Ольга Валентеева
Время не знает жалости
© Валентеева Ольга
© ИДДК
* * *
Глава 1
Мы с подружками сидели на кухне, пили чай с пирожными и обсуждали минувшую неделю.
– Ой, Алька, ты такая выдумщица! Это же надо – залезть в деканат. А если бы кто увидел?
– Зато сюрприз удался, – ответила я.
Да, безрассудно, что тут скажешь. Меня часто посещают идеи, которые никогда бы не пришли в голову вменяемой девушке. Вот и получилось, что вчера я, вместо того чтобы готовиться в библиотеке к зачету по латыни, забралась в деканат. Причем из наилучших побуждений – оставить подарок ко дню рождения.
О моей несчастной любви не знал только глухой и слепой. Особенно после того, как я публично призналась в своих чувствах декану факультета иностранных языков, Артему Сергеевичу. Потом, правда, пришлось сказать, что сделала это на спор, но факт остается фактом: признание имело место. А вчера Артем отмечал тридцатый день рождения. Он был старше меня на восемь лет, но разве это имеет значение? Да плевать на все: и на то, что он – декан, а я – студентка. И на то, что под его руководством мне учиться еще год. И даже на то, что у него вроде как есть невеста. Или он сказал об этом, только чтобы меня отвадить? Не знаю. Но в деканат пробралась и подарок на столе оставила. Все равно догадается от кого.
Именно эту вылазку мы и обсуждали с Катькой и Вероникой. Дружили с детства, копались в одной песочнице, ходили в один садик, потом в школу. Факультеты, правда, выбрали разные. Я зубрила английский и французский, Катерина штудировала матанализ, а Ника – ландшафтный дизайн. К нашему счастью, все три факультета сосуществовали под крышей местного университета, и разъезжаться по разным уголкам страны не пришлось.
– Боюсь, скоро Тема от тебя шарахаться будет, как от чумной, – захихикала Вероника. – Он и так, когда тебя видит, норовит свернуть в аудиторию. Бедняжка.
Я отпила остывающий чай.
– Ты его еще пожалей. Бедный, несчастный… А меня тебе, значит, не жалко?
– Тебя? Нет. – Жестоко, зато откровенно. – Ты и святого выведешь, Аль.
– Прямо так и святого?
Я сначала нахмурилась, а потом захохотала вместе с подружками. Есть доля правды в их словах. Да что там доля – целое ведро правды про меня, Александрину Верховину. Кто же еще об этом скажет, как не Ника с Катькой?
– И что теперь?
Ника стряхнула в жестяную банку сигаретный пепел. Сколько мы с Катериной ни пытались отучить ее от пагубной привычки, до сих пор ничего не вышло.
Я прикинулась валенком.
– А что «теперь»?
– С Артемом! Он ведь узнает, что ты там была. Не боишься, что выгонит?
– Не боюсь. – Я задумчиво накрутила русый локон на палец. – За что меня выгонять? Тем более на открытке подписи нет. На подарке – тоже. Подумаешь, ручка. Мало ли кто мог оставить? Та же Маргоша.
Маргошей звали секретаршу Артема. То есть, конечно, не Маргошей, а Маргаритой Николаевной, но называть по имени-отчеству двадцатилетнюю девицу, которая слишком высоко задирала напудренный носик, язык не поворачивался.
– Эта ручка стоит половину ее зарплаты, – качнула головой Катерина. – Секретарша не стала бы так тратиться.
– Почему? Ради любимого шефа! – захихикала Ника. – Все мы видели, как она на него смотрит. А вообще, Алька, ты права. Не за что ему тебя выгонять. Пусть сначала докажет, что ты имеешь какое-то отношение к подарку.
Мы засиделись до поздней ночи. Жила я одна. Родители обитали на другом конце города и, стоило поступить в институт, подарили ключи от бабушкиной однушки. Не прошло и полугода, как я переехала. Не то чтобы мы не ладили с предками, но надоело все время отчитываться, куда я, с кем, надолго ли. А здесь – сама себе хозяйка. Хочу – иду гулять, хочу – зову гостей. Какое-то время мама наведывалась с проверками без предупреждения, затем успокоилась, и теперь чаще я навещала родителей, чем они меня.
