Оскар Уайльд
Сказки Оскара Уайльда

– У меня много прекрасных цветов, – говорил он, – но нет на свете цветов прекраснее, чем дети.

Как-то раз зимним утром Великан, одеваясь, выглянул в окно. Он теперь не испытывал неприязни к Зиме – ведь он знал, что Весна просто уснула, а цветы отдыхают.

И вдруг он стал тереть глаза и всё смотрел и смотрел в окно, словно увидел чудо. А глазам его и вправду открылось волшебное зрелище. В самом укромном уголке сада стояло дерево, сплошь покрытое восхитительным белым цветом. Ветви его были из чистого золота, и на них висели серебряные плоды, а под деревом стоял маленький мальчик, который когда-то так полюбился Великану.

Не помня себя от радости, побежал Великан вниз по лестнице и ринулся в сад. Быстрым шагом прошёл он по траве прямо к ребёнку. Но когда он подошёл совсем близко, лицо его побагровело от гнева, и он спросил:

– Кто посмел нанести тебе эти раны?

Ибо на ладонях мальчика он увидел раны от двух гвоздей, и на детских его ступнях были раны от двух гвоздей тоже.

– Кто посмел нанести тебе эти раны? – вскричал Великан. – Скажи мне, и я возьму мой большой меч и поражу виновного.

– Нет! – ответствовало дитя. – Ведь эти раны породила Любовь.

– Скажи – кто ты? – спросил Великан, и благоговейный страх обуял его, и он пал перед ребёнком на колени.

А дитя улыбнулось Великану и сказало:

– Однажды ты позволил мне поиграть в твоём саду, а сегодня я поведу тебя в свой сад, который зовётся Раем. И на другой день, когда дети прибежали в сад, они нашли Великана мёртвым: он лежал под деревом, которое было всё усыпано белым цветом.

Замечательная ракета

Королевский сын намерен был сочетаться браком, и по этому поводу ликовал и стар и млад. Приезда своей невесты Принц дожидался целый год, и вот наконец она прибыла. Это была русская Принцесса, и весь путь от самой Финляндии она проделала в санях, запряжённых шестёркой оленей. Сани были из чистого золота и имели форму лебедя, а меж крыльев лебедя возлежала маленькая Принцесса. Она была закутана до самых пят в длинную горностаевую мантию, голову её покрывала крошечная шапочка из серебряной ткани, и Принцесса была бела, как снежный дворец, в котором она жила у себя на родине. Так бледно было её лицо, что весь народ дивился, глядя на неё, когда она проезжала по улицам.

– Она похожа на Белую розу! – восклицали все и осыпали её цветами с балконов.

Принц вышел к воротам замка, чтобы встретить невесту. У неё были мечтательные фиалковые глаза и волосы как чистое золото. Увидав Принцессу, он опустился на одно колено и поцеловал ей руку.

– Ваш портрет прекрасен, – прошептал он, – но вы прекраснее во сто крат!

И щёки маленькой Принцессы заалели.

– Она была похожа на Белую розу, – сказал молодой Паж кому-то из придворных, – но теперь она подобна Алой розе.

И это привело в восхищение весь двор. Три дня кряду все ходили и восклицали:

– Белая роза, Алая роза, Алая роза, Белая роза, – и Король отдал приказ, чтобы Пажу удвоили жалованье.

Так как Паж не получал никакого жалованья вовсе, то пользы от этого ему было мало, но зато очень много чести, и потому об этом было своевременно оповещено в Придворной Газете.

По прошествии трёх дней отпраздновали свадьбу. Это была величественная церемония; жених с невестой, держась за руки, стояли под балдахином из пунцового бархата, расшитого мелким жемчугом, а потом был устроен пир на весь мир, который длился пять часов. Принц и Принцесса сидели во главе стола в Большом зале и пили из прозрачной хрустальной чаши. Только истинные влюблённые могли пить из этой чаши, ибо стоило лживым устам прикоснуться к ней, как хрусталь становился тусклым, мутным и серым.

