Олли Серж
Счастье по принуждению
Глава 1.
Катя
– Для заполнения карточки беременной я проведу небольшой опрос, – дежурно улыбаюсь молодой девушке со сроком беременности восемь недель. – Есть ли аллергия на лекарства?
– Нет, – мотает головой она и демонстративно ставит свою сумку на мой рабочий стол. – Жарко тут у вас…
– Кондиционер в манипуляционной не положен, – отвечаю терпеливо и выдергиваю стопку карточек из-под ее сумки.
– Беременность первая?
– Да.
– Хронические заболевания?
– Нету… – капризно.
– Полное имя отца ребёнка и контактный телефон.
– Киселев Руслан Тимуриевич, – уверенно говорит девица. – Номер восемь, девятьсот пятьдесят один, триста двадцать четыре…
Я перестаю писать и замираю, поднимая глаза от карты.
Пациентка нагло смотрит мне прямо в лицо.
– Это шутка такая? – интересуюсь резковато.
Нервы сдают. Нет, теоретически второй Киселев Руслан Тимуриевич существовать может, но что-то мне подсказывает, возможно, именно ухмылка девицы, что речь идёт о моем муже.
– Нет, – ставит локти на стол девушка. – Мы с вашим мужем, Екатерина Максимовна, ждём ребёночка. Русик сказал, что ведение беременности может доверить только вам.
– Екатерина Максимовна… – скорбно шепчет медсестра.
От ее голоса мне становится ещё дурнее. Пальцы нервно тянутся к горлу. Там что-то мешает дышать. Раз, два, три…
– Так… – выдыхаю, пытаясь прийти в себя и сохранить лицо. – Вам, Людмила, кажется, лучше поискать другого врача…
– Да, действительно, – хмыкает девица. – А на вас я напишу жалобу заведующей…
Она встаёт со стула с ехидной улыбочкой и забирает сумку.
– Напишите сразу две! – Рявкаю я ей в след.
Обхватываю голову руками и просто не знаю куда деться. Как пережить сейчас эти первые несколько минут. Там ещё целая очередь беременных.
– Екатерина Максимовна, – снова шепчет медсестра, – вы же с мужем эко хотели. Как же так…
– Перестаньте, Тамара Петровна, – не содержавшись, обрываю я ее.
Встаю со стула и начинаю закидывать в сумочку вещи. Руки трясутся. А завтра, благодаря Тамаре Петровне, мне тихо будет сочувствовать вся гинекология.
– Лучше сходите к Ларисе Аркадьевне и скажите, что у меня ангина.
– Как ангина? – Ахает женщина.
– Вот просто, – рявкаю и взмахиваю руками.
Вылетаю за дверь кабинета и под летящее в спину: «Здравствуйте, Екатерина Максимовна. А вы куда? У вас обед?» быстро стучу по кафельному полу каблуками.
Падаю за руль автомобиля, блокирую двери и, наконец, даю волю слезам. Рыдаю в голос. Меня трясёт. Взрослую женщину. Врача. Как девчонку колотит.
Что это было? Почему я поверила? Вот так просто? Мало ли что за злая шутка это может быть? Может быть, Руслан, просто не поставил зачёт нахалке, а ее выгнали из института? Такое же может быть? Может. Логика подсказывает именно это. А сердце дергается.
Хватаю телефон, долго смотрю на фотографию мужа, не решаясь сделать звонок. Это как прыжок в омут. И я держусь за руль, как за спасательный круг, пока идут гудки.
– Алло… – слышу в трубке родной голос. Страшно представить, мы со школы с ним вместе. – Катя, у меня пара, говори быстрее.
– Руслан, – всхлипываю, – это правда?
– Что правда? – Раздраженно.
– Что у тебя будет ребёнок?
Пауза в динамике отвечает мне красноречивее слов.
– Подожди, я выйду в коридор, – говорит Руслан. – Катя, фух, послушай, давай дома…
«Ааа!» – Взрывается во мне. А может, я действительно кричу.
Сбрасываю звонок и, рыдая, падаю на руль. Так, наверное, логично случается, когда «сапожник без сапог».
