Патриция Мэтьюз
Пылающий рассвет
Глава 3
Клинт Девлин сбросил одну карту.
– Еще! – потребовал он.
Ремсон передал ему через стол карту, Клинт взял ее и быстро взглянул – четверка. Теперь у него два дубля: четверки и восьмерки. Сзади стояла Марси и дышала ему прямо в затылок. Она тоже видела его карты, но никоим образом не выдала своего волнения, только легонько сжала двумя пальцами плечо Клинта.
Он взял из хрустальной пепельницы свою дымящуюся сигару и глубоко затянулся. Слегка прищурившись, оглядел игроков за столом. Партнерами Клинта на этот раз были закупщики хлопка с Севера. Они играли в покер уже три часа, и только сейчас у него оказались приличные карты – обнадеживающий расклад. Хотя он и не делал крупных ставок, но даже сотню долларов не мог позволить себе проиграть. Если фортуна будет благосклонна к нему, то сейчас он может взять банк.
Карты розданы, и пора каждому сказать свое слово. Все, кроме Клинта и Ремсона, сдающего карты, пасовали. Этот Ремсон раздражал Клинта своим неопрятным видом – сюртук мятый, волосы засаленные.
– Ну что, похоже, только мы с вами играем? – сказал Ремсон. – Ставлю на все. Семьдесят пять.
Он небрежно бросил банкноты на кон. Клинт даже глазом не моргнул, хотя его раздирали сомнения. Неужели у Ремсона расклад лучше? Клинт прикинул, сколько может быть в банке. Чтобы сделать ставку, равную Ремсону, он должен поставить на кон все, что имеет. Если он сейчас не сыграет, то упустит верный шанс. Что делать? Правда, ему хорошо известно, что Ремсон частенько блефует.
Клинт пожал плечами и достал из кармана банкноты, отсчитал семьдесят пять долларов и подвинул деньги на середину стола.
– Вы, как всегда, блефуете, Ремсон, – сказал он нарочито усталым голосом.
– Я блефую? – Ремсон расхохотался. – Да вам ни за что не переиграть меня, Девлин! У меня... – И он, не дожидаясь, пока Клинт откроет карты, выложил свои. – Вот! Четыре туза! Ну-ка, попробуйте перебить!
Клинт не мигая уставился на тузы. Марси еще сильнее сжала его плечо.
– Не могу. У меня-то всего несчастные дубли, – объявил Клинт и при этом, вроде бы беспомощно, опустил руки под стол, а на самом деле осторожно нащупал «кольт».
– Ну вот, научись сперва играть, парень! – с издевкой заявил Ремсон и потянулся за деньгами.
– Может, вы и правы, дружище, но погодите загребать банк, – ответил Клинт и вытащил «кольт».
Он взвел курок, который громко щелкнул в наступившей тишине. Направив дуло прямо Ремсону в сердце, Клинт сказал:
– А ты, дружок, оказывается, шулер! Да к тому же глупый – набрал себе откуда-то четыре туза, а у меня тоже туз есть.
При этом он открыл перед ним свои карты – четыре, а пятую, сброшенную ранее, щелчком отправил на середину стола.
– Марси, собери выигрыш и побыстрее! Мы уходим.
Марси Рейнолдс кинулась исполнять приказание. Она суетливо засовывала банкноты в сумочку. Клинт встал из-за стола, продолжая целиться в Ремсона, который покраснел от гнева.
– Иди вперед, Марси, – сказал Клинт.
– Это тебе так не пройдет, парень! – процедил Ремсон сквозь зубы.
– Не беспокойся, янки.
Он попятился спиной к выходу, держа на мушке всех игроков за столом. В коридоре Клинт сунул «кольт» за пояс.
– Теперь бегом вниз, дорогая! – бросил он Марси через плечо. – Быстро в конюшни. К счастью, я предчувствовал, что нам придется спешно уехать, и упаковал все наши вещи. Так что надо будет только оседлать лошадей. Пошли.
– Но к чему такая спешка, Клинт? – удивилась девушка. – Ты же, что называется, поймал его за руку. Выигрыш по-настоящему твой.
– Эти ребята так не считают, уверяю тебя. Он подхватил свою спутницу под руку, и они побежали вниз по ступенькам. Марси, конечно, девушка красивая, но не очень сообразительная.
