Алекс Орлов
Особый курьер
13
Последняя полная бочка была слита в накопитель, и ассенизаторы отправились переодеваться.
– Ты постарайся успеть на награждение, – сказал Байрон. – Мне это нужно для кворума. От того, как пройдет эта церемония, будет зависеть финансовый успех нашей с тобой фирмы.
– Какой фирмы?
– Ну как же, Джек? Мы основали общество «Помним о каждом». Ты разве не знал?
– Помним о каждом, кто своевременно внес оплату?
– Это уже детали. Главным является принцип – честный труд должен быть отмечен не только зарплатой, но и благодарностью общества.
– Хорошо, я постараюсь разгрузить эту оргтехнику побыстрее, – пообещал Джек, чем вызвал у Байрона приступ дикого хохота.
Когда Док наконец успокоился, Джек спросил:
– А что здесь смешного?
– Да ты что, парень, не понял, зачем она тебя позвала?
– А ты уверен, что твои глупые враки уже дали результат?
– Еще как уверен.
Напарники вошли в раздевалку и начали стягивать с себя отсыревшие комбинезоны. Джек успел сделать это первым и побежал занимать душ.
«Что же это я делаю? – внезапно подумал он. – Тороплюсь на свидание с этой лошадью Келли?»
Джек попытался разобраться в своих ощущениях подробнее, но ему было всего двадцать четыре года, и солидные габариты Келли вовсе не казались ему недостатком. Наоборот, втайне он симпатизировал именно крупным девушкам. Не толстым, но крупным. Он вспомнил, как половина школы дразнила Диди Айсман «дылдой», но ему Диди казалась очень симпатичной девочкой. А когда все разобрались, что «дылда» не лишена привлекательности, было уже поздно. Она принадлежала только Джеку.
– Эй, ты что, забыл, что тебя ждет Злючка Келли? – спросил из-за двери Байрон, постучав по ней костяшками пальцев.
– Уже иду, Бэри, – опомнился Джек и начал спешно смывать с себя пену.
Когда он наконец вышел из душа, Байрон скорчил брезгливую гримасу и сказал:
– Джек, ну разве не противно быть таким белым? Ты бы хоть под ультрафиолетовой лампой позагорал.
– Да ты сам лучше… искупался бы в хлорке, – с запозданием нашелся Джек.
– Расист! – крикнул из душа Байрон и стал насвистывать какую-то бравурную мелодию.
Джек быстро оделся и с мокрыми волосами выскочил из раздевалки. Он еще плохо знал территорию «Доу-Форс», но офис главы фирмы нашел довольно быстро.
За пять минут до назначенного срока он был уже на месте – и никого там не обнаружил. Кругом стояла тишина, дверь в приемную Дэниела Глосберга оказалась закрытой.
«Обманула, сволочь, – решил Джек. Тут ему вспомнилось, что завтракал он сегодня чисто условно. – А Байрон, наверное, снова взял на десерт фруктовые пирожки». От таких мыслей у Джека заурчало в желудке, и он совсем уже было решил идти в столовую, когда дверь приемной неожиданно приоткрылась и в щель выглянула Мэри Келли.
– Уже пришел? Ну заходи.
Джек проскользнул в приемную и почти не удивился, увидев Келли в трусиках и кофточке.
– Короче, так, парень, – не поверю, пока не смогу убедиться лично. Понял?
– Понял, – кивнул Джек.
– Тогда начинай и постарайся довести меня до обморока, а то вылетишь с работы в два счета, – ультимативным тоном проговорила Злючка Келли и, освободившись от остатков одежды, разлеглась на столе.
«Сама-то небось пообедала», – подумал Джек, приступая к решению проблемы.
О том, что он любит рослых девушек, Джек позабыл. Его схватил вдруг такой голод, что не осталось места ни для каких иных мыслей и ощущений, хотелось только одного – поскорее отделаться и бежать в столовую. И Джек заработал с энергией хорошо отлаженной машины.
«Да что же это со мной такое? – удивлялся он. – Почему я так хочу есть?»
Из самых отдаленных глубин памяти всплыла книга «О вкусной и здоровой пище». Когда Джек мальчишкой гостил у бабушки, он мог часами рассматривать яркие иллюстрации и читать непонятные рецепты.
