Патриция Вентворт
На краю пропасти

Дейл обнял ее, прижался щекой к ее щеке.

– Сегодня я собираюсь полетать, черт, завтра тоже! Но я обязательно напишу Джарвису – пусть разнюхает, каковы наши шансы, – и тогда завтра после обеда – ты подбросишь меня до Ледлингтона? – сяду на поезд в три двадцать. Переговорю с Джарвисом, и если вести окажутся обнадеживающими, с утра отправлюсь в министерство авиации. Как тебе мой план?

Лайл с любовью смотрела на мужа. Сердце пело. Все снова налаживалось.

– План превосходный.

Дейл опустил голову на плечо жены.

– Ты только люби меня, Лайл.

Глава 9

Впоследствии, оглядываясь на тот день, Лайл представляла его светлым пятном посреди бесконечной тьмы, окошком, через которое в сумрак комнаты на миг проник солнечный луч. Но когда день был прожит, он стал одним из череды непримечательных дней, о которых нечего вспомнить. Безоблачное небо, яркое солнце, штиль на море: часы беззаботно бежали вперед, не принося ни радостей, ни огорчений. Дейл вернулся с аэродрома довольный и весь обед болтал про самолеты. Рейф появлялся только вечером, Алисия уехала, поэтому они обедали вдвоем. Потом Дейл учил ее плавать. Время пролетело незаметно, и ночью Лайл спала как убитая.

На следующее утро во время завтрака Алисию позвали к телефону. Рейф задумчиво курил сигарету. Он работал конструктором в самолето-строительной компании, пару лет назад купившей у Дейла участок земли под новый завод. Рейф не сводил глаз с циферблата, как обычно оттягивая время ухода на службу.

Алисия вошла в столовую с ухмылкой на губах, упала в кресло и сказала Дейлу:

– Звонила Эйми.

– Какая Эйми?

– А ты знаешь нескольких? Мне и одной многовато. Эйми Мэллем, дорогой. Она гостит у Кроуфордов и хотела с нами пообедать.

– Как мило, – заметил Рейф. – Я в отчаянии, что придется лишиться такого удовольствия. Зато тебе больше достанется. – Он с неохотой встал и послал Лайл воздушный поцелуй. – Детка, ты еще не знаешь, как тебе повезло. Передай Эйми искренние заверения в моей совершенной преданности.

– Если ты не поторопишься, – заметила Алисия, – опоздаешь на работу.

– Ничего подобного, – заявил Рейф. – Я хожу по краю, но никогда не переступаю границ. Именно так сказал мне в субботу утром старый Мэллеби. Счастливо оставаться, детки, наслаждайтесь жизнью.

Он вышел, не закрыв за собой дверь.

Лицо Дейла перекосила раздраженная гримаса.

– Что ты ей сказала, Алисия?

Она пожала плечами.

– А что я должна была сказать? – И Алисия продолжила издевательски вежливым тоном: – «Великолепно, дорогая! Мы сгораем от нетерпения увидеть тебя, особенно Дейл».

– Не кривляйся! Сегодня ей приезжать незачем. Утром я летаю, а после обеда уеду. Лайл отвезет меня в Ледлингтон, так что, если хочешь, наслаждайся обществом Эйми в одиночку.

Алисия вспыхнула.

– Вот уж нет, дорогой! Эйми не моя подружка.

– Тогда скажи ей, что мы не можем ее принять.

Лайл сидела тихо, не участвуя в разговоре. Эйми Мэллем… На миг имя задержалось на поверхности памяти, затем камнем ухнуло вниз. Женщина за изгородью, оса в патоке! Лайл прошибла холодная дрожь.

Алисия выразительно покачала головой:

– У нас нет выбора. Кроуфорды едут в школу к Джоан, у нее какие-то неприятности, и, понятное дело, Эйми с собой не возьмут. Так что придется ее принять. Раньше часу она не появится, и если ты хочешь успеть на поезд в три двадцать, мы просто выйдем пораньше – скажем, без четверти два.

– Мы?

– Хочешь бросить меня на съедение волкам? – рассмеялась Алисия. – Не выйдет. Кроме того, мне нужно забрать машину из ремонта. Лэнем обещал, что она будет готова после трех. Поброжу по магазинам и вернусь своим ходом.