– Они же через пару минут придут в себя и вместе с Ремсоном бросятся за нами в погоню! – объяснил он ей на ходу. – Разумнее всего покинуть город. Теперь – в конюшни! Это за углом направо...
Они с Марси находились в городе Файетвилле уже дня три. Клинт приехал сюда с тысячью долларов в кармане, надеясь купить партию хлопка. Он собирался провернуть коммерческую операцию: приобрести хлопок здесь по двадцать центов за фунт и сбыть его на Севере за сорок. Ему не повезло – оказалось, что почти весь хлопок уже купили коммерсанты из северных штатов вроде его сегодняшних партнеров, застрявших в городе, ожидая возможности отправить груз.
Все сидели в отеле, пили и играли в карты. Еще два дня назад Клинт проиграл в покер около двухсот долларов. Но сегодня ему, слава Богу, удалось отыграть большую часть. Правда, сперва надо выбраться из города.
В конюшне Клинт занялся лошадьми. Его спутница старалась помочь ему, но только мешала. Клинт легонько отодвинул ее в сторону.
– Ты лучше отойди в сторонку, милая, – сказал он. – Я сам справлюсь, а то нам до утра не уехать.
Марси фыркнула и встала поодаль. Клинт продолжал заниматься делом, поглядывая на нее. На эту женщину приятно посмотреть – красивая, статная, с длинными черными волосами, карими глазами и нежной, гладкой смуглой кожей. Клинт познакомился с Марси в саваннской таверне и с удовольствием обнаружил, что она потрясающая любовница. Тогда и предложил девушке поехать с ним.
Марси не только делила с ним ложе, но и помогала во время игры в карты, отвлекая внимание партнеров Клинта на себя. Так было и сегодня – все, кроме мерзкого Ремсона, были очарованы ею.
«До чего же я дошел, – подумал Клинт с горечью. – Использую женщину для психологического воздействия на противника!»
Сам он не был заядлым игроком, не считал себя профессионалом и не собирался делать деньги на азартных играх. Он – умный, энергичный, целеустремленный молодой человек и благодаря всему этому в конце концов разбогатеет.
Клинт прошел всю войну, был отважным солдатом, не получил в сражениях ни одной раны. За храбрость, проявленную в битве при Спотсвилле, он награжден Крестом почета, а к концу войны получил звание майора. Ему удалось даже скопить денег, поэтому он сразу решил раскрутить какое-нибудь выгодное дело.
Ни дома, ни семьи у Клинта не было, вырос он в сиротском приюте Атланты. Горечь поражения, одиночество не сломили его, как случилось со многими. Он был полон решимости что-то сделать в этой новой жизни.
И вот здесь, в Файетвилле, он собирается удрать от рассерженных игроков, спасая свой жалкий выигрыш...
Подтянув подпругу, Клинт обратился к Марси:
– Все в порядке, дорогая. Садись на лошадь.
– Да что же это такое, – проворчала Марси. – Мы все время переезжаем.
Клинт стиснул зубы. Он и так устал, весь на нервах, а она смеет дуться! Но, несмотря на раздражение, спокойно ответил:
– Я тебя предупреждал, детка, что много путешествую!
– Куда мы едем на сей раз?
Клинт ответил не сразу. Он сел на лошадь и натянул поводья.
– На юг, точнее в Южную Каролину, – бросил он через плечо. – А может, и в Джорджию. Мне надо найти такое место, где эти чертовы янки еще не успели скупить весь хлопок.
Когда они выехали из Файетвилля, было уже совсем темно. Клинт все время оглядывался, проверяя, нет ли за ними погони. Но никто их не преследовал. Тем не менее за городом он пришпорил лошадь, чтобы на всякий случай выиграть время.
Они отъехали довольно далеко от города, прежде чем спешиться и устроиться на ночлег. Нашли прекрасное место в лесу у ручья. Было уже за полночь, луна светила ярко. Клинт отправился собрать хворост для костра и принести воды, а когда вернулся, увидел, что Марси уже расстелила походную постель, забралась под одеяло и крепко спит.
