Ольга Самсонова
Ника
Если бы Павел не знал, что перед ним тот самый Комаров, он бы подумал, что это пришелец из космоса, который неловко им притворяется, или его придурковатый брат-близнец. Воротила бизнеса, самый страшный и влиятельный человек из всех, что встречались Павлу – с неприличным обожанием смотрел на Нику. Если до этого момента были сомнения, что в Веронике есть что-то особенное, то теперь он наглядно увидел, какой силищей и влиянием она обладает, не смотря на свою милую внешность.
– Я немного не понимаю… – начал было Павел, но его уже никто не слушал. Отец и Комаров наводили суету, Аврора демонстративно самоизолировалась в телефон. Вероника тихо подошла сзади и вкрадчиво спросила:
– Чего ты не понимаешь, Павел? Что я твоя будущая тёща?
Пару часов они провели в лучших традициях тупых комедий. Комаров, обрадованный встречей со своей Вероничкой, подписал все бумаги, которые захватил предусмотрительный Роман Витальевич. Аврора явно ненавидела Нику и вела себя показательно-отвратительно. Когда Вячеслав Игоревич засобирался в город, Аврора наотрез отказалась ехать с ними, заявив, что вернётся на такси. Комаров проигнорировал этот глупый протест, лихо подхватил вещи Ники и буквально побежал к машине. Отец, радуясь, что сделка прошла успешно, с жаром пожимал на прощание руки Комарову и Нике и даже расцеловал ее в обе щеки. Павел старался только не дать никому понять, что в груди у него взрываются сотни петард разом. Проводив взглядом машину, он вспомнил, что пообещал отвести в город Аврору.
– Может, прогуляемся? Погода – класс, – спросил он ее.
– Вот тут прогуляемся? – Аврора картинно подняла бровь и взглядом указала на сад.
– Ну да…
– Нет уж, давай поедем в Питер, я голодна.
– А ты не… – начал было Павел.
– У меня столик на 6 в «Марко Поло» заказан. Можешь присоединиться.
– Хорошо, поехали, – на автомате согласился Павел.
– Отлично, я тогда в машине подожду, пока ты переоденешься. А то в этом доме у меня сигнал слабый.
Павел, конечно, не планировал переодеваться, но пришлось отыскать костюм. Какое-то время они ехали молча, что было, как оказалось, не самым худшим вариантом.
– Видел, какую мерзость мне приходится терпеть? Отец совсем голову потерял, – Аврора злилась и это было неприятно. Все ее лицо приняло какой-то странный вид и губы неестественно искривились. – Эта стерва едва старше меня. Противно видеть, во что превращается рядом с ней отец. Как дурак, не видит, что она только и думает, как бы выкачать побольше денег.
Павел не знал, что делать. Он был готов выпрыгнуть на ходу из машины, только бы не слушать этого. Хотя какая-то его часть жадно вслушивалась в каждое слово об отношениях Комарова и Вероники.
– А ты с ней хорошо знакома? – аккуратно спросил он.
– Ну, года три я ее периодически вижу. Пожалуй, у этой твари с отцом самый продолжительный роман в его биографии.
Тема себя, по-видимому, исчерпала, потому что Аврора уставилась в телефон. А Павел побоялся спрашивать еще. Благо дорога оказалась без пробок, и доехали они быстро.
– Ну что, присоединишься к нам с девочками? – спросила Аврора. Глаза ее не выражали ничего.
– Да, если ты не против, – Павел услышал свой голос, словно со стороны. В нем снова проснулся отличник, который готов потрудиться, чтобы получить всем на зависть хорошие баллы за сложный экзамен.
7
Корпоратив проходил в одном из лучших ресторанов города. Павел теперь повсюду был с Авророй. Сногсшибательная, в бордовом платье, она блистала, как обычно. Он отмечал, как многие оборачивались им вслед. Павел соответствовал, как мог: костюм сшит на заказ, галстук, рубашку и ботинки подобрал стилист. Короткие волосы, гладко выбритое лицо, новый дорогой парфюм. Отношения развивались стремительно, и можно было бы собой гордиться, вот удовлетворения он так и не испытывал.
