Павел Александрович Ежов
Контрактник А. Непригодин 3
Глава Ι
Непригодин прибыл в новое подразделение, «элитное подразделение», за десять дней до Нового года. Зашел в канцелярию, представился своему новому начальнику. За столом сидел высокий, спортивного телосложения капитан. С самого начала разговора грамотным он только показался, попытался выставить себя таковым. На деле оказался обычным бесхребетным клерком с умственным развитием ниже среднего, но личный состав долгое время считал его очень умным. Сам по себе безынициативен, трусоват, но очень, очень исполнителен, все распоряжения сверху выполнял в точном соответствии, а по факту, был самой простой прослойкой между командиром и трубкой телефона. Но это все впереди. Первый разговор состоялся позитивно. Непригодин озвучил свои ближайшие планы, а именно: что с первого января уходит в первую половину основного отпуска, по выходу пишет рапорт на учебный отпуск (итоговая аттестация на 4 месяца), по выходу из учебного отпуска, вторая половина основного, и собственно говоря, после чего начинает процесс по увольнению из рядов доблестных пограничных органов. Капитану такой исход дела понравился, и он закончил разговор фразой:
– Ну, хорошо, значит, ты мне тут проблем не создашь, а я не буду втыкать тебе палки в колеса, меня так устраивает, пиши сразу рапорт на отпуск.
Но по поводу «вставлять палки в колеса» капитан погорячился, так как уже говорилось, был бесхребетным и не способным принимать и отстаивать самостоятельные решения. У командования на этот счет были свои планы, которые капитан впоследствии охотно исполнял.
А что касается «не создашь проблем», так это о том, что как позже стало известно Непригодину, о нем капитан был хорошо наслышан, точнее о «подвигах» и уж очень боялся повторения таковых у себя в подразделении. Капитан строил стремительную карьеру, и на носу было поступление в академию, и такой военнослужащий был не ко времени и не к месту. Собственно, карьеру строил по пути наименьшего сопротивления, не умом, выучкой и самосовершенствованием, а стукачеством. Сдавал командованию абсолютно всех и всё, что происходит в пределах его видимости и слышимости. Вместо того чтобы работать с личным составом как это положено, разрешать возникающие проблемы и вопросы, он поднимал трубку телефона:
– Товарищ полковник! Контрактник «Пупкин» обкакался, жидко! Прошу выслать туалетной бумаги и того кто ему подотрет попу!
Выглядит со стороны именно так. Когда не доросший до таких должностей человек, начинает играть роль начальника, а актерского мастерства явно не хватает. Только разница в том, что фильм с игрой «плохого» актера вы можете выключить, а тут вынуждены смотреть до конца. Пульт находится не в ваших руках, а в руках полковника, которому не нужен настоящий начальник, ему нужен надежный осведомитель и бездумный исполнитель, с такими проще «осваивать» бюджетные средства. Да и всегда есть, кого выставить виноватым, если что-то случится. И таких дикорастущих молодых офицеров в современной армии очень много. Да и стоит заметить, что во все времена, в мирном, но трудном положении для России, именно такие кадры наполняли армию. Будь то царские времена или советские на начало 1941 года. Не нужно обманывать себя, 22 июня 1941 года, гитлеровцев встретила именно такая армия, РККА, наполненная лизоблюдами, стукачами и выскочками, которые бежали до Москвы без оглядки. Ни для кого не секрет, РККА была разгромлена в пух и прах, и ничего серьезного, за редким исключением в виде невероятного мужества отдельно взятых бойцов и офицеров, показать не смогла. Потому что вся боевая подготовка состояла из лжепропаганды, и нарисованных докладов. Лишь бы выслужиться и попасть в милость высшего руководства, авось квадратный метр лишний дадут, да пайку увеличат, это все чем руководствуются такие люди. А итог всегда один, неоправданные потери и военные катастрофы чудовищных масштабов. «Встретим врага на границе и закончим войну победой на территории врага», «штыком и гранатой будем