Ольга Самсонова
Ника
Она серьезно взглянула ему в глаза. Так внимательно, как будто пыталась разглядеть что-то внутри черепа.
– Я назвалась художником, но не умею толком рисовать. Я рисую дрянь. – Она уставилась в тарелку. Казалось, неминуемо польются слезы, но она сумела их сдержать. – А еще я порой веду себя глупо и мне потом стыдно за свое поведение.
– Слушай, мне все равно, как ты рисуешь. – Павел был готов запрыгать от радости, что разгадал этот ребус. – Хочешь рисовать – рисуй! Не хочешь – не рисуй. Хочешь жить за городом – пожалуйста, только давай, может, познакомимся? Вдруг ты серийный убийца. Или я серийный убийца…
– Меня зовут Вероника, мне 26. Живу в Питере и уже лет 5, как у меня серьезные отношения. Рисовать люблю с детства… Могу, кстати, тебе паспорт показать, но лучше, наверное, страничку в «Контакте»? А, еще я сейчас не работаю. У меня квартира неподалеку от того места, где ты меня забирал утром.
– Давай страницу, – Павел улыбнулся, отмечая, что на 26, особенно сейчас, она не выглядит ну никак. Вероника попросила телефон, и быстро нашла свой аккаунт в сети:
– Вот я, можешь добавляться в друзья. Там все правда.
Он мельком пролистал фотографии со стены – в основном, природа, смешные цитаты, порой рисунки.
– А картины твои?
– Да, мои – но, как видишь, они так себе.
Рисунки явно были яркие и любопытные, хотя, конечно, в искусстве он силен не был. Отметил также, что ни намека на отношения на странице, но решил не уточнять этот вопрос.
– А я Павел, мне 30, работаю директором отдела в фирме отца. Мы занимаемся строительством. Родился в Красноярске, переехал в Питер давным-давно. В друзья тебя добавил. – Ника улыбнулась.
– Ну и круто. Познакомились! Ты не против, если я остаюсь завтра, до вечера?
– Я не против, даже если ты тут на месяц поселишься. Мне, честно сказать, все равно. Дом пустует. Только тебе придется показать, что ты рисуешь. А то, если это соседи в неглиже или карты-схемы нападений пришельцев, я могу передумать.
Ника рассмеялась и кокетливо пошутила, что предлог подняться к ней в спальню получился изящным. У входа в комнату, его сразил резкий специфический запах, как он понял позже, лака и масла. Картины были выстроены в ряд, вдоль стен, с аккуратно подложенными картоночками, чтобы ничего не замарать. Павел поразился, что она накрасила штук 5, не меньше, а в стопке еще лежали карандашные наброски.
– Вот это да! – только и смог сказать он. Здесь были несколько этюдов моря, набросок их дома, красиво утопающего в яблоневых деревьях, пара набросков маленького мальчика и одна непонятная картина – больше всего она напоминала солнце.
– Ты, наверное, думал, что я прям художник, а я так – просто люблю кистью махать.
– Очень даже ты художник. Мне нравится. Особенно эта, – он показал на странное солнце.
– Ооо, – изумилась Ника, – а я ее планировала закрасить… или сжечь. Спасибо! – она посмотрела ему прямо в глаза – и повторила, – спасибо тебе за все.
Павел улыбнулся. И больше всего ему захотелось поцеловать ее. Но, решив, что это желание скорее вызвано стереотипами и пивом, чем душевными порывами, он наскоро попрощался и поспешил уйти из комнаты с твёрдым намерением вернуться в Питер с самого утра.
4
Ночью Павел спал как убитый, а проснулся от щебета птиц за окном. Уже давно на его памяти не случалось таких приятных пробуждений. Казалось, он полон сил и способен свернуть горы. По дому разливался аромат выпечки и кофе, которые будили непривычно зверский аппетит. Из кухни доносились возбужденные женские голоса. Оказалось, Ника познакомилась с Ларисой поближе, и теперь они громко трещали обо всем подряд. Хотя одета девушка была также, как и вчера, выглядела иначе: свежая, озорная, кудряшки одуванчиком, вся прямо светится радостью. Да и Лариса давно не была такой веселой – аж утирала глаза от смеха.