Катька и Ника снимали квартиру, чтобы не добираться до универа через весь город. Поначалу мы хотели жить вместе – легче коммуналку оплачивать, но потом решили, что трое в одной комнате – перебор. Когда мы собираемся вместе, даже соседские коты норовят спрятаться. И девчонки сняли квартирку через улицу. Поэтому мы бегали друг к другу в любое время суток.
Проводив гостей, я быстренько умылась и улеглась спать. Но сразу уснуть не получилось – думала над тем, как Артем отреагирует на мой сюрприз. Глупо, конечно, надеяться на благодарность, но так хотелось! Может, он наконец поймет, что я и правда люблю его? Что это не дурацкие шутки? И не на спор, а на самом деле.
Как говорится, надежда умирает последней, поэтому ранним осенним утром я выпорхнула из подъезда в самом радужном настроении и полетела к зданию университета.
Всего десять минут – и вот она, обитель наук! Универ гордо носил статус государственного и считался самым престижным учебным заведением области. Вокруг всегда сновали толпы студентов. Кто-то шел на пары или спешил домой, кто-то вспомнил, что надо бы заглянуть в библиотеку, кто-то просто слонялся рядом, убивая свободное время.
Взглянула на стоянку – машина Темы была там. Значит, он уже в деканате. Может, именно в эту минуту разглядывает мой подарок. Я поспешила ко входу и почти у самой двери столкнулась с Артемом. Счастливым он не казался. Наоборот, всегда спокойный декан чуть ли не молнии метал.
– Верховина, – прошипел он, – снова твои шуточки?
Я покраснела и отвела взгляд. Вот он, момент истины!
– Верховина, я с кем разговариваю?
Декан говорил тихо, но казалось, будто он кричит на всю площадь. На нас начинали оборачиваться. Хотя эка невидаль – отчитывают нерадивую студентку.
Я гордо задрала подбородок, стараясь казаться выше ростом.
– Это не шуточки. Это подарок.
– Да видел я твои подарочки знаешь где?
Артем вытащил из кармана коробочку с ручкой и бросил на землю, а потом припечатал сверху ботинком.
Несколько моих стипендий! Мечты, планы, надежды. Он растоптал их одним махом.
– И чтобы больше я о тебе не слышал, поняла?! – гаркнул декан.
Я всхлипнула. Сама не хотела, я ведь не плакса, но слезы потекли по лицу.
Щеки Артема начали багроветь.
– Верховина, прекрати немедленно! Только твоих истерик не хватало. Мало мне Алисы!
Так, значит, они с Алисой Владимировной встречаются? Обида превысила все возможные пределы. Что он нашел в этой кикиморе? Я снова всхлипнула и, не желая, чтобы кто-то видел мой позор, понеслась к автобусной остановке. К черту пары. Поеду к маме. Отсижусь там.
– Верховина! Александрина! – Артем побежал за мной. – Аля!
Не глядя по сторонам, я неслась через дорогу. Засигналили машины, а потом вдруг послышался скрежет и удар. Я замерла, боясь обернуться. Кто-то истошно закричал. Следующее, что увидела, – тело Артема, отброшенное на тротуар. Ноги вывернулись под неестественным углом, из уголка рта стекала кровь. Я не верила. Не хотела верить.
Бросилась к нему, выхватывая из сумочки телефон.
– Тема!.. Скорая? Скорая, приезжайте быстрее! Авария!
Следующие два часа прошли как в бреду. Артема увезли. Он еще дышал, но по лицам врачей я видела – ничего хорошего. Вместо родительского дома поехала в больницу. Со мной никто не стал разговаривать. Потом примчалась Алиса. Она кричала, кидалась на меня, обвиняла. Но я не слышала, что она говорит. Важнее было другое. Артем может умереть. И я виновата.
– Девушка, вам плохо? Может, укольчик сделать? – спросила сердобольная медсестра, вглядываясь в мое перекошенное лицо.
– Все хорошо, – словно робот, ответила я.
– Пойдем. – Она взяла меня за руку и увлекла в кабинет. – Вот, садись на кушеточку, деточка. Попей водички с капельками.
В руки сунули стакан, остро пахнущий валерьянкой. Я залпом выпила, не почувствовав вкуса.
– Кто у тебя там?
