Паулюс Хичхок
Команда для невозможного
– Верно, – кивнул мужчина, – тебе всего лишь надо привыкнуть к тому, чего ты абсолютно не знал. Например, мы абсолютно не могли представить, что есть возможность стабилизировать мини-червоточину в колбе Ланкастера. Теперь мы можем это даже показать. Ранее же мы не представляли, как создаются червоточины, а теперь это практически повседневность для нашего космического флота. Всё, что ты видишь сейчас перед собой, – это маленькие шажки к нашей цели. И мы приближаемся к ней. Потому, Алексей, – изучай, думай, развивай. В конечном счёте, ты молодой и можешь быть дерзок с тем, с чем работаешь. Именно по этой причине Джо и захотел неопытного будущего учёного в команду. Нам нужен свежий взгляд на проблематику, Алексей. И мы очень надеемся на тебя.
– И будем помогать чем сможем, – хлопнул по плечу Алексея Давид.
***
«Мы очень надеемся на тебя».
Тёмная, маленькая личная комнатка. Алексей лежит на спине, руки поверх одеяла, ноги вместе. Ему надо уснуть, а не получается. В голове эхом звучат слова и не дают спокойно закрыть глаза. Голос Космо становится тогда особенно громким.
«Надеемся на тебя».
Зря. Он попробовал понять из их работы хоть что-то, но ничего не вышло. Поверхностное суждение или лишь понимание выводов абсолютно не даёт нужные детали для дальнейшего развития. А без них он здесь попросту не нужен. Какой смысл от человека, что ничего не понимает.
Особенно когда проблематика касается такого масштаба, как сохранение человеческой цивилизации. На его месте нужен другой человек. Более компетентный. Более умный. Человек, который не будет постоянно вспоминать, что осталось до конца жизни всех существ в Галактике каких-то тридцать четыре года. Который сможет быстро схватить суть всех открытых новых законов, переменных и использовать в максимально сжатый срок.
«Будем помогать чем сможем».
Быть якорем, пока основной корабль плывёт вперёд. Как тормоз с включённым двигателем. Слаженный механизм теряет свой коэффициент полезного действия, и всё делается дольше обычного. Осталось всего лишь тридцать четыре года. Нужно набирать скорость, искать новые пути, а Алексей даже в ориентирах ничего не понимает. Даже несколько часов потерять из отведённого времени – провал, а если считать, сколько времени ему нужно, чтобы понять всю суть, то уйдут месяцы, если не годы. И это всё – из тридцати четырех лет.
Если даже он будет стараться изо всех сил – он не успеет. Тщетные попытки будут лишь убивать время, которого и так уже нет.
В конечном счёте, пробовать бессмысленно, если конец не изменится.
Алексей закрыл глаза.
«Надеемся на тебя».
Конечно.
Он будет просто работать, понимая, что уже всё решено за него давным-давно.
***
Один серый день начал сменяться другим.
Часы тикали как обычно. Люди передвигались, будто ничего страшного не происходит. Равномерный, едва различимый гул работающих установок для их научного оборудования не менялся, выдавая всю необходимую мощь. Всё замерло и почти не двигалось. Ничего не происходило для того, чтобы предотвратить конец света.
Чтобы скрасить всю серость, хотя бы почувствовать, что он ещё живой, Алексей ходил, решал поставленные задачи, спал и ел. Двигался он по расписанию и по приготовленным маршрутам – от своей комнаты до зала совещаний, после лаборатория и снова в постель. Очень часто он не понимал того, что от него требуют, и лишь со временем, с напряжением и давлением на самого себя, мог делать нужную задачу. Сновидений не было, часто он просыпался посреди сна и смотрел в пустоту, иногда сдерживая, а порой давая себе минуту, а то и час слабости, когда он мог рыдать и кричать в подушку. Какую бы еду ему ни клали в тарелку, Алексей чувствовал лишь отдалённый привкус того, что он помнил. Серость. Повсюду была серость и некая извращённая заурядность.