– Совершенно ясно, что они любят друг друга, – сказал маленький Паж. – Это так же ясно, как ясен хрусталь этой чаши!

И Король вторично удвоил ему жалованье.

– Какой почёт! – хором воскликнули придворные.

После пира состоялся бал. Жениху и невесте предстояло протанцевать Танец розы, а Король вызвался поиграть на флейте. Он играл из рук вон плохо, но никто ни разу не осмелился сказать ему это, потому что он был Король. В сущности, он знал только две песенки и никогда не был уверен, какую именно исполняет, но это не имело ни малейшего значения, так как, что бы он ни делал, все восклицали:

– Восхитительно! Восхитительно!

Программа празднеств должна была закончиться грандиозным фейерверком, которому надлежало состояться ровно в полночь. Маленькая Принцесса ещё никогда в жизни не видала фейерверка, и поэтому Король отдал приказ, чтобы Королевский пиротехник самолично занялся фейерверком в день свадьбы.

– Фейерверк? А на что это похоже? – спросила Принцесса у своего жениха, прогуливаясь утром по террасе.

– Это похоже на северное сияние, – сказал Король, который всегда отвечал на все вопросы, адресованные к другим лицам, – только гораздо натуральнее. Фейерверк так же прекрасен, как моя игра на флейте, и я лично предпочитаю его огни звёздам, потому что, по крайней мере, знаешь наверняка, когда эти огни зажгутся. Словом, вам непременно нужно полюбоваться на него.

И вот в углу королевского сада был воздвигнут большой помост, и как только Королевский Пиротехник разложил всё, что требовалось, по местам, огни фейерверка вступили в разговор друг с другом.

– Как прекрасен мир! – воскликнула маленькая Шутиха. – Вы только взгляните на эти жёлтые тюльпаны. Даже если бы это были настоящие фейереверковые огни, и тогда они не могли бы быть прелестней. Я счастлива, что мне удалось совершить путешествие. Путешествия удивительно облагораживают душу и помогают освобождаться от предрассудков.

– Королевский сад – это ещё далеко не весь мир, глупая ты Шутиха, – сказала Большая Римская Свеча. – Мир огромен, и меньше чем за три дня с ним нельзя основательно ознакомиться.

– То место, которое мы любим, заключает в себе для нас весь мир, – мечтательно воскликнул Огненный Фонтан, который на первых порах был крепко привязан к старой сосновой дощечке и гордился своим разбитым сердцем. – Но любовь вышла из моды, её убили поэты. Они так много писали о ней, что все перестали им верить, и, признаться, это меня нисколько не удивляет. Истинная любовь страдает молча. Помнится, когда-то я… Впрочем, теперь это не имеет значения. Романтика отошла в прошлое.

– Чепуха! – сказала Римская Свеча. – Романтика никогда не умирает. Это как луна – она вечна. Наши жених и невеста, например, нежно любят друг друга. Мне всё рассказала о них сегодня утром бумажная гильза от патрона, которая случайно попала в один ящик со мной и знала все последние придворные новости.

Но Огненный Фонтан только покачал головой.

– Романтика умерла, Романтика умерла, Романтика умерла, – прошептал он. Он принадлежал к тому сорту людей, которые полагают, что если долго твердить одно и то же, то в конце концов это станет истиной.

Вдруг раздалось резкое сухое покашливание, и все оглянулись.

Кашляла длинная, высокомерная с виду Ракета, прикреплённая к концу длинной палки. Она всегда начинала свою речь с покашливания, дабы привлечь к себе внимание.

– Кхе! Кхе! – кашлянула она, и все обратились в слух, за исключением бедняги Огненного Фонтана, который продолжал покачивать головой и шептать:

– Романтика умерла.

– Внимание! Внимание! – закричал Бенгальский Огонь.

Он увлекался политикой, всегда принимал деятельное участие в местных выборах и поэтому очень умело пользовался всеми парламентскими выражениями.