Ольга Алексеевна Ярошинская
Огня для мисс Уокер!

Сильвия казалась очень подозрительной. Она так явно не хотела, чтобы Джейн уезжала, так настойчиво пыталась настроить ее против мистера Рейнфорда. Зачем пожилой даме волноваться о случайной гостье? И почему все выглядит так, будто Джейн тут ждали?

Размешав сахар, она отпила чай, глядя в окно. Миссис Олдброк не спустилась к завтраку, и Ноирин, подавшая омлет, хрустящие лепешки с зеленью и творог с джемом, сказала, что хозяйка «вставать поздно».

Однако инспектор сказал, что это она нашла тело своего сына. На рассвете. Отчего же ей не спалось?

Позавтракав, Джейн вернулась в свою комнату, накинула теплый кардиган и, подумав, сунула пистолет в сумочку. Если тут на самом деле водятся волки, то лучше быть при оружии. Сбежав по лестнице, она толкнула тяжелые двери и вышла на веранду, жмурясь от солнечного света, ослепительно-яркого после сумрака дома с его окнами, занавешенными портьерами. Бодро спустившись по ступенькам, Джейн сделала круг по саду, пройдясь между цветущих роз и поздоровавшись с Томасом, который ползал по газону, приминая выдернутую тростью траву.

На приветствие Джейн он лишь хмуро глянул в ее сторону и кивнул.

– Странно и непонятно, – пробормотала она себе под нос, сворачивая за угол дома.

Надо будет поинтересоваться у миссис Олдброк, что значит этот ритуал: отчего она портит свой собственный газон и почему садовник безропотно это терпит. Пройдясь вдоль стены, Джейн запрокинула голову и увидела белый шарф, развевающийся вверху, как знамя.

Окинув оценивающим взглядом каменную кладку, она уцепилась рукой за выступ, поставила носок туфли в выщерблину, подтянулась выше, нашла выемку другой ногой и перенесла вес тела на нее, но туфля соскользнула, и Джейн повисла на стене, барахтаясь и пытаясь нащупать опору.

– Доброе утро, – прозвучал позади знакомый голос, и Джейн разжала пальцы.

Быстро повернувшись к миссис Олдброк, она одернула платье и заправила выбившиеся прядки волос за уши.

– Доброе утро, – смущенно ответила она. – Я просто подумала, легко ли взобраться по стене? Дом кажется довольно старым, и камни, из которых он сложен, не обтесаны.

– Думаю, это вполне возможно, – невозмутимо кивнула Сильвия, оглядывая стену. – Однако вам не стоит беспокоиться. Если вдруг какой-нибудь негодяй взберется к вам в окно, я с него три шкуры спущу, обещаю.

Джейн почувствовала, как краска прилила к щекам. Не хотелось бы так подставлять инспектора.

– А ваш белый флаг что-то значит?

– Я решила проветрить комнату и положила шарф, чтобы окно не захлопнулось.

– Хм, – миссис Олдброк разглядывала ее шарф, а Джейн с ужасом увидела отпечаток босой ступни мистера Рейнфорда прямо рядом с тростью Сильвии.

– Не хотите ли прогуляться, – предложила Джейн, радушно улыбаясь и делая шаг к яблоневому саду. – Сегодня чудесная погода.

Ей все так же не хотелось ходить куда-то с подозрительной миссис Олдброк, но надо срочно увести ее отсюда, пока она не увидела след. А у Джейн, в конце концов, пистолет в сумочке. Как-нибудь справится она со старушкой. Главное – не поворачиваться к ней спиной.

Миссис Олдброк склонила голову набок, словно пытаясь прочесть мысли Джейн.

– Я бы хотела посмотреть, что за чудесные ягоды придают такой чудесный вкус вашему морсу, – продолжила тараторить Джейн.

– Вчера вам не хотелось гулять, – напомнила Сильвия, и трость ее уперлась точно в середину следа. Черт бы побрал этого мистера Ррр с его ногами. Отпечаток был идеальным, как и он сам, никакого плоскостопия.

– По правде сказать, я чувствовала себя немного разбитой. Поездка была утомительной. Закрываю глаза – и меня снова будто укачивает волнами. Но сегодня я отлично выспалась. Мне снились эти холмы, представляете…

Брови Сильвии едва заметно вздернулись вверх, и она шагнула следом за Джейн.