Я впервые осмысленно взглянула на свою помощницу. Пожилая. Лет под семьдесят, наверное. Хотелось уткнуться ей в плечо и разреветься.
– Любимый, – выдохнула я. – Он из-за меня… Под машину…
И снова заревела. Слезы катились градом, а я все рассказывала, рассказывала. О том, что с первого курса его люблю. О том, как хотела поздравить с днем рождения. Как он обошелся с моим подарком. Как убежала, а он погнался за мной. Медсестра слушала не перебивая, пока слова не иссякли. А потом сжала мою руку.
– Скажи, деточка, ты так сильно его любишь?
Из ее голоса внезапно исчезли старческие нотки.
– Люблю, – закивала я. – Жить без него не могу.
– Я знаю, кто может помочь.
– Врач? – встрепенулась я. – Сколько надо денег? Или он не в нашем городе?
– Не врач, – вздохнула медсестра. – Но он вылечит твоего друга. Вот только цена, которую он требует, всегда слишком высока. Однажды он спас от смерти моего сына.
Я замерла.
– И во сколько вам это обошлось?
– Не могу сказать. Цена для каждого своя. Только подумай хорошенько. Назад дороги не будет.
– Кто он?! Где его найти?! – сама не заметила, как перешла на крик.
– Садись на пятый автобус и езжай до конечной. Там спросишь. Ищи клуб «Комета». Тебе нужен владелец.
– Как его зовут? – подскочила на ноги.
– Не знаю, деточка. Но все-таки сначала подумай. Иногда мне кажется, что он и не человек вовсе.
– Спасибо, – пробормотала я и выскочила в коридор.
В другую минуту я бы посмеялась над словами медсестры. «Не человек». А кто тогда? Во всякую мистику я не верила. В магию – тем более. Скорее всего, у этого человека какие-то особенные связи, есть знакомые врачи. Надо только выяснить.
До автобусной остановки я летела, словно за мной гналась свора собак. Пару раз споткнулась так, что чуть не пропахала носом землю, но удержала равновесие и только ускорилась. Нужный автобус как раз отъезжал от остановки.
– Стойте! – завопила я, хотя следующий должен был прийти всего через десять минут. – Стойте!
Автобус тронулся, но затем замер.
– Спасибо!
Я влетела в салон. Сердце бешено билось, перед глазами потемнело. Нащупала в кармане мелочь и оплатила проезд, а затем плюхнулась на свободное сиденье и закрыла глаза. Десять остановок. Десять остановок отделяют меня от окраины города. В последний раз я была там лет пять назад, когда еще работал старый универмаг. Перед Новым годом в нем продавались самые красивые елочные игрушки. Потом универмаг закрыли, и с тех пор я перестала бывать в том районе.
Воспоминания. Хотелось думать о чем угодно, только не об Артеме, который сейчас умирает в больничной палате. О чем угодно. Пусть даже о елочных игрушках и универмаге, который тогда уже казался пережитком прошлого.
Неужели пять лет прошло? Да уж, правду говорят: время – как вода. Перед глазами снова возникло тело любимого. Нет, нельзя. Если сейчас сорвусь, не смогу помочь. Нужно держаться. Пять остановок. Люди выходят из автобуса, спешат по делам. Их жизнь продолжается, а где-то чья-то готовится оборваться. Три остановки. Вот дедушка сполз по ступенькам с рыночной сумкой. А молодая женщина, наоборот, вошла в автобус, чему-то улыбаясь.
Глаза защипало от слез. Нет, не плакать. Плачут только слабаки. Так всегда говорит Катька. Не она ли названивает так, что вибрацию телефона слышит, наверное, весь салон? Все равно. Не время отвечать.
Одна остановка. Я поднялась и повисла на поручнях у выхода. Одна остановка – и автобус повернет обратно, а я останусь искать клуб «Комета». А ведь еще день. Клуб может быть закрыт. Ничего, попрошу у сторожа телефон владельца. Скажу, что срочно.
Автобус остановился. Это с утра так холодно или я продрогла? Осмотрелась по сторонам – почти ничего не изменилось. Только здание старого универмага разобрали, на его месте теперь пустырь.
Клуб «Комета»… Клуб «Комета»… Шла, повторяя про себя название. Никогда не слышала раньше. Неудивительно, это не мой район, а бары и клубы растут, как грибы после дождя. «Комета». И, как назло, вокруг – никого. Дорогу не спросишь.