Телефон постоянно вибрирует звонками. С работы, от Руслана… Какие все заботливые!
Как-то умудряюсь доехать до дома и не разбиться. Открываю дверь, захожу в прихожую и, услышав с кухни звуки кастрюль прислоняюсь к стене. Ирина Лювовна…
Свекровь выплывает в коридор. Окидывает меня пренебрежительным взглядом и подаёт мусорный пакет.
– Вынеси сразу, а то тухлым пахнет. Нужно следить за холодильником, Екатерина. Мне пришлось выбросить столько еды. Некуда было поставить борщ. Тефтели вообще в чем-то…
– Я готовила их вчера, – отвечаю в тихой истерике. – Вынесите сами.
Скидываю с ног туфли и прохожу в комнату.
Глава 2.
Катя
–Руслан, твоя жена уезжает, – истерично докладывает свекровь по телефону, пока я закидываю вещи в чемодан.
Все подряд и побольше.
–Поговори с мужем, – протягивает она мне телефон.
Я, не реагируя, застёгиваю чемодан, выдвигаю ручку и обхожу свекровь, двигаясь в коридор.
Пока обуваюсь, слышу, как свет очей Ирина Львовна склоняет меня сыну в трубку. Да, я именно такая, и отвалите. Ешьте свой правильный борщ. Вещайте свои правильные шторы, протирайте пыль. Это же ваша квартира!
И словно подтверждая мои слова…
–Неблагодарная! – Вылетает следом за мной свекровь. – Приехала ни кола ни двора. Учебники веревкой перевязаны. Забыла? Ох… – театрально обмахивается полотенцем, – а ведь я была против.
–Вот и прекрасно! – Рявкаю в ответ и открываю дверь. – Хорошо, что у вас прекрасный сын!
Слёзы жгут глаза. Мне хочется высказать ей, что это все она виновата. Что если бы не ее постоянный зудёж про детей, Руслан бы не пошёл на лево, что если бы она не закрывала все его потребности в чистой одежде и разносолах , то он бы больше понимал, почему сегодня на ужин гречка и сосиски. И что у меня, вообще то, там, на работе, люди…
–И куда это ты собралась? – Фыркает Ирина Львовна, – к себе в Днище?
–В Донище, – огрызызаюсь, прекрасно понимая, что свекровь не оговорилась. – Счастливо оставаться!
–Обратно не приходи!
Захлопываю дверь и бегу к лифту. Жму остервенело кнопку, боясь что за мной будет погоня, но ее нет. Кому я нужна?
Упаковываю вещи и достаю из кармана старый ключик. Ну и что, что дача. Сейчас май. Топить не нужно, как-нибудь проживу, а там уж вернусь в строй…
Завожу мотор и осторожно выезжаю на дорогу.
Радио начинает шипеть примерно в трёх километрах от города. Да, со связью тут по-прежнему беда. Но зато в посёлке лес, речка, воздух… Папа не просто так выбрал это место. Жалко, что веранду не достроил. Так и обветшала. Мама не смогла сюда приезжать. А сейчас ей давно не за чем. Новая семья…
Выключаю аудиосистему, чтобы не раздражало и включаю музыку с флешки. За окном поля постепенно начинает сменять лес. Ну вот, две трети пути пройдено. Можно и скорость поднажать. Здесь никогда патрулей не бывает.
Едва моя нога начинает нажимать на газ, боковое зрение выхватывает странное движение на обочине. Я поворачиваю голову и понимаю, что там машина. И не просто стоит, а торчит из дерева.
Бью по тормозам и резко разворачиваюсь. Паркуюсь на обочине. Да, разумнее было бы сейчас ехать дальше, но… но, но, но! Я же врач! А врач должен… Ничего он не должен. Ещё виноватым останешься. А, к черту! Ни связи, ни машин. Вдруг я – единственный шанс? Как спать то потом?
Захватив свою аптечку, я бегу к машине, мысленно отмечая, что «капсула» цела, а значит водителя ну максимум оглушило подушками безопасности. Если он, конечно, живой и трезвый.