Клинт сидел у огня, курил сигару и ждал, пока закипит вода в котелке. В отблесках пламени черты его лица приобрели особую жесткость – высокий лоб, очерченные скулы, мужественный подбородок. Судя по некоторым его чертам, кто-то из предков явно был индейцем, хотя кожа у него белая, а волосы темно-русые. Но откуда ему знать свою родословную? Младенцем его подбросили на порог приюта в Атланте. Он лежал в корзинке, завернутый в одеяльце, а рядом – записка с именем: «Клинт Девлин».
Сейчас Клинту двадцать восемь лет, он статен, красив. Женщины от него просто без ума – молодой, сильный, широкоплечий, особенно им нравятся его светло-карие глаза и пышные усы. Характер у него ровный, по натуре он невспыльчивый, но, если надо, кулаками работать умеет и с оружием обращается ловко.
Клинт сидел, уставившись на огонь, думал о своих неудачах и злился на самого себя. Судьбу он не клял, по натуре Клинт оптимист и привык надеяться на лучшее. Но в данный момент его положение оптимизма не внушает. Год, как закончилась война, а он так ничего и не добился.
Он чувствовал, что именно сейчас на хлопке можно неплохо заработать. Текстильным фабрикам на Севере это сырье необходимо, и Клинту требовалось найти такое место, куда янки еще не добрались, купить на всю свою наличность большую партию, выгодно продать ее и снова пустить деньги в оборот. Таким образом можно наварить кругленькую сумму, пока еще на хлопок существует огромный спрос.
Вода закипела, Клинт заварил кофе и снял котелок с огня. Докуривая сигару, он выпил две кружки. Потом ему захотелось есть. Он вспомнил, что им с Марси так и не удалось поужинать. Клинт бросил взгляд на спящую спутницу – она уютно свернулась калачиком под теплым одеялом. Будить Марси он не стал, чего доброго она рассердится на него за это, да и сам Клинт слишком устал, чтобы заниматься едой. Ничего, можно подождать до утра, все равно надо встать пораньше.
Он отставил котелок и затушил костер. Потом Клинт снял башмаки и быстро разделся. Ночь была холодной, но он не привык ложиться в постель одетым, даже в походных условиях. Шмыгнув под одеяло, где уже было тепло от жаркого тела Марси, Клинт скоро заснул.
Среди ночи он проснулся оттого, что почувствовал, как Марси прижалась к его спине и обняла одной рукой. «Разве можно замерзнуть, когда тебя так согревают?» – с улыбкой подумал Клинт и снова заснул.
В следующий раз его разбудили ласки Марси, она осторожно поглаживала ладонью его грудь, прижимаясь губами к плечу. Клинт открыл глаза. Уже светало. Он лежал, стараясь не шевелиться, и наслаждался нежными прикосновениями. Спиной чувствовал горячее обнаженное тело своей искусной любовницы, а ведь она ночью легла спать одетой... Но долго оставаться безучастным он не мог, его охватило невероятное возбуждение. Марси почувствовала это и, привстав на локте, заглянула через его плечо.
– Черт, Клинт, – проговорила она, – перестань притворяться! Ты же давно не спишь!
– Откуда ты знаешь?
– Только полный чурбан не проснется от моих ласк!
– Это точно! – рассмеялся Клинт и повернулся к ней.
Он впился поцелуем в ее губы, и Марси застонала от удовольствия. Клинт заключил ее в свои объятия и вместе с ней перевернулся на спину. Но Марси увлекла его снова на себя. Одеяло отлетело в сторону, прохладный воздух студил спину, но тело желанной женщины было таким горячим, что Клинт не замечал холода.
Оба хотели одного – насладиться любовью. Клинт не спешил, стремясь довести Марси до экстаза и лишь потом овладеть ею. Он исступленно целовал ее шею, плечи, грудь, ласкал руками трепетные бедра. Марси обхватила его чресла ногами, и он наконец вошел в нее.
– О Клинт! – стонала она. – Как хорошо... Клинт... Любимый...
После того как оба достигли момента наивысшего блаженства, они еще долго не могли расцепить объятий и отдышаться. Клинт нежно целовал Марси в ушко, она гладила его по волосам. Постепенно он стал замерзать и хотел было потянуться за одеялом, как вдруг услышал треск сучьев и шуршание листьев – кто-то идет! В одно мгновение Клинт откатился в сторону, припоминая, куда он положил «кольт». Неужели это Ремсон? Надо же было ему застукать их в самый неподходящий момент!