«…На триста граммов рассыпчатого риса необходимо сто граммов сметанного соуса, томленного в духовке со свиными шкварками».
– Хор-рошо-хор-рошо… – закатывала глаза Келли. Письменный стол слегка поскрипывал, но пока держался.
Джек вспомнил труды одного философа древности, который считал секс движущей мировой силой. За это бедняга даже получил прозвище «фаллоцентрист». Было время, когда Джек был склонен верить в истинность такой философии, но только не сейчас.
– Ай… Ай, как хор-рошо… – стонала Мэри Келли.
«…После того как у отбивной подрумянится корочка, положите ее в натертый сыр и полейте сверху майонезом…» – пришло из далекого детства новое воспоминание.
Джек попытался припомнить, занимался ли он когда-нибудь сексом на голодный желудок, но прецедента не нашел.
«Она сказала – довести до обморока, – вспомнил Джек заказ Мэри Келли. – А если до обморока не получится, то что, оставаться без обеда?»
Джек прибавил оборотов, и шантажистка Келли тут же отозвалась:
– О! Сволочь!.. О! Скотина!.. Как же хорошо!.. О! Сволочь!..
«…И поливать баранью ногу чесночной подливкой, своевременно переворачивая ее над огнем».
«И зачем я тогда читал эту книгу? – начал жалеть Джек. – Лучше бы делал уроки». Ему вспомнилось, что ездил он к бабушке только на каникулах и никаких уроков делать было не нужно. Это воспоминание отвлекло Джека от гастрономических страданий, и он обратил внимание на Келли. За мыслями о всяких вкусностях он совсем забыл, что девушка была бы очень даже ничего, если бы, конечно, не закатывала глаза. Да и язык высовывать было совершенно необязательно.
В какой-то момент Джеку показалось, что Келли уже в обмороке, но стоило ему остановиться, как ее лицо приняло живое стервозное выражение и красотка сказала:
– Устал, что ли, кобель вонючий?
– Нет, – буркнул Джек, и было непонятно, относилось ли это «нет» к его усталости или к «кобелю вонючему».
Отступившие поначалу голодные судороги вдруг вернулись с новой силой, и Джек опять затосковал по фруктовым пирожкам с потеками расплавленного сахара. Виртуальные пирожки манили и были доступными, стоило только выполнить заказ Келли, но она была выносливой особой, и на легкую победу рассчитывать не приходилось.
Прямо возле рассыпавшихся по столу волос Келли находилась портативная пишущая машинка. Она казалась легкой и совершенно неопасной. Джек представил, как он бьет Келли машинкой по голове, а потом, уже после обеда, объясняет ей, что это и был заказанный обморок.
«Но ведь останется синяк. Как объяснить его происхождение?» Пока Джек искал способ сбежать в столовую, письменный стол не выдержал и с грохотом сложился пополам. Джек ухватил Келли за ноги, пытаясь уберечь ее от травм, но девушка оказалась слишком тяжелой и упала на руины стола, потянув с собой и его.
Келли вскрикнула от боли и, выгнувшись дугой, прохныкала:
– Ой! Ну ладно… будем считать это обмороком.
14
Джек вбежал в столовую в тот момент, когда Байрон заканчивал свою торжественную речь. Обедавших в зале было совсем немного, и все они с интересом выслушали перечень подвигов и заслуг Лоди Айзека, которому Бэри по окончании длинной речи приколол на грудь орден.
– Вот и Джек явился, очень кстати. Поздравь Лоди, Джек.
Джек наскоро пожал механику руку и, потянув носом, спросил:
– Пирожки еще остались?
– Конечно, Джек, для людей, работающих на разгрузке оргтехники, у нас всегда оставляют резерв.
Байрон заглянул на раздачу и помахал кому-то рукой, после чего усадил Джека за свободный столик.
– Жди, дорогой, сейчас все будет.
Сам Бэри присел рядом и, уставившись на приятеля, произнес:
– Ну?
– Что «ну»? Пирожки где?
– Подожди, сначала нужно скушать первое, потом второе, а уже потом и пирожки.
