Оливия Тишинская
Архитектор

Глава 8.

– Я сама. Я сама решила, что меня забыли, что меня кто-то ждёт, что где-то есть кордон, что люди не могли далеко уехать. Не все, во всяком случае. Что пиздец локальный, простой и тупой. Что ничего страшного, фатального не произошло. Просто на хрен куда-то десятки тысяч людей исчезли. Всего-то!!! Да у нас, блин, каждые выходные такое прямо с утра! Есть из-за чего волноваться?!

Джимка с интересом смотрела, как хозяйка разговаривала с компом. Ну а с кем ещё? Ей-то было ясно, что никого нет. Собака была уверена, что для хозяйки это тоже не секрет. Ну у неё, конечно, не такой острый нюх, иначе бы не было промахов при покупке собачьего корма и колбасы, но не совсем же она безнадёжна?

«А ты, кстати, ни разу не усомнилась в собственной адекватности и возможности, а точнее вероятности, воспринимать окружающее здраво», – включился в диалог скептик.

«То есть?» – она даже слегка обиделась. Ни фига себе неадекватность! Полдня мечусь туда-сюда, а он мне такое!

«Ты нормальна? С тобой всё в порядке? Может, ты спишь? Или с ума сошла?»

«С чего вдруг?»

«Да ты со мной разговариваешь!» – разозлился скептик.

«Внутренний диалог и рефлексия – закономерные свойства развитого человека. А ты лишь моя фантазия. Я тебе придумала для поиска оптимальных решений, для учёта всех видимых и невидимых нюансов. И то, что ты сейчас подаёшь голос – это от скуки и одиночества. Моего одиночества. Поэтому – отвали!»

Скептик замолчал, а она откинулась в кресло и стала легонько покачиваться. Кресло поддалось, видимо, сидевший в нем ещё недавно сотрудник ГИБДД тоже был любитель от нечего делать развалиться в нём и взирать на монитор с точки зрения Бога: хочу включу светофор, хочу выключу, а разозлюсь, вообще шлагбаум закрою и никого в город не пущу и из города тоже.

– Что ж за неведомая хрень-то творится, Джим?

Собака радостно подалась вперёд и замела хвостом по полу.

– Ты знаешь?

Джимка крутанула головой смешно так, аж ухо одно за другое завалилось.

– Вот и я не знаю… – Дашка снова уставилась в пустой монитор. – 15:45, однако… Не успела глазом моргнуть – вечер на носу… И что делать? А?

Собака придвинулась поближе. Ну не иначе хозяйка игру какую-то затевает, сейчас мячик достанет или печеньку! Не просто же так она к ней обращается опять!

Дашку занимали другие игры – игры разума. Конечно, она не сошла с ума. Это итак очевидно. Вот собака, кошка. Ведут себя адекватно, я их вижу, они меня. Они меня слушаются. Всё ол райт. Не сплю. Ибо всё детально, реально и ощутимо. Никаких временных провалов, всё обычно, ем, пью, писаю. Машину вожу. Цепочка событий линейная, не прерывается. Значит, не сон.

Что ж, блин, случилось-то? Химическое заражение? Нет. Во всяком случае, не такое, о котором она знала. Зелёные деревья, трава. Дашку и Джимку тоже никакие химические ожоги, удушье, и прочая дребедень не коснулись. Что-то новое неизведанное? Скорее, тогда какое-то бактериологическое, вирусное, невидимое, в общем. Но страшно опасное.

Или радиация. Вообще ничего не видно. Всё опять же зелёное, небо чистое, воздух свежий. Живи и радуйся. Только не с кем.

Хотя по большому счёту и вообще должно быть пофиг, что случилось, а не пофиг, почему меня бросили? Именно меня, одну-одинёшеньку. Нет, ну может где-то ещё кого-то забыли, такого же нерасторопного. Но пока по улицам никто позабытый-позаброшенный не бродит в поисках приключений. А я вот брожу, вон куда забрела. Красная шапочка, блин. Не та сказочка. Волк вон ручной и печеньки вместо пирожков. Где ж бабушка?

Ладно, предположим, бросили не только меня, рано или поздно мы друг друга найдём. Вопрос другой: как всех эвакуировали, а мы проспали? Я проспала, как? Мужа родного из-под бока увели, а я не слышала! Собака не разбудила! Что-то как-то не вяжется.