– Всем привет! Похоже, я пропустил что-то смешное. Что на завтрак?
– Вкуснятина невероятная, – с жаром затараторила Ника, – пожалуй, я не ела таких вкусных круассанов ни разу в жизни – ни во Франции, ни в Италии! А кофе… это нечто! С шоколадом, сливками и гвоздикой – у Ларисы просто золотые руки. Ей нужно открывать свою кофейню!
– Ого, – удивился Павел. – Давненько ты меня такими завтраками не баловала.
– Так вы давненько и не приезжали!
Продолжить трапезу решили на террасе. Утреннее солнце, на небе – ни облачка, вокруг – цветущий сад. Запах булок и кофе примешивался к запахам земли, скошенной травы и залива. Павел поразился, как часто он ездил заграницу, чтобы насладиться тем, чтоб было доступно тут. Вдоволь наевшись, он откинулся на стуле и уже практически забыл, что планировал вернуться в Питер спозаранку.
– Чем займешься сегодня? – спросил он Нику, которая тоже откинулась на стуле и лениво потягивала апельсиновый сок через трубочку.
– Рисовать пойду. Но сперва хочу искупаться.
– Отличная идея, я уже пару дней не был в спортзале, – подхватил Павел.
– Не представляю, какая нужда бы меня загнала в спортзал, если есть возможность плавать и бегать у моря.
Первым делом, как пришел к бассейну, Павел проверил почту. Секретарша писала уйму сообщений, первым из которых было с вопросом не умер ли он, раз не звонил почти сутки. Ощущение, словно школу прогулял. Но приятно, как будто долго и сломя голову куда-то бежал и вдруг можно остановиться и отдышаться. Наскоро ответив на самые важные вопросы, он отложил телефон и принялся за книгу по речевым коммуникациям – одну из тех, что рекомендовали на последнем тренинге. Вот только та оказалась настолько нудной, что от чтения отвлекало буквально все: и газонокосилка, и насекомые и даже мысли, которые периодически вращались вокруг вчерашнего ужина. Что, интересно, он имел в виду, когда ляпнул, что про свои “серьезные отношения”, которые наклевываются? Аврору Вячеславовну что ли? Конечно, дочка Комарова – это очень серьезно. Возможно даже слишком серьезно, но надо ли это ему? Шикарный образ девушки тут же выплыл из памяти: длинные блестящие волосы, всегда как зеркало, точеная фигура, ноги неприличной длины. Настоящая красавица и явно знает это. Вот только ее лицо так и не вспоминалось. В общем, та самая невеста, что ему и нужна – красива, богата, с ней он станет сильнее, влиятельнее. Конечно, придется потрудиться, чтобы ее заполучить. Но в успехе этой затеи Павел не сомневался. Он вспомнил один из званых ужинов, что они посетили вместе: завистливые взгляды, шепотки, флирт. Да, ему нравились эти ощущения. Он устроился поудобнее в шезлонге и постарался представить ее рядом, но почему-то не получилось.
Ника в пестром купальнике и бандане пролетела мимо него и без церемоний плюхнулась бомбочкой в бассейн и тут же издала возглас не то наслаждения, не то диких мук. Вода была холодная, но плавать Павел любил и решил составить Нике компанию.
– Знаешь, – сообщила она, словно прочитала его последние мысли, – твоим “серьезным отношениям” повезло – ты завидный жених! От дома я в восторге! Ты не против, если я выставлю “Вконтакте” немного фотографий вашего дома? Тут так красиво, хочется поделиться – Ника причалила к бортику и щурившись, смотрела на облака.
– Да, почему нет. У тебя много классных фотографий.