– Все так, Бэри, только на первое будут пирожки, – сказал Джек таким странным голосом, что Док решил с ним не спорить.
Возле входа в зал еще гомонили возбужденные торжеством механики. Они по очереди притрагивались к ордену и едва не касались награды носом, стараясь разобрать надпись.
– Здравствуйте. – Возле стола появился давний поклонник дока Байрона. Он приволок огромный поднос, уставленный разными деликатесами, выходившими далеко за пределы стандартного обеда.
Не дожидаясь, пока все будет расставлено на столе, Джек схватил пару пирожков и проглотил их, практически не жуя.
– Да что с тобой? – удивился Байрон.
– Все, теперь уже ничего, – пробормотал Джек и не спеша принялся за суп. – Кстати, кто платит за этот пир?
– Угощение, – снисходительно улыбнулся Док.
– От кого?
– Я пообещал этому поваренку значок на закрутке с надписью: «Лучший на раздаче».
– Понятно. А что ты написал Лоди Айзеку?
– «Лучшему кинематику».
– А при чем здесь кинематика? – не понял Джек.
– При том, что кинематика – это часть механики. А если Лоди Айзек механик, то почему бы ему не быть кинематиком? И потом, Джек, он заплатил пятьсот кредитов. Не мог же я подойти к его заказу формально!
– А что написано на медали Позитрона?
– Сони – электрик, и с ним все проще. На лицевой стороне – «Лучшему электрическому работнику», а на обратной – «За годы труда под напряжением».
Некоторое время Байрон молча смотрел, как Джек поедает обед, наконец не выдержал:
– Ну так что там у вас было с Келли?
Джек оторвался от тарелки с сыром и, немного помедлив, словно вспоминая, сказал:
– Если честно, я больше думал о еде. Но ты, Бэри, больше не трепись о всяких там обмороках.
– Так ведь я только для красного словца… – стал оправдываться Док.
– Вот-вот, ты наврал с три короба, а мне приходится соответствовать. – Джек забросил в рот кусок ветчины и добавил: – Между прочим, стол сломали.
– Могу себе представить… – кивнул Бэри.
– И еще она угрожала меня уволить.
– Не уволит. А если и уволит, то ты теперь не пропадешь – у тебя есть новая специальность. Скажи мне спасибо.
– Шпафибо, – с полным ртом поблагодарил Джек и встал из-за стола.
– Да, ты прав, товарищ. Дело не ждет. – Байрон тоже поднялся со своего места, и напарники пошли работать.
15
День шел за днем, и Джек постепенно начал втягиваться в круговорот своей новой жизни на Бургасе. Работа, болтовня с Байроном, занятия с бабой Маршей полностью заполняли его дни. Вскоре наступили холода, и целых два месяца пришлось ходить на работу по свежему снегу. Правда, к обеду снег таял, и, возвращаясь в общежитие, Джек уже шлепал по грязным лужам.
Премудрости, вдалбливаемые бабой Маршей, давались Джеку нелегко, но все же он постигал их, медленно, но верно совершенствуя свою технику и учась тому, чего раньше не умел.
«ТОРСО» стал его любимым оружием, и первые четыре пули он теперь легко вгонял в десятку с тридцати метров. Дальше дело пока не шло, но Марша уверяла, что прогресс неминуем, поскольку Джек относится к занятиям серьезно.
Не то чтобы он хотел стать бойцом какого-нибудь штурмового подразделения, нет. Просто Джеку нравились эти тренировки. К тому же вела их баба Марша – человек, какого не каждому суждено встретить.
От занятия к занятию Джек становился хладнокровнее, и бабе Марше все сложнее было загонять его в угол.
«У тебя заметные успехи», – говорила Марша, когда они отдыхали после жестоких спаррингов. А однажды Джек до того разошелся, что сумел «приложить» Маршу в голову. Она едва не упала, но опыт есть опыт, и Джек был тут же «наказан». Его ребра уцелели, однако целую неделю потом он не мог работать в спарринге и при вдохе чувствовал в легких боль.