Одна, но очень нехорошая мысль про зомби снова постучалась в чертоги разума, предлагая свою игру.

А что, если они меня не стали будить, потому что со мной что-то было не так? Может это я и есть причина. Зомби? Что там с ними происходит в кино? Перерождаются и кидаются на людей, чтобы ими пообедать? А днём? В кино просто прятались, но в людей вроде не превращались. А я вполне себе человек. Вспомнилось утро. Старалась восстановить его шаг за шагом. Нет. Она точно помнила, как смотрела на себя в зеркало. Обычная Дашка. Без изъянов. Руки-ноги на месте. Голова вроде тоже и никаких необычных желаний. Кофе хотелось, печенек. Что там ещё? Вампиры. Эти вроде ночью одни. А днём другие. Или оборотни? Дашка засунула палец в рот, потрогала клыки. Обычные. Ни больше, ни меньше. Опять же она ела уже сегодня нормальную человеческую еду. Крови не жаждала, ничьей. Что-то будет ночью? А если наоборот? Все утром с восходом солнца поднялись, внезапно ставшие вампирскими зомби-оборотнями, и потянулись в подвалы и на чердаки, подальше от света. Не лишено логики. То, что Дашка не пошла, никто и не заметил, потому что в кино они, как правило, туповаты, не социализированы и, прежде всего, заботятся о своей жизни. Точнее о пропитании себя. Наверное, они ещё не голодные были, раз никто не попытался ей откусить ногу или голову.

Вот! Чёртовы игры разума! Похоже, отгадка найдена. Никто никого не эвакуировал. Случилась какая-то хрень, вирус внезапный, болезнь, которая почти мгновенно превратила всех в нечто. Это нечто тихо-мирно свалило в сумрак. Вот почему нигде нет никаких последствий скорой эвакуации, бегства, суеты. Её не было! Вот почему все двери открыты! Они просто вышли из домов, квартир, машин, офисов и тупо потянулись туда, где темно и холодно. Или темно и тепло?

Дашка поёжилась. В залитом светом солнца аквариуме вдруг стало холодно. Очень холодно.

А я? У меня иммунитет? Только у меня? Чёрт, сценарий самого хренового кино! К такому концу света я точно не готова. Дашка подошла к окну, где можно было встать перед солнцем в полный рост. Светило дня было ещё высоко. Ещё жарко. В голове звенела пустота. Она просто пыталась согреться, глядя куда-то в пустоту и ровным счётом ничего не замечала. Она очнулась, когда солнце припекло её не на шутку.

Лицо покраснело. Стало не по себе. Дашка отошла от окна, потёрла лицо руками. Вопреки ожиданию, руки были ледяные по-прежнему.

– Согреться бы чем, – сказала она вслух. Она посмотрела на компы, не очень ожидая увидеть там что-то новое.

– Электричество! Вот же пень! – она почти бегом бросилась в комнату отдыха.

Резервная система работала, видимо, только на аппаратуру, наверху и на аварийное освещение, потому что чайник в комнате отдыха не заработал. Дашка порылась в шкафах, нашла и кофе, и сахар, и чистые кружки-ложки. Выбрала кружку побольше, насыпала туда кофе с сахаром, сгребла под мышку чайник и отправилась со своей добычей обратно.

Вскоре руки приятно грел только что заваренный кофе. Невозможно горячий и весьма приятно пахнущий. Пить его было ещё рано, а руки-ледышки только и ждали обо что бы погреться.

Казалось, или кофе действительно вернул Дашку к жизни, но недавнее оцепенение улетучилось, мозг отчаянно начал пульсировать и рождать картинки, события, решения одно за другим.

Итак. Ответ найден. Почти 100%. Теперь срочно надо было решить, что с этим знанием делать. Ночь не за горами. И судя по сценариям голливудских фильмов, она может стать последней в жизни. Строго говоря, вечер может стать последним. Вряд ли она сможет что-то противопоставить тысячам зомби-вампиров или оборотней. Кто-то однозначно её сожрёт или обратит. Лучше уж сожрёт.

«Интересно, сожранные зомби христиане в рай попадают? Не, ну а чё? Может это тоже выход. Таким образом, что мы имеем. Девушка с двумя животными без опыта общения с разного рода вурдалаками срочно снимет бункер на длительный срок. Порядок гарантирую».

Ни одного приличного бункера Дашка в городе не знала. Как и неприличного. Лично ей, как архитектору, таких заказов не поступало, даже в легендарном 2012 году.