выкорчёвывать с нашей земли врага», примерно такими лозунгами пестрили газеты, для недалеких сограждан, которые в это верили. А уже утром 22 июня, весь мир увидел совершенно другую картину, вот и сила пропаганды, вот и немец-трус, не умеющий воевать. Сегодня ситуация именно такая, не лучше, ни хуже, именно так обстоят дела в войсках и всех военных ведомствах. Пора бы задуматься господа, ядерное оружие применяться не будет, а большой войны, к сожалению, не избежать. Пока существуют человечество, будут существовать и войны. К слову о роли пограничников 22 июня 1941г., большая часть «героических» историй про заставы сдерживающие врага по месяцам, это тоже вымысел и пропаганда. Не одна застава, стоящая на направлении нанесения основных ударов и прохода крупных сил противника, не то, что сопротивления оказать, так и не узнала, что началась война. Ошибочное мнение современных пограничников «мы нужны, чтобы успеть позвонить и сказать, что началась война», это тоже не правда, для этого есть ГРУ, СВР и частично отдельные службы ФСБ, находящиеся на территории потенциального противника, а так же средства технической разведки (спутники, беспилотники и т.д.). Задача же пограничников, успеть собрать свои манатки, выйти из под удара в тыл действующих войск и охранять эти самые тылы, все. Пограничные войска выполняют оборонительные функции только на войне, только в тылу действующих войск, в мирное время, понятие «Защита и охрана Государственной границы», носит исключительно правовой характер, и имеется в виду защита и охрана установленных ЗАКОНОМ правил пересечения, пребывания и содержания Государственной границы. Собственно, почему и в подавляющем большинстве государств, охраной границы занимается полиция, и соответственно история пограничных органов России имеет потешный характер, так как за все время существования границы, в нашей стране не могут разобраться в чье ведение ее отдать, и для справки, этот вопрос до сих пор открыт. Но есть люди, которые искренне верят в пропаганду, и навязывают ее подчиненным, вместо того, чтобы обучать их военному искусству. Такой был полковник Затылкин, новый комендант Непригодина, он более чем серьезно полагал, что и наряд из двух пограничников со ста патронами на двоих, может оказать достойное сопротивление танковой дивизии на открытой местности. Да-да, именно так. Проверяя пограничный наряд на участке, этот индивид задал вопрос старшему наряда:
– Товарищ прапорщик, а что вы будете делать, если вон оттуда (указал направление рукой) пойдет танковая дивизия?
– Доложу дежурному, и буду составом наряда пробиваться к своим.
– Вы что, место службы покидать нельзя, вы обязаны принять меры по предотвращению вооруженного вторжения на территорию Российской Федерации!
Как то так. И да, он не шутил, и долго возмущался «неправильному» ответу старшего наряда. Какие могут принять меры два автоматчика против танковой дивизии? Еще и на оперативном просторе?
Отсюда следует только то, что данный субъект не знает ни ТТХ вооружения и техники, не знает штатного расписания иных подразделений и войск кроме пограничных, не знает не то что тактики, а даже ее основных элементов, не знает ничего кроме фразы однажды увиденной в каком-то документе, «Не допустить вооруженного вторжения», а как, откуда, чем, зачем и т.д., это знать не надо. Про Затылкина даже командование говорило, «Тупой, но преданный». Вот, что значит, тупое, безынициативное туловище из-за которых бездарно гибнут люди. Мы не гуманисты, солдаты гибнут, такова война, но солдаты не должны гибнуть просто так. На поле боя нужна жизнь солдата, а не его смерть, если мы все умрем, кто будет сражаться и добивать врага. Это прагматизм, а не гуманность. Но это не про Затылкина, с ним все просто, мальчику повезло, папа был в свое время военным прокурором, до полковника сынульку довести смог, а вот наградить умом не получилось. Кто-то развивает голову, кто-то мышцы, а этот отрастил усы и достаточно. К этому весьма интересному персонажу еще вернемся.
