегда важно сказала она, – будем бриться. – О, это хорошо, – весело ответил дедушка, хлопая колючую щетину на лице. Но Роза отчего-то к лицу и не прикоснулась, а прямиком залезла деду в интимные места, и давай елозить там бритвой.
– Ты что!!! – застыл дед в оцепенении, – иди н… отсюда!!!
– Лежи, – малоприятным скрипучим голосом пробурчала та.
Дед не стал терпеть подобной срамоты, и тогда палата, вновь озарилась оглушающим, раздражающим хрипучим голосом. Больные как всегда оценили находчивость деда, и поддержали его воодушевленным смехом.
Роза стрельнула глазами в больных, и палата замерла.
Маты и крик, ругань и вой, не остановили нахальную Розу, она продолжала нахально сбривать все то, что судя по лицу деда, было ему очень дорого. Тогда, дед применил свое главное оружие – газовая атака. Он серонул так, что Роза шуганулась и рванула из палаты как антилопа гну, увидавшая льва в последний момент, пришедшего по ее душу. Вскоре и больные повыскакивали вон, а те, кто в силу обстоятельств не могли встать и выйти, причитали: ты что дед?! Да что ты ел такое?! Да что за вонь?!
И хоть дед был веселым малым, жизнь его оказалась драматичной. Он часто с улыбкой вспоминал страну советов, но почти всю жизнь, с юности, провел в красных лагерях почитаемой им родины. Сидел за воровство, за драки, за мелкое хулиганство, и в завершении своей жизни, стал порицаемым и призираемым человеком. Жил один в какой-то конуре, в захолустной деревне. Маленькая пенсия, нуль уважения и почтения. Да и в больнице, где о его жизни ни кто не знал, относились почему-то без уважения даже к возрасту. Конечно, были настоящие люди, они не судили, и относились к нему ровно, как и ко всем, но таковых было мало.
И хотя дед был не единственной веселой историей того периода в жизни Жана, но пожалуй самой веселой историей из всех.
В травматологии, работала одна симпатичная мед сестричка Ася, синеглазая шатенка, с ангельской улыбкой. Когда она входила в палату, мужчины, в особенности молодые, приходили в экстаз, засыпая ее многочисленными вопросами. Она всем, улыбаясь, отвечала на каждый заданный вопрос, и казалась просто ангелом в белом халате. Один из больных, Кирилл, полноватый мордатый восемнадцати летний мальчуган, даже собирался признаться ей в любви, но после того как она поставила ему клизму, передумал.