Но все оказывается ещё хуже. Спустившись с земляной насыпи, я вижу, что на переднем сидении находится красивая, темноволосая женщина. Ну, конечно, красивая. Какие ещё бывают на белых тойотах?!
Девушка не зажата, не без сознания, потому что громко стонет, но почему-то не выходит из машины…
–Аааа… – вдруг разрывает тишину ее крик.
Я ускоряюсь. Подбегаю, распахиваю дверь и застываю в шоке. Вот это мне повезло… Или ей… Беременная! Она рожает! И уже явно не в себе.
–Эй! – зову девушку. – Откройте глаза и не кричите!
Не реагирует… мое сердце колотится. Ей сейчас нужно быть максимально в здравом уме, а она невменяема.
Размахиваюсь и бью девушке пощёчину. Замолкает. Икает. Распахивает глаза. Красивые они у неё. Голубые, но будто стеклянные.
Я быстро достаю из аптечки и засовываю девушке под нос вату с нашатырем.
–Вот, умница, – приговариваю тихо и перехватываю ее руку, считая пульс. – Я – врач. Вы рожаете. Скоро встретитесь с вашим малышом. Главное – слушайтесь меня, и все будет хорошо. Давайте перейдём на заднее кресло. Мне нужно вас посмотреть…
–Не могу, – выдыхает моя пациентка, а я вдруг чувствую запах алкоголя.
Ах ты ж зараза! Закипает внутри меня злость. Пьяная! Ох уж эти дамочки!
–В себя придите! – Рявкаю, буквально хватая девушку за грудки и вытаскивая из-под подушки безопасности. – Если хотите, чтобы ваш ребёнок выжил, придётся делать так, как я скажу. Или я прямо сейчас уеду.
–Пошла нах… – брезгливо кривится рот девушки, но новая сильная схватка заставляет передумать. – Аааа! – Скручивантся она и хватается за мои руки. – Не уходи…
Борясь в душе с желанием развернуться и не просто уйти, а убежать, я все-таки перетаскиваю девушку на заднее сиденье. Стаскиваю с неё джинсы. Джинсы! Нахожу у себя в машине пару чистых футболок с полотенцем и возвращаюсь к своей пациентке , чтобы хоть чуть-чуть подготовиться к родам. Страшно – жуть. Но раскрытие хорошее и ребёнок идёт правильно. Как ни странно, сейчас алкоголь девушке даже помогает.
–Как тебя зовут? – спрашиваю я ее.
–Альбина… – хрипит она. Мокрая, как мышь.
Обтираю ее лицо.
–Ты здесь где-то живешь?
Кривясь, мотает головой.
–Муж у тебя есть? Отец ребёнка?
–Нет…
–Так не бывает, – говорю, как можно мягче. – Вы поругались? А родные?
–Я умру? – хнычет Альбина. – Да? Чертов Киров! Чтоб он сдох!
–Да нет же, – успокаиваю. – Все будет хорошо…
Мы обе вздрагиваем от визга шин со стороны дороги. Я оборачиваюсь. Два чёрных внедорожника.
–Сука, сука, сука, – психует девушка, захлебываясь на новой схватке, а я смотрю на бегущих к нам четырёх мужчин и перестаю окончательно что-то понимать.
Одно чувствую. Моя пациентка с этими людьми знакома и явно им не рада.
Мужчины подбегают совсем близко. Один из них делает характерное движение, ныряя рукой под пиджак. Врезается в меня злым взглядом.
–Ты кто такая? – рявкает, доставая пистолет. – Отошла…
–Вы с ума сошли, – шепчу, но просьбу исполняю, прижимаясь спиной к крылу машины.
Еще попасть под горячую руку психу не хватало!
–Подлая тварь… – слышу мужской злой рык. – Как ты посмела!? Думала, я тебя не найду?
От ужаса даже закрываю глаза. Чтобы не видеть, как тот самый мужчина хватает мою новую знакомую за волосы и прижимает к ее груди пистолет.
Она истерично смеётся ему в лицо.
–Да, да, выстрели! Пусть сдохнет твой ублюдок! Пусть вместе со мной!