Но тут среди деревьев, в нескольких шагах от них с Марси, он увидел девушку в клетчатом платье. Клинт так и застыл, удивленный ее неожиданным появлением. Девушка тоже остолбенела, уставившись на него. Он отметил, что у нее рыжие волосы, голубые глаза и тонкие черты лица. Клинт пришел в себя и усмехнулся.
– Доброе утро, мэм! – сказал он веселым тоном. – Извините, я без шляпы. Но вы же сами видите... – И он без тени стыда указал рукой на свое обнаженное тело.
– Ой! – вскрикнула девушка, прикрыла рот ладонью и густо покраснела. Словно опомнившись, она подобрала юбки, развернулась и убежала прочь.
Шарлотта вовсе не считала себя человеком строгих нравов, но то, что она увидела, все же отвратительно! Мужчина и женщина лежат голые на одеяле, и совершенно ясно, чем они только что занимались. Какое бесстыдство! Будто они и не люди, а дикие лесные звери. А главное, даже не смутились, увидев ее. А этот нахал еще и смеялся над ней! Ужас!
Шарлотта поспешила туда, где они с Джимми остановились на ночлег. Лицо этого мужчины всплывало перед глазами. Она не могла не признать, что он красив: мужественные черты, чувственный рот в насмешливой улыбке... И сложен хорошо: широкие плечи, стройная фигура, на теле почти нет волос, разве только...
Она остановилась и всплеснула руками. Что за мысли приходят ей в голову? Шарлотта только раз в жизни видела обнаженное мужское тело. В детстве она однажды подсмотрела, как купаются Джеф с другом. Брату было тогда лет двенадцать, но другу-то побольше...
Шарлотта, запыхавшись, подошла к фургону. Вчера поздно вечером они с Джимми расположились здесь. Было так темно, что она даже не смогла разыскать тропинку к ручью, журчание которого слышалось из-за деревьев. С утра, перекусив всухомятку, девушка отправилась за водой. Там и произошла эта неприятная встреча, о которой поскорее хотелось забыть.
Джимми что-то стругал, сидя у костра. Шарлотта быстро прошла к фургону, отцепила бачок, в котором находилась вода, и сделала вид, что переливает ее из ведерка. Воды она не принесла, но объяснить Джимми причину не могла. Пока у них еще есть небольшой запас, а по дороге можно будет пополнить его.
– У меня все готово, мисс Шарлотта! – крикнул Джимми.
Она взобралась на место возницы и взяла в руки вожжи. Джимми залез в фургон сзади, Шарлотта подстегнула лошадей, и повозка, поскрипывая, тронулась с места. Они выехали на дорогу и взяли курс на север. «Домой!» – подумала Шарлотта. Она продала весь табак и заработала немало денег.
Мысль об успехе ее коммерческого предприятия согревала ей душу, и девушка очень скоро забыла об инциденте в лесу.
Теперь Шарлотта была полна решимости совершить еще несколько поездок – она уже научилась продавать товар. Спасибо Бену Ашеру: если бы не его полезный совет, она бы намучилась со своим табаком. Шарлотта надеялась, что в следующий раз встретит его где-нибудь и тогда поблагодарит за помощь.
Послушавшись Бена, она обменяла табак на товары в лавке, потом продала их в одном из магазинов, адреса которых Бен так любезно сообщил ей. В результате она получила даже больше денег, чем предполагала: табак пошел по пятьдесят центов за фунт, и она возвращалась домой аж с тысячью долларов в кармане.
Теперь она сможет пригласить маме хорошего доктора. Или даже отвезти ее в другой город, где есть надежная и квалифицированная медицинская помощь. И даже-после этого еще останутся деньги на их с Джеферсоном нужды. Скорее всего она пустит их в оборот – купит новую партию табака для дальнейшей продажи.
Давно Шарлотта не чувствовала себя такой счастливой. С тех пор как началась война, в их семье поселилась беда. Умер отец, слегла мама... Тяготы прошедших лет и вспомнить страшно.