Не касалось этого лишь людей, что были рядом с ним в команде. Чтобы не было лишних к нему вопросов, он смог найти в себе навыки и силы для общения с ними.
И взаимодействия.
Подобное было совсем не сложно. Нужно было лишь брать с них пример и улыбаться в нужный момент. Странно было при пустоте внутри стараться делать хорошее выражение лица. Создавать на самом себе маску. Всё ради того, чтобы они не говорили ему «мы надеемся на тебя». Чтобы молчали о том, что они якобы могут изменить решённый вопрос насчет гибели человека как вида. На совещаниях они не акцентировали вопрос на этой аксиоме. На этом неопровержимом факте. Словно боялись его. Избегали всеми возможными формулировками.
Алексей вначале не понимал, отчего они так делают, но после месяца работы пришёл к выводу, что им всем страшно.
Возможно, точно так же, как и ему.
Все улыбки, серьёзность, нацеленность на результат – всё пыль в глаза. Скорее всего, у них всех та же проблема, что и у него. Они знают, что умрут. Только, в отличие от него, они могут создать перед смертью что-нибудь новое. Потешить своё самолюбие или видеть результат работы, что стала как наркоз.
Он же и этого не мог. В какой-то момент Алексей начал видеть их команду как отряд смертников, заброшенных на неизвестную территорию с целью сделать неизвестно что, а самого себя лишь как кучку песка, которую порой бросают куда нужно.
Жить так тридцать четыре года было бы невыносимо. А уйти из команды он не мог ещё два года.
И, чтобы время прошло быстрее, он решил убивать его самым надежным способом.
Работать на износ.
***
– Алексей!
Его настойчиво потрясли за плечо. Небытие, как покрывало, сорвалось в сторону, и яркий свет от лампы на столе ударил ему в глаза. Дёрнувшись, он почувствовал, как рука под его головой затекла, а на лице загорелась отлёжанная область. Медленно распрямившись, Алексей поднял голову, начал её разминать. С каждым его движением он вспоминал, на чём остановился. Гравитационные поля. Передачи энергии по её областям. Искривление пространства для отражения внешних угроз. Вроде бы там ещё фигурировала петля Мёбиуса. Или это другое. Сплошная каша в голове.
– Алексей, – вновь, уже легче потрепали его за плечо.
Он наконец-то полностью открыл глаза. Шум в голове подавлял любой звук извне. Его тело, как марионетка, неуклюже повернулось к неизвестному гостю.
– Ты зачем себя так истязаешь? – спросил его Давид, держа в обеих руках стаканчики не пойми с чем. Один из них он протянул ему.
Чтобы не спорить с решением коллеги, Алексей взял стакан из его рук. Вдохнул аромат. Кофе. Весьма неплохой. Такой в столовой не выдают. Он-то знает – выпивает его теперь очень часто. Напиток хоть как-то бодрит и настраивает на работу.
– Работать надо… – просто ответил Алексей, медленно потягивая содержимое. Хороший вкус. Даже очень. При этом без сахара.
– Знаешь, я тоже так же начинал. Правда, потом понял – без нормального сна мозг работает плохо. Хотя вроде ему больше времени даешь «для подумать», но вся суть в том, что он думает даже во сне. Потому – зачем перенапрягаться? – усмехнулся Давид.
– Наверное, – только ответил Алексей, уставившись на тёмную жидкость в стакане.
Давид опёрся о панель управления, за которой спал Алексей. Посмотрел куда-то в сторону, отхлебнул из своего стаканчика, причмокнул и спросил:
– Успешно проходит твоя работа?
– Ну… – протянул Алексей. – Пытаюсь создать… То есть рассматриваю возможность создать этакий… Как бы сказать… Горизонт событий? Короче, чтобы на нашей нужной границе, что мы рассматриваем, создать условия для изменения пространства и времени для разрыва универсума. Вот.
