Ольга Викторовна Дашкова
Орешки для Белоснежки
Господи, вот она – жизнь, полная интриг и заговоров, все как в старые времена, о которых я читала в романах.
– Мама, только давай без эмоций в адрес меня на публике, ты знаешь, как я не люблю это.
– Когда такое было? – Бритни вскидывает идеально оформленную бровь, моргает идеальными длинными ресницами, делает удивленный взгляд.
– Вот именно об этом я говорю.
– Ах, это гости, быстро сними эти ужасные бесформенные шорты и выходи в столовую.
Раздался громкий звон, словно били в колокол, мама побежала в ту сторону, я вздохнула, снова посмотрела на мигающую всеми цветами радуги елку.
Мне не избежать этого обеда.
Изумрудное платье, правда, подошло идеально, хорошо подчеркивало талию и грудь. Уложила волосы на один бок, закрепив их заколкой в форме бабочки, немного блеска на губы, румян на слишком белую кожу, каплю любимых духов, каблуки.
Когда зашла в столовую, которая была по совместительству и гостиной, немного оробела от количества направленных на меня взглядов.
Черт!
– А вот и моя прекрасная Николь! Деточка, присаживайся, рада представить всем мою дочь.
Готова была придушить собственную мать. Быстро села на отведенное место, ладони вспотели от волнения. Не знаю, отчего так разволновалась? Я ведь хочу стать актрисой, поднимаю глаза, улыбаюсь.
– Всем доброго вечера и хорошего Рождества!
– Да, прекрасный тост! Давайте выпьем и приступим к ужину. Я так волновалась, так переживала, но вы все такие чудесные люди.
– Дорогая, не волнуйся, все просто отлично, – Генри сжал руку Бритни.
Но по лицам собравшихся было заметно, что не все рады такому повороту событий и новой жене Генри. Какой-то полный мужчина в синем пиджаке крякнул в кулак, дама, сидящая с ним, что-то прошептала своей соседке. Но никто не высказывал свое мнение, а три места, что были как раз напротив меня, пустовали.
Приглашенные официанты принесли первое блюдо, вновь разлили игристого вина.
– Генри, а где Тони, Чарли и Райли? Где твои любимые племянники? Неужели не уважат дядюшку и не появятся на семейном ужине? – Пожилая дама в бордовом с блестками платье обратилась к Генри.
– А вы слышали, что они устроили месяц назад? Эта несносная троица вновь напилась и чуть не сожгла паб. А в августе чуть ли не в центре Лондона организовали вечеринку в купальниках. Всех пришлось разгонять конной полиции.
– Да, они совсем отбились от рук, нет, они талантливые мальчики по отдельности, но когда встречаются, это практически конец света и репутации нашей семьи.
– Маргарет, о какой репутации вы говорите, ее давно уже нет.
О, какие веселые ребята.
Дальше разговор пошел о политике, погоде, повышении цен на все, о неблагодарности подрастающего поколения. Публика раскачалась, или это подействовал выпитый алкоголь.
Начали хвалить повара и приготовленную индейку, Бритни сияла, как звезда на макушке Рождественской ели. А троих нарушителей спокойствия в семье Генри Томаса так и не было.
А я бы, с удовольствием с ними познакомилась.
*4*
– Привет.
В холле играет музыка, мама собрала лучшую подборку Рождественских композиций. Повару удался глинтвейн, пью уже четвертый бокал, ну, я совершеннолетняя, мне можно, в отличие от стоящего передо мной молодого человека.
С меня ростом, щуплый, бледная кожа, рыжие волосы, яркий шейный платок и цвета бутылочного стекла бархатный пиджак. Да, это недоразумение сидело за столом. Интересно, а кем он приходится Генри?
– Я Вильям.
– М-м-м-м.
– А ты Николь? Дочь его новой жены?
– А ты догадливый.
Оборачиваюсь назад, отрываясь от созерцания вечернего зимнего пейзажа за панорамным окном.
– У меня ученая степень Гарварда.
Господь, избавь меня от снобов, пожалуйста, очень тебя прошу.
– Я готова описаться от радости, но не сейчас.
– А ты горячая штучка.
– Вильям, исчезни.
– Зря ты так.
– Ты хоть совершеннолетний, Вильям, обладатель ученой степени Гарварда? Тебе мама разрешила пить спиртное?
В руках парня бокал виски, он делает глоток, томно смотрит на меня. Забавный такой. Дома было много разных знакомых парней, в школе тоже, но вот такого типа я еще не встречала.
– Мне двадцать пять.