Мне становится дурно. Мамочки… кто эти люди?! Куда я попала? Как можно говорить так о ребёнке? Как можно так обращаться с женщиной?! Кажется, сегодня мужчины решили окончательно разочаровать меня в своем биологическом виде.
Трое остальных людей, скорее всего, охранников стоят по периметру в трёх шагах от меня каждый.
–Извините, – я обращаюсь к тому, что посередине. – Вызовите скорую, а я поеду. Мне надо…
Пытаюсь пойти мимо, но мужчины сходятся, перегораживая мне проход. Просто стеной.
–Пропустите! – взвизгиваю.
–Указаний отпускать не было, – цедит средний.
–Дрянь, – я слышу звук пощечины за спиной.
–Пошел нах… тебя все равно грохнут.
Оборачиваюсь. Вижу, как по лицу девушки начинает течь кровь. Она вытирает ее рукой. Я делаю глубокий вдох и… вдруг не справляюсь с эмоциями. Просто кидаюсь с кулаками на спину мужчины.
–Не трогайте ее! Вы сошли с ума! Как вы смеете! Остановите родовую деятельность – ребёнок просто умрет! Здесь нету никого и ничего… – я кричу, колотя его каменную спину. Он стряхивает меня в руки своей охраны, как блоху.
Подходит вплотную, вглядываясь в глаза. От его взгляда меня начинает колотить. Темный… сильный, злой, помятый, небритый.
–Ты как здесь оказалась? Отвечай!
–Мимо ехала… – лепечу.
Новая схватка заставляет Альбину снова кричать. Черт! Только дышать нормально начали!
–Пустите меня, – рвусь я. – Ей помочь надо!
–В чем помочь? – рявкает мужик. – Протрезветь?
–Вы что не видите? – Смотрю на него, как на ненормального. – Она рожает!
–Как рожает?! – Бледнеет мужик. – Восьмой месяц только.
–Как восьмой? – Теперь становится дурно и мне.
Маленький вес, не факт, что раскрыты легкие… Все это полетает в моей голове стремительно.
–Пустите… – прошу сникая, – я – врач. И вызовите скорую с реанимацией детской. Как можно быстрее.
Смекнув, что дело плохо, мой знакомый убирает оружие за пазуху и отдаёт своим людям распоряжения. Он держится отстраненно, но я от чего-то делаю вывод, что зла малышу этот человек не желает.
–Ааа… – Новый крик меня оглушает.
Слишком часто и долго. Потуги. Роды стремительные…
–Помогите мне… – прошу я мужчину.
–Чем? – Округляет он глаза.
–Рожать будем… – говорю коротко. – Вот, держите футболки.
Руки трясутся. Говорить не получается. Я судорожно ищу новые перчатки в аптечке…
Если бы меня спросили, как я это сделала? Я бы не ответила. Мне кажется, что я впала в кому и очнулась только тогда, когда Альбину вместе с новорождённым мальчишкой упаковали в скорую. Тот страшный мужчина поехал вместе с ними. Ребёнка он с рук так и не отпустил. И, конечно, даже спасибо не сказал. Но было с его движениях что-то такое понизительное и трепетное, что я на уровне интуиции поверила в их родство с новорожденным.
Один чёрный джип уехал следом за скорой. Ещё двое мужчин из охраны остались, чтобы разобраться с машиной, торчащей из дерева, и дождаться эвакуатор.
Только когда по моему телу начали бегать муравьи, я поняла, что до сих пор сижу на земле возле колеса разбитой машины, среди окровавленных вещей и рыдаю.
–Меня зовут Ринат…
Один из мужчин, тот самый, что был средним присаживается передо мной и подаёт пачку салфеток.
–Вас отвезти домой? Мы могли бы заказать два эвакуатора.
Сначала я киваю. Да, сама я однозначно не доеду, но мысль о том, что эти люди будут знать мой адрес вдруг предаёт сил и проясняет мозги.
–Нет! – Я, отряхиваясь, подлетаю на ноги. – Я сама. У меня все хорошо!
–Тогда – вот… – мужчина открывает свой кошелёк и достаёт оттуда пачку купюр. – Благодарность от Тимура Сабитовича.