«Надеюсь, я не отбила у тебя охоту к тренировкам, Джек? Я бью тебя не для того, чтобы запугать, – объясняла баба Марша. – Я хочу, чтобы ты знал, что в ответ на твою удачную атаку может последовать не менее удачная контратака. Ты вложил все силы в нападение и, когда смазал меня по морде, решил, что победил. Нельзя ставить все на один только удар. Это ошибка, Джек, которая в других условиях может оказаться роковой».
Обитатели общежития давно заметили, что у Джека с Маршей какие-то общие дела. Замешенное на страхе уважение к комендантше частично перешло и на самого Джека Холланда. С ним здоровались подчеркнуто вежливо и даже, случалось, обращались за разрешением спорных вопросов. Поначалу Джек отказывался от роли судьи, однако среди жильцов конфликты возникали довольно часто, так что волей-неволей ему приходилось заниматься внутренним урегулированием.
Все это время Джек по-прежнему жил в комнате один. По всей видимости, баба Марша намеренно никого к нему не подселяла, и его это вполне устраивало.
На работе все шло без изменений. Место пилота Джеку не светило, но и со старого его не увольняли. Ходил слух, что Келли все же пыталась убрать Джека из фирмы, но босс отказал ей, сославшись на дефицит хороших ассенизаторов.
Байрон по-прежнему часто обещал повести Джека в ресторан в центральной части города, но он уже давно в это не верил и относился к постоянным обещаниям Дока как к неизбежному природному явлению. Каково же было его удивление, когда однажды, придя на работу, Джек услышал:
– Ну, Холланд, сегодня мы идем в «Черную жемчужину».
– С чего вдруг, Док? Ты продал сотую медаль?
– Не совсем сотую и не совсем медаль, но дельце провернул выгодное.
Джек недоверчиво улыбнулся и стал надевать комбинезон.
– На этот раз все правда, – ударил себя в грудь Бэри. – У меня даже деньги с собой.
И он действительно показал Джеку деньги и демонстративно их пересчитал. У него было полторы тысячи кредитов.
– Вот так-то, мой дорогой друг. Идем сегодня после работы.
– Но у меня нет приличной одежды.
– Ну и что? У меня тоже нет, но существует прокат. Я уже заказал пару смокингов в салоне «Ист-Старс». И темно-синий лимузин из гаража Лео Шеффилда.
– Однако ты разошелся, – покачал головой Джек.
– Держись дока Байрона, парень, и в твоей жизни все будет о’кей, – самоуверенно пропел Бэри и сделал ногами замысловатое па.
– Ну хорошо, Док. Позволь тогда задать тебе один вопрос.
– Задавай.
– Где мы возьмем пропуск в центр города?
– Доверься мне, парень. Док Байрон все устроит.
16
После работы Джек и Байрон, не задерживаясь, отправились на такси в город. Док сам поймал машину и назвал неизвестный Джеку адрес.
Был вечерний час пик, и автомобили двигались в четыре, а кое-где и в шесть рядов. Самые дорогие авто нетерпеливо сигналили и угрожающе рычали мощными моторами, а те, что попроще, покорно уступали дорогу.
Но на таксиста, который вез Джека и Байрона, подобные угрозы не действовали. Он ехал так, как считал нужным, и не обращал внимания даже на громкие ругательства.
Наконец машина свернула на второстепенную магистраль, а потом выехала на спокойную улицу, куда не доносился шум с большого проспекта.
Такси остановилось, и Док небрежно бросил водителю деньги, сказав:
– Сдачи не надо.
Таксист прикинул сумму чаевых, завел мотор и уехал, подарив на прощанье презрительную ухмылку.
А Бэри еще долго смотрел ему вслед и возмущался:
– Нет, ну ты видел, какой жлоб, а? Я ему полкредита оставил, а он еще недоволен.
– Куда это мы приехали, Док? – оглядывая старые дома, спросил Джек. – Это не похоже на салон «Ист-Старс».
– Ежу понятно, что это не салон, потому что «Ист-Старс» находится в центре города. А в центр города нас без определенного «прикида» ни за что не пропустят. Поэтому я заказал лимузин и доставку смокингов прямо сюда – на Баланчин, дом пятнадцать, квартира восемь. Ну, пошли, время доставки еще не подошло. Успеем выпить по чашке чая.