Ей вдруг захотелось петь. Она начала напевать вполголоса, потом громче. Джимми улыбался, глядя на нее. Заметив это, Шарлотта замолчала.
– У вас такой счастливый вид, мисс Шарлотта, – заметил юноша.
– Я очень довольна, вот и настроение хорошее. Нам с тобой повезло, Джимми. Теперь я смогу заплатить тебе. Ты помог мне с упаковкой табака, починил мне фургон. Да разве без тебя я бы управилась в этой поездке? Так что ты меня очень выручил.
– Не стоит благодарности, мисс Шарлотта, – смутился Джимми. – Что я... Это вы. Вы – замечательная женщина, просто молодец...
В его глазах было неподдельное восхищение и... Мгновение спустя Шарлотта осознала, что выражал его взгляд. Отвернувшись, она перевела дыхание, потом украдкой вновь взглянула на Джимми и поняла, что перед ней уже не ребенок, не мальчик, каким она привыкла его считать. Сейчас она видела крепкого, широкоплечего, с мощной шеей мужчину, хотя годами он еще очень молод.
Шарлотта расстроилась. Что же ей теперь делать?
Впервые за все время ей стало неловко в его присутствии, она растерялась и рассердилась на себя за это. Так все было хорошо, а теперь такая забота!
Она явно ему нравится как женщина, и смотрит он на нее с обожанием.
Ну и что тут такого необычного? Мальчик вырос, а Шарлотта – единственная молодая женщина во всей округе. Так что вполне естественно, что парень увлекся ею. Как только он встретит девчонку, свою ровесницу, у него пропадет всякий интерес к соседке.
Шарлотта вспомнила о доме. Ей не терпелось скорее добраться туда и поделиться счастливой новостью с матерью и братом.
Наконец Шарлотта остановила фургон у крыльца родного дома. Дверь открылась, и на пороге появился Джеф. Она радостно крикнула ему:
– Джеферсон! Я вернулась. У нас все прошло удачно!
Он стоял на крыльце, не двигаясь. Шарлотте стало не по себе. Неужели Джеф не может сделать над собой усилие и по-родственному встретить сестру? Она спрыгнула с козел и сказала, обращаясь к Джимми:
– Будь добр, отвези фургон в сарай и распряги лошадей. Я хочу поздороваться с Джеферсоном и пойти к маме.
– Хорошо, мисс Шарлотта!
Она поднялась по ступенькам к Джефу. Ее поразил его мрачный, даже угрюмый вид. Но Шарлотта решила не обращать внимания на настроение брата, ей не терпелось сообщить ему новость.
– Джеферсон, мне все удалось! Я продала табак и получила пятьдесят центов за фунт! Представляешь? Теперь я постараюсь найти маме хорошего врача.
– Шарлотта...
Не слушая его, она пошла к двери.
– Я пойду к маме и расскажу ей новости. Джеферсон схватил ее за руку.
– Шарлотта, слишком поздно.
Она удивленно подняла брови, не понимая, о чем он.
– Как это слишком поздно? Ничего подобного! Маме можно помочь, нужно пригласить доктора.
– Шарлотта, доктор не поможет. Мама умерла вчера, правда, я не знаю, в какое время.
Шарлотта остолбенела, не в силах поверить. Потом проговорила:
– Как это ты не знаешь когда? Где же ты был?
– Я... – Джеф замялся. – Меня не было дома...
Сестра схватила его за руку.
– Ты же обещал присматривать за ней! – закричала она. – Ты обещал!
– Что с того? – пробормотал Джеф. – Я ничем не мог ей помочь. Она просто взяла и умерла...
Слезы застилали глаза несчастной Шарлотты.
– Через что я только не прошла, чтобы заработать эти деньги! – сказала она, всхлипывая. – Хотела нанять врача... Теперь все зря... Если бы ты был дома и заботился о ней, она бы еще жила!
– Сестренка, ей уже невозможно было помочь, пойми!
Шарлотта приговаривала, рыдая:
– И зачем теперь эти деньги? Никому не нужны... Лучше бы было все сжечь, чем таскаться по всему штату...
Джеферсон откашлялся.
– Кстати, о деньгах... – нерешительно начал он.
– Что еще? – воскликнула Шарлотта, смахивая слезы с лица.
