Ойлин Нокс
Запретный стрим
– Дедуль, нашатырь есть? – Кореш уложил Макса на бетонный пол.
Старик начал не спеша копаться в тумбочке, время от времени недоверчиво поглядывая на парней. Движения его были неторопливыми, что, в принципе, было ребятам только на руку: так у оставшихся было больше времени исполнить свою часть плана.
Макс очень надеялся, что они ничего не перепутают. Александр должен был отогнуть фанеру, которой были забиты окна, а Аня – влезть в получившееся отверстие и открыть чёрный вход. После этого оставалось только закрыть камеры разорванным на части платком блондинки. Встречу назначили на третьем этаже восточного корпуса. Там, по словам организаторов, камер быть не должно.
Не должно. А если они есть? Макс не верил в положительный исход операции, но он уже лежал на холодном бетонном полу и вдыхал запах плесени, сырости и… нашатыря.
Макс закашлялся от резкой вони и выдал целый набор бранных слов.
– Очухался! – Кореш со всей силы похлопал Макса по плечу. – Спасибо, дедуль! Ну всё, мы пошли.
Макс встал с пола и отряхнулся. Пока он подбирал подходящие слова, Кореш толкнул его в сторону выхода.
– Ещё раз спасибо за помощь, бать, – бросил, выходя, Кореш. – Ты ведь сейчас человека спас!
Макс неуверенно кивнул. Заметил ли охранник панику в его глазах, мог ли предположить, как стучало сердце? Максу казалось, что этот глухой стук эхом разносился по всему зданию. Старик что-то фыркнул и захлопнул за парнями дверь.
– Чётко сработали, – Кореш протянул Максу кулак. – Барби тоже справилась.
Макс приложил свой кулак в ответ и вопросительно приподнял бровь.
– Я видел по камерам, пока ты на полу валялся. – Кореш пожал плечами. – Старик был занят, а значит, ничего не видел.
Макс поёжился: на улице поднялся ветер, который так и норовил забраться под ветровку. Осень началась в этом году слишком рано. Несмотря на мурашки, что покрыли конечности, Максу стало спокойнее. Всё шло по плану.
– А ты чего такой неразговорчивый? – бросил Кореш, когда парни обходили больницу по направлению к чёрному входу. – Ни слова из тебя не вытянешь.
Макс пожал плечами. Он не любил болтать. Пустое чесание языками он считал бесполезным занятием. Поэтому он просто шагал дальше, аккуратно ступая между камнями.
– Бледный какой-то, нескладный, – продолжал Кореш, – ты, может, зря подписался на встречу с привидениями?
– Так это же ерунда, – ответил Макс. – Нет тут никаких привидений. Переночуем ночь и разойдёмся.
– Я тоже так думаю, – кивнул Кореш. – Не знаю, чего все такую панику развели. Привидения, выживание. Брехня!
Заросшая тропинка вскоре привела к железной двери, местами подёрнутой ржавчиной. Она была не заперта, значит, план сработал. Макс потянул за ручку – тяжёлая дверь со скрипом поддалась.
– Тише ты! – зашипел Кореш. – Дедуля рядом, забыл?
– Откуда мне было знать, что она так шуметь будет? – прошептал Макс в ответ.
– А ты думал, ей петли смазывают каждый день? – Кореш на носочках протиснулся в дверной проём вслед за Максом. – Она тут пятнадцать лет уже висит.
Макс чертыхнулся, ступив во что-то липкое. Он посмотрел вниз: весь пол устилала вязкая субстанция. О её природе можно было только догадываться.
– Твою-то мать… – услышал Макс голос за спиной.
Он оглянулся – посреди зеленоватой лужи стоял Кореш в кипельно-белых кроссовках и причитал об их стоимости. Надеть дорогую обувь для исследования заброшки – изначально странная идея. Макс бросил взгляд на свои старые кеды, местами порванные и, в целом, выцветшие. Он выбрал их не специально. Других у него просто не было.
– Смотри! – Кореш указал на камеру видеонаблюдения, что висела по правую сторону. Она была обёрнута розовой тканью. – Ботан-то с Барби сработались.