В конце улицы свернула налево и почти сразу увидела вывеску в темных тонах. Точно, закрыто. Подошла ближе, подергала, и вдруг ручка поддалась, а на пороге возник мужик метра два ростом. Лысый, громадный. Истинный вышибала.
– Д-добрый день, – пробормотала, делая шаг назад.
– Привет. Тебе чего? – покосился на меня охранник.
– Мне бы хозяина, – пролепетала, чувствуя себя девочкой-пятиклассницей.
Не знаю, почему именно так. Может, потому, что приходилось смотреть на дядьку снизу вверх, задрав голову.
– Кто прислал?
Хорошо, хоть сразу не выгнал.
– Медсестра из центральной больницы. Не спросила, как зовут.
Ответ казался глупым. Еще более глупо искать надежду здесь, в богом забытом месте.
– А, Серафима. – Губы амбала расплылись в улыбке. – Так бы и сказала, что по делу. А то мычишь под нос. Входи. Спрошу, примут ли тебя.
Я шагнула в тепло зала и почувствовала, как глаза медленно лезут на лоб. Здесь жизнь кипела и бурлила. Музыка орала так громко, что странно, почему ее не было слышно с улицы. Звукоизоляция, что ли? Но не она меня так поразила.
Единственное слово, которым можно было описать происходящее внутри, – «оргия». На сцене крутилась обнаженная девица. Она выгибалась под такими углами, что я всерьез начала сомневаться, есть ли у нее кости. И уж лучше продолжать смотреть на девушку, чем на посетителей. Потому что я ханжой никогда не была, но когда увидела зал, щеки так и запылали.
На ближайшем диванчике восседали… возлежали мужчина и три девушки. Одна щеголяла только стрингами, две другие еще не успели раздеться догола. Девицы ласкали своего… спутника? Девушка в стрингах присосалась к его рту, как пиявка, словно душу хотела высосать. Две другие освобождали себя и мужчину от одежды. Хотя одежда и так мало что скрывала.
Я отвернулась и наткнулась на другую картину маслом. Если на первом диванчике была, так сказать, прелюдия, то на втором уже развлекались вовсю. Девушка выгибалась под таким же амбалом, как и тот, что встретил меня на входе. Она кричала и царапала его спину ногтями… когтями… когтищами, да.
Может, кого-то и возбудило бы происходящее, но я вуайеризмом не страдаю, поэтому повернулась к двери и принялась изучать высеченный на ней узор. Напоминало руны. Лучше уж разглядывать их, чем многоуважаемых клиентов этого почтенного заведения.
На мое плечо опустилась лапища.
– Проходи.
Наконец-то! Охранник толкнул меня в узкий коридорчик. Темно, хоть глаз выколи. Но был свет в конце тоннеля. В смысле приоткрытая дверь, из которой коридор хоть немного освещался.
Я пошла вперед, мечтая не переломать ноги. Слова медсестры начинали казаться бессовестной шуткой. А разве шутят над чужим горем? Но пустили же меня в этот странный клуб (полиции на него нет). И сумасшедшей никто не назвал, и медсестру тут знает даже охрана. Странно. А если это ловушка? Если хозяин – маньяк какой…
На этой радужной мысли я шире распахнула дверь и перешагнула через порог.
Глава 2
– Здравствуй, Александрина. Зачем пожаловала?
Вопрос сбил меня с толку. Имени я охраннику не называла. Да и медсестре тоже. И потом официально так… Александрина. Поэтому я уставилась на своего собеседника. И замерла. По коже побежали мурашки, словно в комнате резко похолодало. Нет, передо мной сидел не урод и не жуткий тип с листовки «Их разыскивает полиция». Просто парень. Старше меня, наверное, года на три. Но было в его облике что-то такое, что заставляло смотреть не отрывая глаз. Он не обладал сногсшибательной внешностью или голливудской улыбкой. Бледное скуластое лицо, прямой нос, плотно сжатые губы, темные волосы. А вот глаза… Серые, огромные. Они словно гипнотизировали, потому что я не могла пошевелиться.