На вечере оказались и Вероника с Комаровым. Здороваясь, Павел ощутил странную неловкость за свой наряд. Его преследовала безумная идея, что Ника может видеть его насквозь и осуждает то, каким он стал. Но и она изменилась – продуманный макияж, гладко уложенные волосы, строгое коктейльное платье. О ее неординарности сообщала только экстравагантная повязка на голове. Спокойная и уверенная в себе, Ника выглядела гораздо старше, чем раньше. На них с Вячеславом Игоревичем поглядывали даже чаще, чем на Павла и Аврору. Не из-за разницы в возрасте, а потому, что сильный и влиятельный Комаров выглядел еще более сильным и влиятельным рядом с ней. То, как они смотрели друг на друга, с каким трепетом Вячеслав Игоревич относился к своей спутнице привлекало и завораживало. Весь вечер Павел невольно искал Нику глазами и украдкой наблюдал за ней. Ему показалось, что она скучала, но делала это элегантно, красиво. Смеялась шуткам, кивала головой, делала вид, что слушает. Но взгляд ее был потухшим. Аврора, напротив, вся горела воодушевлением и явно была в своей стихии. Ей лихо давались пустые светские беседы ни о чем, после которых у Павла всегда оставался странный осадок. Изящно пустить сплетню, ловко критикнуть за глаза общих знакомых, сказать “нет” словно “да” – Аврора преуспела в лицемерии, как никто другой. Улучив момент, Павел подошел к Нике, которая сидела за барной стойкой и покачивалась в ритм мелодии.
– Ты же не пьешь, – спросил он вместо приветствия, указывая на бокал вина в ее руках.
– А оно и без алкоголя, – Ника даже не повернулась. Казалось, она не хотела говорить.
– Потанцуем? – Павел предложил наобум. Просто хотел побыть с ней подольше.
Вероника огляделась – спутника своего не увидела, и, видно от скуки, согласилась. Все слова вылетели из головы. Нахлынул вихрь внезапных и непонятных чувств, и Павлу потребовалось время, чтобы взять себя в руки. Ника глядела в пол, глаза опущены – казалось, она полностью погрузилась в музыку.
– Я получил твой подарок – мне понравилось, – Павел поспешил прерывать тишину, лишь бы остановить поток мыслей, которые понесли ему к коттеджу, портрету, дивану и поцелую.
– О, я рада, – Ника все же скользнула по нему взглядом, – портрет получился и вправду хорош, редко я довольна своей работой.
– И зря, ты талантлива – я читаю новости на твоей страничке.
– Как мило, Павел. Тогда ты в курсе, что через пару дней мы летим в Италию. Славик по работе, а я – ходить по музеям и есть пиццу.
– Люблю Рим, – сказал на автомате Павел.
– Да ну? Прямо вот так и любишь?
– Нет, дурацкий город. Пафоснее всех, что я встречал. И Диснейленда там нет. Не знаю, как ты вытерпишь эту поездку, – Ника засмеялась.
– Славик говорит, у вас с Авророй все серьезно. Он рад, даже похоже готовится к свадьбе.
– Он готовится? – усмехнулся Павел.
– Ну… морально… единственная дочь, все такое.
– Ааа. Ну.. А как у вас? Ну, в плане свадьбы. Вы же не…?
– Нет, но мы уже давно вместе. Он меня много раз звал замуж, но я не хочу. – Ника остановилась и поспешно отошла. – Музыка кончилась – мне пора. Ты терпимо танцуешь.
– Уж получше тебя, – буркнул Павел, и девушка впервые сверкнула глазами, как раньше.