Сплюнув под ноги, Кореш радостно присвистнул. Заметив осуждающий взгляд Макса, он прижал указательный палец к губам и прошептал: “извиняюсь”. Аккуратно ступая по наиболее сухим местам, ребята побрели к лестнице. Закрытые камеры по всему коридору не могли не радовать – на удивление, Александр с Аней сработали быстро. Оставалось только их найти.
В конце коридора покосившаяся дверь вела на лестничную площадку. Ступени местами осыпались, по плесневелым стенам вился плющ, краска на оконных проёмах треснула и облупилась. От стёкол остались острые осколки, торчащие из рам, словно зубы древнего чудовища. Макс шагал за Корешем, тот не торопился.
– Бывал раньше в подобных местах? – спросил Макс, заметив интерес попутчика.
– Не-а, это моё первое, – Кореш восхищённо смотрел по сторонам. – Считай, что сейчас я лишаюсь девственности. А ты?
– Всю молодость на заброшках провели, – пожал плечами Макс. – Но конкретно здесь тоже впервые.
– Меня никогда не пёрло от грязных старых зданий, – Кореш провёл рукой по шершавой стене, – но сейчас я понимаю, почему столько долба… – он оглянулся на Макса, – то есть, подростков, тащатся от этих мест. Есть здесь нечто привлекательное.
Макс не стал отвечать. Романтика в таких местах, действительно, была. Но для Макса заброшки не отдавали волшебным флёром, скорее, он посещал их по необходимости. Впрочем, до сих пор ничего не изменилось. Это приключение было не более, чем способ заработка конкретной суммы денег.
Ребята миновали пролёт второго этажа. Чем выше уводили бетонные ступени, тем сильнее завывал ветер. Едва ступив в коридор третьего этажа, Макс напрягся: здесь было слишком тихо и… чисто. Кафельные полы блестели, словно кто-то их ежедневно полировал. Стены покрывала свежая краска, запах которой до сих пор заполнял пространство.
– Чё за прикол? – Кореш остановился в проёме и почесал затылок.
Макс сделал шаг. Ещё один. Ещё. Посмотрел по сторонам: темно. Лишь тусклый свет фонаря вдали. Камер не было, как и обещали организаторы. Но они не говорили, что восточное крыло настолько выделяется. Что это? Часть сценария? Где остальные, оператор?
Кореш неуверенно поплёлся следом. Он стал на удивление молчаливым и выглядел растерянным. От прежней уверенности не осталось и следа.
– Аня? – позвал Макс. – Александр, вы тут?
Тишина. Слишком тихо, ни звука. Словно вокруг вакуум. Макс обернулся: лицо Кореша побледнело. Да, всё это казалось необычным, но не настолько. Возможно, это крыло сдавали в аренду. А может, снимали здесь фильм.
– Ты в порядке? – Макс остановился и положил руку на плечо Корешу, который прислонился лбом к стене.
Кореша била дрожь. Он молча повернулся и посмотрел на Макса: зрачки полностью перекрыли радужку, взгляд направлялся в никуда. Губы парня шевелились, Макс наклонился, чтобы разобрать слова. Кореш снова и снова шептал еле различимое “не хочу снова”. Фраза на повторе вылетала из уст, как из заевшего радиоприёмника.
Боковым зрением Макс заметил движение. Серая тень промелькнула мимо. Беззвучно, почти незаметно. Максим обернулся – никого. Картинка задрожала, словно глюк на экране телевизора. Скрип. Смех. Детский смех раскатился по коридору.
– Только не снова… – шептал Кореш, – только не здесь.
Макс встряхнул приятеля. Глаза того были стеклянными. Лицо застыло в странном уродливом выражении. Парень не двигался, он снова и снова шептал одни и те же фразы.
Снова движение. Мимолётное, быстрое. Макс обернулся вслед миражу и замер. Коридор заполнился детьми. Одни из них смотрели телевизор, другие играли в настольные игры. Кто-то шептался в углу коридора, а кто-то, зевая, шёл мимо. Мальчики и девочки разных возрастов заполонили пространство. Их связывала странная деталь: каждый из них был калекой. Десятки травмированных детей с лангетками, гипсами и перевязками смешались в единую массу. Казалось, никто не замечает гостей. Лишь девочка с пшеничными волосами и шейным бандажем сидела в одиночестве и смотрела на парней. Макс мог поклясться, что она смотрит ему прямо в глаза. Макс сморгнул. Девочка исчезла.