Ассенизаторы поднялись на второй этаж, и Байрон позвонил в квартиру номер восемь. Дверь открылась, и чей-то приятный голосок произнес:
– О, Бэри, привет. Заходи.
Байрон наклонился, и его чмокнули в щеку. Следом за ним в прихожую вошел Джек.
– Джек, это моя сестра Сара. Сара, это мой напарник, заслуженный ассенизатор Джек, – представил напарника Бэри.
– Здравствуйте, – сказал Джек, не в силах отвести взгляд от Сары.
– Здравствуйте, Джек, – кивнула Сара, стараясь лучше рассмотреть гостя.
В прихожей повисло молчание. Джек молча смотрел на Сару, а Сара на Джека.
Неожиданно Байрон хлопнул себя по лбу:
– Какой же я дурак! Я же должен был догадаться… Эй, Сара, быстро на кухню – мы хотим чаю.
– Да, Бэри. – Девушка вздрогнула, словно очнувшись, и ушла на кухню.
Как только она вышла, Док решительно шагнул к Джеку и, ткнув его пальцем в грудь, сказал:
– Вот что, Джек, сейчас нам привезут смокинги, мы оденемся и уйдем отсюда, и ты навсегда забудешь этот адрес. Ты понял, Джек? Ты, конечно, мне друг, но Сара – моя сестра. Я ее вот на этих руках носил, когда она была еще совсем крошкой. Так что даже не думай, Джек! Даже не думай!
– Да, Бэри. Я понял. Извини.
– Ну хорошо, раз так. Пойдем в комнату, а то чего же мы возле двери стоим.
Следом за Байроном Джек прошел в небольшую комнатку и осторожно сел на указанный ему стул. Он еще не отошел от внезапного явления Сары и чувствовал себя немного оглушенным.
Девушка звенела на кухне чашками, и Джек легко представил, как она двигается между шкафами, столами и тумбочками. Такая легкая, гибкая и притягательная.
«Сара, – повторил он про себя, и ему показалось, что лучше имени нет на свете. – Сара…»
Байрон сидел около книжных полок и нервно барабанил по столу пальцами. Поняв, что нужно разрядить обстановку, Джек спросил:
– А чьи это рисунки, Док?
– Сара училась в художественной школе. Это было еще на Нубии.
– Красиво.
– Еще бы, она на всех конкурсах занимала первые места, – с гордостью произнес Байрон.
Наконец появилась Сара. Она неслышно вошла в комнату, и у Джека, когда он снова ее увидел, прервалось дыхание.
– Ты чего пришла? – строго спросил Док.
– Ты же просил чай, Бэри.
– Хорошо, неси свой чай. Только надень что-нибудь поприличнее, чем этот халат.
– Ты чего придираешься? Очень хороший халат. Новый, – возразила девушка.
– А я говорю, переоденься, – настаивал старший брат.
Джек сидел молча, стараясь не привлекать внимания хозяев. Его уши и щеки давно горели как стоп-сигналы, а сердце готово было выпрыгнуть из груди. Теперь, когда он знал, что на свете есть Сара, он не представлял, как будет жить без нее.
Девушка отсутствовала пару минут и вскоре вернулась с чаем и в совершенно другой одежде. Но Сару бесполезно было переодевать, даже в глухом шерстяном платье она была по-прежнему неотразима. Тонкая материя плотно облегала гибкое тело, и девушка была похожа на статую языческой богини.
– Эй, а зачем это третья чашка? – спросил Бэри.
– Для меня. Я тоже выпью с вами чаю.
– Ничуть не бывало, иди в другую комнату, – потребовал Док.
– Извините моего брата, Джек, – улыбнулась Сара, – он не всегда такой.
– Я знаю… – сказал Джек, неотрывно глядя в глаза девушки и чувствуя – все, он пропал.
– Возьмите вот это печенье. Я сама пекла.
– Спасибо.
Джек взял печенье и стал жевать, не чувствуя вкуса.
– Вам нравится?
– Да, Сара.
– Эй, ну-ка прекратите это сейчас же! – снова вмешался Байрон.
– Бэри, мы всего лишь разговариваем, – возразила девушка.