–Не нужно… мне ничего не нужно.
–Возьмите…
Так и не тронув деньги, я просто сбегаю в машину. Завожу мотор и медленно еду в сторону дачи. Лишь бы ото всех подальше! Часто оглядываюсь по зеркалам, боясь погони, но к моему счастью трасса остаётся весь оставшийся путь пустой.
Глава 3.
Катя
После городской ванной водные процедуры в деревенской бане – это то ещё сомнительное удовольствие. Принести воды, растопить, потом ещё волосы как-то нужно промыть в тазике. Но зато бесконечная вереница дел позволяет мне не думать о проблемах. Господи… Ну вот, опять. Сердце сжимается. На глазах слёзы. Психанув, бью ладонью по мыльной воде. Мысли скачут от мужа к тому новорожденному малышу с дороги. Как он? Нет, не муж, конечно, а малыш. И почему этот чертов мир так несправедлив!? Почему дети даются тем людям, которым их давать не следует? Я думала, что с бесконечной вереницей «залетных» уже нарастила панцирь к этому вопросу, но нет! Что я за врач? Я не беспристрастна.
Желудок скручивает от голода. Я наскоро умываю лицо. Нужно привести себя в порядок и успеть в магазин к подвозу продуктов, чтобы забрать свежее, а то у меня уже третий день в холодильнике кефир, масло и яйца. Хлеб вчера доела. И чай кончился.
Заматываю тело полотенцем и, ёжась от утренней прохлады, выбегаю из бани. Закрываю дверь на щеколду, оборачиваюсь и, увидев на пороге дома того самого «мужчину с дороги» застываю от неожиданности.
– Аааа! Мамочки! – Самовольно выдаёт горло.
Его люди оборачиваются, хватаясь за оружие.
–Здравствуйте, Екатерина Максимовна, – окидывает меня тяжелым взглядом мужчина. Кажется, подчиненные звали его Тимуром. – Я бы хотел с вами поговорить, – он едва заметным кивком головы велит своей охране выйти за ворота.
Я беззвучно открываю рот и перехватываю полотенце на груди.
– Позвольте мне одеться, – хриплю.
– Конечно, – делает он шаг в сторону от крыльца.
Я проскакиваю мимо него тенью. Распахиваю дверь в дом, но закрыть уже не могу.
– Подождите меня, пожалуйста, во дворе, – прошу мужчину, выразительно косясь на его ногу, которая удерживает дверь.
– Нет, – коротко отвечает он и хмурится. – У меня очень мало времени.
– Именно поэтому вы вломились на частную территорию! – Восклицаю я, всплескивая руками. Тело дрожит. Не понятно, то ли от холода, то ли от нервов.
– У вас очень ненадежная щеколда, – пожимает мужчина плечами.
– Хорошо, – киваю с вызовом, – говорите.
Он задумчиво окидывает взглядом комнату за моей спиной, а потом врезается в меня своими чёрными глазами. Ух, мама!
– Мне нужна нянька. Тебе хорошо заплатят. Собирайся.
– Что? – ошарашено хлопаю глазами и инстинктивно делаю шаг назад, впуская мужчину в дом. – Но я не ищу работу. У меня отпуск и…
– Мать ребёнка не спасли, – равнодушно обрывает он меня. – Если не хочешь ответить за это и отправиться в тюрягу прямо сейчас, собирайся.
– Вы… – теряю я голос. – Вы мне угрожаете? За то, что я остановилась и помогла? Вы вообще осознаёте, что без меня их обоих бы… – осекаюсь, наконец осознавая, что той девушки больше нет. – Что с ней?
– Наркоз не перенесла, – коротко. – Реакция с алкоголем необратимая.
– Извините, – выдыхаю. – Мне очень жаль. А мальчик?
– С ним все хорошо, – отвечает мужчина. Мне на мгновение даже кажется, что его голос теплеет. – Нужно поднабрать веса только.
– Это хорошо… – отзываюсь.
Пару секунд мы молчим.
– Ладно… – долго выдыхает мужчина и устало проходится руками по коротким волосам. – У вас есть кофе?
– Нету… – ответ выходит резким.