Алисия обошла вокруг стола, наклонилась к Дейлу и понизила голос до шепота:

– Не упрямься, дорогой. Эйми разочарована, что не повидалась с тобой у Крейнов, и умирает от желания узнать, почему Лайл уехала в такой спешке. Если не удовлетворить ее любопытство, она не отстанет. А если ты ее не примешь, начнет трещать на каждом углу, что ты не разрешил ей увидеться с Лайл.

Слова Алисии предназначались Дейлу, но Лайл все слышала. Неприятное чувство, словно подслушиваешь чужие секреты. Алисия смотрела на нее, Дейл хмурился. Щеки Лайл вспыхнули, она резко вскочила и выбежала вон.

Казалось, ни Дейл, ни Алисия не заметили ее ухода. Лайл не было места на этом поле битвы. Дейл хмурился, но Алисию не смущал его грозный вид. В ее яростном взгляде ясно читалось: «Почему ты боишься Эйми? Ведь боишься, я же вижу. Я могла бы защитить тебя от нее, я ей под стать, только зачем? Ты не дождался меня, выбрал Лайл – теперь пусть она тебя защищает».

Ярость Алисии превратилась в язвительный хохот.

– Смирись с неизбежным, дорогой, она все равно приедет. – Алисия привстала на цыпочки и чмокнула Дейла в подбородок.

Все утро Лайл провела в безнадежных попытках набраться мужества перед встречей с Эйми Мэллем. Переодевшись в льняное платье цвета соломы, в тон волос, она взглянула на себя в зеркало и немного приободрилась. Подкрасилась ярче обычного – нечего гостье видеть ее бледность. Да и что эта Эйми посмеет сказать, глядя Дейлу в лицо, сидя за его столом? Глупо заранее нагонять на себя страх. Оса увязнет в патоке, и делу конец.

Миссис Мэллем приехала в щеголеватой маленькой машине, одетая броско и ярко. Слишком короткая расклешенная юбка, обтягивающий верх в изумрудно-белую полоску, зеленые туфли и витая повязка на лбу, из-под которой выбивалась копна пышных золотистых волос – чересчур пышных и золотистых, под стать роскошному бюсту и мощным икрам. По контрасту с этим великолепием прочее не могло похвастаться размерами: узкие, близко посаженные глазки неопределенного цвета, тонкие бесцветные губы, бледные одутловатые щеки.

Эйми Мэллем обняла Алисию, схватила Дейла под руку и с ног до головы оглядела Лайл:

– Значит, это и есть новобрачная. Кого прикажете поздравлять?

Тот самый протяжный, увязающий в собственной сладости голос. «Этот несчастный случай был на руку Дейлу».

В первое мгновение Лайл онемела, но скоро уже трясла руку гостье. Пухлая ручка в замшевой перчатке вцепилась в ее ладонь.

– Пожалуй, если кого и поздравлять, то Дейла, – протянула Эйми Мэллем.

Другой рукой она все еще сжимала его локоть.

– Впрочем, я опоздала на полгода. Наверняка вы устали от поздравлений.

Дейл улыбнулся гостье.

– Я не против, когда мне лишний раз напоминают, как мне повезло.

Эйми Мэллем рассмеялась.

– Ты везунчик, Дейл. И как тебе это удается?

Ленч прошел весело – по крайней мере для Эйми Мэллем. Разговаривали в основном Дейл и гостья. Алисия была не в духе, время от времени бросала раздраженные замечания и ела только фрукты.

– Право, дорогуша, тебе незачем худеть, – заметила Эйми Мэллем.

Глаза Алисии скользнули по тарелке гостьи.

– Когда это становится необходимостью, то уже поздно. Я всегда слежу за фигурой.

Миссис Мэллем залилась смехом.

– А вот мне все равно! Обожаю хорошо поесть, и мне безразлично чужое мнение. – Она повернулась к Лайл: – Знаете, я так огорчилась, не застав вас у Крейнов! Я не поверила, когда мне сказали, что вы уехали. А все потому, что в пятницу я сама появилась около полуночи – заскочила к кузине, леди Лоусток, и та уговорила меня остаться на ужин. Неразумно с ее стороны, неосмотрительно – с моей. Мэриан Крейн разозлилась, но я заявила ей: «Мы с Памелой знали друг друга за двадцать лет до нашего с вами знакомства, могла ли я ей отказать?» Вы знакомы с Лоустоками?

– Боюсь, что нет.