– Я бежала по траве, – продолжила вдохновленная успехом Джейн. – Была ночь, но я видела каждую травинку. Пахло так оглушительно, как может быть только во сне. И… это странно, конечно, но у меня словно были четыре ноги.

– Лапы, – исправила ее Сильвия, неспешно шагая рядом.

Джейн кивнула. Да, это несомненно были лапы. Крепкие и сильные, способные нести ее без устали всю ночь.

– Это забавно, – улыбнулась миссис Олдброк. – Джейн, я должна вам кое-что рассказать… Вы все равно об этом узнаете…

– Это вы отправляли те письма? – выпалила она, повернувшись к даме.

– Нет, – спокойно ответила Сильвия. – Не я.

– Простите, – пробормотала Джейн.

– Я понимаю ваши подозрения, – кивнула она. – Я хотела рассказать о другом. Сегодня, на собрании книжного клуба у мисс Блювенгейз эта тема наверняка всплывет, и я хотела бы, чтобы вы услышали это от меня. Мой сын Максимилиан погиб, – она тяжело вздохнула. – Его убили.

– Волки, – добавила Джейн.

Миссис Олдброк метнула на нее янтарный взгляд, но не стала ни подтверждать, ни опровергать ее слова.

– Для маленького городка вроде Вуденкерса это событие стало одним из самых запоминающихся. Мой сын был молод, красив и, что таить, богат. О его трагической смерти много судачили. И постепенно ее обстоятельства обросли выдумками и глупым враньем.

– Я должна была сразу сказать, как искренне соболезную вашей утрате, Сильвия, – горячо произнесла Джейн. – Я даже не могу представить, через что вам пришлось пройти.

Миссис Олдброк взяла ее под локоть.

– Каждый несет свой крест, – произнесла она, – раньше мне казалось, что мой – слишком тяжел. Но все мы что-то теряем, что-то находим… Однако я не закончила. В городе говорят, что Максимилиан и сам был волком.

– Что? – Джейн рассмеялась, но осеклась. – Какие глупости!

– Ваша мама наверняка находила похожие предания у индейцев, – невозмутимо заметила Сильвия. – Человек-зверь, получающий силу своего тотема.

– Верно, – кивнула Джейн. – Но я не ожидала встретить похожие истории в Англии.

– Люди везде одинаковы, – пожала плечами Сильвия. – Многие не видят дальше своего носа.

Она отпустила локоть Джейн и пошла вперед по едва заметной тропинке. Но по ее словам выходило, что правы как раз те, что способны посмотреть вдаль?

– Подождите, Сильвия. – Джейн догнала ее и пошла рядом. – Простите мое любопытство, но почему вы портите газон перед домом?

– Кто вам сказал, что я его порчу? – улыбнулась она. – В конце концов, трава – она и есть трава, а Томасу не помешает напомнить, где его место.

Сильвия остановилась на вершине холма, и ветер растрепал ее седые волосы, хлестнул прядями по лицу.

– Тут очень красиво, правда?

Джейн молча кивнула, оглядывая открывшийся простор. Зеленая трава сменялась сиреневыми полосами вереска; роща, уже начавшая желтеть, протягивала к холмам ветки, шептала. Облака играли в догонялки, хватая друг друга за белые пенные пятки, а земля лениво подставляла солнцу зеленую спину, и хотелось лечь на траву и просто наслаждаться этим днем, никуда не торопясь.

– Кое-кто в Вуденкерсе считает, что здесь, за моим поместьем, начинается совсем другой мир, – сказала миссис Олдброк, и ее голос прозвучал без усмешки.

– С магией и оборотнями? – уточнила Джейн. – Вы верите в это?

Сильвия улыбнулась и повернулась к дому, который отсюда казался совсем небольшим.

– Боюсь, моих верований хватит на отдельную книгу. Разберитесь сначала с записями вашей матери, Джейн.

Миссис Олдброк повернула назад, и Джейн, слегка задетая ее ответом, нехотя последовала за ней, однако вскоре едва не уткнулась в спину, укрытую все той же меховой накидкой. Сильвия подняла тяжелую трость и указала правее – на невысокий холм, подножие которого покрывали кусты, усеянные ягодами, красными, как капли крови.