– А я запрещаю вам разговаривать! – крикнул Док и ударил кулаком по столу. В этот момент в дверь позвонили.
– О, привезли! – Байрон вскочил со стула и помчался открывать.
– Вы такая… красивая, Сара… – тупо произнес Джек.
– Да, – кивнула девушка, – и что из этого? Вы хотите назначить мне свидание?
– Не знаю, я об этом еще не думал.
– Ну так думайте скорее, а то Бэри сейчас вернется.
Девушка сидела так близко, и рядом с ней было так хорошо, что Джек позабыл, куда он собирался и как сюда попал. Он видел только глаза Сары. И еще Джек держал в руках ее ладонь. Маленькую и теплую, с такой гладкой шоколадной кожей.
– Эй!.. Эй!.. – доносились откуда-то издалека непонятные звуки, которые наконец преобразовались в голос разгневанного Байрона. – Нет, ну вы только посмотрите! Они уже держатся за руки! – кричал Бэри, потрясая вешалками с доставленными костюмами. – А чем бы вы занялись, задержись я на полчаса? А? В чем дело, Джек? Мы же договорились…
– Уверяю тебя, Байрон, что я… – начал оправдываться Джек, но Док не дослушал, швырнув ему смокинг:
– Давай одевайся. Лимузин будет через пять минут!
17
Накрахмаленная сорочка непривычно терла шею, а неизвестно из чего сделанная бабочка больно кололась. Пиджак был больше на полразмера, и по совету Байрона Джек положил во внутренний карман полдюжины носовых платков.
– Зачем нужны эти платки? – спросил Джек.
– Костюмчик должен сидеть как влитой – это раз. А поскольку ты парень высокий и видный, то легко сойдешь за моего секьюрити – это два. Пусть карман оттопыривается – все будут думать, что у тебя там пистолет.
Еще Бэри настоял, чтобы Джек прихватил с собой и трофейные часы. Он уверял, что они выглядят очень стильно, особенно со смокингом.
И вот теперь Джек и Бэри ехали в темно-синем лимузине с самым настоящим шофером в фуражке. Машина беззастенчиво вклинивалась в автомобильные потоки, и остальные водители вынужденно притормаживали, узнавая в лакированном нахале обитателя центральной части города.
Байрон сидел молча, держа на коленях большую шляпную коробку. Он все еще сердился на Джека за Сару.
– Что у тебя в коробке, Бэри? – спросил Джек, желая завязать беседу и смягчить обиду напарника, но тот, строго посмотрев на него, сухо ответил:
– Когда надо будет, скажу, а сейчас сиди и помалкивай.
– Да пошел ты знаешь куда! – разозлился Джек. – Останови машину, я выйду. Еще не хватало, чтобы каждая черномазая задница на меня дулась.
Услышав перепалку, водитель покосился в зеркало заднего вида.
К удивлению Джека, Байрон радостно засмеялся.
– Про черномазую задницу ты это здорово сказал, Джек. Даже мне понравилось. Ну ладно, забудем – слушай нашу диспозицию. А ты смотри лучше на дорогу! – приказал Док водителю. – И вообще, подними стекло.
Водитель нажал кнопку, и стеклянная перегородка отделила салон с пассажирами.
– Вот так-то оно лучше… – кивнул Бэри. – Ну так вот, Джек. Минут через десять мы подкатим к воротам. К этому времени я нацеплю на машину флажки.
– Какие флажки?
– Нубийской империи. На кого я еще, по-твоему, похож, кроме как на посла Нубии?
– Ты будешь послом Нубии?! – удивился Джек, и в его голосе сквозило сомнение.
– Да. Посол Нубии, полномочный и представительный.
– И ты думаешь, что фокус с флажками пройдет?
Док открыл коробку и показал Джеку ее содержимое.
– Вот это флажки на машину, а вот это алая перевязь. Когда я ее надену, не забудь обращаться ко мне «ваше превосходительство».
– Ну, допустим. И что дальше?
– А дальше все очень просто. Как только мы остановимся на пропускном пункте, ты выпрыгнешь из машины и побежишь к дежурному. Сделаешь страшные глаза и потребуешь, чтобы нас немедленно пропустили.
