П. М. Морхат
Правоотношения и юридическая ответственность в сфере несостоятельности (банкротства)

Полная версия

1) защита публичных интересов;

2) обеспечение общей экономической стабильности;

3) поддержание законности и правопорядка.

Таким образом, с нашей точки зрения, конфликт в экономической сфере – это не отклоняющееся от нормы временное явление, а постоянный и даже необходимый компонент всех социальных, особенно экономико-правовых, отношений. Приведенная точка зрения опирается на взгляды Гоббса, Гегеля, Маркса, Вебера, Шопенгауэра, согласно которым факт любого дефицита управленческого решения в сложной системе сам по себе достаточен, чтобы вызвать конфликт. Каждый субъект в любой группе пытается увеличить свою долю дефицитных ресурсов и, если необходимо, за счет других субъектов. Отсюда мы можем сделать вывод, что именно экономические конфликты служат постоянным фактом, влияющим на качество регулирования любой системы и группы отношений. «Для реального мира, – писал Р. Дарендорф, – необходимо пересечение различных взглядов, конфликтов, изменений. Именно конфликт и изменения дают людям свободу; без них свобода невозможна»^[132]. По мнению Л. Козера, конфликт внутри группы может способствовать ее сплочению или восстановлению единства. Поэтому внутренние конфликты, затрагивающие только такие цели, ценности и интересы, которые не противоречат принятым основам внутригрупповых отношений, как правило, носят функционально-позитивный характер^[133]. В конце концов, общеизвестен тезис о том, что конфликт – нормальное состояние современного общества^[134].

Состояние конфликта полезно тем, что так или иначе он разрешает противоречие. Но при этом неизбежно возникает вопрос: какой ценой это происходит? Плохо, если это происходит путем разрушения или серьезного повреждения системы, а то и посредством уничтожения одной из сторон. Что если объективно существующее противоречие не доводит все элементы системы управления до конфликта, а устраняет его властными (императивными) предписаниями? Обоснован ли вопрос: какова полезность управленческих конфликтов? C нашей точки зрения, о полезности конфликтов можно говорить и притом в достаточно широком смысле. Если разрешение противоречий – объективная функция управления, значит ли это, что она совпадает с целями участников (элементов) системы? Ответ может быть следующим: нет, не значит или, во всяком случае, не всегда. Последнее замечание означает, в частности, что если целью одной из сторон конфликта может быть действительно устранение противоречия (причем именно в ее пользу), то целью другой стороны вполне может быть сохранение статус-кво, уклонение от конфликта либо разрешение противоречия без противоборства сторон. В любом экономическом конфликте могут быть заинтересованы

даже не сами противоборствующие стороны, а третья сила, вольно или невольно провоцирующая конфликт. Поэтому функции экономического (хозяйственного, финансового) конфликта с позиций его участников, как правило, гораздо более многообразны и взаимно противоречивы.

Таким образом, с учетом широкого понимания конфликта, в том числе в экономической сфере, он лишается негативной оценки, в качестве непременного неблагоприятного фактора. Конфликты выполняют роль естественного отбора, при котором выживает более грамотный руководитель, а в бизнесе сохраняет свои позиции более компетентный и активный субъект^[135].

Достаточно подробное исследование позитивных и негативных сторон социальных конфликтов позволяет сделать нам следующие выводы: с учетом принципиальной неустранимости конфликта в жизнедеятельности любой сложной системы, в особенности экономической, обсуждать пользу или вред конфликта как такового вряд ли имеет смысл. Конфликт является субъективным проявлением объективной реальности, которая существует вне зависимости от нашего желания и отношения к нему. Следовательно, более правильным подходом будет изучение роли и места конфликта в обществе, в экономической сфере и его признание как существенного элемента общественной жизни. С этой целью мы должны определить конфликт в современной системе хозяйствования как правовое средство, как юридическую категорию. Таким образом, отличительной особенностью отношений сферы несостоятельности (банкротства) является правовой конфликт интересов их участников, в результате чего возникает объективная потребность во властном и независимом публичноправовом управлении данными процессами со стороны специализированных государственных органов.