– Это случилось там, – глухо сказала дама.

Остаток пути они проделали молча.

В поместье Джейн поднялась наверх и на самом деле поработала над рукописью, а когда она спустилась к обеду, ее ждал сюрприз.

– Я решила нарисовать вам карту Вуденкерса, – пояснила миссис Олдброк, размашистыми движениями карандаша перечеркивая лист пополам. – Всего две главные улицы: Центральная и Лунная. Посередине площадь Копья. Тут полицейский участок, как вы уже знаете; здесь фотоателье, где вы тоже наверняка побывали. Город поделен на четыре ломтя, точно пирог. В левом верхнем рынок, в конце Лунной улицы – церковь Святого Эдварда. А вот сюда вам лучше не соваться, район бедный, люди пьющие и вульгарно невоспитанные. Здесь, – она ткнула в нижний правый «ломоть» города, – паб. Там жутко воняет… Вам вот сюда. Третий дом от площади Копья вверх по Центральной улице. Я прикажу Томасу вас отвезти. Элизабет Блювенгейз милая девушка. Я хорошо знаю ее мать. Какое-то время даже думала, что именно она составит партию моему Максу…

Миссис Олдброк усмехнулась, но Джейн смотрела на белый лист бумаги. Карта Вуденкерса получилась вполне понятной. Значимые объекты Сильвия подписала, а некоторые даже пометила дополнительными символами: крест обозначал церковь, яблоко – рынок, паб обзавелся пивной кружкой с пышной пеной наверху.

Почерк миссис Олдброк был мелким и округлым, точно бисер. Совсем не таким, как в тех письмах.

Глава 5
Книжный клуб

Элизабет не могла взять в толк, отчего в ее розовой гостиной сегодня было некуда яблоку упасть. Она даже сбегала на кухню, чтобы убедиться, что всем наверняка хватит медового печенья, рецепт которого она придумала сама. Слава богу, печенья было много и имбирного чая, так благотворно влияющего на пищеварение и цвет лица, тоже хватало.

– Я пригласила американку, – сообщила с порога миссис Пампкин, – от лица всех дам Вуденкерса.

– Вот оно что, – выдохнула Элизабет, пряча за приветливой улыбкой раздражение, царапнувшее сердце. А ведь она почти поверила, что небывалая популярность литературной гостиной – ее заслуга. – Надеюсь, она придет, и у нас будет шанс явить знаменитое английское радушие.

– Наверняка придет, – согласилась миссис Доуксон, которая пропустила обсуждение пяти кряду романов, а теперь вот явилась. – Если, конечно, не переломает ноги в своих вульгарных туфлях на каблуках. Миссис Хокинс сказала, они алее, чем капор мисс Элейн Шоу, что уехала в Лондон с кузеном Дарстена Кинзли.

– У нее ужасные волосы, – добавила Мередит Честерби, косясь в свое отражение в серебряном чайнике. Волосы Мередит были цвета выжженной солнцем соломы и такие же прямые. – Мало того что рыжие, так еще и кудрявятся. Наверняка с ними куча мороки.

– Может, она их специально завивает, – предположила одна из близняшек Холлс. То ли Мисси, то ли Сисси. Элизабет вечно их путала. Обе тощие и с такими вытаращенными глазами, что хотелось посоветовать им сливового джема.

Кэтрин Гоглстен, чьи каштановые локоны свисали по обе стороны лица, точно уши спаниеля, поспешила перевести тему подальше от кудрей:

– Говорят, вчера она пешком прошла через весь город. В штанах.

В розовой гостиной повисла мертвая тишина, а потом дамы заговорили все вместе, перебивая друг друга.

– Дамы! – воскликнула Элизабет, призывая всех к порядку. – Нам не следует набрасываться на нее, точно свора диких собак. Пусть эта девушка не знает, как следует одеваться в приличном обществе, возможно, Господь не наделил ее красотой, но мы должны явить христианское милосердие. У нее наверняка доброе сердце.

– Она явилась прямиком в полицейский участок, – невинно добавила Кэтрин, наливая себе чай. – И пробыла там не меньше получаса. А после они с инспектором вышли вместе и отправились куда-то вниз по улице.

Взгляды, в которых читалось жадное любопытство, устремились к Элизабет, и, кажется, в повисшей тишине все услышали, как скрипнули ее зубы.