Ну а Непригодину, единственному, во всем управлении, был установлен особый график, даже не особый, а законный. Непригодин стал проходить службу в строгом соответствии с установленным регламентом служебного времени. Рабочий день с 8.30 до 18.00, с обедом с 13.00 до 14.30, суббота, воскресение и все праздничные дни соответственно для Непригодина были выходными, все по букве закона. Единственным минусом было то, что ездить от дома, до места прохождения службы ему было далеко, ровно 110 километров. Но и тут впоследствии выход был найден. Десять дней до нового года прошли без сюрпризов, за исключением одной маленькой неприятности. День на пятый, Непригодин выехал в 6 утра на службу, отъехав от населенного пункта километров десять, машина заглохла, попытки запустить двигатель успехом не увенчались, выявить причину на месте так же не удалось. На улице стоял сильный мороз и было еще темно. Чудо современной техники, а именно закрепившиеся в нашей жизни телефоны, тоже не очень надежны, заряд батареи на гаджете Непригодина растаял на глазах, все что он успел сделать это позвонить дежурному в подразделение и сообщить о случившемся, в процессе разговора телефон предательски отключился. Да что там телефон, мороз был в это утро очень сильным, и Непригодина уже посещали мысли, как бы он сам не отключился на трассе у машины. Военная форма ведь «очень теплая», продумана и сделана с любовью. Попутные машины не останавливались, все та же военная форма сегодня не внушает доверия гражданам. Непригодин так простоял около часа, может и больше, пока не остановился автомобиль в котором ехали военнослужащие. Они отвезли Непригодина обратно, он взял машину у отца, передал ему ключи от своей машины, чтобы ее забрали с трассы, а сам отправился на службу. Признаться Непригодин думал, что командование воспользуется ситуацией, и наградит его взысканием, но на удивление, последствий не последовало. Приключения в этом году были окончены, и он спокойно ушел в отпуск.
Первые неприятности
С выходом из отпуска стала известна первая неутешительная новость, министерство образования приняло ряд поправок, одна из которых коснулась изменения правил организации и проведения итоговой аттестации, а именно срок итоговой сессии сократился с четырех месяцев до полутора. Таким образом получалось, что по старому Непригодин должен был уйти в учебный отпуск в начале февраля, буквально через 3-4 дня после выхода из основного отпуска, а теперь убытие в учебный отпуск сдвинулось аж до мая. Такой поворот событий Непригодина не устраивал, ездить три месяца с понедельника по пятницу на службу, удовольствие не из дешевых. Но на это ведь и был расчет у командования, истощенный в денежном отношении Непригодин, по замыслу отцов командиров, должен был приползти на коленях и умолять их величество разрешить ему жить «как все», в полном согласии с беззаконием. Но Непригодин предложил своему начальнику, капитану Юбочкину, другой вариант, посменный режим работы, две смены в неделю по 24 часа, либо 4 по 10 часов. Ну, собственно как предложил Юбочкину?! Передал в прослойку информацию, ведь он прекрасно понимал, что капитан это человек, который занимает должность формально, и каких либо серьезных решений самостоятельно не принимает, не вырос. Тот в свою очередь незамедлительно сообщил наверх и получил разумеется отрицательный ответ. И этот ответ, он произнес с неприкрытой ироничной улыбкой, «мол, допрыгался, зажали тебя!». Но, не тут то было! Скорее не зажали, а создали себе еще большего геморроя и подставили под удар недалекого капитана, считавшего до той поры, что отцы-командиры всегда прикроют верного и преданного исполнителя, плебея. «Я же пыль целой системы!». Собственно после этого, Непригодин потеряв чувство жалости и хоть какого-то сострадания к Юбочкину, стал над ним откровенно издеваться. Непригодин стал заваливать его различного рода рапортами, увеличил частоту переписок с прокуратурой, сайтами ФСБ, Президента, и иными органами гос.власти, не давая оправится и одуматься от одной, посылал следующую. Так же раз в десять дней писал рапорт на перевод. А что, число обращений ни кем не ограничено, а чтобы не прекратили с ним переписку по вопросу перевода, место этого самого перевода указывалось каждый раз новое. Но и это не все. Непригодин стал крайне редким гостем на заставе. Чтобы экономить деньги на бензин, служить он стал следующим образом: хронических заболеваний позволяющих периодически уходить на больничный у Непригодина хватало, и в добавок в семье было двое несовершеннолетних детей, а так как супруга была официально трудоустроена, ничто не препятствовало уходить по уходу за болеющими несовершеннолетними детьми на больничный, чем он и стал пользоваться. Появился на сутки, закидал рапортами начальника, прозанимался до вечера непонятными, но в то же время несложными задачами, и уже на следующий день ушел поправлять пошатнувшееся здоровье на 7-10 суток. Вышел еще на два дня и ушел по уходу за ребенком, а что, маленькие дети болеют, а кому с ними сидеть решает не командование, а семья, в которой оба супруга работают. И к тому же, в промежутках выбивал дополнительные дни отдыха, накопившиеся по старому месту службы. Забирал перед увольнением все что мог, и ничего с ним сделать за это не получалось. Оставалось только молча проглатывать и мериться со своей беспомощностью и бездарностью. Система и ее бесполезная пыль!