100% что-то такое в городе есть. Для спецслужб, или для того, чтобы спрятать на время любой «чумы» нежные задницы мэра и губернатора. Вот только где они? Под зданиями УВД, ФСБ, мэрии? А как в них попасть, указано на плане эвакуации… Угу… Прямо так и вижу. А ещё найти надо, где там резервное питание, вентиляция как работает, водопровод. Интересно, но скорее всего поздно. С высокой долей вероятности местные административные зомби именно туда и потянулись, когда случилось ЭТО. Ведь там тоже темно и сыро. Или тепло? Или холодно? Однозначно, там жутко темно. Тотально темно. Ведь аварийные системы им включать ни к чему.

Значит туда точно нельзя. А куда можно? Домой? Выдержат ли двери напор сотен зомби? Ведь согласно сценариям кино, они выйдут очень голодными и будут искать еду. То есть её. И найдут.

И всё. Тогда всё.

Противопоставить этой дикой силе попросту нечего. Что может одна слабая девушка против толпы обезумевшего зверья? Ничего. Вообще ничего! Это в кино у героя тяжёлые металлические ставни и двери. Вот только, где он, на хрен, первую ночь пережил?! И все последующие, до тех пор, пока всё это не построил? В одиночку! Не человек, титан! Такую тяжесть один на окна понавесил. А вот где и на каком оборонном предприятии ему ставни металлические именно под его размер изготовили, в кино сказать забыли. И вода у него из крана текла все три года. Ага! Волшебник хренов. Американцы реально непроходимо тупые. У нас даже дети знают, что водопровод в домах работает от электричества. Не говоря уже про всё остальное.

В общем, всё, что было в кино, полнейшая и офигительная чушь. Во всяком случае всё, что касается ЖКХ и продмагов. Интересно, насчёт зомби они тоже сильно ошиблись? Хотя тут Дашку терзали сомнения иного рода. Она почти была уверена. Ну на 99,99%, что америкосовские учёные, которые не такие тупые, как америкосовские сценаристы, уже давно какой-нибудь зомби-вирус вывели и многочисленные сценарии зомби-апокалипсисов – это всего лишь утечки инфы из закрытых зон. А может контролируемые утечки. А может они этих зомби выпускали погулять, посмотреть, так сказать, в живой природе чё-как. Уж больно много этих зомби-фильмов в их синема, вампиров и прочей нечисти искусственной Больше про нелюдей в голову ничего не пришло.

Глава 9.

Итого. Что мы имеем? Фиговенький, но вполне вероятный сценарий. Согласно ему жить остаётся не так долго. До заката всего-то. А потом некоторое время ожидания быстрой, но болезненной и мучительной смерти от съедения живьём. Хреново… Очень хреново!

Сказать, что Дашке было страшно, не сказать ничего. Она хоть и сомневалась где-то в глубине души, что найдёт людей и всё будет хорошо, но этот червяк сомнений был очень глубоко и пищи ему она за день не давала.

И он проголодался.

Очень.

Теперь Дашка мало сомневалась, что ей удастся увидеть следующий рассвет, потому мозг перестал строить планы поиска людей, счастливого спасения и обретения своего места в новом мире эвакуированных, но вполне живых самых настоящих людей.

А смысл?

Скорее надо было решить, возвращаться домой и сидеть там, ожидая, что кто-то из этих вурдалаков найдёт её первым. Или несколько вурдалаков. Или выйти на улицу, когда солнце сядет и отдаться на съедение первому встречному зомби, чтобы покончить с этим всем побыстрее.

Дашка понимала, что одна она в поле не воин. Никаких особых навыков выживания она не имеет, как дать о себе знать другим людям, если они есть где-то там далеко, где-нибудь она не знает. Рядом, похоже, всё-таки никого из живых нет.

А где конец этой зомби-зоны, кто их знает?

Может, если бы она с утра с самого хоть бы додумалась до этого или как-то узнала, что случилось, был бы смысл прыгнуть в машину и не колесить по городу, а сразу рвануть куда-нибудь подальше, чтобы уж наверняка выйти из зоны поражения. Хотя как узнать, есть ли у неё края? Может, это вселенский пипец? Может, война против нас? А может, ахнуло там, в Америкосии. Случайно. И теперь на всём свете одни зомби. Не факт, конечно, что она одна осталась вообще везде. Всё-таки 7 миллиардов с хвостиком. Наверняка, есть такие, как она, кто мечется в непонятках по своему городу, ища живых, и тоже ничего не понимая, и трясётся от страха. Смысл вообще об этом думать, если по-хорошему жить осталось всего ничего.