– Он нес ее зонт, – нанесла еще один удар Кэтрин, добавляя три ложки сахара. Куда ей столько, с ее-то талией! – И поддерживал под руку. А один раз даже приобнял, чтобы уступить дорогу трубочисту. Да, тот был весь в саже, но, скорее всего, это лишь повод. Я вот не помню, чтобы наш мистер Ррр так трепетно заботился о моем наряде. Или о чьем-либо еще…

В дверь постучали, и Элизабет, вздрогнув, пошла открывать, чувствуя себя так, будто ей в сердце всадили кол.

– Мы вас ждем, – широко улыбнулась она, распахнув дверь. – Рады приветствовать в Вуденкерсе. Я – Элизабет Блювенгейз.

– Джейн, – ответила гостья, входя в дом и осматриваясь, – Джейн Уокер.

Элизабет пришлось слегка задрать подбородок, чтобы посмотреть ей в наглые, лживые, отвратительно голубые глаза. Волосы у американки действительно были рыжие и кудрявые, но платье она сегодня надела весьма скромное, унылое и серое. Кого она, интересно, хочет им обмануть? Хитрая лиса, подлая разлучница, блудница!

– Добро пожаловать, Джейн, – елейным голосом произнесла Элизабет. Хоть бы эта рыжая дылда расшибла себе нос о дверной косяк, хоть бы переломала все ноги по пути отсюда! – Уверена, мы станем настоящими подругами.

* * *

Сидя на розовом диванчике в розовой комнате с розовой чашкой в руках, Джейн поняла, что инспектор говорил правду – она явилась прямиком в змеиное гнездо. А мисс Блювенгейз, чей оскал напугал ее с самого порога, – королевская кобра.

– Оказаться совершенно одной, в чужой стране, никому не нужной, жалкой; ох, Джейн, мое сердце разрывается от горя и сочувствия, – сообщила она, прижимая белую ручку к высокой груди, обтянутой розовой блузкой.

– Ничего, я справляюсь, – ответила Джейн.

– Что же вас связывает с миссис Олдброк? – поинтересовалась миссис Доуксон – пожилая дама, от которой едва заметно пахло овцами.

Джейн бросила быстрый взгляд на миссис Пампкин, но та смотрела на нее с невинным любопытством. Похоже, инспектор не делится со своей секретаршей информацией. Тем лучше.

– Она наняла меня в качестве компаньонки, – соврала Джейн. В конце концов, Сильвия действительно сделала ей такое предложение.

– Неужели не смогла найти подходящую кандидатуру в Вуденкерсе, – удивилась Элизабет. – Не обижайтесь, Джейн, но вряд ли вы получили лучшее образование, чем любая из нас.

– Но никто из нас и не пошел бы к старой волчице, ведь так? – встряла Кэтрин – пухлая шатенка с блестящими локонами.

Миссис Доуксон шикнула на нее, но Кэтрин тряхнула головой, так что тщательно закрученные прядки, украшенные бантиками, взметнулись.

– Мы должны ее предупредить, это наш долг, – горячо добавила она.

– Ты права, – неожиданно поддержала ее Элизабет. – Джейн, дорогая, вам надо поскорее уехать из этого ужасного места.

– Вуденкерс кажется милым городком, – возразила Джейн, отпивая глоток чая и тут же возвращая чашку назад на столик. Ядреный вкус чая хотелось чем-то заесть, но тарелка с печеньем оставалась подозрительно полной, и Джейн решила, что лучше потерпеть, чем повторять эксперимент с угощением.

– Особенно милы некоторые его обитатели, – многозначительно произнесла Мередит, блондинка в зеленом платье, словно нарочно контрастирующем с розовой обстановкой гостиной. Все вдруг посмотрели на Элизабет, и Джейн начала понимать.

Возможно, мисс Блювенгейз так хочет выставить ее из города, потому что боится, что Джейн составит конкуренцию ее пирожкам? Надо признать, сама Элизабет вполне привлекательна: миниатюрная, но при этом женственная фигура, чистая кожа, правильные черты лица. Чего только мистер Ррр ерепенится?

– Вы уже познакомились с нашим мистером Ррр? – прямо спросила Кэтрин. – Правда красавчик?