– Пока тебя не было, – он говорил, не смея взглянуть на сестру, – мне понадобились деньги. Я отправился к Слоуду Латчеру и заложил ферму за семьсот долларов, срок – до твоего возвращения. Шарлотта, я все потратил, теперь надо вернуть долг Латчеру, или ферма будет принадлежать ему.
Глава 4
На следующий день Элис Кинг похоронили под раскидистым деревом за домом, рядом с могилой мужа, Гарднера Кинга.
День был ясный и солнечный, но дул осенний холодный ветер, и Шарлотту время от времени пробирала дрожь, когда она стояла в скорбном молчании перед гробом бедной своей матери. Девушка словно окаменела от горя, даже слез не было – она их выплакала ночью.
На похороны пришли Холлистеры и еще две соседские семьи. Брэдли Холлистер произнес короткую речь и молитву. Джеферсон стоял рядом с Шарлоттой.и время от времени поглядывал на сестру, а она, хоть и чувствовала на себе его взгляд, не повернулась к брату ни разу. Теплые чувства, которые она когда-то испытывала к Джефу, исчезли, простить ему безрассудство и эгоизм невозможно, а мысль о том, что мама была бы жива, окажись Джеф рядом, не давала ей покоя.
Брэдли Холлистер подошел к Шарлотте и тихо сказал:
– Почему бы тебе с Джефом не пойти в дом? Джимми, я и ребята все сделаем сами.
– Хорошо, мистер Холлистер, – согласилась она. – Спасибо вам за заботу.
Она бросила последний, прощальный взгляд на простой гроб, мысленно обращаясь к матери: «Прощай, мама! Прости меня... за все!» Потом повернулась и быстро пошла к дому.
Она услышала сзади торопливые шаги.
– Шарлотта, подожди! – позвал ее Джеф. – Мне надо поговорить с тобой!
– А я не хочу говорить с тобой! Не о чем нам толковать, – бросила она на ходу, даже не обернувшись.
Джеф поравнялся с ней.
– Придется же когда-нибудь разговаривать, – сказал он. – Ты же не можешь вообще игнорировать меня!
Шарлотта шла, не останавливаясь.
– Ну прости меня! – выкрикнул Джеферсон в отчаянии. – Я попробую измениться. Клянусь, я исправлюсь. Просто не знаю, что на меня нашлр.
– Поздно извиняться, Джеферсон. Маму уже не вернуть, пойми. А мне еще нужно идти к Слоуду Латчеру, не то мы и дом потеряем!
И она прибавила шаг. Джеферсон, прихрамывая, спешил за ней. Но домой Шарлотте идти не хотелось, она не представляла, как выдержит несколько часов поминок. Соседи принесли еду, а одна из женщин, жена фермера, как раз сейчас накрывает на стол. Девушка с ужасом думала о том, что придется исполнять роль хозяйки в то время, как ей хочется только одного – закрыться в своей комнате. Но она не может так поступить, это невежливо по отношению к людям, которые откликнулись на ее горе. Одна надежда, что это ненадолго, иначе ей не успеть в город к Латчеру.
На поминках она хорошо держалась. Шарлотта поняла, что находиться среди людей, искренне сочувствующих ей, легче. Это – настоящие друзья, с которыми столько пережито за все время. С Джефом Шарлотта не общалась, а он то и дело исчезал из комнаты, не иначе где-то припрятал бутылку, из которой прихлебывал, так как возвращался раскрасневшийся и взъерошенный. Ей стало противно даже от мысли, что спиртное он купил себе на деньги Латчера.
Соседи разошлись только с наступлением темноты. Ехать в город было уже поздно, поэтому Шарлотта отправилась к себе в спальню и буквально рухнула на кровать – она чувствовала себя разбитой и измученной. Заснула она моментально и проспала до утра, но ей снились тревожные сны.
Встав с рассветом и наскоро позавтракав, Шарлотта отправилась в Дарем. Джеферсона она даже будить не стала.
Когда девушка вошла в кабинет, Латчер сидел за своим столом. Увидев Шарлотту, он улыбнулся и сказал веселым голосом:
– Ну, мисс Кинг, примите мои поздравления! Я так понимаю, ваша поездка прошла успешно.
