Ольга Романовская
Шелковая лента
– Нет.
– Вот и прекрасно!
Виконт, насвистывая, кинул нижнюю юбку поверх чулок и выпрямился.
Камзол полетел в темноту, вслед за ним рубашка.
Стефания в ужасе наблюдала за мужем, потом встрепенулась и на четвереньках попыталась сползти с кровати. Не успела: руки мужа намертво прижали к простыням.
– Куда это вы собрались, миледи? – склонившись к самому уху, прошипел он. – Как видите, мы одни, темно – чего вам еще угодно? Не ломайте комедию и выполняйте супружеский долг. Сейчас управимся быстро, ночью поласкаю дольше.
– Но…но я не хочу, не желаю! – завопила Стефания.
Сейчас и ночью? Будто ему мало!
Полуобнаженный Ноэль ухватил жену за подбородок, заставив посмотреть в глаза.
– Ты дурно воспитана. Учти, мое терпение не безгранично. Я требую лишь исполнения супружеского долга. Выбирай: отдашься добровольно, или я возьму тебя силой. И, заметь, буду в своем праве.
Виконт отпустил жену и потянулся к шнуровке платья. Стефания отшатнулась и, не удержав равновесия, упала на покрывало. Муж лег рядом и, усмехаясь, быстро расшнуровал лиф. От ее теплых ладоней на корсете сердце Стефании забилось пойманной птичкой.
– Какие аппетитные фрукты растут в саду Эверинов!
Пальцы Ноэля стиснули приподнятые шнуровкой полукружия. Раз, и он вытащил их и припал к соскам. Язык оплетал их, словно завязывал узлы на веревке, пальцы грубо потягивали и пощипывали.
– Ммм, не стоит прятать такой урожай, женушка!
Рот виконта накрыл одну из грудей, рука сжала вторую, начала месить, словно тесто.
– Ты ведь хочешь нравиться мужу?
Раз – и корсет с легким треском разошелся. Стефания опасалась, муж испортил его. Обидно! Хороший корсет дорого стоит, где виконтесса возьмет еще один? Безусловно, можно заказать новый, да и в сундуках найдется еще один, но каждый корсет подбирается под определенный наряд.
– Хочу, – обреченно признала поражение виконтесса.
Муж быстро стянул с нее платье и панталоны, оставив лишь чулки и пояс с подвязками. Стефания плотно сжала бедра. По коже бегали мурашки. Может, в спальне и темно, но она все равно голая, и ей безумно страшно.
Виконт уложил супругу на середину постели и избавился от штанов и чулок с подвязками.
Стефания сдавленно пискнула, когда губы коснулись шеи, а пальцы скользнули между ног, безжалостно раздвигая бедра.
– Да ладно тебе, второй раз не больно! – усмехнулся муж и прошелся носом по тяжко вздымавшей груди до живота. Палец коснулся того, о чем порядочным девицам не полагалось знать, и погладил. – Ммм, какая у тебя атласная кожа! Так и тянет прямо сейчас распробовать, но ты ж у меня недотрога.
Придавив весом своего тела, Ноэль уткнулся лицом в волосы жены. Стефания не знала, куда деться от его языка, вертелась, ерзала – бесполезно. Виконт увлеченно продолжал, покусывая, и, наконец, занялся губами. Целовал он требовательно и взасос; язык вольготно обретался во рту Стефании. Ее выворачивало от отвращения. Мнилось, еще минута, и выпитое за обедом вино попросится наружу, но Ноэлю наскучило старое занятие, и он перешел к новому. Теперь его интересовала грудь супруги, особенно соски.
«Господи, это мой муж, я должна его желать», – мысленно повторяла Стефания, стараясь унять волнами поднимавшийся из живота страх. Она даже робко коснулась затылка виконта, чуть подалась навстречу нему. Ноэль воспринял ее движение за поощрение, пару раз лизнул и поцеловал в живот.
– Сейчас, моя милая женушка, сейчас я хорошенько тебя трахну! – бормотал виконт, уткнувшись в нежную кожу.
Молодая женщина сжала руки в кулаки.
Скорей бы уж он!
Встав на колени, Ноэль раздвинул ноги Стефании и согнул их в коленях.
Пальцы вновь прошлись по промежности, надавили и скользнули внутрь. Виконтесса охнула, когда они задвигались в ней, сразу два.
Губы Ноэля прильнули к груди. Он ускорял и ускорял ритм, ввинчивая пальцы в нежное лоно.
