Ольга Бруснигина
Крылья для скрипки
Богатые витрины большого супермаркета манили изобилием продуктов. Гоша голодными глазами осматривал все это богатство сквозь промерзшее стекло. Живот урчал с самого утра, напоминая о скудном питании. Утром, наспех, он выпил стакан чая «Белые ночи», кто пил – знает, закусил корочкой хлеба, посыпанного сахаром и все. Пробегал весь день налегке и сейчас к вечеру суетился подгоняемый жутким недоеданием. Нервно дергаясь в инстинкте добывания пищи.
Созерцание сытой жизни всегда приводило его в неистовое чувство жалости к себе. Самые элементарные потребности своего жалкого существования, такие как еда и сон были для него роскошью.
Звонкая мелочь брякала в кармане. Он знал, что там лежит ровно сто шестьдесят пять рублей восемьдесят копеек.
Голод был его извечным другом. Самым верным и преданным. Даже если Гоша хотел остаться наедине сам с собой, тот тащился рядом, то и дело, напоминая о себе.
Подумал. Замер. Сделал шаг. Взялся за дверную ручку и дернул на себя. Пакет молока, две сосиски и булка с маком – его сегодняшняя добыча. Уже хорошо, почти праздник!
Он нищий и стыдится этого.
Возле мусорных баков на углу возился бомж. Гоша прошел мимо, стараясь не замечать человека, попавшего в трудную жизненную ситуацию. Он почему-то не верил, что эти бездомные достойны, быть равноценными членами общества. Их жизнь скатилась под откос лишь потому, что они бухают, колются и ведут асоциальный образ жизни. И все, что они заслужили – это отбросы в которых они копаются
Сделал еще пару шагов. Невидимая сила не позволила ему двигаться дальше.
Стоп! Прозрачный шлагбаум медленно опустился перед самым носом. Ох уж, эти заморочки совести! Обернулся. Бомж по-прежнему увлеченно перебирал внутренности пластикового контейнера.
К этому времени мороз крепчал, показывая себя во всей красе. Жгучие колючки низкой температуры с азартом взялись за обработку всего живого, теплого.
Сверху из воздуха пришел голос:
– Убогие к убогим.
– Я не такой!
– Такой, такой, – издевался голос.
– Ладно. Что ты хочешь?
– Милосердия.
В душе у Гоши давно не было любви к ближнему, как завещали божьи заповеди. Он утратил веру, оставляя место лишь инстинктам самосохранения.
– Дядь!
Бездомный притворился глухим. Все так же увлечено занимался своим ничтожным делом по исследованию мусорки, даже не повернувшись на оклик.
– Эй! Глухой что ли?
Гоша напрасно рассердился. Его реалистичный ум не предполагал, что скоро станет участником настоящего чуда.
Всякому человеку, даже самому отвратительному и несносному, на жизненном пути уготован ангел, защищающий его. При этом неизвестно какой облик он может принять. Иногда это юная красавица, иногда – несмышленый малыш или неопрятный старик. Внешний вид обманчив, потому что ангел все равно выполнит свою миссию. С яростью зверя он будет биться за спасение не только тела, но и души. И самое сильное оружие в этом случае – светлые помыслы, добрые слова.
Гоша подошел к бездомному ближе, стараясь привлечь его внимание. Пожилой мужчина в драном грязном пальто, шапке ушанке неизвестного меха, ежился от ветра, то и дело, согревая руки своим дыханием. Он дрожал от холода и голода и, по всей видимости, находился на грани отчаяния, поскольку занимался постыдным занятием.
Гоша даже в страшном сне не мог допустить, что однажды может оказаться в подобной ситуации. Это унизительно, вместе с тем, позорно для любого человека: вместе с крысами рыться в остатках испорченной еды, уподобившись им.
Его ранимая натура не вынесла отвратительного зрелища:
– Вот, возьмите! – протянул юноша пакет с продуктами.
Пусть сегодня он останется без ужина, зато будет спать спокойно.
Бомж поднял глаза, всхлипнул. Его беззубый рот изобразил что-то наподобие улыбки.
– Это мне? – переспросил он.
– Вам.
Трясущимися руками старик ухватил пакет, прижал к груди.
– Спасибо!
По его морщинистому лицу скатилась негаданная слеза, оставляя мокрый след.
Гоша стащил с шеи шарф и обмотал нищего. Внезапный порыв.
– Так теплее будет!
Зачем он так? Ведь этот древний шерстяной друг с ним уже пятый год. Немодный, жалкий, но такой родной. С сожалением он смотрел на уже свершившийся подарок.
– Я тронут! – вымолвил бомж, похлопывая Гошу по плечу, – вы замечательный молодой человек, дай бог здоровья!
– И вам того же.
Уже хотел уйти, но взгляд остановился на коченеющих стариковских пальцах, скрюченных артритом.
Снял перчатки.
– Не возьму, – откликнулся нищий.
– Почему?
– Ваши руки – ваше богатство. Нужно их беречь!
– Откуда… знаете?
Гоша запнулся. Небесного цвета глаза старика блеснули яркой искрой. Жуть взяла.