– Я решила, пятнадцать.
– Это генетика, я молодо выгляжу.
– Повезло.
– Вот та дама в бордовой шляпе – моя бабуля.
– Она прикольная, Маргарет вроде. Она рассказывала про твоих братьев. Тебя не взяли в банду? Ростом не вышел?
Мне направится его подкалывать, Вильям вновь невозмутимо отпил виски, посмотрел на меня.
– Мне неровня эти шуты, делают все напоказ, чтоб привлечь к себе внимание, как трехлетние дети. То устроят пьянку, гонки, то попадут в полицейский участок, и все им так легко сходит с рук.
В голосе чувствовались нотки раздражения и отчетливая ненависть к родственникам.
– Выходит, они забавные и веселые парни.
– Веселее некуда. Расскажи лучше о себе, или пойдем, потанцуем.
– О нет, нет, только не танцы.
– Ты такая аппетитная булочка, у меня даже слюни потекли, как увидел тебя. Титьки натуральные?
Вильям приблизился, вжался в мое бедро своим пахом, потерся эрекцией, я даже остолбенела от такой наглости.
– Эй ты, чертов извращенец, давай полегче, а то уйдешь домой без бубенчиков.
Оттолкнула парня в сторону, он ничуть не обиделся, улыбнулся тонкими губами, снова отпил виски.
– Ты тоже танцевала в Вегасе стриптиз, как и твоя мамашка? Я бы хотел на это посмотреть.
– Не твое дело.
– Дядя Генри всегда был падок на такое.
– Закрой свой рот.
– Тут хоть закрывай, хоть нет, но все вокруг это знают и думают так же, как и я. Чем и как она женила на себе нашего богатого дядю.
– Хочешь, я угадаю твоё прозвище с детства? Мерзкий, нет, противный Вильям.
Вильям повел подбородком, кадык дернулся на шее.
– Что, угадала, да? Как забавно, значит, не зря такое прозвище, что даже мне хочется тебя так назвать, противный Вильям. А, и еще: если я хоть слово услышу из твоего поганого рта в сторону моей матери, я твою ученую степень Гарварда запихаю в твой зад. У нас в Вегасе с такими сладким мальчиками, как ты, которые много говорят, много получают.
Толкнула его плечом, подняв голову, вышла из столовой, прошла через холл мимо ярких огней елки. На душе была обида за то, что вот так, каждая тварь может говорить гадости, совершенно ничего не зная о нашей жизни.
У Бритни невеселая история, мне она ее не рассказывала, я знаю лишь то, что в пятнадцать лет она сбежала из дома после домогательств родного отца, Вегас принял ее не сразу, и много что произошло, но танцует она действительно классно, пусть и стриптиз.
А если вот так каждая английская шавка будет говорить о ней гадости, я буду бить в лицо, я умею. Охранник бара «Дикий Мул» Билли Торнтон, в котором мама работала три года в мой не самый прекрасный переходный возраст, любил Бритни, а еще учил меня всяким приемчикам, говорил, что в этой гребаной жизни может пригодиться все.
Билли был прав. Я бы врезала этому противному Вильяму прямо там, но не хочу расстраивать маму. Мне еще придется ее расстроить и рассказать о своих планах на жизнь, но не в этом прекрасном доме.
Зайдя в свою комнату, взяла телефон, открыла социальную сеть. Надо уже отписаться от Макса, а то мои самые первые новости – это он и его тощая плоскогрудая подружка Сьюзи.
Не понимаю, почему по нему все еще страдаю? Ведь он полное ничтожество, просто трахнул меня, лишил девственности. Я с тем же успехом, но с большим удовольствием могла сделать это сама. Как там говорила мамина подруга Вивьен: «Мужик, который не смог удовлетворить женщину, хуже импотента».
А Вивьен знала в мужиках толк.
Телефон дрогнул в руке, принимая входящий звонок.
Макс.
Странно, что ему надо?
Смотрю на знакомые цифры несколько секунд.
– Алло.
– Ники, привет. Как Англия, королеву видела?
– Ты хочешь поговорить о королеве?
– Я чего звоню, тут такие дела, ну, мы вроде как не чужие люди, Ники, крошка, не займешь сто баксов?
– Макс, ты пьяный или обкуренный? Какие мы не чужие люди? Займи сто баксов у своей новой подружки.
– О, Ники, чувствую ревность в голосе, но это не стоит делать. Ты для меня останешься самой лучшей, но ты уехала, бросив меня.
– Я бросила тебя? Это, оказывается, было так? Ну ты и кусок дерьма, Макс Шин.