Глава II
Регулирование отношений несостоятельности (банкротства) в российском законодательстве

«Истинное назначение государства корениться прежде всего в нивелировании возникших конфликтов-столкновений различных групп, сообществ людей и отдельных индивидуумов посредством установления правовых норм и обеспечения их принудительной силой».

Профессор Санкт-Петербургского университета и Военно-юридической академии Н.М. Коркунов (Лекции по энциклопедии права. СПб., 1880)

§ 1. Проблемы идентификации правовой природы отношений несостоятельности (банкротства)

Вопрос о правовой природе отношений в сфере несостоятельности (банкротства) в науке российского права всегда являлся достаточно дискуссионным^[136].

В современной российской правовой науке сформировалось несколько подходов к указанному вопросу.

Согласно первому подходу, сфера несостоятельности (банкротства) является институтом частного права, а именно гражданского права^[137]. С учетом данной точки зрения правоотношения несостоятельности (банкротства) представляют собой охранительное обязательство с активной множественностью лиц^[138].

Указанный подход основывается на взглядах о том, что предметом правового регулирования отношений несостоятельности являются отношения, входящие в структуру предмета гражданско-правового регулирования, то есть имущественные и связанные с ними неимущественные отношения с участием граждан и юридических лиц, основанные на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности их участников.

Согласно второму подходу сфера несостоятельности (банкротства) выступает в качестве комплексного правового института, развивающегося на стыке частного и публичного права^[139]. При этом отношения несостоятельности представляют собой комплексное отношение, частноправовые и публично-правовые элементы которого настолько сильно переплетены, что нет необходимости разделять публичные и частные аспекты конкурсного права. Эта концепция основывается на том, что существенным элементом отношений в сфере несостоятельности (банкротства) являются правоотношения, входящие в структуру предмета материального права, то есть организационно-регулятивные отношения, возникающие между частными лицами и государством в лице публичных органов, основанные на власти и подчинении. В данном случае это система отношений между должником и уполномоченными органами, вытекающая из неисполнения обязанности по уплате обязательных платежей в бюджеты и государственные внебюджетные фонды^[140].

Третий подход основывается на том, что в отношениях несостоятельности (банкротства) доминирует группа отношений по публично-правовому разрешению экономического конфликта между должником и кредиторами, так как ни должник, ни кредитор самостоятельно, без привлечения третьих лиц, не могут разрешить данный конфликт. Таким образом, несостоятельность, банкротство и общая система отношений, связывающих должника и его денежных кредиторов, – это прежде всего отношения, правовая природа которых определяется юридическими последствиями разбалансированности обязательств между должником и кредиторами, при которых отсутствует возможность внутренней самоорганизации участниками данных отношений. В результате этого начинает действовать специальный механизм внешнего управления, именуемый арбитражным управлением.

Заслуживают внимания доводы С.А. Карелиной о том, что анализ имеющихся доктринальных подходов к определению понятия и правовой природы правоотношения позволил сформулировать несколько существенных положений, имеющих значение для понимания сути отношений, возникающих в связи с несостоятельностью:

– правоотношение есть единство правовой формы и материального содержания;

– правоотношение устанавливается с целью правового регулирования социального взаимодействия субъектов, и поэтому упорядочение их поведения облекается в форму субъективных прав и обязанностей для достижения тех или иных целей;

– правоотношение делает поведение участников функционально пригодным для удовлетворения их интересов;

– правовое регулирование общественных отношений не изменяет их характера, они остаются такими же, какими были до опосредования их нормами права;

– правоотношение обладает интегративными свойствами системы^[141].

По мнению С.А. Карелиной, «теоретический и практический интерес к категории «правоотношение несостоятельности» не случаен, так как решение этого вопроса с неизбежностью предопределяет проблему определения средств, методов и принципов правового регулирования, а в научном плане – задает предметную область исследования»^[142]. При этом указанный автор отмечает, что несмотря на высокий уровень исследования смежных понятий («несостоятельность», «банкротство», «процедуры банкротства», «осуществление и защита прав участников конкурсного процесса» и др.), в доктрине имеется небольшое количество работ^[143], посвященных комплексному изучению категории правоотношений, возникающих при несостоятельности. Данные подходы актуализируют проблему исследования понятия, сущности и особенностей данного вида правоотношений.