– Дейл, уму непостижимо, что ты творишь! – шокированно заметила миссис Мэллем. – Давно пора свести вас со всем местным обществом. Ваш муж не хочет ни с кем вас делить. Однако он обязан свозить вас к Памеле Лоусток; милейшее существо, старинная приятельница Дейла. Когда-то… впрочем, не стоит вытаскивать эти древние истории на свет божий.

– Почему бы нет, Эйми? Старые истории тем и хороши, что их некому опровергнуть, – хмыкнула Алисия и тут же схлопотала шаловливый шлепок и кривую улыбочку от гостьи.

– Тебе бы все шутить, дорогуша!

Затем миссис Мэллем повернулась к Лайл.

– Если покажете мне сад, обещаю рассказать вам обо всех старых увлечениях Дейла.

Впрочем, этого удовольствия Лайл удалось избежать. Когда подали кофе, Дейл объявил, что спешит на поезд, а Лайл и Алисия обещали довезти его до города.

Миссис Мэллем ничем не выказала своего огорчения. Очаровательно улыбнувшись Лайл, она спросила, может ли подняться наверх.

– Привести себя в порядок, дорогуша.

Если Дейлу и хотелось предотвратить этот опасный тет-а-тет, он был вынужден отступиться. Вместо того чтобы броситься ему на помощь, Алисия саркастически подняла бровь и скрылась за дверью собственной спальни, и Дейлу пришлось наблюдать, как три дамы поднимаются по черно-белым мраморным ступеням на галерею, откуда до него долетел восторженный возглас Эйми Мэллем:

– Ах, на свете нет места, равного Тэнфилд-Корту!

Миссис Мэллем повторила свою реплику, пудря носик в спальне Лайл. Спальня целиком отражалась в большом зеркале. Несмотря на три высоких окна, тут всегда царил полумрак. Громадный гардероб красного дерева занимал противоположную стену, подавляя все вокруг словно утес на равнине. Темные панели не отражали свет, а словно впитывали его. Между дверями возвышался массивный комод. Неразрушимый ковер времен королевы Виктории, некогда коричневый с зеленью, стерся до неопределенного тусклого цвета. Те же цвета повторялись в выцветших узорах камчатных гардин. Следы былой роскоши только подчеркивали нынешней упадок.

Миссис Мэллем повернула припудренный носик к хозяйке.

– Дорогуша, почему вы не возьмете дело в свои руки? Комната прелестна, но подходит разве что вашей прабабке. Неужели вам не надоел цвет вареной говядины со шпинатом?

Слова гостьи покоробили Лайл, но в глубине души она не сердилась на Эйми Мэллем. Лайл успела привыкнуть к тягучему выговору гостьи, да и впечатления от слов, услышанных за изгородью, успели потускнеть. Миссис Мэллем оказалась записной сплетницей, назойливой и невоспитанной, но именно поэтому ее словам и не следовало доверять.

– Да, комната старомодная, – с достоинством ответила Лайл, – но в этом особая прелесть. Тэнфилд-Корт – старинный особняк; к тому же Дейл вряд ли позволит что-то менять.

Эйми Мэллем умела смеяться, не разжимая губ. Они растягивались в узкую кривую полоску, а из груди раздавалось квохтанье, словно булькала вода в закрытой бутылке. Нет, не вода, патока.

– По крайней мере кое-что Дейл уже поменял. Вы не знали Лидию? Ах что это я… разумеется, нет – вам, должно быть, исполнилось лет десять – двенадцать, когда она умерла.

– Возможно, – бросила Лайл, желая сменить тему разговора, но не зная как.

Эйми Мэллем сузила глаза.

– До сих пор не понимаю, почему он на ней женился. За Дейла пошла бы любая. По нему сохла моя кузина Памела Лоусток. О, вам не о чем беспокоиться – теперь она всей душой предана Джошу. «Бесподобное пиво Лоусток», не слыхали? Денег куры не клюют. Но тогда она была бедна как церковная мышь, а Дейлу требовалась невеста со средствами. Я всегда говорила, Тэнфилд – чудовище, требующее бесконечных жертвоприношений.

Миссис Мэллем хохотнула.

– Ему нужны все новые юные девственницы. Джернинхемы всегда женились на деньгах. А Тэнфилд проглатывал их и просил добавки.

Лайл разрывалась на части: в ней боролись негодование и сочувствие словам гостьи.