Вот такая расхожая тема. Что бы вы делали, если бы знали: вам осталось жить один день? А что бы вы делали, если бы вы об этом узнали за пару часов до смерти? У вас есть целый мир, пустой, правда, но весь ваш.

Вас ждёт бесславная жестокая смерть. Даже могилки от вас не останется. Что бы вы делали? Вам даже некому завещать свои дневники, сберкнижку и собаку Шарика. Вы оставляете весь мир неизвестно кому. То ли зомби, то ли вампирам. Вы почти уверены, что в границах вашей ойкумены никого вообще нет, такого же, как вы.

Что вы можете? Насладиться последним холодным кофе? Съесть свою последнюю шоколадку? Написать предсмертное письмо? Кому? Может на этой Земле больше никогда ничего разумного не будет жить… Во всяком случае вы пока никаких перспектив не видите. Бумага истлеет в любом случае, даже если её в бутылку закупорить. Вряд ли она столько проживёт, чтобы в целости и сохранности дождаться либо развития нового вида разумных существ, либо разумных существ с другого края Вселенной. А иных вряд ли заинтересуют её последние мысли и чувства. Свои, если нормальные всё-таки отыщутся, вряд ли будут искать что-то такое. Они итак будут знать всё. Да и кому в голову вообще придёт, что кто-то выжил, а потом всё-таки не выжил. А между делом успел накрапать 5 строк прощального письма.

Случись другой живой в этом городе сегодня… И она о нём не узнает, ни как его звали, ни во сколько его съели. Как и он о ней не подозревает и ничего никогда не узнает.

Всё так.

Дашка заглянула в чайник. Ещё на одну кружку. Щёлкнула выключателем и пошла за очередной порцией кофе и сахара. Теперь коридор без окон с мигающей лампой над входом в зал и едва наполненный тусклым аварийным светом не вселял в неё такого оптимизма, как совсем недавно. Теперь она вдруг осознала, что её беготня по тёмным пролётам лестницы, поиски рубильника в комнатах без окон и прочие замкнутые неосвещённые места могли быть прибежищем недавно рождённых зомби, а значит её бестолковая жизнь могла бы уже закончиться. И она могла бы даже не понять, что с ней случилось. Холодный ужас буквально схватил Дашку за руки и за ноги в двух шагах от комнаты отдыха. Она с трудом дотащила себя до двери, изо всех сил толкнула её вовнутрь и увидела уже знакомый залитый ярким светом стол с пачкой печенек. Недопитую кружку кофе. Пустые диваны, кресла, стулья.

Ведь правда, куда-то личный состав смены делся. Это ведь работа круглосуточная. А подвала здесь точно нет. Значит они здесь. Где-то здесь, быть может прямо за этой стеной. Сверху. Снизу. Сбоку. Наверняка, есть какое-то помещение, в которое она не заглянула лишь по воле счастливого случая. А там стоят и переминаются с ноги на ногу новорождённые зомби, медитируют перед первым ужином. Или завтраком? Иначе бы уже всё случилось. Дашка была в шоке. Почему умные мысли ей сегодня приходят в голову с таким опозданием?!

Она опустилась на стул у окна. Поближе к солнцу, свету, теплу. Дышать было тяжело. От страха. Ноги вообще слушаться перестали. А в голове начинала набатом бить одна и та же мысль: бегом отсюда, быстрее! Но нет, было не встать. Страх пригвоздил Дашку к стулу намертво. Она не мигая смотрела в проём двери. Из освещённой ярким светом солнца комнаты он выглядел совсем тёмным. Как всё её непродолжительное будущее. Беспощадно чёрным. Фатально чёрным. Вот он портал между прошлым и будущим. Кратковременное бесполезное настоящее уходило стремительно прочь. Стоило вообще сегодня просыпаться, метаться по городу, бегать с авоськами и запасаться провизией, прятаться за шторками, выдумывать планы спасения. Тратить нервы и время. И всё ради того, чтобы вдруг понять, что ты вот-вот станешь чьим-то перекусом. Дашку уже почти тошнило от этих мыслей, от жутких картин, что рисовал ей измученный мозг. На глаза навернулись слёзы. На фига вот это всё вообще, Господи? Всё равно умирать! Но нет, надо чтобы со сложностями, с осознанием своего ничтожества и невозможности противостоять чему-то, чего ты не знаешь, а если даже знаешь, то оно сильнее тебя и неминучее. Господи, ну почему у тебя всегда один и тот же сценарий?! Ты повторяешься!