Особо завистливым «товарищам» это тоже не нравилось, но говорить в лицо у такого контингента не принято. В глаза только «Привет, как дела?», ну даже за редким случаем и комплемент, в духе «красавчик, не фига ты им показал», а за спиной уже все, что вздумается. Но Непригодин на это особого внимания не обращал, бздят там и бздят. За исключением одного случая. Непригодин прибыл с утра на заставу после очередного десятидневного отсутствия, на воротах его встретил старый товарищ, из настоящих, не тех что только на словах.
– Привет!
– Привет!
– На долго к нам?
– Не знаю, посмотрим, как пойдет!
Оба засмеялись. Часовой открыл ворота:
– Ты подожди, не торопись, я сейчас ворота закрою, расскажу тебе одну вещь!
– Ну хорошо, давай.
Часовой закрыл ворота, они оба отошли в сторону, закурили.
– Короче, когда ты уехал, тут среди недовольных, разговор о тебе был, мол, что ты ох…й, ничего не делаешь, тупишь, гасишься, а пользы не какой!
– Ну не новость, я примерно так и думал, более того, в первый день об этом прямо всем сказал.
(В первый день пребывания в «элитном» подразделении, Непригодин сказал тем кто был на заставе, о том что он здесь гость, приехал сюда не надолго (с этим он конечно ошибся по объективным причинам), ждать рвения к службе и к каким либо коллективным мероприятиям от него не стоит, делать он ничего не будет, но и вмешиваться во внутреннюю жизнь тоже. Служить не собирается. Все по-честному).
– Это не все!
– А что еще?
– Короче «N» (К сожалению не все персонажи запоминаемы, да и не встречался он более в жизни Непригодина), сказал, типа это ему не четверка, тут так не прокатит, научим его, как надо правильно, будет и жить здесь и делать все и отдыхать поменьше!
– Кто, этот хер что ли? Он же молчит всегда! Вот не подумал бы! Ну пусть учит, мне даже интересно как это будет… А остальные что?
– Да кто как, по-разному.
– Ну, понятно. Ладно, спасибо за инфу, придумаю что-нибудь с ней!
– Только без моего участия!
– Без проблем, о тебе не узнают.
В этот же день, когда все (та часть л/с которая находилась на заставе) собрались в курилке, готовится к построению на боевой расчет, Непригодин чистя обувь, громко произнес:
– И когда меня будут учить? (N тоже находился там) Все продолжались заниматься своими делами, как будто ничего не произошло. А вот у N забегали глазки, не смотря на то, что физически это был сильный парень, но как известно, в здоровом теле, здоровый дух, а там как раз был только душок с гнильцой и ничего более.
– Ну так когда учить то будете?
Глаза N бегали по курилке в поисках поддержки, но ее не было. Старый, но эффективный прием. Хочешь что-то сказать, говори в толпе первым, кто первый, тот и прав, человек видя твою смелость и отсутствие поддержки от других, не полезет не в словестную перепалку, не в драку, за очень редким исключением. Чтобы разрядить обстановку вмешался старший прапорщик Филатов:
– А че случилось?