Побледнев и сжав губы, она заметила:

– И впрямь звучит пугающе. Так вы готовы? Мы можем идти?

Глава 10

Дейл заявил, что в Ледлингтон их отвезет Лайл, но в результате сам уселся за руль. Автомобиль принадлежал Лайл, но, как большинство хороших водителей, Дейл терпеть не мог праздно сидеть в пассажирском кресле. Лайл вздохнула с облегчением. Она хотела уступить Алисии место на переднем сиденье, но Дейл раздраженно буркнул:

– Еще чего, это место – твое!

Лайл без лишних слов села рядом.

Алисия хлопнула дверцей чуть сильнее, чем требовалось. Поверх льняного платья без рукавов она надела жакет в яркую черно-белую клетку и повязала черные кудри белым шарфом. Щеки Алисии горели, глаза метали молнии. Лайл порадовалась, что ей не придется везти Алисию домой.

Дейл с трудом отделался от Эйми Мэллем, заявившей на прощание, что он делает из мухи слона – до поезда времени хоть отбавляй. Автомобиль еле тащился вверх по извилистой проселочной дороге от деревни Тэнфилд до Ледлингтон-роуд.

– Мы что, едем на похороны? – съязвила Алисия.

Хмурый Дейл не удостоил ее ответом.

Спустя некоторое время он резко спросил Лайл:

– Когда ты в последний раз на ней ездила?

– Вчера.

– Не заметила ничего странного с рулевым управлением?

– Нет. Что-то серьезное?

Дейл продолжал хмуриться.

– Не знаю, машина странно себя ведет на подъеме. Будь осторожнее на обратном пути. Пусть Эванс ее проверит. Вот когда вспомнишь добрым словом Пелла.

– Эванс… – начала Лайл, но сочла за благо прикусить язык.

– Эванс – шофер, а не механик. Вряд ли ты поймешь разницу. Женщины ничего не смыслят в технике. И зачем я рассчитал Пелла!

– Дорогой, ты же не мог допустить, чтобы он продолжал свои шашни с деревенскими! – рассмеялась Алисия. – По крайней мере пока Лайл тут живет.

Лайл выпрямилась и заметила, подчеркнуто обращаясь к Дейлу:

– Ты сам принял решение. Коулы – твои арендаторы. После того как мисс Коул пожаловалась, что Пелл не дает проходу Сисси, ты сам сказал, что ему тут не место.

В ответ Лайл получила сердитый взгляд, но не сдалась. Муж ревностно относился ко всему, что касалось Тэнфилда и арендаторов. А Пелл был пришлым. Да и Алисии не следовало встревать не в свое дело.

– Как же меня раздражают эти неполадки с рулевым! – прорычал Дейл.

– Вчера все было отлично, – невозмутимо сказала Лайл.

Неполадки с рулевым управлением ее не тревожили. Дейл привык к большим автомобилям, дамские машинки его угнетали. Муж всегда находил, к чему придраться: то к зажиганию, то к тормозам. Лайл и сама отлично водила, но механика ее не интересовала. Сейчас Лайл больше угнетала ворчливость Дейла, чем неполадки.

– Да ерунда все это! – заявила Алисия, уже не дразнясь, но снова не получила ответа.

Дейл разглагольствовал о вождении вообще и об автомобиле Лайл в частности всю дорогу до станции, раздраженный скорее хозяйкой машины, чем самой машиной. Под конец Лайл и сама поверила, что виновата в проблемах с рулевым управлением. Выходит, будь у нее машина поновее, Дейл перестал бы злиться. И впрямь, почему бы не купить новую модель, ведь денег достаточно? Однако Лайл упрямо продолжает водить этот несносный драндулет – это ли не доказательство ее скверного характера? Ничего из этого не было сказано вслух, но отчетливо прозвучало в тоне, доставив Алисии на заднем сиденье немало веселых минут.

Однако когда они приехали на станцию, настроение Дейла изменилось. Он крепко сжал руку Лайл.

– Женщины не смыслят в автомобилях, а ты хуже их всех, вместе взятых.

На сей раз упрек был высказан с нежностью. Лайл просияла:

– Я знаю, милый!

– Я беспокоюсь за тебя, дорогая. Отгони машину к Лэнему, не тяни.

– Да, но…

– Сделай это ради меня.

Дейл отпустил ее руку и чмокнул Лайл в щеку.

– До завтра! – крикнул он на прощание, помахав Лайл и Алисии рукой.