– Ага, – кивнул Давид, слегка прищурившись. – Правда, не очень понимаю, как это могло бы спасти от распада.
– Ну я предположил, что если процесс попадёт в такие условия и мы сможем разорвать цикл в нужный момент, то как раз эти сотые доли секунды вся энергия от распада рассеется, и мы… Останемся тут, – едва заметно махнул рукой Алексей.
– Ну… – неуверенно протянул Давид. – Рассмотреть можно такой вариант. Посовещаться нужно, может даже пару экспериментов провести…
– Нет, нет, я ещё не представляю, как поддержать данный процесс, чтобы нас всех тут не разорвало или чтобы мы не попали в не пойми какую вселенную… Просто это… Направление, – с трудом подобрав слово, сказал Алексей.
– Ты хоть кому-нибудь об этом говорил?
– Нет… Так. Просто для себя. Может, пойму лучше ваши предложения после этого.
– И ради этого ты так себя истязаешь?
– Я так работаю, – посмотрев в глаза, сказал Алексей.
– В отрыве от команды?
Молодой человек отвернулся обратно к стаканчику в руке. Поставил его на стол, после чего протёр ладонью лицо и сказал:
– Ну скажи, над чем поработать, и я сделаю.
Давид покачал головой, отхлебнул кофе и сказал:
– У нас уже поняли, что ты сообразительный парень и с расчётами на «ты». Если что не понимаешь – учишься. Это хорошо. Ты облегчаешь нашу работу – это здорово. По идее, иметь такого помощника – это хорошо, да только нам идеи нужны, Алексей. Вот, например, твоя идея создать на основе гравитационных волн систему передачи энергии для изменения свойств времени и пространства на «границе». Любопытно, пусть другие интерпретации данной идеи мы тоже рассматривали и всё упирается в модели физики, базирующиеся на основах, которых не будет во второй Вселенной. Но у тебя появилась идея. И хочется узнать – почему ты не делишься ею с нами.
Алексей сложил пальцы в замок на коленях. Начал тереть большие пальцы друг об друга.
– Я же сказал, что не знаю, как поддержать данный процесс…
– Тебе бы подсказали. Кэт. Космо. Я, в конце концов. И куратор – Джо. Всё же мы учёные. А чтобы создать что-то новое, это, как правило, плод трудов группы людей.
– Ну, может. Правда, вы все будто бы всё знаете. Так кажется.
– Это первый взгляд. На самом деле я часто обращаюсь за помощью ко всем. Ведь в каких-то вопросах я понимаю меньше, чем, например, Кэт или Космо. Так же и они ко мне. Другое дело когда хочется всё сделать самому, чтобы никто ничего не узнал и чтобы потом твоё открытие назвали прямо в твою честь. Тогда да, мои слова – пустой звук.
– Я не хочу этого. Какой смысл вообще в этом, если…
Алексей осёкся. Он взял стакан и заткнул свой рот кофе. Чувствуя взгляд Давида, закрыл глаза.
– Алексей… Ну ты… – собеседник оторвался от панели управления симуляций, отошёл на несколько шагов, после резко развернулся и сказал: – Мы не думаем о конце, Алексей. А знаешь почему?
Молодой человек молчал. Горячий кофе сейчас обжигал не так сильно, как прилившая к голове кровь.
– Мы нацелены на результат, Алексей. Мы нацелены на то, чтобы предотвратить неизбежное! Мы приняли то, что мы умрём рано или поздно. Что мы исчезнем. Но только среди людей. Только при условии, чтобы цивилизация существовала после нас. Чтобы после нас обязательно, неминуемо были новые открытия, рождались новые люди, развивались новые отрасли и направления науки. Тут даже не научный вопрос, Алексей. Это вопрос того, ради чего ты живёшь. Чтобы просто заняться чем-то, чтобы убить время. Или чтобы оставить после себя хоть какой-то след, который смогут использовать другие поколения людей. А иначе какой смысл? У тебя есть момент. Он называется здесь и сейчас. И даже ты не знаешь, что произойдёт через мгновение. А потому, коли ничего не известно на данный момент, возьми и делай. Застрял – попроси помощи того, кто рядом. В этом и есть наша сила. Именно это и спасёт нас от полного забвения. Мы все умрём, Алексей. И это не изменить. Но мы можем и будем менять условия нашего ухода. Пока мы живы – будем делать то, что нужно сейчас.