Оглядевшись, он увидел Аврору, которая флиртовала с плечистым мужчиной у барной стойки. Но неприятнее было видеть, как Ника подходит к Комарову, и как тот ее целует.
8
Из окна виднелись крыши домов и кусок синего неба – погода стояла ясная, но настроение было паршивым. Не отрывая голову от подушки, Ника нашарила на тумбочке брошюру отеля. Итальянского она не знала, английским владела на уровне интуитивного узнавания букв, поэтому просто разглядывала картинки из ресторанного меню. Несколько минут спустя появился завернутый в белый халат Вячеслав. От него резко пахло гелем для душа.
– Ну ты спать, Вероничка, – он улегся рядом с ней и поцеловал, – есть будешь? В ресторан спустимся? У меня в запасе минут 40.
– Давай в номер закажем? Не хочу спускаться.
– Ты здорова? – Вячеслав хмуро на нее посмотрел.
– Да, думаю, да, все нормально. Хочешь – иди без меня.
– Давай закажем, – решил он. – Что будешь?
Вероника передала ему меню. Вячеслав быстро нашел то, что искал, и довольно хмыкнул.
– Возьму яичницу, что тебе?
– Я хочу яблоко. Только красное. И какао. Со взбитыми сливками, только пусть маршмеллоу не суют.
Вячеслав Игоревич рассмеялся.
– Ну, хоть не аленький цветочек. Сейчас будет тебе яблоко.
На английском он заказал еду в номер прямо из постели и обнял было Нику, но та отстранилась. Понимая, что терпение у Вячеслава может и закончиться, Вероника поспешила объясниться.
– Я тоскую, Славичек – прости, но мне тоскливо. И грустно. Мы тут уже три недели, и я постоянно одна. Никто не говорит по-русски, я маюсь.
– А что твоя работа?
Она обрадовалась, что он не стал ее укорять.
– Работа приостановлена, дорогой. Я устала.
– Да, ты, конечно, знатно порисовала. Хочешь, договоримся о выставке? Давай устроим крутую, давно пора!
– Неее, – Вероника испугалась и даже приподнялась на локтях. – Нет, Славик, какая там выставка…
– Ну, тебе виднее, – он задумался и продолжил только спустя время. – Здесь живет одна моя знакомая – Тамара, отличный продюсер. Давай я устрою вам встречу – и не давая времени на возражения добавил – она говорит по-русски. – Ника засмеялась. – Вот, так-то лучше! Позвоню по дороге в офис.
Завтрак принесли не вовремя, по мнению Вячеслава, но девушка обрадовалась, что он переключился на яичницу. Сама же она только понюхала яблоко и, отложив его, принялась за какао.
– Вкуснятина! – Вячеслав покосился на часы, – но уже опаздываю. А ты чего не ешь? Не то?
– Мне лень есть, – Ника отставила какао и растянулась на кровати. – Италия меня ленит.
Комаров хмыкнул и ушел собираться, а Ника провалилась в полудрем. В полдень ее разбудил телефон. Голова гудела, на звонок отвечать не хотелось, но она пересилила себя и узнала от ассистента Тамары, что уже через час им назначена встреча в холле отеля. Следом позвонил и Вячеслав.
– Уже знаю, – вместо приветствия сказала Ника.
– Вот и хорошо. Что делаешь?
– Провожу день в постели.
– Снова?
– Мы же так и планировали, когда собирались в отпуск?
– Да, но я-то думал, что буду при этом рядом, – Вячеслав усмехнулся своей шутке и наскоро попрощался.
Дни неслись как бешеные, Ника их не считала. Тамара оказалась действительно крутым специалистом, и видимо отрабатывала немалый гонорар на полную катушку. Проект развивался стремительно. Ника не сильно вникала, что и как пишут от ее имени в соцсетях и на сайтах – она одобряла все, практически не читая. Ее забавляло, сколько народа – фотографов, копирайтеров и рекламщиков – трудится над тем, чтобы публикации были интересными, правильными, а имидж – понятным и современным. Оставалось диву даваться, какой насыщенной и интересной стала якобы ее виртуальная жизнь.