– Да вот, тут говорят я живу не правильно, научат как нужно!
– Не понял, а кто, что говорит? (Все Филатов знал и все понял, он просто сгладил ситуацию и свел ее на шутку. После, они с Непригодиным тет-а-тет обсудили ее).
– Да я не знаю кто именно! (После этой фразы в разговор подключились все и ситуацию замяли, подобных вопросов за спиной Непригодина больше не поднималось, по крайней мере до него этого не доходило). Непригодин потом добавил:
– На меня не надо смотреть и обижаться, я сразу сказал, я служить не хочу и не собираюсь, ваша внутренняя жизнь мне не интересна.
Больше к этой теме не возвращались. Но различного рода обид было все же много. Была и группа военнослужащих, которая узнав, что к ним переводят того самого Непригодина, ждала его с нетерпением, наивно полагая, что с его прибытием у всех резко изменится жизнь, а он как «защитник справедливости» рьяно поднимет и решит все проблемные вопросы. Каково было их разочарование, когда на вопрос:
– Ну, что, когда начнем?
– Начнем что?
– Как что? Как на четверке!
– А что на четверке?
– Ну как что?
– Выходные там…
– Какие выходные? Ребята, если нужен совет, спрашивайте, поделюсь, если рапорт какой, дам, а что касается как на «четверке», так делайте сами что вам надо, как то без меня. Что мне было нужно, я добился и сделал!
Так, с этими словами и умерла надежда на то, что сей «защитник справедливости» мужественно ее восстановит и возьмёт под крыло беззащитных, обделенных и ущемленных в правах воинов-контрактников.
Общая масса, как военнослужащих, так и граждан, сами являются причиной своих бед, и не надо искать виновных и уж тем более мистики в своих неудачах. Все очень просто, и отчетливо прослеживается со школьной скамьи, 20, максимум 30% учеников класса тянут, а остальные на них едут, далее в жизни все происходит по такой же аналогии, а для оправдания своего «неоплаченного проезда» ищут виновных, отговорки, и мистическое происхождение невозможности «оплатить проезд». То программа тяжелая, то сосед по парте мешал, то паста в ручке закончилась и так до бесконечности. Что-то могут, делают и как-либо стараются, 20-30%, остальные, лишь примазываются к якобы «общему» результату, но по большому счету не имеют к нему никакого отношения. Как для примера, бесспорно великий праздник Победы, 9 мая! Зачем говорить «Мы победили!», мы, мой уважаемый читатель, никого не побеждали, это сделали наши деды, а для кого-то уже и прадеды. Именно «МЫ», с кем воевали и какое отношение имеем к результату? Ровно никакого, это делали люди, которых большинство из нас даже никогда на фотокарточке не видели. Нам не принадлежит Победа, Победа принадлежит нашим дедам, а нам, лишь дано право помнить этот день и праздновать этот праздник, не криками в пьяном угаре «Мы дошли до Берлина», а вспоминать и почитать память о наших дедах. Посещать в первую очередь их могилы, содержать их в чистоте и порядке, ухаживать за этими могилами, а не таскать по площадям их портреты с выражением лица «Смотрите какой я патриот! Смотрите все, я, мо-ло-дец!». А то, что эти «молодцы» и знать не знают, где деды покой свой нашли, где лежат, да это уже и не важно, это же «наш» праздник, повод бухнуть и сгонять на шашлычок, ни больше, ни меньше. Начинать нужно всегда с себя, и уметь говорить правду себе, а потом уже окружающим. Устроили из праздника бизнес-бренд и псевдопатриотическое прикрытие. Много кто в день 9 мая ходит в музеи Великой отечественной войны взяв с собой детей? Много кто знает и уж тем более посещает могилы дедов наших славных? А зачем? Концерты же на площадях, повод отличнейший бухнуть и булками на танцполе потрясти, зачем нужна истина? Кому вы это показываете? Нашим дедам простите, уже безразлично, они этого не увидят и не услышат, и думаю к их счастью. Не уверен, что они мечтали в окопах под градом пуль, о том, что какой-то бездарь с его портретом