Драгоценное время, отпущенное Артему, таяло, а я хлопала ресницами, как дура, и пялилась на незнакомого мужчину, потому что не пялиться не могла. И отмечала разом и черную рубашку, застегнутую на все пуговицы, и тонкую шею, и изящные пальцы, барабанящие по столу. Но в то же мгновение минуты словно перестали бежать. Сердце будто прекратило стучать. Что со мной?
– Отомри! – Парень хлопнул в ладоши, я вздрогнула и очнулась. – Значит, за любимого просить пришла? Занятно. А ничего, что он тебя не любит?
От изумления чуть не плюхнулась на пол. Помог охранник, вовремя подвинувший стул и снова испарившийся.
– Кто вы? – Слова давались с трудом.
Собеседник пожал плечами:
– Разве это важно? Что такое имя? Набор звуков. Попытка ограничить, выделить, как-то определить из множества. Вот ты – Александрина. Изменится ли что-нибудь, если я начну называть тебя Оксаной? Юлией? Ты станешь другой?
– Н-нет…
Дар речи и не думал возвращаться.
– Значит, обойдемся без моего имени. По твоей вине Артем Сергеевич Глинский через пятнадцать минут скончается в отделении реанимации центральной городской больницы. Так?
Я тут же обрела способность двигаться и излагать мысли здраво.
– Через пятнадцать минут? Надо спешить! Пожалуйста, помогите! Медсестра Серафима сказала, что только вы можете это сделать. Я на все готова.
Собеседник приложил палец к губам.
– Тсс… Меньше шума – больше дела. Не бросайся обещаниями, девочка. Их приходится выполнять.
– Мне все равно, только спасите Тему!
Я готова была на колени броситься, но что-то удерживало. Наверное, гордость.
– Допустим, – кивнул парень. – Допустим, я продлю линию жизни твоего возлюбленного. Но что буду с этого иметь?
Я вспомнила виденное в клубе. Вполне ясно, что это за заведение. И чего хочет сероглазый. Но Артем важнее. Поэтому я тихо ответила:
– Меня.
На секунду повисла тишина, затем комнату заполнил смех. Звонкий хохот. Возможный спаситель Темы хохотал так, что даже обидно стало. Я тут своей честью жертвую, а он…
Наконец странный тип прекратил смеяться.
– Послушай, куколка, мне твои прелести глубоко неинтересны. Видал и краше. Подожди, придержи язык! – Это он заметил, что я вот-вот награжу его «лестным» эпитетом. – Ты можешь пригодиться. Видишь ли, мне часто приходится иметь дело… с людьми. Признаться честно, они безумно раздражают. Поэтому мне нужен посредник, который разбирался бы с этими смертными, с их долгами, с невыполнением обязательств. Будешь делать все, что я скажу. Отказываешься – Артем в ту же секунду умирает. Согласна?
Его слова казались бредом. Бредом больного человека, который, похоже, и человеком себя не считает. Как он собирается помогать Артему, если сидит здесь и болтает со мной? Но что я теряю? Если он врет, не придется выполнять обещание. Если говорит правду – я готова пожертвовать своим счастьем ради Артема.
– Согласна. Что надо сделать? Подписать договор кровью?
– Поцеловать меня.
И кто-то тут заливал, что я ему ни к чему.
– Это стандартный ритуал, – вмешался парень в поток моих мыслей. – Своего рода печать.
Интересно, а Серафиму он тоже целовал? Точно маньяк. Придется подыграть.
– Ладно.
Он поднялся с кресла и в мгновение ока очутился рядом. Я встала, зажмурилась и потянулась к нему. Нелепо. Наши губы соприкоснулись. Все, что я ощутила, – холод. Такой, что захотелось сесть и разреветься. Холод окутывал плотным коконом. Перед глазами замелькали картинки. Вот я, совсем маленькая, на руках у мамы. Первый звонок. Первый поцелуй в девятом классе. Выпускной. Встреча с Артемом. Авария. Словно жизнь промелькнула перед внутренним взором. А потом меня вытолкнули в реальный мир. Передо мной стоял этот жуткий тип и смотрел как на бабочку, пришпиленную к картону.
Я шагнула назад, споткнулась о стул и полетела. Ухнула куда-то вниз. А когда открыла глаза – лежала в своей кровати. За окном светало, а противный будильник напоминал, что вот-вот начнутся пары.