Раз в день она все же заходила в свой новый «Инстаграм» – но там все было не о ней, а о какой-то талантливой и успешной Веронике Сергеевне. В «ВКонтакт» выходить себе запрещала, так как знала, что там висят непрочитанные сообщения от Павла, но заблокировать или, чего хуже, прочитать их – не хватало духу. Она так усиленно делала вид, что не замечает его попыток связаться с ней, что сама начала верить, что не хочет этого. На его странице, она, разумеется, оказывалась случайно, а на фотографиях Авроры его разглядывала, конечно, ненарочно. Порой Ника пересматривала фотографию портрета Павла в своем телефоне, но он теперь ассоциировался только с их поцелуем и приносил боль. Раз за разом размышляя, чем именно ее зацепил Павел, Ника не находила вменяемых ответов. Это не было ни тоской по влюбленности, ни желанием романтики или острых ощущений. Приятнее всего ей было вспоминать новые для себя ощущения: простоты, нормальности, свободы. Ей нравилась иллюзия, что именно с ним можно узнавать что-то новое для себя. Развиваться вместе.
На выходные они со Славой выбрались к побережью, где много гуляли, смеялись и загорали. Вячеслав радовался, что излечил Нику от тоски, ведь она снова была весела и беззаботна. Но день за днем ей становилось только хуже. Чем тщательнее старалась спрятать свою дыру в сердце, тем больше та росла. Она ощущала стыд, ведь никто и никогда не любил ее так. С ней одной Вячеслав был мягким, нежным, добрым. Терпеливо делал все, что только мог ради ее счастья. "Да что с тобой не так" – яростно ругала себя Ника. Она прекрасно знала, что многочисленные партнеры, которые рассчитывали на сделку с Вячеславом, ликовали, если тот приходил с ней. Это означало, что он будет сговорчивее, беспечнее. Ника – чертов талисман на удачу. “Так чего тебе еще надо, дура?” – сердито вопрошала она сама у себя. На ум приходило раз за разом одно: "семью, детей, совместного развития…" У него уже была дочь Аврора и сын Михаил от второго брака. Оба взрослые, чуть младше Ники. “Конечно, – повторял он, – если ты забеременеешь, я не буду против, но намеренно становиться отцом еще раз я точно не хочу”.
Раньше это ее не трогало. Она была вдохновлена и желала только творчества. Ее окрыляла мысль, что можно жить, как в сказке. Ей завидовали подруги и знакомые, она упивалась своим положением. Ради Вячеслава Ника фактически перестала общаться с родителями – те не хотели знать, с кем “спуталась” дочь, и не признавали ее выбор. И ей хватало внимания, любви и нежности, которые она получала. Но с каждым годом все очевиднее становилось, что плата за это слишком высокая. Ценой было ее взросление и материнство.
9
Уже месяц, как они вернулись в Россию, а Ника все не могла привыкнуть к тому, что популярна. Менеджер радостно сообщал каждый день, что покупателей все больше, а придерживать работы до выставки все сложнее. Для раскрутки припомнили все картины, которые она когда-либо рисовала. Даже те, за которые ей было стыдно. Ника злилась на себя за то, что разрешила этому зайти так далеко. За то, как легкомысленно впустила чужаков на свою личную территорию.
По приезду в Россию Вячеслав окунулся в работу еще сильнее. Ника не вникала, чем он занят, знала только, что в ближайшие пару месяцев они будут видеться редко – Слава летал во все концы страны, проверяя, как идут дела. Если появлялся проездом в Питере, встречался с Авророй, а та ненавидела Нику, поэтому вместе общаться было невозможно. Вячеслав с упоением рассказывал, что у дочери все идет к свадьбе с Павлом и оставалось только делать вид, что новостей приятнее нельзя и желать.