– Да, успешно, – ответила Шарлотта сухо. – Но мне сдается, ваши поздравления вовсе не искренние, а что касается успеха, то он вам явно не по душе. Но, к вашему сведению, я получила пятьдесят центов за фунт моего табака.
Тот пожал плечами:
– И стоило из-за этого так беспокоиться, мисс Кинг? Это же так опасно – пуститься одной в такое путешествие!
– А я была не одна. Меня сопровождал сын Брэдли Холлистера, Джимми, – сообщила Шарлотта. – Вам не удалось всех запугать, мистер Латчер. А теперь к делу. Кажется, мой брат должен вам семьсот долларов. Я принесла деньги, а вы верните мне его расписку.
Слоуд Латчер поежился.
– Хорошо, – сказал он и достал из ящика бумагу.
Шарлотта отдала деньги, забрала расписку и лишь тогда решила высказать все, что у нее накипело на душе.
– А вы, сэр, оказывается, просто подонок! Как же вы могли сыграть на слабости моего брата, потворствуя его пьянству? Из-за этого умерла наша мать, и вы...
– Я не имею никакого отношения к смерти вашей матери, мисс Кинг, – прервал ее Латчер. – Примите мои соболезнования. Что же касается вашего брата, то он вполне взрослый человек и способен сам отвечать за свои поступки. Не я пришел к нему, а он обратился ко мне за деньгами, а я, заметьте, не стал взимать с него проценты, как поступили бы другие.
– Это вовсе не проявление доброты, сэр, – сказала Шарлотта. – Вы надеялись, что ничего не получится с моей затеей и я не смогу вернуть вам долг. Тогда бы вы забрали нашу ферму самым безжалостным образом. – Она яростно сверкнула глазами, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на крик. – Я запрещаю вам впредь иметь дело с Джеферсоном. Примите это к сведению, не то очень пожалеете.
Латчер даже глазом не моргнул, он криво усмехнулся и сказал:
– Вам лучше обсудить это со своим братом, мисс Кинг. Я бизнесмен, и никто не имеет права указывать мне, с кем иметь дело, а с кем нет. Кроме того, мисс Кинг, – он перестал улыбаться, взгляд его стал колючим, – я бы посоветовал вам попридержать свой язык. Вас не красят такие манеры, а угрозами меня не проймешь.
От гнева Шарлотта даже покраснела, голос ее дрожал и срывался, когда она воскликнула:
– Вы гнусный, отвратительный человек, Слоуд Латчер! Хотите воспользоваться несчастьем других ради собственной выгоды? Мой брат слаб духом после всего, что с ним случилось на войне, а вам и дела нет до этого! Большего подлеца, чем вы, я не встречала!
При этих словах Латчера перекосило. Он встал из-за стола, подошел к Шарлотте и, гневно глядя на нее с высоты своего роста, процедил сквозь зубы:
– Вы все, высокомерные плантаторы, презираете таких, как Я, кто своим трудом добывает деньги...
– Мы не относимся к плантаторам, – перебила его Шарлотта, – у нас всего лишь небольшая ферма, мистер Латчер. А вы, как мне известно, не так уж и напрягались, чтобы разбогатеть. Разве быть сутенером такой непосильный труд?
– Ну все, хватит! – заорал Латчер, стукнув кулаком по столу. – Я больше не желаю слушать! Требую, чтобы вы немедленно удалились из моего кабинета!
– С удовольствием уйду!
Шарлотта подхватила юбки, приподняв их так, словно боялась запачкать, и стремительно вышла за дверь.
Пока она седлала лошадь, пока выбиралась за пределы Дарема, злость прошла. Шарлотта вдруг как-то обмякла, но на душе все-таки было тревожно – она понимала, что теперь Слоуд Латчер стал ее заклятым врагом. Он не простит ей оскорблений и будет мстить, а человек он опасный – беспощадный и подлый.
Но Шарлотта абсолютно не жалела о том, что не побоялась высказать ему все. С такими, как Латчер, нужно быть отчаянно смелой. Тот, кто боится его, обречен.
Латчер не угрожал ей, но ясно: будет мстить. А что, собственно, он может сделать? Как бы ни был взбешен, он не посмеет покуситься на ее жизнь. А со всякими его кознями она справится.