Даже не стала слушать его дальше, отключилась. И как у людей язык поворачивается такое говорить и после всего просить денег? Быстро нахожу его профиль, блокирую, а потом удаляю.
К черту прошлую жизнь. У меня впереди новая, Лондон, съемная квартирка, актерские курсы, работа, новые знакомства.
И я верю, что новая любовь.
А вдруг Стефани и правда наколдует мне принца?
Нет. Трех принцев.
*5*
Неделя до Нового года пролетела в суете.
У Бритни возникали все новые идеи: то пригласить популярного диджея, то заказать аппарат, что делает мыльные пузыри, а еще фокусников, которые будут развлекать гостей.
Он пузырей и фокусника удалось отговорить.
Я просматривала сайты театральных студий, планировала, в какую из них пойти в первую очередь, а также подыскивала жилье, что будет максимально близко к ней и не очень дорогое.
Но поговорить с мамой так и не решилась. Пусть уже пройдет этот бал-маскарад, она расслабится, может, улетит с Генри позагорать на солнышке и отпустит меня.
– Ты не находишь, что это слишком символично? Выходит, что я злая королева, а ты Белоснежка, от которой я хочу избавиться. Почти сказка,– мама мечтательно рассуждает.– Но это ведь не так, моя дорогая, я тебя обожаю. Но милая, надо бы похудеть, ты снова набрала – я вижу это, и весов не надо.
– Мама, не начинай.
– Николь, прекрати жрать по ночам.
– У меня стресс, и мне скучно в этой дыре.
– Это не дыра, это Англия, это колыбель истории, стиля и благородства.
– Что-то наши новые родственники не так уж и благородны, трое даже не явились на Рождественский ужин.
– Мальчики будут сегодня, Генри обещал. У них там возникли очередные трудности, но все разрешилось. О боги, они прекрасны.
Мама посмотрела на наши костюмы, что только что были доставлены. У Бритни так блестели глаза, что менять она ничего не собиралась, я тоже. Роль Белоснежки вполне меня устраивала.
Хоть бы никто не нарядился в гнома.
– Да, да, пирамида из бокалов шампанского сбоку. Куда вы тащите стол? Остановитесь! И не побейте бутылки! Маркус! Где Маркус? Это невыносимо! Почему мне все приходится делать самой? Маркус, черт тебя подери!
А вот сейчас Бритни точно злая королева-мать, а Маркусу, нашему организатору вечеринки, сейчас достанется. Хорошо, что мать переключилась с меня и моего лишнего веса на него.
Взяла наряд, ушла к себе в комнату. Тридцать первое декабря, полдень, в Лас-Вегасе ранее утро, звонить Стефани еще не время. Достала из коробки платье, повесила на плечики. Широкая желтая юбка в пол, синий облегающий верх, сзади корсетная шнуровка, голубые рукава фонарики, красная накидка и черная бархатная маска.
Все очень даже симпатично.
Нужно еще принять душ, высушить и уложить волосы, на это полно времени. Посмотрела на себя в зеркало – и неправда, что я поправилась, не так уж и много я жру по ночам.
Есть такой грех, но это все нервы и тоска. А еще гормоны и моя легкая возбудимость, хочется влюбиться и уже выкинуть из головы Макса. Он скотина конченая, а его подружка, оказывается, беременна, так сказала Стеф.
Распахнула халат, грудь красиво обтягивает и придерживает кружевной лифчик, талия, ну, да, небольшой животик, но я считаю, что он женственный, округлые бедра, красивые ноги. Чем не аппетитная булочка? Вот это сексуально, а не торчащие кости и плоская грудь.
Телефон издал сигнал оповещения, посмотрела на экран, поморщилась. Противный Вильям каким-то образом узнал мой номер и написывает уже неделю. А еще шлет фото, где он бывает и что делает.
«Привет, пышка».
«Иди к черту».
«Я сегодня буду твоим принцем на балу. В каком ты будешь костюме? Нет, не говори, я угадаю, как увижу. Твои шикарные титьки я узнаю сразу».
«Отвали, придурок».
И почему ко мне липнут вот такие ничтожества? Почему нет нормального парня, с которым можно и поговорить, и заняться сексом, и сходить в кино? Чем я хуже других? Обидно.
Но я верю, что у меня все еще впереди, мне всего восемнадцать. Англия, Лондон, собственная квартирка, деньги уже накоплены на первое время. Свобода, вот что меня волнует больше всего, и она у меня будет.