Заслуживает внимания точка зрения B. Ф. Попондопуло, который выделяет два вида отношений, возникающих в рамках несостоятельности (банкротства) должника:

1) отношения несостоятельного должника и кредиторов по соразмерному удовлетворению требований последних за счет имущества должника в определенной очередности (нормы, регулирующие данные отношения, составляют институт частного права – конкурсное право);

2) отношения между арбитражным судом и субъектами конкурсного права (несостоятельным должником и его кредиторами) (нормы, регулирующие эти отношения, составляют институт публичного права банкротства)^[144].

Анализ позиции В.Ф. Попондопуло позволяет признать вполне обоснованными доводы

C. А. Карелиной о повышении роли и особой значимости проблемы государственного вмешательства в сферу несостоятельности^[145]. По мнению отечественных ученых, «усиление государственного вмешательства в процесс применения процедур банкротства снижает эффективность конкурсного законодательства»^[146]. Стоит отметить, что в определенном смысле указанные суждения обоснованы, однако если не принимать во внимание тот факт, что в современных условиях основной целью института банкротства является не только и не столько справедливое удовлетворение требований кредиторов, сколько создание эффективного механизма обеспечения стабильности и устойчивости рыночных отношений, устойчивого роста национальной экономики и именно по этому институт несостоятельности становится, по сути, институтом рыночной экономики. Конечно же, объективная необходимость государственного регулирования вытекает из специфики данного института, который должен противостоять частным устремлениям отдельных кредиторов, обеспечивать интересы всех кредиторов, должника и в то же время сочетать в себе баланс частных и публичных интересов^[147].

С учетом анализа вышеназванных подходов и теорий необходимо отметить, что в настоящее время отношения несостоятельности (банкротства) вытекают и основываются на невозможности должника удовлетворить денежные требования кредиторов. Однако само наличие денежных обязательств должника перед кредиторами не является безусловным основанием к возбуждению в отношении должника процедуры несостоятельности (банкротства).

Для перехода отношений «должник – кредитор» к категории несостоятельности (банкротства) требуется наличие определенных условий.

1. Должник должен быть отнесен к определенной категории субъектов хозяйственного оборота, а именно должником может быть либо юридическое лицо, обладающее признаками конкурсоспособности^[148], либо в качестве должника может выступать гражданин, как физическое лицо^[149].

2. Размер и характер задолженности должны соответствовать критериям (объем денежных требований и продолжительность их неисполнения), необходимым для возбуждения судебной процедуры банкротства^[150].

3. Наличие экономического конфликта между должником, с одной стороны, и кредитором (или несколькими кредиторами) – с другой, при котором стороны не в состоянии сами позитивно урегулировать данный конфликт и возникшие в связи с этим разногласия, и поэтому вынуждены обратиться за разрешением конфликта к соответствующим органам власти^[151].

4. Наличие юридической инициативы в возбуждении производства по делу о несостоятельности (банкротстве) со стороны указанного в законе субъекта^[152].

5. Надлежащее процессуальное оформление соответствующей документации, необходимой для возбуждения процедуры и подача данной документации в уполномоченный орган для возбуждения дела в соответствии с его юрисдикцией и правилами подведомственности и подсудности^[153].

В настоящий момент отношения, вытекающие из невозможности удовлетворения денежных обязательств должника и связанные с его финансовой несостоятельностью (банкротством), регламентируются Федеральным законом от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», который устанавливает основания для признания должника несостоятельным (банкротом), регулирует порядок и условия осуществления мер по предупреждению несостоятельности (банкротства), порядок и условия проведения процедур, применяемых в деле о банкротстве, и иные отношения, возникающие при неспособности должника удовлетворить в полном объеме требования кредиторов.

§ 2. Критерии и признаки несостоятельности должника как юридическая основа возникновения правоотношений в сфере несостоятельности(банкротства)

Исследуя условия возникновения системы правоотношений в сфере несостоятельности (банкротства), следует обратить особое внимание на такие ключевые понятия, лежащие в основе их формирования как критерии и признаки банкротства.