Как же не хотелось вставать… Но пришлось выползти из-под теплого одеяла. И тут я вспомнила. Артем! Он же в больнице! Надо срочно узнать, как он. Стоп! Как я оказалась в своей постели? Потеряла сознание в клубе – это я точно помню. Привезли домой? И оставили валяться в обмороке? Что за дичь?
Схватила мобильный и взглянула на дату. Да-а-а… Пора лечиться. Дата-то вчерашняя. Получается, что и авария, и Темка, и странный тип в клубе мне приснились? Вот дела. Даже дышать легче стало. Весело напевая, я умылась, позавтракала и выпорхнула из дома. Бывают же такие сны. Все как наяву. Но ничего страшного. Наверное, я так много думаю о Теме, что воображение не выдержало пыток.
Десять минут – и вот он, родной универ. Машина Темки на стоянке. И он сам, несущийся навстречу мне.
– Верховина, снова твои шуточки?! – Глаза метали молнии. – Верховина, я с кем разговариваю?!
Черт! Что за напасть? Во сне он говорил то же самое. А если сон вещий? Тогда я должна увести его от дороги. Обратно в универ. Да!
– Не пойму, о чем вы, Артем Сергеевич!
Прикинулась валенком, а сама засеменила к входной двери.
– О дурацком подарке у меня на столе.
– А с чего вы взяли, что он от меня? – округлила глаза я. – И вообще, с чего бы мне что-то вам дарить? Вроде до Нового года еще полтора месяца.
– День рождения у меня, – вздохнул Артем.
– О, поздравляю, – разулыбалась я. – Даже не знала. Всего вам хорошего! Здоровья, счастья, любви. Ну я побежала?
– Иди, Верховина.
Декан потер виски, а я внеслась в универ, как ошалелая. Подальше от дороги. Если он за мной не погонится, то и под машину не попадет.
Начались пары. А я все думала о странном сне. Неужели и правда вещий? Раньше такими не страдала. Но предупреждена – значит… как там говорят? Вооружена. Не терпелось рассказать о случившемся Катьке и Нике.
На обеденном перерыве поспешила в столовую. Девчонки уже заняли для нас стол и даже обед мне купили: салат, картошку-пюре, чай и булочку.
Присела на стул.
– Привет.
Подруги сразу перешли на полушепот:
– Привет, Алька. Ну как твой подарок?
– Да ничего. Я что покруче расскажу!
И в двух словах изложила вчерашний сон, а после – то, что случилось утром.
– Так что я убедила Артема, что подарок не от меня, и он пошел в универ, – закончила рассказ.
– Ну ты даешь! – первой выразилась Катя. – А что? Помните фильм «День сурка»? Кажется, герой постоянно возвращался во времени, чтобы исправить свои ошибки. Может, и тебе, Аля, дали такой шанс. Только предупредили во сне. Все-таки переходы во времени невозможны.
Я готова была согласиться, но стоило открыть рот, как зазвонил мобильный. Незнакомый номер.
– Алло, – ответила я.
– Здравствуй, Александрина, – зазвучал до дрожи знакомый голос. Я слышала его всего раз, но тут же узнала. – Как твой возлюбленный? Здоров?
– Да, – чуть слышно произнесла я.
– Вот и отлично. Тогда жду, как и договаривались. Сегодня в восемь в клубе. Ян проводит, я его предупредил.
И связь оборвалась.
Я так и замерла за столиком. Катя и Ника говорили что-то, смеялись, но я их не слушала и не слышала. В голове молоточками стучал этот голос, холодный, как лед. «Сегодня в восемь в клубе». Вспомнила клуб, поежилась. Мерзкое место. Не хотелось идти туда снова. Но не выполнить обещание? Артем умрет. Я не сомневалась в этом. Ведь мой сероглазый помощник каким-то немыслимым образом повернул время вспять. Изменил прошлое. Кто даст гарантию, что он не умеет менять будущее?
Руки задрожали. Запоздало накатила волна страха. Кто он? С кем я связалась? Надо бежать!
– Алька, ты куда? – удержала меня Ника. – Даже не доела.
– Забыла… Кошелек забыла в аудитории. Еще умыкнет кто!
