Ольга Тушнова
Грехи наши…
Редко кто не мечтал в детстве хоть что-то коллекционировать. Марки там, спичечные этикетки, значки. Вот и Мишель – тоже мечтал. А потом потихоньку начал мечту свою осуществлять. Но коллекция Мишеля отличалась не только необычностью, она была уникальна.
Мишель коллекционировал женщин.
Понятно, не сразу. По малолетству – только фото, а после интерес перерос в образ жизни.
Не сказать, что парень был красавцем, но женщины липли на него, как мухи на мёд. Может, им нравилось его редкое, на французский манер, имя. Может, шанс, оказавшись ближе, разрешить загадку его души. А может и «трёшка» в центре Москвы. Как знать…
И ведь ни особых чувств, ни каких-либо обязательств Мишель ни с одной из дам никогда не обсуждал. То ли чуйка на неконфликтных барышень у Михаила (да-да, по паспорту он считался Михаилом) была отменной, то ли сами барышни попадались понятливые. А «кумиров в их лицах он не то, что не воссоздавал» – он их в упор не видел.
Вот Мирочку Мишель заметил сразу – прямо на остановке. Она стояла на самом краешке тротуара, торопливо выискивая среди машин водителя той, который клюнет если не на её хорошенькие ножки, то на банкноту, зажатую в кулачке вытянутой руки, – точно.
Мишелю денег было не нужно, – его и работа неплохо «кормила». Миша возил префекта округа, и сейчас, сбросив шефа, ехал в гараж, успев уже слевачить «на хлеб с икоркой». Понятно, что не кабачковой.
А на ловца, как известно, и… Конечно, мимо хорошеньких ножек Мишель проехать не мог.
«Господи… – имя Всевышнего всуе, конечно, было упомянуто зря, – красота-то какая!»
Всуе потому, что и на пороге стоял пусть и упразднённый, но день 7-го ноября. А значит сам бог велел провести его канун в обществе хорошенькой, можно и в сексуально-революционном отношении, куколки.
Уговаривать особенно не пришлось. Основной удар возможного сопротивления взял на себя кожаный салон новенькой «бэхи». Расслабиться помог и нежно льющийся из динамиков голос певца с подходящим именем Эрос. И, наконец, до синевы выбритый, в костюме со слегка уже ослабленным галстуком, сам Мишель. А ведь не искушай – кажись, тоже оттуда…