Шарлотта пришпорила лошадь и поскакала домой во весь опор.
Слоуд Латчер в бешенстве метался по кабинету. Как только он удержался и не задушил эту наглую женщину, которая осмелилась бросить ему в лицо такое оскорбление?
Всю жизнь ему приходится мириться с унижением и презрением людей, принадлежащих к другим слоям общества. В Новом Орлеане зажиточные плантаторы и промышленники покровительствовали ему, помогали наладить дело, пользовались услугами его потаскушек, но в повседневной жизни знать его не хотели.
Латчер брал у них деньги, богател и всей душой ненавидел этих гордецов. Когда янки осадили Новый Орлеан, пришлось прикрыть все бордели и сматываться. Правда, еще задолго до этого Латчер почуял, что война не принесет ему никакой пользы. Он обратил все деньги в золото и бежал из города, когда еще можно было это сделать.
Он исколесил весь Юг в поисках места, где можно было хоть как-то развернуться. Хотел было уехать на Север, но чувствовал, что здесь, в родных местах, ему повезет больше. В более цивилизованных северных штатах сильна конкуренция, а Юг весь в руинах. Пока тут появятся соперники, пройдут годы.
В конце концов Латчер остановил свой выбор на Дареме. Он сообразил, что здесь можно хорошо поживиться, скупая почти задарма земли разорившихся фермеров. Кроме того, тут имеется еще один источник будущего богатства – табак.
На приобретенных землях он намеревался выращивать табак. Но на это потребуется время, прибыль получишь еще не скоро, а пока он попробует выпускать нюхательный и жевательный табак, чтобы побыстрее накопить капитал. Латчер и занялся именно этим, покупая у фермеров табак по дешевке – им позарез нужны хоть какие-то деньги, а они есть только у него одного. Он стремился набить склады листом и побыстрее наладить производство на табачной фабрике.
Никто ни разу не посмел не то что спорить с ним, а просто отказать ему. А тут вдруг эта Шарлотта Кинг! Сначала она упрямилась, кипятилась, на это и внимания-то обращать не стоило, ведь у Кингов было всего двести фунтов. Латчер тогда в душе только посмеялся над ней, зная, что скоро она придет к нему и будет умолять купить свой товар за любую цену.
Теперь же совсем другое дело. Шарлотте удалось извлечь немалую выгоду из того, что она не уступила ему, Латчеру. Это очень плохой пример для остальных фермеров. Если они станут вести себя точно так же, то как тогда пополнить запасы на фабрике?
Надо бы каким-то образом дискредитировать эту нахалку в глазах всего населения Дарема и его окрестностей. Наказать ее, чтобы неповадно было и чтобы не торжествовала и не смела задирать нос. Он больше не вынесет того, что пережил в Новом Орлеане!
Латчер приоткрыл дверь и визгливо прокричал:
– Дженкс! Коб Дженкс, иди сюда!
В ту же минуту на балконе появился высокий полный мужчина в потертом сюртуке. Он поспешил на зов хозяина, издали заискивающе улыбаясь. Дженкс, вероломный и подлый по натуре, нашел у Слоуда Латчера применение своим «талантам», служил ему верой и правдой за хорошую плату. Дженкс внешне был крайне неприятен – грузная фигура, длинные волосатые руки чуть ли не до колен, туповатое выражение лица, массивная нижняя челюсть делали его похожим на гориллу. «Коб» – это его прозвище, означавшее что-то вроде «дубиноголовый». Никто и не помнил, как Дженкса зовут на самом деле, а он ничего не имел против клички.
– Для тебя есть работенка, Дженкс, – сказал Латчер. – Приступай сейчас же и занимайся только этим. Понял?
– Еще бы, мистер Латчер! Конечно, понял. Вы только скажите, что делать.
– Ты видел женщину, что вышла недавно отсюда, из кабинета?
– Да, сэр, видел. – Дженкс облизнулся. – А она красотка, правда сэр?
– Это Шарлотта Кинг. От нее одни неприятности, и мое терпение лопнуло. Пора бы ее усмирить.
В бледно-голубых глазах Дженкса появился блеск.
– Что я должен сделать? – поинтересовался он.
– Сначала о ее брате, Джеферсоне. Это тот, которого ты спаивал время от времени.