– О, да ты ее все-таки изучил страницу! И как?
– Ты отлично рисуешь и снимаешь. И у тебя интересная жизнь. Та фотография, где ты переодета пиратом, мне очень понравилась. – Ника расхохоталась.
– Да, роскошный кадр. Спасибо за комплимент!
– Только я не понял, кто там “тот самый”? – Павел изумился, что спрашивает об этом, но слова шли будто сами собой – На фото рядом с тобой все мужчины разные, никто не повторяется.
– Просто он не любит публичности. Ему кажется, что в соцсетях не место настоящим чувствам.
– Как изящно! – притворно восхитился Павел. – Ни разу за 5 лет не появиться в соцсетях? Да он у тебя спецагент?
– Он у меня круче, – заверила Ника.
Воображение Павла нарисовало неприятного высоченного типа в пошитом на заказ костюме. С бородой, темными очками, кейсом и охранниками.
– Знаешь, если ты говорил серьезно, то я с удовольствием останусь тут на неделю. Лариса сказала, они тут всегда, и гостей давно не было. Выходит, дом и впрямь пустует.
– Да, после смерти мамы отец только что не ночует на работе… Лариса сказала правду.
– Мне жаль, что твоя мама…
– Она медленно умирала. Рак. Признаюсь, в конце… – внезапно Павел умолк и поспешил выскочить из бассейна, не придумав ничего лучше, чем “у меня звонит телефон”.
Вернувшись через добрые полчаса, он обнаружил, что Ника лежит на шезлонге и выглядит спящей. Продолжать диалог не было необходимости, поэтому Павел с облегчением вернулся к книге и со всем мужеством продолжил пробираться через витиеватые обороты “деловых коммуникаций”.
Еще один вечер наступил как-то незаметно. Ника принесла с пляжа очередную стопку жутко пахнувших этюдов, и они засели ужинать.
– Я планировал поехать в Питер сегодня – ты точно остаешься?
– Да, не переживай. Твой телефон у меня есть – если что, позвоню. Или ты звони, если мне нужно будет съехать, – Вика с аппетитом жевала кукурузу, которую они приготовили на гриле.
– Хорошо. Погода чудесная, рад, что выбрался из города.
– Это точно! Летом Питер, конечно, хорош, но тут… – она осмотрелась, – просто сказка. Наверное, в городе сейчас одни туристы, а все местные были как раз где-то поблизости.
Павел совсем забыл, что сегодня воскресенье, и даже присвистнул, проверяя дорожную ситуацию.
– Придется утром ехать. Не хочу проторчать на трассе полночи.
– Вот и чудно. На природе спать очень круто. Ты куришь?
Вопрос и смена темы на секунду поставили Павла в тупик.
– Я бросил. Бросаю… А что?
– Как насчет кальяна?
– У нас его нет.
– Так он в гостиной стоит…
– Я думал, он декоративный.
– Ну, конечно… пластмассовый, – Ника расхохоталась. – Ваня мне сказал, у него отличный табак есть.
– О, ты и с садовником успела подружиться?
– Садовник звучит, будто из глупых романов. Пусть будет менеджер по кустам и грядкам. И да, он дружелюбный и сообщил, что у него есть отличный вишневый табак. Я хочу покурить. Ты со мной?
Клубы ароматного дыма витали в воздухе. Ночь была не такой светлой, как вчера – небо заволокли плотные темные облака. Собирался дождь. Павел слышал гудение насекомых, музыку у соседей, отдаленный лай собак. Ему казалось, он слышит даже шум накатывающихся на берег волн, хотя прежде никакой такой чуткости в себе не замечал. Ника растянулась поодаль, на прохладной траве. Между ними стояла тарелка с фруктами. К ароматам кальяна примешивался запах яблок и апельсина. Все ощущения будто обострились. Ника притащила мобильный телефон и негромко включила музыку, чтобы было уютнее молчать. Павел узнавал знакомые мелодии, старые песни в стиле “Романтик коллекшен” и его веселили периодические энигма–напевы.