Я вырвалась и помчалась прочь. Глупая отговорка. Волосы на голове вставали дыбом от одной мысли, что снова придется взглянуть в серые глаза. Кто он? Господи, кто? Точно! Надо расспросить Серафиму. Они давно знакомы. Значит, должна знать. Хотя бы догадываться. Схватила в раздевалке пальто и понеслась в больницу. Пару раз чуть не сбила с ног зазевавшихся прохожих. Но все, что крутилось в голове, – он. Я даже имени не знаю. Чем только думала?
Ворвалась в приемное отделение.
– Девушка, вы к кому? – остановила меня дежурная медсестра.
Я нацепила на лицо улыбку:
– Ой, извините! Вчера моего брата отсюда выписали. О нем так заботилась ваша сотрудница. Хотела поблагодарить.
Дежурная заулыбалась в ответ:
– Конечно. Кто вам нужен?
– Фамилии не знаю, а зовут Серафима. Пожилая такая, за шестьдесят.
– Серафима? Вы не ошиблись? – задумалась медсестра. – У нас такой нет. В возрасте только тетя Глаша и Евгения Андреевна. Может, уточните у брата, как точно зовут нашу коллегу?
– Да-да. Извините, сейчас ему позвоню.
Я выскользнула из больницы и плюхнулась на ближайшую скамейку. Нет Серафимы. Мог ли амбал ошибиться? Вряд ли. Да и сероглазый нормально отреагировал на имя. Взглянуть бы на тетю Глашу и на Евгению. Но это покажется странным. И потом, сомневаюсь, чтобы кто-то из них оказался той самой Серафимой. Может, она в другом отделении работает и подменяла кого? Точно. Вот только как тогда ее найти? Не бегать же по многочисленным корпусам с воплями: «Кто знает Серафиму?»
Хотя в наше время базы сотрудников хранятся в Интернете.
Я достала телефон и отыскала нужный номер.
– Алло, Верховина, – ожил мобильник, – какими судьбами?
– Тимка, выручай, – затараторила я. – Срочно нужно узнать, в каком отделении центральной больницы работает медсестра по имени Серафима.
– Айн момент, – ответил бывший одноклассник и защелкал клавишами.
Я терпеливо ждала. С Тимкой мы дружили в школе, а после выпускного стали общаться меньше. Поздравляли друг друга с днем рождения, на этом общение и заканчивалось. Но я знала: Тим – один из лучших компьютерщиков в городе. И хакнуть может любую систему. Еще не закончив универ, он уже устроился на работу в крупную фирму. И, насколько знаю, успешно трудится.
– Верховина, ты еще на связи?
– Да-да.
– Значит, слушай. Ни одной Серафимы в больницах нет. Не только в центральной – в остальных тоже. Я просмотрел всю медицинскую картотеку города. Единственная Серафима, которая работала в центральной больнице, скончалась десять лет назад.
– Сколько ей было лет? – ошеломленно спросила я.
– Сейчас, минутку. Шестьдесят девять.
– Понятно. Спасибо, Тимка. С меня шоколадка.
– Да ладно! Всегда рад помочь, – сказал Тим и отсоединился.
А я так и замерла с телефоном в руках. Умерла. Я разговаривала с призраком. Час от часу не легче. Как такое вообще могло случиться? Что происходит? Мысль о том, что вечером придется идти в клуб, казалась кошмарной. Сбежать? Найдет. Не сомневаюсь, что найдет, раз уж эта Серафима и после смерти продолжает ему служить. Да за что же мне это?! Но я ведь получила что хотела – Артем жив. Никакой аварии не было. Сероглазый выполнил свою часть сделки. Придется пойти к нему и узнать наконец, чего он хочет.
В универ я так и не вернулась. Вместо этого поплелась домой. В голове царил кавардак. Пыталась выбраться из него – не получалось. Итак, не сон. Не сон, чтоб он провалился!
От переизбытка чувств пнула валявшуюся на тротуаре жестянку. Это же надо – так вляпаться! Нет, я не жалела, что спасла Артема. И сделала бы это снова. Но… Его-то я спасла. А сама? Во что я превратила собственную жизнь? Узнаю вечером. Может, придется, как бедняжке Серафиме, заманивать доверчивых людей в сети сероглазого. Даже после смерти.