Джейн быстро облизнула губы, думая, как выкрутиться из этой ситуации. Говорить, почему она явилась в полицейский участок, не хотелось. А этот вопрос наверняка последует.

– Разумеется, мисс Уокер была в полицейском участке, – неожиданно пришла ей на помощь миссис Пампкин. – Как любая иностранка, она явилась пояснить цель визита и предполагаемую длительность пребывания.

– О, – выдохнула Элизабет. – И когда же вы собираетесь назад, Джейн?

– Надеюсь, мисс Уокер останется у нас навсегда, – радушно сказала миссис Пампкин. – Выйдет замуж, обзаведется детишками. В нашем городе хватает одиноких и достойных джентльменов.

– Расскажите нам о поместье Олдброков, – попросила Кэтрин. – Вы уже видели привидение Максимилиана Олдброка?

– Как она могла увидеть его привидение, если он жив, – фыркнула Сисси.

– Жив, – поддакнула Мисси. – Его смерть инсценировали. Это он убил какого-то несчастного, а после обезобразил его до неузнаваемости и сбежал. А теперь рыщет по лесам вокруг Вуденкерса.

– Зачем же он там рыщет? – заинтересовалась Джейн.

– Скрывается от правосудия, – в один голос объяснили близняшки.

– Нет, Максимилиан действительно умер, – возразила миссис Доуксон. – И теперь старуха хочет поднять его из мертвых. Единственный сын, наследник рода… Думаю, она принесет вас в жертву, Джейн, в каком-то темном ритуале. Вас ведь никто не хватится. Скажет – вы уехали назад.

– Она прольет вашу кровь над его гробом в фамильном склепе, – свистящим шепотом произнесла Кэтрин. – Всю до капли. Чтобы демоны отпустили его душу и та нашла покой.

– Кэтрин, что ты несешь! – возмутилась миссис Пампкин. – Не слушайте ее, Джейн. Миссис Олдброк – почтенная дама и не станет…

– Говорят, она сама убила своего сына, – вздохнула Элизабет. – Не представляю, как вы спите под одной крышей с убийцей.

– Мисс Уокер, если вам понадобится переехать, у меня есть свободные комнаты прямо над полицейским участком, – тут же предложила миссис Пампкин. – Правда, две из них занял инспектор, и, возможно, это будет не очень удобно…

Мисс Блювенгейз поперхнулась чаем и закашлялась.

– Ты кладешь слишком много имбиря, Бетти, – сказала Мередит. – Твой чай пить невозможно.

– Зато он хорошо действует на мой кишечник, – сообщила миссис Доуксон. Она сделала большой глоток, поморщилась и тряхнула головой. – Я прямо чувствую эффект. Зря пропускала прошлые собрания клуба.

– Если вы только захотите, Джейн, я с радостью дам вам приют. Но миссис Олдброк не убивала своего сына, – сказала миссис Пампкин. – Она так горевала, чуть с ума не сошла.

– А может и сошла, – сказала Кэтрин. – Если бы в моем доме жило привидение, я бы точно двинулась. Подумайте над предложением миссис Пампкин, Джейн. Никто вас не осудит. Лучше уж подмочить себе репутацию, чем умереть.

– Как знать, – протянула в сторону Элизабет.

– Да, лучше вам переехать, – кивнули Сисси-Мисси. – Пока Максимилиан Олдброк не явился посреди ночи в вашу спальню. За эти годы, что ему пришлось скрываться в лесах, он наверняка одичал и превратился в настоящего зверя, движимого лишь животными инстинктами. – Две пары вытаращенных глаз заблестели. – Все понятно! Миссис Олдброк поэтому вас и пригласила! Ему нужна жена.

– Если он двадцать лет обходился без жены, то что вдруг изменилось? – возразила Джейн. Она уже едва улавливала суть разговора, теряясь в дебрях сплетен.

– Он был зверем от рождения, – подала голос Мередит, недовольно поправляя складки на зеленом платье. – Почему никто из нас до сих пор этого не сказал? Максимилиан Олдброк был вервольфом.

– Ты ведь разумная девушка, – укорила ее миссис Пампкин.

– Поэтому говорю правду, – ответила Мередит. – Его убил какой-то охотник на нечисть. У Максимилиана Олдброка были клыки как у вепря и дикие глаза. Моя мама говорит, от одного его взгляда у нее волосы дыбом вставали.