Лайл смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду. Очевидно, для Алисии это стало последней каплей. Не успел автомобиль двинуться с места, как она заметила приторно-сладким тоном:

– Я вижу, тебе нравится, когда с тобой нянчатся. Меня чуть не стошнило! «Дорогая, ты ничего не смыслишь в автомобилях!» – Алисия понизила голос, на редкость умело копируя манеру Дейла. – Мужчине, который посмел бы так со мною сюсюкать, не поздоровилось бы.

«Да ты бы все отдала, чтобы Дейл сказал это тебе!» – подумала Лайл, но промолчала.

Она аккуратно выехала со станции и свернула направо, к гаражу Лэнема. Поскорей бы избавиться от Алисии! Лайл считала минуты. Нет, она не станет отвечать на ее колкости. Дейл придет в ярость, если узнает, что они сцепились с Алисией. Нет, Лайл высадит ее у гаража и тут же уедет.

Хотя Дейл и велел ей проверить машину.

Все равно она и лишней минуты не задержится рядом с Алисией! Эванс посмотрит машину дома. Дейл не заметит разницы.

Алисия между тем не закрывала рта:

– Ты так и будешь всю жизнь цепляться за мужчин? Неужели ты не способна сама о себе позаботиться? Что течет в твоих венах: кровь или водица? Разбавленное водой молоко, не иначе. Думаешь, Дейл способен довольствоваться такой смесью? – Алисия с горечью рассмеялась. – Почему ты молчишь? Не хватает духу послать меня к черту?

Лайл остановила машину прямо перед открытыми воротами гаража и вышла, бледная, но спокойная. Затем подошла к задней дверце, открыла ее и дождалась, пока Алисия выйдет.

Несколько мгновений они стояли рядом, напряженные, без кровинки в лице. Алисии бледность не шла, выдавая возраст, делая заметнее круги под глазами. Лайл, напротив, выглядела очень юной, душераздирающе юной, словно нашалившее дитя, искренне не понимающее, за что его бранят.

– Ты уверена, что твоя машина готова? Я могу тебя подождать.

Алисия вспыхнула.

– Лучше подожди свою – мою уже починили.

Лайл не ответила, села в машину и уехала.

Глава 11

Отъехав с полмили, Лайл остановилась и опустила верх кабриолета. Именно из-за складной крыши ей не хотелось расставаться со старым автомобилем. Ей нравилось ощущать над головой чистое небо. Лайл складывала верх, только когда ехала одна или с Рейфом. Ей нравилось, как ветер лохматит волосы, а в вышине проплывают облака и аэропланы.

Сев за руль, Лайл успокоилась. Дейл уехал в Лондон. Алисия? С глаз долой, из сердца вон. Лайл вновь обрела свободу, ветер и солнце принадлежали только ей. Она свободна, как дитя, вырвавшееся из-под присмотра, свободна в мыслях и поступках.

Лайл не спеша ехала по ровной дороге. По обеим сторонам расстилались поля с редкими фермами и рощами. Небо сияло безоблачной голубизной. Встречный поток воздуха шевелил волосы. Вдали синело море, но вскоре его скрыла высокая насыпь. Лайл предстоял спуск к деревне. Поначалу дорога шла полого, затем делала петлю и после поворота круто ныряла вниз.

Она успела забыть про неполадки в рулевом управлении, как вдруг на середине поворота раздался щелчок и руль вырвался из рук. Автомобиль развернуло, и он понесся вниз с холма, подпрыгивая на неровной земле. Приближался правый поворот, но машину несло прямо на стену сарая Куперов. После того как однажды ночью в нее врезался потерявший управление автомобиль, стену выкрасили белым. Лайл не могла оторвать глаз от белого пятна. Той ночью машина разбилась вдребезги, водитель погиб. Она попыталась вывернуть руль, но руль не слушался. Лайл распахнула дверцу и прыгнула.

Стоявший за поворотом Рейф Джернинхем успел заметить, как автомобиль врезался в стену, и, не чуя под собой ног, бросился к сараю, уверенный, что Лайл погибла. За спиной слышался топот ног перепуганных Куперов.

Машина напоминала раздавленную игрушку, но водительское место пустовало. Кровь гремела в ушах. Рейф шумно вдохнул и бросился вниз по склону.