– Знаешь, когда я была маленькая, я всем говорила, что стану художником, – вдруг заговорила Ника. – Мне никто не верил. И потом я сама перестала в это верить. В старших классах решила, что это глупость. Несколько лет даже не вспоминала, что такое краски. А потом встретила его. Да. Без Славика я, наверное, так бы и не начала рисовать. Но он так верил мне, так старался угодить…
– Он художник? – Павел представил тощего очкарика в грязном свитере, берете и с длинными сальными волосами.
– Нет, не художник. Но очень творческий человек. – В воображении берет сменился на бандану, а свитер на майку в стиле “Миру мир”. – И любит меня, – добавила Ника.
– А ты? – внезапно для себя спросил Павел.
– Невозможно не любить, когда тебя так любят, – серьезно сказала Ника, и прозвучало это как будто очень тонко и глубокомысленно. Хотя вишневый аромат кальяна всерьез затуманил Павлу мозги, поэтому сейчас все казалось каким-то особенно величественным и наполненным смыслом. Ника продолжала – в какой-то момент он убедил меня, и я решила, что мои картины и правда могут нравиться. Ну, пусть не всем, но, по крайней мере, я перестала бояться. Сейчас мне совсем не стыдно признаться, что мне приятно, если они висят в чьих-то домах и радуют хозяев.
– Я бы точно повесил твои картины в моей гостинице, – Павел сам подивился тому, что несет.
– У тебя гостиница? – Ника даже приподнялась на локтях. Взгляд Павла скользнул по ее горящим глазам, влажным губам, тонкой шее, спущенной лямке платья, груди, очертания которой подчеркивала легкая ткань, и поспешил отвести глаза.
– Нет, нет, конечно. Просто с детства мечтал, что будет. Ну, что я буду там жить и всегда завтракать в кафе отеля. Постояльцы, конечно, со мной здороваются. А я неспешно смотрю в окно на море.
– Мммм… как классно! Надеюсь, у вас будет своя пекарня!
Из мобильника Ники донеслось:
"Так особенно сегодня звезды горят.
Так говорят, а я не вижу их –
Занят мой взгляд…"
– Да, это всего-то бредовые мечты, – Павел поспешил перебить слишком уж прямолинейную песенку – и внезапно ощутил прикосновение, которое вызвало волну мурашек по всему телу. Ника коснулась его руки и слегка сжала ее:
– Паша, если ты этого хочешь – так и будет, не сомневайся! Твой отель будет лучшим в мире.
Подмигивающие звезды, вишневый дым, аромат травы и фруктов, восторженная Ника, стрекот сверчков, – все было так волшебно, что и его детская мечта казалась в тот миг практически явью. Они замолчали, и назойливая песня продолжалась:
"Вокруг тебя весь мир кружит.
По тебе с ума сходят.
Ты так особенна, ты так особенна"…
Мелодия играла настолько тихо, что Павел даже засомневался: а действительно ли это текст песни, или так додумывает его подсознание. Песню сменила другая мелодия. Ника поднялась и сообщила, что пошла спать. Павел продолжал лежать на траве, стараясь удержать странное состояние “здесь и сейчас”, но без девушки оно быстро улетучилось. Быстро навалилось понимание, что уже поздно, что завтра его ждет тяжёлый день, куча проблем, и привычная гонка на результат.
5
Офис гудел с самого утра. Поскольку Павел впервые на памяти сотрудников опоздал на работу, перешептывались за его стеной едва ли не с остервенением. К обеду ему уже приписали роман, тяжелую болезнь и ссору с отцом. Одновременно.
Секретарша Алена сообщила, что “влюбился” – самый непопулярный вариант. К ее шуточкам он привык относиться снисходительно, но сегодня палку она явно перегибала.