– Максимилиан Олдброк был красивым мужчиной, – возразила миссис Пампкин. – Не таким, конечно, как…

– У меня есть его портрет, – перебила ее Элизабет, вскакивая с места. – Максимилиан Олдброк ухаживал за моей мамой какое-то время. Сейчас принесу. Попробуйте печенье, Джейн.

Она быстро ушла из гостиной, а Джейн потянулась к тарелке, но наткнулась на взгляд миссис Пампкин. Дама покачала головой, и Джейн убрала руку.

* * *

Ральф возвращался в Вуденкерс в самом скверном расположении духа. В почтовом отделении Шелстоуна он не узнал ровным счетом ничего. Расположенное в порту, оно пропускало через себя огромный поток корреспонденции, и никто из работников не вспомнил господина, забиравшего письма из Америки.

– У нас большая текучка кадров, – сообщила девушка, быстро штампуя письма одно за одним и глядя при этом только на Ральфа. – Моя предшественница проработала здесь два месяца, а девушка, что была до нее, – всего две недели. Я работаю месяц и уже получила два предложения руки и сердца. Правда, еще не сделала выбор, – она поощрительно улыбнулась Ральфу, а тот с досадой отправился искать кого-то, кто работал здесь не ради моряков.

Начальник почтового отделения с такими мешками под глазами, что письма было впору складывать прямо в них, взглянул на него устало и ответил, что корреспонденция вручается исключительно адресату. И получить письма до востребования мог только мистер Олдброк самолично, предъявив документ, подтверждающий его личность.

Значит, получателем был мужчина. Допустим, Томас, которому миссис Олдброк вручила старый паспорт Максимилиана. В нем перечислены антропометрические данные, но кто из этих девушек, увлеченных лишь желанием устроить судьбу, стал бы их досконально проверять. Пусть бы поскорее ввели новый образец паспорта, с обязательной фотографией. Это бы значительно ограничило возможности мошенничества.

Трясясь в кебе по обратной дороге в Вуденкерс, Ральф понимал, что потратил время зря. Оставалось надеяться, что мисс Уокер провела день с большей пользой.

* * *

Элизабет была вне себя от ярости. В голове шумело и руки дрожали, будто она какой-то забулдыга из паба. Она открыла шкаф в комнате матери и, придвинув к нему стул, нашла портрет на верхней полке, куда отец, с его маленьким ростом, не мог заглянуть случайно.

Элизабет любила отца, но слегка снисходительной любовью. Он так просто поддавался ее капризам, терпел шалости, иногда очень злые, баловал и называл своей принцессой. Но куда больше Элизабет походила на мать. Ее портрет тоже был тут – в одной из половинок рамки. Элисон Блювенгейз, в девичестве Шервуд, взирала с портрета с надменной уверенностью, которая, если говорить честно, была весьма неуместной. Ведь Максимилиан Олдброк бросил ее.

Элизабет аккуратно рассоединила рамки, складывающиеся на манер книги. Мать не станет поднимать шум из-за портрета, хоть и обнаружит пропажу довольно скоро. Она доставала его на каждую годовщину смерти Максимилиана, и Элизабет, застав ее однажды с портретом в руках, с удивлением узнала, что Элисон Блювенгейз умеет плакать.

Но Чарльз Блювенгейз наверняка задастся вопросом, отчего его жена хранит портрет давнего поклонника. Придется ей поставить в этой истории точку. Отец этого заслуживает.

– Вот он, – возвестила Элизабет, вернувшись в розовую гостиную.

Все тут же сгрудились вокруг портрета, рассматривая изображенного на нем мужчину.

– Как видите, никаких клыков или волчьей шерсти, – добавила она снисходительно. – Джейн, передайте портрет миссис Олдброк. Моя мать давно собиралась это сделать, но все не находила подходящего случая.

– Странно, что она хранила его все это время, – заметила Кэтрин, накручивая темную прядь на пальчик, – первая любовь оказалась такой сильной…

– Это он любил ее, – возразила Элизабет. – А она отвергла его ухаживания.

– Разве? – искренне удивилась миссис Доуксон. – Я припоминаю, Максимилиан Олдброк вроде бы увлекся другой девушкой. Даже представил ее матери.