по улице бесцельно шатался, показывая другим таким же бездарям, «какой я патриот!». Это кощунство над памятью людей, подарившим нам жизнь. А достойны ли мы своих дедов, чтобы по праву называть себя приемниками славных воинских традиций, традиций которых половину и командование то не знает?! Традиций половины не помним, не знаем, не чтим, боевые знамена передовых частей с которыми наши деды шли в атаки и жизни отдавали, позабирали, взамен привезя, извините, «тряпки» без истории, но при этом «Победа наша». Знамена это тоже наша славная история, которую у нас планомерно отбирают. Но кому это сегодня интересно, когда все заняты заработком для бездумного потребления. Сегодня, думающие люди это редкость, в кое число уж точно не попадал Затылкин. Лично Непригодину данный субъект лишь поднимал настроение своими нечастыми визитами на заставу, а вот большинство его почему-то боялось. Бывало, что Затылкин приезжал на заставу, чтобы лично довести Непригодину какую-нибудь информацию, вдумайтесь, целый полковник, бросает свои дела и едет побеседовать с прапорщиком, так как капитан (начальник) не в состоянии это сделать. Началось это с того, что на боевом расчете, Юбочкин довел непонятно кем утвержденный и непонятно, что за приказ, о якобы запрете использования сотовых телефонов. Это было еще за долго до внесения поправок в статью 28 Федерального закона «О статусе военнослужащих». До этого момента, порядок использования технических средств связи регулировался приказом Директора ФСБ и Непригодин его хорошо знал. В данном приказе не было безусловного и повсеместного запрета на использование телефонов на объектах ФСБ, а были лишь ограничения. Но согласно доведенного в устном порядке какого-то там приказа Юбочкиным, телефоны вообще нельзя было использовать на всей территории заставы. После доведение сей небылицы, всем была поставлена задача расписаться в ведомости о том, что бойцами информация получена, усвоена и принята к исполнению. Непригодин категорически отказался расписываться за услышанную ахинею, так как не номера, не даты, не кем принят приказ не было доведено, да и сам якобы приказ ни кто так и не показал. Первый разочаровался дежурный по заставе, когда услышал отказ Непригодина. Именно дежурному поставили задачу собрать подписи.
– Что вот ты начинаешь?! Расписался и все, а сейчас мне начальник из-за тебя будет мозг е….!
– А ты зачем на себя одеяло тянешь? Я начальнику обозначил в строю о том, что за эту чушь расписываться не буду. Твое дело маленькое, отдал ему ведомость, сказал, Непригодин не расписался и все. Дальше это мои проблемы.
– Ладно.
Чуть позже, Юбочкин вызвал Непригодина в канцелярию.
– Непригодин, а почему вы не расписались, я информацию довел, вы ее слышали.
– Я слышал интересный рассказ, которых вам могу сам насочинять сколько захотите. Приказ я не видел, номер, дата, кем издан! Доведение заключается не в передаче в устной форме какой-либо информации, а так же и ознакомление с процессуальным документом или его части касающейся личного состава. Документ не представлен, на слово я вам не верю, вы сказать можете все что угодно. Покажите мне приказ, я ознакомлюсь, после этого соответственно распишусь.
– Я вас понял!
– Разрешите идти?
– Да.
На этом история не закончилась, «прослойка» тут же доложила Затылкину о страшнейшем происшествии, контрактник, скотина такая, отказался в ведомости закорючку поставить. Затылкин примчался в течении часа, лично вразумить отбившуюся от стада овцу. Собственно это было первое, личное знакомство Непригодин с Затылкиным. Непригодина вызвали в канцелярию, там сидел начальник заставы, его зам и местный недалекий царек, Затылкин. Он зашел, представился, Затылкин брезгливо осмотрел Непригодина с ног до головы, повернулся к начальнику, и с ехидной улыбкой произнес:
– Вот это и есть тот самый Непригодин?
– Так точно товарищ полковник!