Вечер наступил незаметно. Было забавно наблюдать, как одни сотрудники чаще поглядывали на часы и явно не знали, чем еще себя занять, а другие наоборот, вдруг активно включились в задачи, чтобы не задерживаться в офисе. Павел задумался о своем будущем. Неожиданно пришла мысль, что отношения – это не так уж и плохо, и классно, когда есть ради кого устраивать выходные и торопиться домой. Сама собой нарисовалась в голове Ника – шабутная и непредсказуемая, которая ждет его в коттедже со своими горящими глазами и вонючими холстами. Он смутился, попытался подредактировать картинку на Аврору и спустя полчаса даже позвонил ей. Но ужинать сегодня, конечно, она не согласилась. Да и ни одна девушка его круга не примет предложение сразу и не придёт вовремя. Упаси боже. Он называл это особым “бабкодексом” и всегда подыгрывал. В среду, разумеется, совершенно случайно, у нее было “окно”. Павел не сомневался, что это означало в переводе на реальность: “мне дико скучно уже сейчас, но дотерпеть для приличия надо хотя бы до среды". Они договорились встретиться в новом ресторане, название которого выговорить у него не получилось.
Время летело. Суета, согласования, проблемы с подрядчиками, снова суета, и вот он уже ужинает в изысканном ресторане с самой красивой девушкой, что когда-либо встречал. Аврора с помощью сомелье выбрала идеальное вино для идеальных креветок, витиевато политых идеальным соусом. Павел чувствовал себя как на экзамене и его захватил привычный азарт сдать “на отлично”. Он шутил, притворялся и очаровывал. Но Аврора, очевидно, приготовилась держать оборону до последнего. Эти игры он знал: набить себе цену, поставить мужчину на колени – это вполне предсказуемо и логично. Ему не трудно подыграть. В конце концов, почему бы не дать ей возможность почувствовать власть, ощутить себя умнее и ценнее. Так или иначе, они оба знали, к чему ведет эта игра.
После ужина – коротенькая прогулка до такси, восхищение центром и погодой, вычурный поцелуй руки. Аврора уехала домой. А Павел отправился в “Макдональдс”. Но ночь настрочил обязательное сообщение – спросил, как она доехала и пожелал спокойной ночи. Наутро даже отправил цветы: “Спасибо за вечер, думаю о тебе”. Его тошнило от себя – набирая подпись, телефон подсказывал частые,привычные слова – он ни раз писал это девушкам.
– Алена, придумай, куда мне сводить королеву Англии?
– В паб? – секретарша привыкла к подобным приветствиям шефа и заулыбалась, оторвавшись от бумаг.
– Неплохо. Но выбери тот, что с молекулярной кухней… ну, чтоб там подавали низкокалорийное пиво в виде мороженого, под соусом со вкусом чипсов. Или там, прогулку на дирижабле можно… В общем, суть ты уловила… Придумай на свой вкус…
– О, мюзикл! – оживилась она.
– Давай попробуем! Достань два билета на самый пафосный, какой найдешь.
– В Питере или во Вселенной? – уточнила Алена, записывая в ежедневник красными чернилами.
– Давай пока в Питере. И пожалуйста, найди мне такой крепкий кофе, какой только бывает – голова раскалывается.
Павел хорошо знал эту головную боль. Она означала, что он опять ввязался в проект, который ему не по душе, и кажется это был проект “Аврора”. Очень кстати Алена достала два прекрасных билета на мюзикл – гастроли французского театра, спектакль давали всего один вечер, в пятницу. Как и прогнозировал Павел, девушка отказалась уже занята в пятницу – обещала встретиться с подругой и планы не отменить. Он отправил ей билеты с очередными цветами и пожеланием отлично провести вечер с подругой.
Алена, которая и оформляла его красивый жест – заказывала цветы и выбирала конверт для билетов – аж присвистнула. Павел от души посмеялся, но предупредил, что палку та перегибает.