Взгляд моего гостя тяжелеет ещё сильнее, а брови ползут вверх.
– Да, нет же… – поспешно поправляюсь. – У меня нету не для вас. А действительно нету. Я не успеваю в магазин.
– Ясно, – кивает мужчина.
– Так простите, – решаюсь я на конструктивный диалог, – что вы хотите от меня? В городе полно агенств с профессиональными нянями. Они могут быть и массажистами, и медсёстрами – любые навыки…
– Я не могу так рисковать, – перебивает меня мой гость. – Рядом с моим сыном должен быть человек исключительной преданности.
– Подождите… – мотаю головой, начиная тараторить. – Я никогда не ухаживала за новорождённым. У меня нету своих детей. И с чего вы решили, что я – тот самый надежный человек?!
– Ты? – Вдруг ухмыляется мужчина. – Ты пыталась со мной драться, девочка. А это значит, что ты понятия не имеешь, кто я такой.
– А кто вы? – Роняю тихо. По спине прокатывается дрожь.
– Меня зовут Тимур – это все, что тебе нужно знать, Катя, – с нажимом говорит мой гость. – Моего сына зовут Демьян. Ты будешь жить с ним в отдельном доме с охраной. Предположительно, месяц. Потом уйдёшь, если я решу дела, и если сама захочешь.
– Подождите, – вскрикиваю. – Нет! Я не согласна. Я не могу. У меня уже есть работа. Если хотите, могу посоветовать хорошую нянечку из детского…
– Ты ещё не поняла, Екатерина, что у тебя нет выбора? – Немного повышает голос Тимур и закладывает руки в карманы брюк. – Я всегда стараюсь договариваться. Сейчас – по-хорошему. Но могу и по-плохому. Варианта не согласиться у тебя нет, – он достаёт из кармана вибрирующий телефон и отвечает на звонок. – Алло? Что? Я понял. Подожди… – Поднимает на меня глаза, прикрывая рукой динамик. У тебя пятнадцать минут. Жду в машине.
Разворачивается и уходит.
Глава 4.
Катя
Я смотрю на закрытую дверь и не могу начать что-то делать. Ни привести себя в порядок, ни действительно начать собирать вещи, ни забаррикадироваться и позвонить в полицию. Потому что… не похож этот Тимур на шутника. И аргументы у него убедительные. И если он сможет дать взятку «правильному человеку», то меня никто даже слушать не станет! Просто повесят смерть девушки… а это конец не только профессии, но и нормальной жизни! Как? У меня из груди вырывается истеричный смешок. Как вообще я так умудрилась встрять?
Катя, да что ты вообще тут стоишь и рассуждаешь? Действительно собираешься ехать куда-то с мужиком, у которого на одну машину приходится три пистолета? А вдруг он извращенец? Убийца? Точно ли та девушка умерла сама? А меня даже никто искать не станет. Муж только первый день пытался связаться! У мамы с новым мужем забот хватает. Панкреатит у дяди Саши. Мама по самые уши в еде.
Ловлю своё отражение в зеркале шкафа и с ужасом осознаю, что все это время говорила с мужчиной голой! Господи, даже без трусов! Как стыдно… А вот нечего ко мне врываться и своим влиянием размахивать!
Я решительно вытираю волосы полотенцем, надеваю кофту с капюшоном, джинсы, кроссовки и выбегаю на улицу с четким намерением отправить Тимура с его самомнением и предложением в долгое пешее, и пусть делает со мной, что захочет! На сколько позволят понятия или совесть, что уж там у него.
Подхожу к машине и стучу в стекло задней двери. Оно плавно опускается. Тимур смеряет меня взглядом, убирая от уха телефон.
– Так быстро? Садись.
– Я никуда с вами не еду! – выпуливаю и вдруг прислушиваюсь.
Из-за спины Тимура слышатся детские кряхтения и хныкания.
– Малыш что? С вами? – уточняю, вытягивая шею и заглядывая в салон.
Посмотреть хочется ужасно. Прям трепещет в груди.
– Да, – морщится Тимур. – выписали сегодня.