– Я то думал…
– Товарищ полковник, разрешите узнать, что значит «Тот самый и вот это»? Я по вашему предмет? Вы своим поведением пытаетесь выразить оскорбление в мой адрес?
– Нет, я не в коем случае тебя не оскорбляю
– А разве устав вам позволяет разговаривать со мной на «Ты», или у вас свой устав?
– Вас!
– Вам наверно понятия этики и эстетики не знакомы товарищ полковник, ваша манера оскорбительна, объясните пожалуйста, что значила фраза «вот это»? Я не вот это, а военнослужащий!
– Вы меня не правильно поняли
– Это многое объясняет!
– Вам был доведен приказ о запрете использования сотовых телефонов?
– Никак нет!
– А вот начальник говорит, что довел при свидетелях.
– Начальник в силу низкого уровня правосознания заблуждается. Он довел ни чем не подтвержденную информацию, но не приказ, а это существенная разница.
– Он всегда у тебя такой? (Затылкин повернулся к Юбочкину)
– Да, товарищ полковник (Начальник с иронией улыбнулся и перевел взгляд в пол)
– Теперь я понимаю. Ну что ж, тогда я вам доведу приказ!
– Хорошо
– Затылкин прочитал тоже самое с листка, что ранее зачитывал Юбочкин перед строем.
– Теперь вам доведен приказ, вот ведомость, расписывайтесь!
– Никак нет товарищ полковник! Вы мне пересказали неизвестно откуда взятую информацию, которая противоречит приказу директора ФСБ об ограничении использования технических средств связи. Приказа на который вы ссылаетесь, я так и не увидел!
– Я вам приказываю расписаться!
– Есть!
Непригодин взял ведомость, Затылкин расцвел и заулыбался, повернулся к начальнику:
– Понял как надо!
Непригодин поставил роспись, дату и написал «Информация не подтвержденная достоверным источником в устном порядке доведена полковником Затылкиным, с приказом не ознакомлен», и отдал ведомость Затылкину.
Улыбка быстро исчезла, теперь заулыбались зам и начальник!
– Ты что натворил?
– Что ты мне приказал, то я и выполнил! Роспись есть, пояснения тоже!
– Вы что себе позволяете, не «Ты», а «Вы», наверное?
– Наверное, я же с вас беру пример, как в уставе написано, командир (начальник) должен личным примером…
– Так, переделайте ведомость (Обратился к начальнику). Что вам надо? Чего вы добиваетесь? Там хорошим людям карьеры поиспортили, теперь тут хотите, я вам этого не позволю, тут не правый фланг!
– Я заметил, но и вас прошу обратить внимание, не один порядочный и дисциплинированный офицер не пострадал. И я, никому, ничего не портил, как вы любите говорить, «это система», значит было за что!
– Он что, издевается? (обратился к Юбочкину. Тот промолчал)
– Да кто ты такой, что бы тебе приказ показывали?
– Что??? Я военнослужащий пограничных органов ФСБ России, должностное лицо при исполнении обязанностей военной службы, от исполнение которых меня сейчас отвлекают по непонятным основаниям в нарушении распорядка дня установленного командиром части, прапорщик Непригодин Андрей Александрович! А ты вот кто такой, что позволяешь себе вести беседы в таком тоне, царь и бог что ли? А приказы, если ты неуч не знаешь, в которых написано «довести до военнослужащих в части касающихся», подлежат представлению военнослужащему для ознакомления. И если у вас такой приказ отсутствует, то не вижу смысла продолжать беседу, разрешите идти, товарищ, полковник?
– Юбочкин, покажи ему приказ по организации…
Тот быстро полез в сейф, достал приказ, который они втроем читали- читали, да ничего подобного так и не вычитали, очередная лапша на уши.
– Приказ будет, ознакомите! Разрешите идти?
– Идите (С явным недовольством произнес Затылкин)
Бесед с Затылкиным было еще много, но полковник больше не позволял себе подобного тона. Быдло, оно в любом звании, быдло, но как показывает практика, оно обучаемо. Ну а Непригодин продолжил жизнь в своем ритме.