– А если они не согласятся?
– Ну, тогда изобрази страшное оскорбление. Пусть они подумают, что ты сейчас же достанешь пистолет и начнешь их отстреливать.
– И ты полагаешь, что этот дешевый фокус пройдет?
– Раньше проходил.
– Ты что, уже проникал в центр таким образом?
– Не я. Так проезжал настоящий посол Нубии. У него была любовница в том же районе, где живет Сара. И он ездил к ней три раза в неделю. К таким связям на Нубии относятся отрицательно, поэтому посол предпочитал, чтобы его проезд через пропускной пункт никак не фиксировался. Ну и, случалось, давил на охранников, чтобы его пропускали.
Машина остановилась на светофоре, и, заинтересовавшись ею, из-за угла показались две проститутки. Одна из них распахнула плащ и показала, какая она красивая.
– А ничего девочка, да, Джек? Хочешь, пойдем сегодня в бордель?
Джек отрицательно покачал головой. Сара не выходила у него из головы, и Байрон это чувствовал.
На светофоре включился зеленый свет, и лимузин поехал дальше.
– Ну почему, почему именно Сара? Объясни мне, Джек. Что, мало других девушек вокруг? Белые девушки во сто раз лучше черных.
В ответ Джек глубоко вздохнул и, улыбнувшись, сказал:
– Сара лучше всех.
– Чем? Чем она лучше? – не унимался Байрон.
– Ну, она такая загадочная, такая легкая… она…
– Она черномазая! Она живет в бедном квартале! На Бургасе она никогда не найдет хорошую работу: Бургас – планета расистов.
– Нет, Док. Во-первых, Сара светлее, чем ты.
– Она пошла в маму. Наша мама была светлее папы, – сообщил Док.
– Сара – необыкновенная девушка. От нее исходит что-то такое… – Джек сделал неопределенный жест. – Ну, в общем, это что-то неуловимое. И рука у нее такая нежная, теплая, а кожа как молочный шоколад.
– Эй, не говори о моей сестре как о какой-нибудь жратве, парень! – возмутился Док.
Между тем лимузин сделал последний перед пропускным пунктом поворот, и Джек постучал в стеклянную перегородку. Водитель тотчас опустил ее, и Байрон скомандовал:
– Притормози здесь, парень.
Водитель выполнил приказание, Док, схватив нубийские флажки, выскочил из машины.
Флаги были снабжены магнитными подставками, и прикрепить их на крылья машины было секундным делом. Когда Байрон снова запрыгнул в салон и крикнул «Поехали!», шофер проигнорировал его команду и, обернувшись, сказал:
– Это не по правилам, сэр. Я не могу ехать с таким маскарадом.
Джек думал, что Бэри смутится и начнет оправдываться, но тот был готов и к такому развитию событий. Док скорчил угрожающую рожу и хрипло спросил:
– Что? Что ты такое сказал, парень? Ты не поедешь? Нет, сукин сын, ты поедешь, и так быстро, как я тебе скажу.
Шофер хотел перебить Байрона, но тот наставил на водителя палец и предупредил:
– Прошу тебя – ни слова. Иначе ты жестоко поплатишься. Трогай машину и поезжай вперед. Поднимешь шум – и ты труп. Ты знаешь, кто я?
Уже не на шутку перепуганный, водитель отрицательно замотал головой. А Бэри, не отводя от него гипнотизирующего взгляда, достал из кармана какое-то удостоверение и сунул под нос водителю.
В салоне было темновато, но это было не важно. Шофер и так был достаточно напуган, чтобы спасовать даже перед трамвайным билетом.
– Ну что, есть еще вопросы? – спросил Док, убирая удостоверение.
– Нет, сэр. Простите, сэр.
– Хорошо. Я простил тебя, но смотри, больше не делай ошибок. Сегодня я работаю как посол Нубии, и ты будешь мне помогать. Уловил?
– Да, сэр. Так точно, сэр, – пролепетал шофер.
– Тогда успокойся и можешь ехать… – милостиво разрешил Байрон.
«Вот это мастер!..» – подумал Джек, восхищенно глядя на Байрона, который как ни в чем не бывало начал примерять алую перевязь.
