Оливия Тишинская
Маруськин календарь
ЛЕТО
Как волшебник в рюкзак поместился
У Маруськи была мечта. Очень простая. И исполниться она должна была в ближайшие выходные.
Маруська мечтала лето провести в деревне. Как это будет, она толком не знала, потому что в деревне никогда не была. Но дома только и разговоров было, что об этой деревне.
В деревню ехали все: Маруська, я – её мама, её папа Андрей, моя бабушка Таня, мой старый рыжий кот Барсик и папин охотничий пёс Алтай.
Я купила Маруське рюкзачок, чтобы она сама собрала свои игрушки и книжки. А задача это непростая, когда их много и все любимые.
Маруська думала несколько дней. Даже советовалась с Барсиком. Как ей показалось, больше всех в деревню хотели кукла Соня, мишка и зайка. А нужно было ещё взять альбом для рисования и краски.
Вдруг Маруська поняла: для самого любимого «Волшебника Изумрудного города» в рюкзаке места совершенно нет! Большая красивая книга с яркими картинками и рюкзак оказались почти одного размера.
Маруська очень расстроилась.
– Что же нам делать? – обратилась она за помощью к торчавшему из рюкзака Мишутке.
Он, конечно, не ответил, потому что был плюшевый и разговаривать не умел.
– Эх ты, пушистые уши, – покачала головой Маруська и отправилась за советом к папе.
– Такую книгу надо взять обязательно! – развеял Маруськину грусть папа. – Неси сюда своего волшебника.
Маруська радостно умчалась.
– Что вы там затеваете? – спросила я, выглянув из кухни.
– Книжки пакуем, – ответил папа.
– Какие книжки?
– Волшебник в рюкзак не поместился. Я положу его в свой. Маленький рюкзак ты Маруське купила.
– Не маленький, а детский, – резонно заметила я. – И потом я рассчитывала максимум на пару-тройку игрушек, ну уж никак не на целого волшебника. Всё нужное я уже упаковала, а любимые игрушки она должна выбрать сама. Нельзя же везти с собой на несколько месяцев все игрушечные запасы.
– Ты права, мамочка, – улыбнулся папа.
– Я очень рада, – сказала я, – что Маруська не отказалась брать книжку. Нашла выход. Умница.
Я снова ушла на кухню помогать бабушке с упаковкой вещей.
Прибежала Маруська. Папа спрятал её книжку в свой рюкзак и взял дочку на руки.
– Вот видишь, поместился твой волшебник, хоть и большой. Хорошо, что взяла книжку с собой. Будем вместе читать вечером.
– Будем! – радостно согласилась она. – Замечательный у тебя, папочка, рюкзак. В него бы даже я поместилась.
– Пока ты и на руках у меня чудесно помещаешься, фантазёрка моя, – рассмеялся папа.
Как папа поросёнка из леса привёз
Маруська ела кашу быстро, поглядывая на оладики и какао. Как всё успеть? Ведь сегодня был такой важный день: папа обещал взять её на свою работу.
Папа работал в лесу. И это было удивительно. К тому же папа обещал дать ей погладить зайчика и покормить косулю.
– Бабуля, заверни мне оладики с собой, – попросила Маруська, допивая какао.
– Не торопись, поешь дома, – ответила бабушка Таня.
– Я не для себя, я косулю покормить. Мы же едем косулю кормить, бабушка!
– Цветочек мой, косули оладики не едят. Они травку едят и листочки, – улыбнулась бабушка Таня и пододвинула тарелку с оладиками поближе к Маруське.
– А я не подготовила травки, – расстроилась та, – как же я с пустыми руками поеду?
– Марусь, ты готова? – заглянул в кухню папа.
– Ой, нет, папочка, я гостинцы для косули не собрала! Чем же я её кормить буду?
– А ну-ка, закрой глазки и протяни мне ладошки, – предложил папа.
В руки Маруське он положил что-то тяжёлое и прохладное:
– Открывай!
– Ой, морковка и яблоко! – весело вскрикнула девочка. – Это для косули! Для косули!
– Маруська, положи угощения в рюкзачок и бегом одеваться, – позвала я из другой комнаты.
Папа ждал дочку уже за калиткой. Его машина была большая, с высокими колёсами и разноцветная: в зелёных, песочных и чёрных кляксах.
– Я поеду рядом с папой, – сказала Маруська.
– Нельзя, кнопка, вдруг дядя полицейский вас по дороге встретит и накажет папу, – сказала я и подала папе её резиновые сапожки. – Не забудьте переобуться, как приедете. Испачкаетесь, домой поросят не пущу!
– Мы хорошо будем себя вести, – ответил с улыбкой папа и усадил Маруську в детское автокресло.
– А за что тебя дядя полицейский накажет? – спросила Маруська.
– Маленькие девочки должны ездить в своём креслице в больших машинах. Такие правила. Если их нарушать, можно получить штраф.
– Штраф – это что?
– Это такое наказание, чтобы правила не нарушать. Придётся заплатить денюшку. А можно ездить правильно и потратить денюшку на конфетки или книжки для Маруськи, – объяснил всё папа.
– Ты папочка, не расстраивай дядю полицейского и маму, езди хорошо. Я люблю конфетки, – сказала Маруська.
Папа улыбнулся: на редкость сообразительная девчонка у него росла. Бабушка бы сказала «хозяйственная».
– Ты тоже не переживай. Вот вырастешь большая, я тебе порулить дам.
– Ого, а когда дашь? – тут же заёрзала Маруська.
– Когда ножки твои до педалей доставать будут, тогда и дам.
– А когда доставать будут? – спросила она.