Алексей молчал. Он медленно выпил уже половину кружки, чувствуя, как его язык уже перестал чувствовать жар. Проглотив свою продолжительную порцию кофе, он не посмел поворачиваться к Давиду.
– А если уж ты реально не веришь в данную работу, можешь себя не заставлять. Договор можно расторгнуть. Тебе лишь придется подписать бумагу о неразглашении информации о данных работах пожизненно. Вот и всё.
Алексей слегка покивал, не имея сил что-то сказать. Он услышал, как Давид сделал несколько шагов мимо него, а затем сказал:
– Я пошёл.
– Да, – кивнул Алексей.
И, когда Давид начал удаляться, добавил:
– Я тоже пойду. Добрых снов, Давид.
Алексей смотрел в одну точку. Не двигался. Лишь прислушивался.
До него донёсся скрип обуви учёного, и он услышал ответ:
– Доброй ночи, Алексей.
***
– …таким образом, внешний универсум поменяется, а наш останется нетронутым. Спасибо за внимание.
Последние слова вышли спокойно и сами по себе. Никакого мандража не было и в помине.
Алексей опустил руку с голограммы и посмотрел в лица тех, кто его слушал. Куратор слегка щурился. Кэт сделала губы напряженной трубочкой, наморщив лоб. Космо что-то вводил в свои голографические формулы, бросая взгляд на представленную систему защиты. Давид тёр подбородок и чуть-чуть улыбался.
– То есть ты хочешь создать локальный горизонт событий? – вдруг спросила Кэт.
– Не то чтобы он. Похож разве? Дело в том, что подразумевается щит, что впитает угрозу, а затем будет уничтожен тем, что мы перестанем его поддерживать. То есть энергия рассеется в другом месте, а если даже и здесь, то, возможно, процесс распада Вселенной нас и не коснётся уже. Ведь, как я понял, у нас стоит задача создать защиту на сотые доли секунды смерти Вселенной. И данная система должна справиться с этой задачей.
– Фактора «если» многовато, – сказал Космо. Он поднял головы от формул в сторону Алексея. – То, что ты хочешь искусственно усилить поля вокруг нашей галактики, я понял. Проблем с тем, что это повлияет на ход нашей Солнечной системы, теперь нет. Проблема в другом. Что, если реакция конца Вселенной воспримет подобный щит как катализатор? Также событие само по себе достаточно мощное. Энергия должна будет куда-то уйти. Мне кажется, что, если щит вырубить в ненужный момент, мы создадим сверхновые. А мы будем прямо посередине хороводов новых звёзд.
– Космо, но это же распад всего, а не волна каких-то частиц? – сказала Кэт.
– Вот именно. Распад. То есть при определённом условии, а в эти условия входит «щит» Алексея, вполне возможно, что распавшееся втянется в «щит», а после его выключения огромное количество новой материи вырвется наружу. Есть вообще вероятность создания нового Большого взрыва.
– Не соглашусь, – покачал головой Давид. – Вполне вероятно, что вообще никакой реакции на «щите» не будет. Мы ведь помним, что там будут вообще новые законы. Конечно, в таком виде данная схема не сработает. Разве что только искривить пространственный котёл, дабы всё, что прилетело, ушло обратно…
– А ты сможешь предугадать реакцию нового универсума на подобное? Снимем щит, а там чёрная дыра нас встретит… – сделала окружность ладонями перед своим лицом Кэт.