Лайл лежала лицом вниз, раскинув руки. Она упала в канаву, в пышные заросли болиголова. Рука, сжимавшая пучок травы, шевельнулась.

Рейф упал на колени рядом с ней.

– Лайл!

Она была жива. Лайл привстала. Они стояли на коленях друг против друга. На побелевшем лице Лайл краснела свежая царапина. Серые глаза смотрели на Рейфа, не видя его. Рейф с тревогой вглядывался в лицо Лайл.

– Ты ранена?

– Нет… я не знаю… я решила, что мне конец…

– И я.

К месту происшествия сбежалась вся деревня: Куперы, почтмейстерша мисс Коул, ее племянница Сисси, портниха, Джеймс, брат мисс Коул, владелец лавки, пекарь мистер Мэггс, престарелый мистер Обадайя Крисп, а также толпа юных Криспов, Коулов, Куперов, связанных между собой сложной цепью свойства и родства. Все были перепуганы, возбуждены, преисполнены сочувствия и любопытства. Их слегка разочаровало, что Лайл ничего не сломала. Однако миссис Купер со знанием дела заметила:

– Иногда переломы проявляются не сразу.

Лайл, сидя на траве, смягчившей падение, ощупывала себя и без конца повторяла дрожащим голосом:

– Не беспокойтесь, со мной все хорошо.

Рейф выловил в толпе мисс Коул и попросил:

– Пожалуйста, позвоните в усадьбу, пусть пришлют Эванса на другой машине, да поскорее.

– И как только ее угораздило? – удивленно спросила Сисси Коул, переводя взгляд с тетки на Лайл.

«Девицы вроде нее вечно уставятся в пол, будто ты с ними заигрываешь», – мелькнуло в голове Рейфа. Ему не нравилась Сисси – высокая тощая девица, грубое подобие Лайл, и к тому же неряшливая. Заправив за ухо соломенную прядку, Сисси скорбно пробубнила:

– И как только ее угораздило?

Этот же вопрос, но в других выражениях, задал ей Рейф спустя пару часов после аварии. Лайл отказалась лечь в постель и запретила себя опекать. Сменив безнадежно испорченное платье, Лайл устроилась в глубоком кресле на лужайке, откуда открывался вид на Тэйн-Хед, и в одиночестве пила чай. Здесь было тихо и хорошо. «А главное, нет Алисии», – думала Лайл.

Рейф присел на табурет у ее ног и спросил:

– Черт подери, что это было?

– Что-то случилось с машиной на повороте.

– Что именно?

– Руль перестал слушаться.

– А раньше ты ничего не замечала?

– Дейл заметил.

Рейф передернул плечами и отвернулся.

– Дейл? Что именно он заметил?

Лайл всхлипнула.

– Он рассердился – сказал, что барахлит рулевое…

Рейф перебил:

– Кто вел машину – ты или он?

– Дейл. Он ненавидит сидеть рядом с водителем. Дейл велел мне проверить машину у Лэнема.

– Дейл велел тебе проверить машину, а ты не послушалась? Почему?

– Не захотела… – Лайл покраснела.

– Но почему?

– С нами была Алисия. Приехала за своей машиной. Она пыталась завязать ссору, а я не хотела ссориться.

Рейф пытливо всматривался Лайл в лицо.

– По-твоему, лучше угодить в аварию, чем поссориться?

– Я же не думала, что все кончится аварией! Дейл хотел, чтобы машину осмотрел Эванс, а уходя, велел мне ехать к Лэнему. – Лайл нервно усмехнулась. – Откуда мне было знать, что все так серьезно?

Рейф обхватил руками колени. В светлых брюках и белом свитере, небрежно накинутом на плечи, он казался смуглее обычного. Темные волосы курчавились над ушами слегка вытянутой формы.

– Из-за чего вы с Алисией поссорились?

– Я не ссорилась. Рейф, почему она меня ненавидит?

– Неужели не догадываешься? – Рейф тонким голоском пропел: – «Не презирала б так тебя, не будь ей он милей»^[6].

Лайл густо покраснела.

– Прекрати, Рейф.

Он рассмеялся.

– Тоже мне тайна! Причина ее ненависти стара как мир, прелесть моя, – Алисия тебя ревнует. А если ты и дальше собираешься изображать святую простоту, я скажу к кому.