– Дела давно минувших дней, – отмахнулась Элизабет, едва сдерживая закипающую ярость.

– Похоже, это у вас семейное, – тихо произнесла Кэтрин, ласково похлопав ее по руке. – Выбирать не тех…

Все обсуждали Максимилиана Олдброка, строили предположения о его судьбе, но Элизабет больше не принимала участия в беседе, оглушенная этим коварным ударом давней подруги. Неужели она выбрала не того? Неужели она тоже, как мать, будет хранить изображение мужчины, отвергнувшего ее, и жалеть о несбывшемся? Фотография Ральфа Р. Рейнфорда, которую она тайком заказала в ателье за тройную цену, уже лежала в ее столе под стопкой писчей бумаги.

– Смеркается, – негостеприимно оповестила она, перебив Мисси или Сисси, которая, вытаращив глаза, рассказывала, что это Максимилиан Олдброк, одичавший в лесу, ворует овец на ферме.

– Да, засиделись мы сегодня, – согласилась миссис Пампкин, быстро глянув на Элизабет. – Спасибо за теплый прием, дорогая, все было чудесно.

– Хотя тебе надо найти другое хобби, – пробурчала Мередит, кладя недоеденное печенье на блюдце. – Пора признать, кулинария – не твое.

– В следующий раз соберемся у тебя, и ты продемонстрируешь, как надо принимать гостей, – вспыхнула Элизабет.

– Идет, – согласилась Мередит. – Можно устроить барбекю, пока тепло. Джейн, приходи обязательно.

Все суетливо засобирались и вскоре ушли, оставив Элизабет одну. Вернувшись в пустую и тихую гостиную, она взяла со стола томик романа. Книжка пестрила закладками, отмечающими моменты, которые Элизабет нашла наиболее интересными для обсуждения, но о романе никто и не вспомнил. Размахнувшись, она с силой швырнула книгу. Пролетев через всю комнату, она шмякнулась о розовую стену и упала на пол, а Элизабет, тяжело дыша, сжала кулаки так, что ногти впились в ладони.

Не бывать этому. Она не упустит свое счастье. Она пойдет на все ради того, чтобы однажды назвать себя миссис Рейнфорд, и рыжая американка сильно пожалеет, если встанет у нее на пути.

* * *

Слегка покачиваясь в экипаже, гремящем колесами по городской брусчатке, Джейн рассматривала портрет Максимилиана Олдброка, лежащий на ее коленях. Здесь он был постарше, чем на портрете над камином, и, пожалуй, красивее. Возможно, художник ему польстил, но черты лица словно обрели завершенность, и Джейн понимала, почему кто-то мог счесть мистера Олдброка вервольфом. Опасность – вот что приходило на ум, когда она смотрела в проницательные темные глаза. Твердая линия челюсти, крупный нос с хищными ноздрями, густые прямые брови – Максимилиан Олдброк был красив. Но к такому мужчине она бы, пожалуй, побоялась ехать через океан.

Инспектор еще не вернулся в участок, и его секретарша попросила подбросить ее до миссис Хокинс, старой подруги, что держит ферму у перекрестка. Джейн с радостью согласилась оказать ей эту любезность, тем более что ей нравилась компания маленькой пожилой дамы. Миссис Пампкин, сидящая рядом в экипаже, всем своим видом излучала спокойную радость и умиротворение, с таким любопытством глазея на проплывающие мимо дома Вуденкерса, словно это она, а не Джейн, приехала сюда из другой страны.

А вот Томас, сидя на козлах, проявлял такое недовольство, что казалось, недовольна даже его спина, обтянутая черным сюртуком, и злится взъерошенный затылок, и огромные руки сжимают поводья с едва сдерживаемым гневом.

На прогулке миссис Олдброк сказала, что специально портит газон, чтобы напомнить Томасу, где его место. Но отчего ему приходится это напоминать?

– Вы не знаете, Томас давно служит у миссис Олдброк? – шепотом спросила Джейн.

– Давным-давно, – тихо ответила миссис Пампкин, – сколько я себя помню. Он родился в поместье, и потом перенял должность своего отца.

– А вы, выходит, тоже родились в Вуденкерсе?

– Так и есть, – подтвердила миссис Пампкин. – Поглядите-ка, Шарлотта проводит волчий ритуал.