Дашка размазала первые слёзы по лицу с отчаянием и безысходностью.

Вдруг она услышала, что по коридору кто-то топает, мягко и не двумя ногами. Они! Двое? Трое? Слёзы ливанули ручьями. Вот и не сбудутся никакие сказки про последний день жизни, даже ведь и толкового ничего придумать не успела! Она невидящими глазами уставилась в дверной проём. Шаги были всё ближе.

Её мозг было попытался подать ещё какие-то признаки мыслящей жизни, но тщетно. Молитв Дашка не знала, кричать было бесполезно.

Конец.

Глава 10.

Джимка лениво зашла в комнату и, не останавливаясь, проследовала к хозяйке.

Дашка упала со стула на грудь собаке и отчаянно разрыдалась. Овчарка немного опешила и стала, поскуливая, искать хозяйкино лицо и лизать зарёванные щёки и глаза.

Девушка наревелась от души. Голова разболелась, нос опух, но где-то внутри стало немного легче. Неминучая смерть слегка отложена на некоторый неопределённый срок и есть ещё шанс уж если не свыкнуться с этой мыслью, то хотя бы более-менее подготовиться. Написать что ли всё-таки предсмертное письмо-завещание будущим археологам с далёких планет?

Она поднялась, вытерла глаза ладонью. Кофе больше не хотелось. Вообще оставаться тут больше не хотелось. Хотелось домой. Стало казаться, что родные стены сберегут. Во всяком случае, помереть дома будет как-то спокойнее. Она решила больше не подниматься наверх и в комнату с рубильником не заходить. Теперь темнота реально пугала. По-настоящему. Очень не хотелось торопить неизбежное. Как ни мучительно ожидание конца, но Дашка чётко решила, что свой последний закат она увидит и увидит она его со своего балкона. Как обычно, как делала это много-много раз, тысячи раз с самого детства.

– Пойдём, – позвала она собаку и бесстрашно шагнула в коридор.

Как хорошая героиня волшебной сказки, не ищущая приключений на свою голову, она оборачиваться не стала.

Свобода встретила обжигающим зноем, запахом раскалённого асфальта и истошным воем кошки, запертой по жаре в машине.

– Твою же ж мать! – Дашку пот прошиб от ужаса.

Вот хозяйка! Изверг! Закрыла кошку в консервной банке и ушла печенье жрать, и ни разу про неё даже не вспомнила. Она бегом кинулась к машине, распахнула дверь. На асфальт вывалилась еле живая кошка. Она тяжело дышала, высовывая язык, и смотрела на Дашку так, как будто хотела проклясть её на веки вечные.

Джимка стала пихать кошку носом, Феня шипела из последних сил. Дашка носилась вокруг машины доставала баклажку с водой, отчаянно пыталась придумать, во что налить кошке попить, прекрасно понимая, что собака ей попить не даст, а значит нужно две плошки. Выйди внезапно откуда-нибудь зомби, на них бы никто внимания не обратил. Сейчас она скорее бы разозлилась, что ещё и им нужно её внимание. Наконец, проблема была решена. Обе зверюшки получили по миске с водой, были разведены по разным сторонам машины во избежание драки. Дашка намочила в воде салфетку, вытерла ею лицо и руки. Стало не так жарко.

Солнце постепенно садилось, как всегда на закате поднимался лёгкий ветерок, нежный и приятный. Пять часов вечера. Любимое Дашкино время. Никакой особенной причины для любви именно к этому времени суток, точнее, к этому часу вечера, у Дашки не было. Но она отчётливо помнила, что именно пять часов вечера с самого детства для неё были каким-то волшебным временем.

Что ж, волшебным, так волшебным. Придётся провести эти последние часы перед расставанием с солнцем и с жизнью как-нибудь необычно. Или напротив, обычно-преобычно?

Раз уж решила помирать дома, то никаких салютов с фейерверками не предполагалось. Она посмотрела на свой зоопарк.

– Проведу вечер в кругу семьи. Поехали домой.