Лайл насупилась, однако с детской прямотой встретила его насмешливый взгляд. Вечно этот Рейф дразнится… Хотя, возможно, именно поэтому с ним легко болтать обо всем на свете. И никаких тайн, никаких подводных камней и зыбучих песков – лишь чистая прозрачная вода.

– Скажи, в моих жилах течет разбавленное молоко? – спросила Лайл.

Рейф расхохотался.

– Это Алисия придумала?

Лайл кивнула.

– Тебе следовало ответить, что лучше молоко, чем уксус.

– Ты тоже думаешь, что в моих жилах течет разбавленное молоко?

На лице Рейфа появилось очень странное выражение.

– Разбавленное? Нет. Скорее подслащенное медом.

Лайл прыснула.

– Фу, гадость! Ты говоришь как герой драмы. Меня сейчас стошнит!

Рейф замолчал, довольный, что ему удалось ее рассмешить. На щеках Лайл снова играл румянец, и она больше не смотрела за горизонт невидящим взглядом.

Внезапно Лайл нахмурилась. Герой драмы… Только вчера Дейл сказал о ком-то: «Его ждал драматичный конец». Тот человек разбился на машине, как едва не разбилась она. И вместо того чтобы сидеть на лужайке рядом с Рейфом, она могла бы… Но что толку думать об этом? Все в руках Божьих.

– О чем задумалась? – спросил Рейф.

– Если бы я не выпрыгнула…

Он не сводил с нее напряженного взгляда.

– Почему ты выпрыгнула?

– Я подумала, это мой единственный шанс.

Рейф кивнул.

– Ты успела подумать или просто запаниковала?

Глаза Лайл потемнели.

– Я успела подумать… о многом.

– Расскажи!

В его тоне было столько нетерпения, что на миг Лайл оторопела, но доверие к Рейфу взяло верх. К тому же рассказывать о пережитом стало облегчением.

– Знаешь, когда такое случается, в голове толпится столько мыслей! Я думала, что Дейл рассердится, потому что я его не послушала, а Алисия, напротив, обрадуется. Думала, что вовремя переписала завещание и теперь Дейлу не придется продавать Тэнфилд. А когда увидела перед собой белую стену, поняла, что если не выберусь из машины, то погибну. Углядела подходящую канаву – и прыгнула.

На лице Рейфа застыла странная гримаса.

– Ах ты, моя умница! И как это у тебя получается? Не успела испугаться, потому что думала о Дейле и прочем?

– Почему же, испугалась. Я боялась порезать лицо.

– Твое прекрасное личико. Что ж, оно того стоит. Царапина на щеке неглубокая – не успеешь оглянуться, заживет. А когда ты изменила завещание?

Как это похоже на Рейфа – перескакивать с одной темы на другую, не меняя тона.

– Около двух недель назад. Следовало сделать это раньше. Помнишь, мы только об этом и говорили…

– Забыл. Переутомился или впадаю в маразм. Вот, вывихнул палец, верный симптом. Как часто то, что кажется злом, выходит благом. Не прищеми я палец дверью, сидел бы сейчас и чертил аэропланы – кстати, совершенно секретные модели! – вместо того чтобы шляться по деревне в поисках попутной машины, а потом вытаскивать тебя из канавы. Надеюсь, платье цело?

– Порвалось.

– Жаль, этот медовый цвет тебе к лицу. А что ты изменила в завещании? Добавила древнее как мир «оставляю все своему благоверному»?

– Да.

Брови Рейфа иронически поползли вверх.

– А родственникам?

Лайл нахмурилась. Сегодня ей меньше всего на свете хотелось вспоминать о том, что, кроме мужа, у нее никого нет.

– Есть кузены в Штатах, но я с ними незнакома. По отцовскому завещанию деньги отошли бы к ним.

– А как же Алисия? Это был бы поистине широкий жест. Что-нибудь вроде: «Мое поддельное жемчужное ожерелье – кузине по мужу Алисии Стейн». Как Шекспир, оставивший жене подержанную кровать. Твой щедрый дар встретил бы благодарный прием. А мне? Я бы не отказался от пожизненного содержания. Если мой бедный палец не срастется, кончу дни на паперти.

Лайл выпрямилась.

– Дейл не сказал тебе?

– Нет.

Рейф вздрогнул и сжал кулаки. Костяшки пальцев побелели.

Лайл встала, ее колени слегка дрожали.

– Я кое-что тебе оставила, но не собиралась говорить.

Глядя в землю, Рейф произнес:

– Я не знал.