Время тянулось мучительно медленно. Хотя я была бы «за», если бы оно совсем остановилось. Тогда не придется идти в клуб. Но минуты не стоят на месте. В начале восьмого я села в автобус и уставилась в окно на темный город. В салон входили люди. Кто-то обсуждал работу, кто-то болтал по мобильному. Я мало обращала на них внимания. И в то же время не могла совсем не замечать.
И вот автобус замер на конечной остановке. Шагнула в холодный вечерний воздух. Пустынно. Убьют – и тело не найдут. Захотелось поскорее очутиться в клубе, несмотря на то что там творилось. Ускорила шаг.
Наконец-то! Вечером надпись «Комета» переливалась неоновыми огоньками. Впрочем, это было единственное отличие. Ни музыки, ни многочисленных посетителей. Словно внутри и нет никого. Постучала. Дверь открылась, обрушивая на меня лавину звуков.
– А, это ты, крошка, – заулыбался амбал. – Я тебя жду. Проходи сразу к хозяину.
Ледяной страх коготками вцепился в спину. Я не могла заставить себя сделать шаг. Что за безумие?
– Эй, ты чего? – уставился на меня Ян. – Не дрейфь. Тут еще никого не съели! – И захохотал, отдавая должное собственной шутке.
«Не съели». Как же. Стараясь унять сердцебиение, я все-таки вошла в зал. Там ничего не изменилось. Только на сцене вместо одной девицы отплясывали три. Их вид уже не смущал. Пусть родители думают, где их дочери коротают вечера. А у меня своих проблем хватает. И одна из них ждет в конце коридора.
Дверь в кабинет сероглазого снова была призывно распахнута. Я вошла в комнату и остановилась. Мой ночной кошмар сидел за столом и читал какие-то бумаги. Облик остался прежним. Только рубашка была другая, светло-серая.
– Добрый вечер, – пробормотала я, мечтая превратиться в незаметную букашку.
– Добрый, – не отвлекаясь от записей, ответил сероглазый. – Присядь. Что-нибудь выпьешь?
– Нет.
Опустилась на край кресла, теребя молнию на сумочке.
– Как знаешь.
Он наконец отложил бумаги и уставился на меня. Мерзкий холодок пробежал по коже. Я снова чувствовала себя кроликом перед удавом. Его глаза гипнотизировали, притягивали, лишали рассудка. Захотелось спрятаться от пронизывающего взгляда.
– Зачем я здесь?
– Что, уже забыла? – Едва заметная усмешка мелькнула на сжатых губах. – Ты обещала сделать все что угодно, если я спасу твоего возлюбленного.
Постаралась загнать страх как можно дальше.
– Помню. И готова отвечать за свои слова.
– Отвечать, значит? – Он поднялся из-за стола и подошел ближе. – Хорошо, слушай. Сейчас я дам тебе папку. В ней – адрес и фотографии женщины. Ты должна съездить к ней и напомнить, что пришло время расплаты. Ее решение сообщишь мне по телефону.
– Не понимаю.
Я и правда ничего не понимала. Это что, мафия? Какие-то разборки?
В серых глазах мелькнула злость. Он вернулся на прежнее место.
– Ладно, разжую, как ребенку. Открывай папку. Видишь? Карина Ивановна Болотова, тридцать девять лет. Замужем, есть сын. Пять лет назад Карина попросила меня повернуть ее судьбу на путь материального благополучия. Сегодня ей нужно подписать важные документы. Ты пойдешь и напомнишь, что пора сделать окончательный выбор. Или то, что она получила, или благополучие ее семьи. Ответ передашь мне. Ясно?
Кивнула. Ситуация казалась дикой до абсурда. Чего он хочет? Чего добивается? Почему просто не позвонит Карине и не спросит?
– Вопросы есть?
– Есть. Раз уж мы работаем вместе, как вас зовут?
– Во-первых, можно на «ты», – серые глаза снова принялись ткать свой гипноз, – во-вторых, я, кажется, объяснил, как отношусь к именам. Но если для тебя так важно хоть как-то меня называть, выбирай сама.
Такого мне еще никто не предлагал.
– Я?!
– Ты, – кивнул хозяин клуба.
– А может, ты сам? – попыталась робко возразить я.
– Это тебе нужно имя. Не мне.
Вот упрямый!
– Хорошо.
Начала вспоминать вереницу мужских имен. Нужно что-то подходящее.
– Долго думаешь, быстрее!