Время до вечера пошло быстрее, помогла Маркусу настроить светомузыку, он оказался прикольным парнем, хоть и геем. Сказал, что это будет вечеринка года, а моя мать – горячая штучка.
– Маркус, а ты знаешь трех братьев, племянников Генри?
– О да, их знают все. Ты не разве не смотрела их инстаграм? Райли, самый старший из троицы, он сын покойной сестры мистера Томаса от первого брака, красавчик, девушки на него вешаются гроздьями. Я бы замутил с ним, но жаль, он стопроцентный гетеросексуал.
Чарли – это сын двоюродного брата твоего отчима, тот трагически погиб в автокатастрофе, жуткая трагедия была. Вот он настоящая заноза в заднице всего семейства, временами агрессивный и неуправляемый, играет в рок-группе.
А вот младший – это милашка Тони, сын младшей сестры Генри, постоянно попадает в передряги, но ему все сходит с рук. Все не дождутся, когда Чарли и Тони отправят в армию.
– Если честно, я не видела их инстаграм, но то, что ты рассказал, очень любопытно. И как таких парней терпит семья?
– С трудом, поверь мне. А у тебя есть парень? На такую фигурку должен найтись ненасытный мужчина, чтоб брать тебя с утра до вечера.
– Нет, парня нет.
– Он обязательно будет, ты чистое сокровище, такая гладкая и белая кожа, как у аристократов, а волосы просто экстаз, ты не красишь их?
Маркус внимательно рассматривает меня своими большими миндалевидными глазами, трогает волосы.
– Нет, еще не приходилось.
– И не делай этого, ты бесподобна, моя зефирка. Точно, я буду звать тебя зефиркой. Наверняка ты сладенькая во всех местах.
Мы вместе смеемся, Маркус интересный, ему, наверное, лет тридцать, худощавый афроамериканец, на нем яркая рубаха малинового цвета, зеленые брюки-клеш, это костюм в стиле диско.
– А твой парень сегодня здесь будет? Пригласил его?
– Ой, у нас все сложно, кажется, Стэнли мне изменяет.
– Не может этого быть. Ты уверен?
– Вот чувствую сердцем, – Маркус театрально прижимает руки к груди, но тут же меняется в лице и кричит на работников. – Все несем аккуратно, не заденьте елку, я вам всем головы оторву. Ставьте на ступеньки, да, вот так, хорошо.
Конфетти-машину установили в углу, заиграла музыка, диджей махнул рукой, луч прожектора осветил дискотечный шар, и сотни огоньков побежали по помещению.
– Ух ты, как красиво!
– О да! Будет крутая вечеринка! Давай, зефирка, беги надевай костюм, скоро здесь будет много гостей.
Маркус старался перекричать музыку, я улыбалась пританцовывая. Да, пусть эта вечеринка будет самой крутой, надо оторваться и стоит попробовать уже прямо сейчас вон то дорогое шампанское.
*6*
– Детка, ты великолепна. Боги, что за формы, твои девочки так и просятся на свободу.
Маркус показывает на мое декольте, немного смущаюсь, но я в черной бархатной маске, с бокалом шампанского, мне весело, а вечеринка набирает обороты.
Гости все приезжают и приезжают, мама с Генри встречают их, все в маскарадных костюмах, яркие, нарядные. Ди-джей запускает модные треки, обвела зал взглядом.
Хорошо, что Белоснежка я сегодня пока одна, зато две женщины-кошки, четыре ангела и всего один из них с белым крыльями. Несколько медсестер – явно в нарядах из секс-шопа – и, конечно, несколько принцесс.
Из мужчин: Дракула, супермен и спайдермен, Зорро, полицейский, ковбой.
Ковбой? Нет, только не он.
Противного Вильяма можно было узнать даже в костюме, на его худых плечах рубашка и жилетка висели просто тряпками. А еще ковбойские сапоги и кобура с револьвером. Сдерживала себя, чтоб не засмеяться в голос.
– Я узнал тебя сразу, красотка. Твои сочные пышные булочки так и манят меня.
– Вильям, перестань.
– Я сегодня шериф, и ты будешь арестована и наказана за такую вызывающую красоту и сексуальность, – он тянет руки, я пытаюсь увернуться.
– Убери руки, блин, Вильям, ты маньяк. Меня не возбуждают ковбои и Дикий Запад, я этого дерьма насмотрелась.
Маркуса позвали, кто-то разбил бокал, помощи просить не у кого, да и сама могу врезать своему новому родственнику, если он еще хоть раз протянет свои ручонки, чтоб облапить меня.