Так как она убедила себя в зомби-апокалипсисе, что по дороге домой уже не искала глазами случайных прохожих, не смотрела вообще по сторонам. Только на дорогу, только вперёд. Созрела мысль, набрать в супермаркете на проспекте чего-нить отчаянно вкусного, сырого мяса для зверюшат, бутылку вина, чтобы было куда прятать письмо потомкам. Ну а дальше сценарий понятен и расписывать его не требуется.

Дашка поставила машину прямо под знаком «Стоянка запрещена» и отправилась в супермаркет на этот раз с Джимкой и с Фенькой вместе. Не знаю, как в других городах, а в Лисовске это прямо неистребимый источник дохода ГИБДД: ставить запрещающие знаки на очевидных стоянках, особенно стоянках ТЦ, построенных специально для клиентов.

Джимка уже второй раз за день была в магазине, хоть и в другом, но сразу поняла, что к чему. Собачий нос не обманешь. Она побежала куда-то вглубь магазина.

Кошка напротив, никуда не спешила. Она шла рядом с Дашкой, задрав хвост и слегка наклонив его влево, так что он касался ноги хозяйки. Со стороны казалось, что Феня придерживает Дашку за ногу, как малыш свою маму за ручку. Дашка именно так себя и чувствовала. Она подошла к окну. Во всю длину торгового зала были огромные окна почти от пола до потолка. Вдоль них стояли столы для покупателей и несколько киосков. Окна выходили на запад. Заката отсюда всё равно не увидеть, его закроют многоэтажки напротив, но плана встречать его тут и не было. Просто Дашка никогда не видела такого пустого проспекта из этих окно. Никогда не видела проспект без людей, никогда не слышала такой тишины на улице и уж тем более в магазине, в котором в ряд стоят 20 касс, по залу ходят десятки продавцов и сотни покупателей, беспрестанно орёт местное рекламное радио. Как-то привыкаешь к этому и даже никогда не замечаешь, в каком чудовищном шуме и какофонии приходится делать важные для жизни и здоровья покупки. Дашка слегка улыбнулась: «А я-то думала, что ухожу из магазина в приподнятом настроении потому, то купила что-нибудь нужное или вкусное или просто пошопилась в своё удовольствие. Оказывается, я больше получаю удовольствия от того, что наконец покидаю эту «филармонию».

Фенька поставила лапы на невысокий выступ под окном и пыталась рассмотреть, что так заинтересовало хозяйку.

Из торгового зала послышался шум и звуки падающих предметов. Видимо, Джимка, нашла что-то очень вкусное и оно сдалось под напором почти 40 кг живого прожорливого тарана.

– Пойдём, Фенька, спасём магазин, – Дашка подхватила кошку на руки и пошла в торговый зал.

Она взяла большую тележку на входе, поставила в неё кошку. Той на сетке было не очень комфортно стоять и она, проявив не дюжий интеллект, улеглась. Такое поведение кошки, свидетельствовало о крайнем доверии и внутреннем покое, чего ожидать в совершенно новом и не факт что безопасном месте было, мягко говоря, очень странно.

Дашка решила, что Фенька слишком устала от последних часов, к тому же жара эта. А тут было очень тихо и ещё прохладно. Многочисленные неработающие холодильники сейчас активно испаряли лёд. Отчего в зале было приятно свежо и влажно. Самое то. Особенно после пекла, что творилось на улице.

Лучшим последним вечером жизни представился семейный ужин с воспоминаниями, просмотром старых фото и всё такое. Джимка и Фенька, конечно, диалога поддержать не смогут, поделиться своими воспоминаниями тем более.

«А было бы прикольно. Хоть раз услышать, что они обо мне думают. Хотя нет. Не хотелось бы», – подумала Дашка.

Она захватила в хозотделе пачку красивых праздничных салфеток. На ужин хватит, а завтра уже не наступит. На боковых полках нашлись отличные огромные свечи для очень романтичных и очень богатых. Дашка решила не мелочиться и взяла 10 штук. Купить бы столько ей в голову не пришло. Ценник был сопоставим со средней зарплатой. Даже для архитектора это было дороговато.

Затем по плану Дашки была кормёжка зверья пока ещё свежим мясом и живой рыбой. Живой рыбы в аквариумах, к сожалению, не оказалось. Но Фенька, едва почуяв адски сильный запах рыбы, уже сделал стойку и начала призывно мяукать. Прибежала Джимка, радостно облизываясь, тыкнулась носом в своего человека и Феньку и ускакала обратно.