Так, по мнению В.Н. Ткачева, признаками банкротства является «необходимая и достаточная совокупность формальных и материальных правовых фактов, дающих возможность суду признать лицо банкротом или самому должнику объявить о наличии несостоятельности (банкротства)»^[154].

Как отмечает Е.А. Колиниченко, выбор критериев банкротства невелик: в течение многих десятилетий в различных законодательствах и доктринах в качестве таковых рассматривались либо неоплатность, либо неплатежеспособность^[155]. Еще в XIX в. профессор Г.Ф. Шершеневич писал: «Для наличности несостоятельности, открывающей конкурсный процесс, можно признать одно из двух начал: недостаточность имущества, т. е. установленное превышение актива над пассивом, или платежную неспособность, т. е. предполагаемое превышение актива над пассивом. В первом случае мы имеем дело с несомненной невозможностью удовлетворить полностью каждого кредитора, во втором – с неисправностью в исполнении обязательств, внушающей вероятность невозможности удовлетворения полностью всех кредиторов. В первом случае перед нами установленный факт, в другом случае – предположение»^[156].

Необходимо учитывать, что в современных условиях институт несостоятельности (банкротства) является одним из реальных рыночных механизмов, регулирующих предпринимательскую деятельность. В настоящее время юридическая наука также исходит из понимания того, что несостоятельность (банкротство) является неотъемлемым атрибутом рыночной экономики^[157].

Современная рыночная экономика и предпринимательская деятельность не могут эффективно функционировать при отсутствии законодательства, охраняющего экономический (гражданский) оборот от последствий неэффективной работы его участников, проявляющейся в неисполнении ими принятых на себя обязательств, когда такое неисполнение приобретает стойкий, систематический характер^[158]. В связи с этим следует обратить внимание на то, что ответ на вопрос: чьим интересам должно отвечать законодательство о несостоятельности (банкротстве) – кредиторов или должника, является предметом острых дискуссий на протяжении довольно длительного времени. Реабилитационный или ликвидационный характер законодательства о банкротстве существенно различается применительно к законодательству разных стран мира^[159]. Различия национальных моделей института несостоятельности (банкротства) настолько значительны, что это позволило сделать вывод о существовании нескольких систем законодательства о несостоятельности, а именно: радикально прокредиторское; умеренно прокредиторское; нейтральное; умеренно продолжниковское; радикально продолжниковское^[160].

Так, радикально прокредиторское законодательство ставит задачу удовлетворения требований кредитора как основную, при этом интересы остальных участников процесса не являются приоритетными (Англия, Ирландия, Израиль, Пакистан и др.). В свою очередь умеренно прокредиторское законодательство отличается от первого типа тем, что, кроме интересов кредиторов, в большей мере учитывает интересы и других участников процесса (Германия, Финляндия, Норвегия, Швеция, Польша). Нейтральное законодательство ставит задачу учесть интересы и должника, и кредиторов, представляет собой правовую систему «золотой середины» (Дания, Италия, Чехия, Словакия, США). Умеренно продолжниковское законодательство преимущественно защищает интересы должника; государство старается создать для них все необходимые условия для освобождения от долгов (Испания, Португалия, Греция). В значительной степени интересы должников защищаются радикально продолж-никовской системой (Франция). Нормативные правовые акты, посредством которых осуществляется правовое регулирование отношений, возникающих в связи с несостоятельностью (банкротством) должника, составляют в совокупности систему законодательства, которую целесообразно именовать законодательством о несостоятельности (банкротстве).

В настоящее время для определения признаков банкротства законодатель все также использует два вышеперечисленных основных критерия:

1) критерий неоплатности долгов, который означает, что сумма обязательств должника превысила стоимость его имущества. Согласно данному критерию, если нет никакой возможности оплатить долги перед кредиторами, то наступает абсолютное банкротство. Но, по мнению О.А. Беляевой, «применение такого критерия на практике приводит к тому, что кредиторам для возбуждения производства по делу о несостоятельности самим приходится заниматься представлением доказательств превышения обязательств должника над его активами. Очевидно, что получение подобной информации по многим причинам может быть затруднительным. Поэтому в нашем законодательстве критерий неоплатности применяется лишь в отношении граждан»^[161];

2) критерий неплатежеспособности долговых обязательств, который означает, что должник может быть признан банкротом в случае его неплатежеспособности, т. е. фактической неоплаты задолженности. По мнению В.Н. Ткачева, данный критерий основан на «презумпции невозможности должника удовлетворить требования кредитора или произвести обязательные платежи в бюджет или внебюджетные фонды, если он не делает этого в течение длительного (свыше трех месяцев) времени»^[162].