Стефания фальшиво улыбалась и старалась выровнять дыхание. Она вспоминала Хлою, ее рассказы, подсмотренные сцены близости сестры со священником, а затем с лордом Дугласом Амати. Чтобы абстрагироваться от животной ласки, подумала о родных, о скорой помолвке младшей сестры. Хорошо бы они увиделись! Стефании нужно о многом переговорить с Хлоей, например, о супружеском долге и, главное, о Сигмурте. Хотя, зная, сестру, она бы не посочувствовала, а позавидовала.
Виконту прискучило ласкать супругу, он снова лег на нее и сразу глубоко вошел, наверстывая упущенные минуты.
Стефания старалась не думать о потном теле, глядя в потолок, считала толчки, терпела нараставшее жжение между бедер, а Ноэль продолжал и продолжал, пока с шумным выдохом не кончил.
– Вот так, милая!
Перевернувшись на бок, он похлопал притихшую жену.
Стефания боялась вздохнуть и не двигалась.
– Ну чего притихла, недотрога! – Виконт ткнулся губами в ее шею и приподнялся на локте. – Привыкай к супружескому долгу. Или не нравится?
Он ждал ответа, и молодая женщина соврала:
– Нравится, милорд.
– То-то же!
Виконтесса тихо охнула, когда он звонко ударил ее по бедру.
– Не вижу радости. Как на похоронах! Запомни, в твоих же интересах, чтобы из спальни не вылезал. А она письма пишет, – скривил губы Ноэль и, наклонившись, прошипел: – Узнаю про еще одно, накажу. Или заставлю мать публично объяснять, как ноги раздвигать, если за столько лет не научила. Ты перестарок, должна уметь.
– Но я была невинна! – пискнула Стефания и незаметно отодвинулась от мужа.
От него пахло потом, выпивкой и немного жареным луком. Больше всего виконтесса боялась, что Ноэль сейчас снова навалится и засунет в нее нетерпеливый орган. Знакомство с ним не заладилось, сколько молодая женщина ни пыталась, и сегодня, и вчера, бедра плотно сжимались, стоило члену вторгнуться в чужое пространство. Следом приходили неприятные ощущения. Положим, сейчас она не испытала тупой боли, но спазм все равно пару раз сковал низ живота.
Возможно, если бы Ноэль уделил чуть больше внимания… Но он не хотел.
– Не оправдывайся! – отмахнулся виконт. – Не поверю, будто в доме не нашлось молоденьких слуг или у отца хорошего знакомого, кто бы не приохотил к мужскому телу. В твоем возрасте девушки умеют доставлять удовольствие, храня невинность, и не краснеют, когда раздеваются.
– Но как, милорд? – Щеки Стефании зарделись. – Разве можно ублажать мужчину иным способом? И разве богатство девушки не в ее чести? Вы предлагаете уподобиться блуднице.
– Я предлагаю правильно готовить дочерей к замужеству, – зло уточнил Ноэль и рывком сел. – Что стоило леди Эверин хотя бы показать обнаженного мужчину и научить обращаться с его достоинством? Или полагаешь, жене довольно лежать бревном и раздвигать ноги?
– Я… я постараюсь, милорд, – сглотнув, пообещала виконтесса.
Нужно вспомнить, что делала Хлоя в храме. Зря Стефания тогда отвела глаза, нужно было подойти ближе, разглядеть, раз сестра умела нечто важное. Молодая женщина и не подозревала, что ей придется владеть некой таинственной лаской. Мать говорила иное, может, это традиция северян? Наверное. В любом случае, Стефания попытается стать хорошей женой.
– Надеюсь, – хмуро обронил супруг.
Виконт пошарил рукой по кровати в поисках штанов, оделся и оставил Стефанию одну. Как и обещал, владелец замка объявил гостям, что супруге нездоровится, и она рано ушла спать.
Близость со Стефанией уложилась в полчаса, Ноэль успел насладиться ужином, светской беседой и игрой в кости. На взгляд Сигмурта виконт ответил скупым кивком. Впрочем, Ноэль не собирался скрывать, что активно занимается продолжением рода. Демонстративно рано, около полуночи, он встал из-за стола, сославшись на важное дело. Гости понимающе ухмыльнулись, подумав, что причина и впрямь хороша.
Глава 5
Свадьбу таких людей, как виконт Сибелг, полагалось праздновать долго. Порой застолья длились месяцами. Гости не просыхали, ели, пили, веселились. Радушный хозяин баловал их развлечениями: то приглашал музыкантов, то бродячих актеров. Запланировали и охоту. Дамы загодя пошили амазонки, стремясь перещеголять друг друга. Мужчины тоже горели желанием похвастаться удалью, утереть нос соседу.