– А можно? – Забывая об изначальных намерениях, я с надеждой киваю за его спину.
– Можно… – ухмыляется Тимур. Распахивает дверь и выходит на улицу. – Садись, знакомься.
Я чувствую во всей этой ситуации подвох. Но начинающий нервничать и призывно покрикивать ребёнок, вышибает из моей головы все адекватные мысли.
– Он плачет, – констатирую я, растеряно оглядываясь на мужчину, и опускаюсь на сиденье.
– Плачет, – кивает Тимур.
– Возьмите его на руки, – предлагаю с нажимом.
– Это твоя работа, – пожимает плечами он.
Детский плач становится громче и надрывнее. Я нервничаю.
– Послушайте… – повышаю голос, а сама внутренне начинаю метаться. Господи! Да как он может равнодушным оставаться! Это ведь его сын!
– Алло… – Тимур, игнорируя меня, снова отвечает на звонок и, хмурясь, отходит от машины, потому что крик малыша мешает ему расслышать собеседника. – Что? Говори громче. Да, Ринат. Что по долгу?
– У-а! У-а! У-а! – Надрывается ребенок.
Сучит ножками, сбивая одеяльце. Вздрагивает, задевая личико руками, и так обижено кривит губки, не открывая глаз, что у меня перехватывает горло, а к глазами подкатывают слёзы.
– Ну ты такой хороший, такой маленький, – шепчу я мальчишке, пытаясь расстегнуть ремни автомобильного кресла. Пальцы путаются. – Сейчас, сейчас я тебя возьму.
Наконец, защёлка креплений поддаётся. Я осторожно забираю кричащего малыша из кресла и прижимаю к груди, кутая в одеяльце.
– Ну все, я с тобой. Не плачь, пожалуйста, – пытаюсь немного покачиваться. Глажу тёплую щечку пальцами. Хочется поцеловать. Сердце замирает от каждого нового витка крика.
Что с ним делать? Господи! Как успокаивают трехдневных детей? Нет, в теории я много чего знаю. Так, нужно вспомнить…
Но вдруг малыш втыкается носом мне в грудь и начинает открывать рот, жадно пытаясь поймать кофту.
– Так ты просто кушать захотел… – доходит до меня. – Сейчас, сейчас мы найдём твою еду.
Я оглядываю салон в поисках бутылочки. Не может же ее не быть…
Тимур общается возле второй машины по телефону, водитель невозмутимо пьёт кофе из бумажного стакана… Нет, ну вообще их ничего не волнует!
– Где вещи ребёнка? – Рявкаю я на водителя. Сама от себя не ожидая, что выйдет так грубо.
– Сзади… – обернувшись, удивлённо роняет в ответ мужчина.
К своему счастью, на полочке я действительно нахожу детскую сумку. Памперсы, салфетки, какие-то соски, бутылёк зеленки, пакет смеси… Все летит на сиденье. Да где же бутылочка? Нахожу ее в боковом кармане. Уже холодную, но а какой выбор?
Скидываю крышку и, придерживая ребёнка одной рукой, подношу соску к его ротику.
– Тише, жадина, – улыбаюсь, смотря, как малыш усердно и с причмокиванием начинает кушать.
Поправляю ему воротничок кофточки, чтобы не мешал. Труженик…
Запах сладкого молока заполняет салон. Я не могу оторвать взгляд от длинных чёрных ресничек, от маленького носика, от макушки в чепчике с кружевом… Интересно, на кого этот парень похож? Не удержавшись, прижимаюсь к лобику ребёнка губами и делаю глубокий вдох. Внутри меня все трепещет и рвётся от этой нежности. Он пахнет кремом, немного больницей и чем-то очень родным. Просто словами не передать!
Поднимаю глаза и вздрагиваю, вдруг встречаясь взглядом с Тимуром. Сколько он уже здесь стоит?
– Извините, – почему-то пугаюсь своей несанкционированной нежности и облизываю губы. – Я здорова. Я… И больше не повторится.
– Нам пора, Катя, – почти буднично сообщает мне Тимур. – У меня срочные дела. Докорми Демьяна и сходи в дом за вещами, а то поедешь без них.