– Ну, наверное, лет в 16, – ответил папа.
Маруська хорошо умела считать до 20, но в палочках на столе это выглядело куда понятнее, чем в годах. Поэтому она задумчиво уставилась в окно.
Лесничество было от нас недалеко и никаких полицейских на дороге к нему и быть не могло. Потому что лес кругом дикий и нехоженный. Но правила есть правила. И новое папино правило гласило, что никаких диких животных без разрешения трогать нельзя, именно потому, что они дикие и такими оставаться и должны.
Маруська поначалу расстроилась, потому что морковка и яблоко для косули оттягивали рюкзачок. А как же зайцы? Их ведь погладить надо!
Вокруг очень старого сруба, в котором располагалась и контора, и жильё, были полузаросшие вольеры. Навстречу папе и Маруське вышел Илья Иванович, лесничий.
–
Хочешь зайчиков посмотреть? – спросил он.
Маруська слегка потупилась и закивала головой.
–
Пойдём кроха, – он легко потрепал Маруську по голове.
–
Пап, – шёпотом позвала девочка, – и косулю, косулю тоже!
Папа подмигнул: а то!
В вольер с зайчиками вошли все сразу. Куча ушастиков разного роста и возраста кинулась врассыпную.
Илья Иванович присел на корточки и достал из кармана пакет с угощением для зайцев. Он высыпал кусочки овощей и фруктов и витаминные палочки в миску. Пара зайчиков охотно поскакала к нему.
–
Этот давно у нас живёт, – указал на одного Илья Иванович. – Я его на пожаре спас. У него ножки обгорели. Совсем маленький был. Прыгать умеет, а бегать – нет. Поэтому и держу. Хороший он, ласковый.
Заяц понюхал руку старика и охотно захрустел капустным листом.
Маруська подёргала папу за рукав:
–
Погладь, конечно, – разрешил он.
Заяц чуть дрогнул, поднял голову, не выпуская изо рта листик, и затем снова уткнулся в миску. Ещё пара зайчиков осторожно приблизилась и захрустела угощением.
– А остальные почему не идут? – спросила Маруська.
– Они совсем дикие и я их не приручаю, – сказал старик. – Их выпускать буду. Негоже, чтоб они людей не боялись, а то обидит кто. Пойдём, я тебе махоток покажу.
– Кто это – махотки? – удивилась девочка.
– А вот увидишь, – лукаво подмигнул Илья Иванович.
В доме приятно пахло травами, хлебом и ещё чем-то вкусным. Посреди большой комнаты стояла белёная печь с ситцевыми занавесками. Дед полез куда-то наверх и достал из-за занавески небольшое лукошко, застеленное старым шерстяным платком. Он откинул край и сказал:
– Смотри-ка, вот они – махотки.
На дне корзинки в сером пуху платка лежали несколько комочков разного цвета.
– Кто это? – удивилась Маруська.
– Зайчатки и котятки, – тихо сказал дед и осторожно погладил одного пальцем.
– Котятки? – снова удивилась Маруська. – А они тоже дикие?
– Нет, они домашние, – папа присел на лавку и усадил Маруську на колени, чтобы ей лучше видно было.
– Маленькие они очень, мамка им нужна, – ласково сказал дед и снова погладил комочек. Комочек пискнул и тут же из-под лавки выскочила крупная трёхцветная кошка и недовольно мяукнула.
– Иди-ка вот, мамаша, посмотри, что как, – позвал Илья Иванович кошку.
Кошка залезла в корзинку. Тут же завозились комочки, запищали. Через минуту каждый малыш зарылся носом в пух кошачьего пузика и зачмокал.
– Как же так? – не переставала удивляться Маруська.
– А так, – сказал папа, – иногда дети или взрослые находят в лесу выводок зайчат и с чего-то решают, что их мамка бросила. Забирают они, значит, зайчат и нам привозят. Вот Марфушенька их и выкармливает. Тут, наверное, половина лесных зайцев её приёмыши.
– А почему зайчата без мамы сидят? – спросила Маруська.
– Да потому что мамы иногда тоже кушать хотят, – сказала дед. – Зайчихи не едят вокруг своих деток травку. Они уходят не очень далеко, но уходят, чтобы в том месте, где малыши их сидят, не было лишнего запаха, следов и травка погуще была, повыше. А то лиса найдёт или собака дикая.
– А находят люди, – продолжил папа, – и зачем-то забирают, Как будто зайчиха может оставить записку: ушла на 15 минут, никого домой не забирать.
– Ну что за люди! – сказала Маруська, совсем как взрослая.
– Всякие бывают, хорошо хоть Марфушенька у нас такая добрая, – сказал дед.
Косуля тоже попала в вольер к Илье Ивановичу не по своей воле. Её подстрелили браконьеры, но она смогла раненая уйти. И на своё счастье, недалеко. Выскочила она как раз под машину к папе и Илье Ивановичу, когда они объезжали лес. Получилось и косулю спасти и браконьеров засечь. Косулю вылечили, конечно. Ранка зажила и дед хотел её выпустить, но косуля наотрез отказывалась выходить из вольера, даже если двери оставляли открытыми на всю ночь. Косулю назвали Таука, как лошадку из книжки “Дети капитана Гранта”.
Она лишь немного помедлила, прежде чем взять у Маруськи из рук яблочко. Маруськиному восторгу предела не было. Она очень сильно старалась не пищать и не прыгать от восторга. У косули был большой чёрный мокрый нос и просто огромные пушистые уши, которыми она смешно подёргивала то одним, то другим. Маруське очень хотелось обнять её за шею и потискать, но нельзя, всё-таки она не Алтай, и не ручная.