Полнотелая блондинка тщательно обмазывала грязью дверной косяк кирпичного дома, но вскоре исчезла из виду.

Значит, миссис Пампкин – местная. Однако она единственная не высказала версии о судьбе Максимилиана Олдброка. Хотя у Джейн и так голова пухла от информации, полученной на собрании книжного клуба Вуденкерса: призрак, вервольф, сбежавший убийца и погибший от рук собственной матери – слишком много для одного человека.

– Джейн, я должна вам кое в чем признаться, – сообщила миссис Пампкин, выдернув Джейн из задумчивости. – Я прочитала те письма.

Джейн не сразу поняла, о чем она говорит, но потом едва не задохнулась от возмущения.

– Да, это было бестактно с моей стороны, – быстро согласилась миссис Пампкин, – но я руководствовалась не праздным любопытством, а желанием помочь. Мой муж, покойный мистер Пампкин, работал инспектором Вуденкерса почти сорок лет, а я была его правой рукой и могу без ложной скромности сказать, что часть его успехов – моя заслуга.

– Вот как, – буркнула Джейн, все еще злясь.

– И я подслушала часть вашего разговора с мистером Ррр.

– Который так опрометчиво не закрывает кабинет, уходя, – раздраженно добавила Джейн.

– Справедливости ради, он его закрыл, – сказала миссис Пампкин. – Но у меня есть запасные ключи от всех дверей участка.

Она вдруг залихватски свистнула, и Томас, сидящий на козлах, обернулся.

– Мы пройдемся до перекрестка пешком, – сообщила ему миссис Пампкин и, когда он натянул поводья, ловко спрыгнула на дорогу.

Томас, раздув ноздри, дождался, пока Джейн выйдет из экипажа, а после слегка понукнул лошадь – черную и громадную, как и садовник.

– У вас есть предположения, кто мог отправлять эти письма? – прямо спросила Джейн.

– Миссис Олдброк, – ответила миссис Пампкин. – Эта версия первой приходит на ум.

– Нет, – покачала головой Джейн, вынимая из сумочки сложенный вчетверо лист бумаги.

Миссис Пампкин бросила быстрый взгляд в нутро ее сумочки и приподняла брови.

– Разумная предосторожность, – сказала она, указав на рукоять пистолета. – Вы умеете им пользоваться?

– Вполне, – ответила Джейн, кладя заодно в сумочку портрет Максимилиана. – Поглядите, совсем другой почерк.

Она развернула карту Вуденкерса, нарисованную для нее Сильвией, и миссис Пампкин внимательнейшим образом ее рассмотрела, только что не попробовав бумагу на зуб.

– Действительно, другой почерк. Хотя его можно подделать. Или ей кто-нибудь помогает. В любом случае я уверена, что преступник скоро проявит себя, – вздохнула миссис Пампкин, беря Джейн под руку, как закадычная подруга, и идя вперед по дороге.

Брусчатка закончилась, и теперь они шагали по грунтовке, слегка влажной от недавнего дождя.

– А что вы думаете о Максимилиане Олдброке? – спросила Джейн. – Я такого наслушалась на этом собрании… Хотелось бы узнать мнение человека, который мыслит более рационально.

Миссис Пампкин вздохнула, не спеша отвечать.

– Как я уже говорила, я родилась в Вуденкерсе, – задумчиво произнесла она, глядя вслед экипажу, обогнавшему их на сотню ярдов, не меньше. – И жизнь здесь научила меня, что есть нечто такое, что рациональный человек вроде мистера Ррр сразу отбросит как невероятное и немыслимое.

– Поэтому вы и решили вмешаться? Чтобы инспектор не пропустил версию с призраком, который строчит письма, чтобы заманить в свои сети американку?

– Вы мне нравитесь, Джейн, – призналась миссис Пампкин. – Вы напоминаете меня в молодости. Я была такой же рыжей, пока седина не забрала яркость моих волос, и, пожалуй, такой же смелой. Конечно, я не пересекла океан, но я работала вместе с мужем, в полицейском участке. И, поверьте, во времена моей молодости это вызывало не меньше пересудов. К тому же я рада, что наш мистер Ррр так взбодрился с вашим появлением, а то сил не было смотреть на унылую скуку на его симпатичном лице. Я даже думаю бить его зонтиком раз в месяц для профилактики.