Следует заметить, что применение критерия неоплатности долгов на практике приводит к тому, что кредиторам для возбуждения производства по делу о несостоятельности самим приходится заниматься представлением доказательств превышения обязательств должника над его активами, несмотря на то, что получение подобной информации по многим причинам может быть весьма затруднительным^[163].

Необходимо отметить, что в Законе РФ от 19 ноября 1992 г. № 3929-1 «О несостоятельности (банкротстве) предприятий» предлагался так называемый критерий абсолютной неплатежеспособности, предполагающий признание должника несостоятельным в случае превышения его обязательств над имуществом или в связи с неудовлетворительной структурой баланса. Для определения признаков банкротства применялась методика, утвержденная Постановлением Правительства РФ от 20 мая 1994 г. № 498 «О некоторых мерах по реализации законодательства о несостоятельности (банкротстве) предприятий»^[164] (утратил силу в связи с изданием Постановления Правительства РФ от 29 мая 2004 г. № 257 «О порядке предъявления требований по обязательствам перед Российской Федерацией в делах о банкротстве и в процедурах банкротства»^[165]), которая включала в себя систему критериев для определения неудовлетворительной структуры баланса неплатежеспособных предприятий, базирующихся на текущей ликвидности, обеспеченности собственными средствами и способности восстановить (утратить) платежеспособность. Показателями для оценки (согласно приложению № 1 к Постановлению Правительства Российской Федерации от 20 мая 1994 г. № 498) удовлетворительности структуры баланса предприятия являлись: коэффициент текущей ликвидности; коэффициент обеспеченности собственными средствами; коэффициент восстановления (утраты) платежеспособности.

В отличие от вышеназванных методик действующий Федеральный закон от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» предлагает иной критерий банкротства – критерий неоплатности^[166]. При этом действующий до 2002 г. Федеральный закон от 08января 1998 г. № 6-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» являлся своего рода переходным: к гражданам применялся критерий неплатежеспособности, к юридическим лицам – критерий неоплатности^[167]. С момента принятия Федерального закона № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» нормы, определяющие внешний признак неоплатности, практически не подвергались изменениям.

Остановимся на действующих критериях банкротства, применяемых в российском законодательстве. Данные критерии зависят от вида и характера деятельности хозяйствующего субъекта, а именно:

1. Физическое лицо считается неспособным удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей, если соответствующие обязательства и (или) обязанность не исполнены им в течение трех месяцев с даты, когда они должны были быть исполнены, и если сумма его обязательств превышает стоимость принадлежащего ему имущества.

2. Юридическое лицо считается неспособным удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей, если соответствующие обязательства и (или) обязанность не исполнены им в течение трех месяцев с даты, когда они должны были быть исполнены.

Таким образом, по вполне обоснованному мнению С.А. Карелиной, «в основе несостоятельности лежит положение, согласно которому участник имущественного оборота, не оплачивающий товары, услуги, работы, налоги и другие обязательные платежи в течение трех месяцев, считается неспособным исполнить свои обязательства перед кредиторами»^[168]. Следовательно, для того чтобы избежать введения в отношении его (должника) процедуры несостоятельности (банкротства), он (должник) должен «либо погасить свои обязательства, либо предоставить суду доказательства необоснованности требований кредиторов»^[169].

С учётом вышеизложенного можно сделать вывод о том, что юридический факт выявления в деятельности и финансовом положении должников предусмотренных законом критериев и признаков несостоятельности позволяет отнести субъекта права к категории несостоятельных должников. Это в свою очередь является основанием к возникновению и формированию правоотношений сферы несостоятельности (банкротства).