Выставку планировали несколько раз, но постоянно переносили – тут Вероника проявляла настойчивость и непоколебимость. Ей хотелось сделать еще одну серию работ, и организаторам пришлось согласиться. Вячеслав никак не мог понять, почему она не хочет рисовать в их квартире, пока он в отъездах. Предлагал снять мастерскую неподалеку, или где захочется, но Ника упрямо уходила работать в старую бабушку квартиру на краю схемы метро. Обычно ей и самой было неуютно там находиться, но сейчас она видела в этой полупустой квартире убежище, “домик”. Как в детстве. Только здесь получалось расслабиться и быть собой, а не играть одну из тех ролей, которые от нее ожидали. Ника работала с упоением. На холсты и бумагу выливались в абстрактной форме переживания, воспоминания и мечты. Бывало, на неделю она проваливалась словно транс, забыв про все вокруг. Все ее мысли поглощал мир иллюзий и фантазий.
Однажды вечером из такого забытья ее выдернул Вячеслав. Оказалось, телефон был отключен весь день, что заставило его понервничать. В старой бабушкиной квартирке, без мебели и с обшарпанными обоями в мелкий цветочек, хорошо одетый, огромного роста Вячеслав Игоревич выглядел до того нелепо, что Ника даже рассмеялась. Вид у него был ошарашенный – его поразили ее картины, которыми были уставлены все комнаты.
– Вероничка, это бесподобно!
Она знала, что картины хороши – в ней проснулась какая-то особая уверенность в своих силах. То, чего всегда так не хватало. Она ощущала, что действительно может сделать и получить все, чего захочет. Вячеслав искренне хвалил каждую ее работу, внимательно вглядывался в детали, а затем, словно вспомнив про Нику, попытался ее обнять. Та запротестовала, что грязная, но, конечно, это его не остановило – слишком давно они не виделись, и было очевидно, что он скучал.
– Я тебе тысячу раз звонил.
– Прости.
– Сегодня меня пригласили на годовщину свадьбы. Поедем, скатаемся на часок?
– Славичек, у меня тут из одежды только джинсы…
– Я захватил какие-то шмотки, глянь, может подойдут? – он протянул ей сумку и Ника Заулыбалась.
– Ты потрясающий! – искренне похвалила она.
Собралась она быстро. Яркие губы, гладкие волосы, серое струящееся платье до колен, довольно рискованный вырез, изящные дизайнерские туфли в тон.
– Роскошно выглядишь! – Вячеслав поднялся из кресла. – Я, конечно, думал, ты выйдешь в красном…
– Нет, красное, кажется, для домашнего пользования.
– Тогда захвати с собой, на празднике мы очевидно не задержимся. Я тебе еще вот что принес, – он достал из кармана коробочку. В ней оказались красивые длинные серьги с увесистыми бриллиантами на концах. Они, словно волшебные лучи, сияли в лучах вечернего солнца.
– Ваауу! – только и могла протянуть Ника.
– Давно не баловал тебя, – Вячеслав наслаждался ее изумлением, – иди, помогу надеть.
Из подъезда они выходили под пристальным взглядом соседок. Он нарочно шел медленно, чтобы дать всем старушкам рассмотреть себя во всех подробностях. Ника же норовила поскорее шмыгнуть в машину. Они были колоритной парой: высоченный Вячеслав Игоревич с его неминуемым брюшком и короткими седеющими волосами и Ника в ослепительно-легкомысленном платье цвета стали.
– Судачить будут неделю, – весело шепнул Вячеслав Нике на ухо и поцеловал ее в висок.
– Месяц, если с меня ветром сдует это неудобное платье!
Праздник был красивым. Десятая годовщина свадьбы милой пары. Женщина ждала третьего ребенка, но, хоть уже и с большим животом, одета была как невеста: и фата и пышное белое платье. Муж в светлом костюме, и в таких же костюмах с синими бабочками – два их сына.