Дашка поставила кошку прямо на витрину с рыбой. Та аж заорала от восторга и забегала по рыбе.

– Не умри от счастья.

На крик кошки снова отреагировала Джимка. На этот раз она была в зоне прямой видимости. Собака нашла открытый холодильник с охлаждённым мясом и суповыми наборами и «наводила там порядок». Джимка подняла морду с торчащим куском сырого мяса из пасти, посмотрела на кошку, на хозяйку и решила никуда не идти.

Она свернула к витрине с колбасами и сырами. Колбаса дома в холодильнике ещё была. Если этот шкаф ещё можно было назвать холодильником. Брать её Дашка не стала. Почему-то она уже казалась ей не свежей, и отравиться перед смертью как-то было глупо. Вроде и умирать, но всё равно глупо.

А вот сыр взяла. Разный. Самый дорогой, самый экзотический, самый любимый. Если что, зверюшки помогут доесть.

Затем Дашка отправилась в конфетный ряд. Вот тут было, где разгуляться. В открытых витринах была просто тонна конфет. Она решила попробовать кое-что из того, что не покупала раньше. Особенно ей понравились шоколадные конфеты с шоколадной же начинкой. Прямо сами в руки прыгнули. Тащить домой кучу пакетов с конфетами не хотелось. Всё равно не съесть, а свинячить там, где вечно будут лежать твои обглоданные кости… Нет. Надо что-то придумать. Систематизировать. Опять это чёртово бюрократическое качество. Она нашла под прилавком короб от весовых конфет, в котором стояли папки с прейскурантами. Доки она аккуратно вынула и переложила на стульчик для продавца, как будто они могут ещё кому-то пригодиться. Коробку поставила в тележку и стала бросать в неё по горсти, по две любимых конфет, шоколадки и прочую вредную для зубов снедь. Набрав почти полный короб, девушка выехала из сладкого ряда и увидела своих пирующих животных.

– Не лопните, ладно? – обратилась она к ним.

Собака подняла голову, вильнула хвостом. Кошка и вовсе не подала вида, что услышала голос хозяйки. Дашка покачала головой разочарованно и отправилась за хлебом и вином. Не то чтобы хотелось вина, предстояло выбрать бутылку, в которой отправиться в вечность её послание потомкам. Она взяла в хлебном две сахарные плетёнки, потому что одну она легко может съесть сама, но Джимка не даст. Если сейчас не лопнет от мяса, то всё рано будет клянчить сладенькое. С вином тоже долго не тянула, выбрала самую дорогую бутылку полусладкого вина в красивой темной бутылке. Вот и всё, ужин при свечах с закусочным набором к вину готов.

Солнце садилось всё ниже. Удлинялись тени. Укорачивалось время её жизни. Вот и пошёл последний отсчёт. Остаётся только добраться до дома и тупо ждать.

Звать зверей было бесполезно, они добычу не бросят. Уводить придётся силой. Джимка уже почти наелась, судя по всему. Она особо никогда не отличалась способностью к пережёвыванию пищи, поэтому накидалась, видать, изрядно. Собака лежала на полу и пожёвывала лениво куриную тушку. Фенька обнималась с внушительного размера рыбиной и выгрызала ей бок.

– Страшновато даже. С кем я живу! Вот так не доедят меня зомби, так родные кошка с собакой пропасть останкам не дадут… Как-то я про это раньше не думала… Да уж… Джим, пошли. За мной!

Собака нехотя поднялась, зажала в пасти остатки курицы и поплелась следом. Кошку Дашка даже звать не стала. Она просто взяла её за шиворот, та глухо и свирепо зарычала, прижимая к себе рыбину. Но девушка и не собиралась отнимать добычу. Так эта гирлянда и перекочевала в тележку. Фенька продолжила трапезу, недовольно повякивая.

Дашка выкатила тележку из магазина. На крыльце было жарко, очень жарко. Прекрасный летний вечер. Сейчас бы на речку… Или в центр. 6 июня всё-таки, Пушкинс хэппи бёздей. В центре всегда местная филармония устраивает музыкально-поэтический вечер. Слегка помпезно и провинциально. Но с претензией на оч. большое искусство. Но мило. И поют хорошо. А вот читают не очень.