Стефания постепенно обживалась в роли молодой жены. Она познакомилась с экономкой и управляющим, заглянула почти во все комнаты, даже получила связку ключей, которую с гордостью носила на поясе. Виконтесса с удовольствием бы погрузилась в быт, пусть он и оказался сложнее, нежели она полагала, сбежала бы от пошлых шуточек подвыпивших гостей и наставлений матрон. Откуда в людях столько любопытства! И мать, она строго пытала, требовала рассказывать о супружеской спальне. Стефания вздыхала: «Да, матушка» и монотонно поведала, когда виконт разделил с ней ложе, сразу ли ушел, остался ли доволен. Молодая женщина понимала, ее чувства никого не волнуют, только заслужит порицание. А так ее хвалили и прочили скорое рождение наследника.
О, Стефания бы предпочла, чтобы муж забыл дорогу в спальню. С каждой ночью он становился настойчивее и грубее, требовал целовать себя, раздеваться при свете. Однажды усадил на колени и проделал все сидя. Ноэль пыхтел, впивался пальцами в ее ягодицы и в конце, ругнувшись, зачем-то прикусил сосок. Стефания промолчала, хотя сочла подобное поведение дикостью. Он бы ее еще над столом, как служанку, нагнул! С другой стороны, чего ожидать от человека, разделившего жену в первую брачную ночь с братом?
К счастью, Сигмурт в спальне больше не объявлялся, хотя временами задумчиво посматривал. Виконтесс сторонилась его, прятала глаза. Она не знала, как общаться с деверем после того, как видела его обнаженным.
Все случилось на вторую неделю замужества.
Стефания мирно спала, когда Ноэль выдернул ее из-под одеяла. Толком не проснувшись, она приняла его за сестру и попросила оставить в покое. Виконт не стал будить супругу – так даже лучше, учитывая ее скованность в постели. Обмякшее легче примет мужчину, он чуть позже насладится мягкостью женских форм, заодно поучит одной приятной вещи.
Когда Стефания очнулась, Ноэль вовсю занимался делом. Закинув ее ноги на плечи, он щедро насаживал молодую женщину на вздыбленное достоинство. Разумеется, возмущенная виконтесса воспротивилась, но муж цыкнул и велел лежать смирно, если она не в состоянии его ублажить.
Кончив, Ноэль крикнул кому-то за дверью:
– Заходи!
Стефания скорчилась, прижав колени к груди. Между ног неприятно холодило, о раздражении молодая женщина уже не думала: поняла, оно неизменный спутник близости.
Виконтесса лихорадочно пошарила рукой в поисках одеяла или простыни. Жаль, на ней нет рубашки, иначе прикрылась бы ей.
Кого муж пригласил в спальню, кто увидит ее позор? Разве с женами так поступают?
Увы, ничего не находилось, пришлось скорчиться еще сильнее.
– Что, холодно ночами? – усмехнулся виконт при виде мурашек на ее теле и хлопнул по ягодицам. – Аппетитная попка! Не соблазняй Сигмурта, он и так облизывается. Говорит, жить не может, жаждет познакомиться. Правда, Сигмурт?
Стефания вздрогнула и, пересилив страх, обернулась.
Деверь там или нет, а чья-то тень замерла у потухшего камина.
– Не лежала бы, как бревно, согрелась, – продолжал бурчать муж. – Нечего прохлаждаться, взяла в руки член! – прикрикнул он и досадливо добавил: – Хоть какой-то толк!
– Ноэль, ты хоть объясни жене, где он, – подал голос Сигмурт.
Стефания застонала.
Значит, деверь все-таки здесь, опять! Господи, лучше бы ей умереть!
Младший Сибелг приблизился к кровати и взял трясущуюся руку невестки.
– Членом называют мужское достоинство. Он вот здесь.
Сигмурт завел ее пальцы под рубашку, и Стефания ощутила набухшую плоть.
– Сначала я!
Ноэль грубо вырвал ее руку, однако Стефания наотрез отказалась прикасаться к члену супруга. Он не стал уговаривать, чуть не вывихнув запястье, и принудил это сделать. Сам же с довольной ухмылкой развалился на постели.
– Ну, чего уставилась? Давай! Или я тебе еще показывать должен?
– Ноэль! – осуждающе покачал головой Сигмурт и полностью разделся. – Она же маленькая, испуганная, давай, я объясню. У меня лучше получится, правда. Ты ведь не хочешь, чтобы Стефания разрыдалась.
Виконт молчал.
– А ты, Стефания? Рассказать тебе? – вкрадчиво поинтересовался северянин и мягко коснулся пальцами подбородка.
– Да, – чуть слышно, потупившись, пробормотала молодая женщина.
Пусть расскажет, вдруг тогда Ноэль перестанет злиться. Хлоя подобным в храме не занималась, при всем желании Стефания не могла догадаться, как преступить к делу.
И матушка промолчала… То ли они с отцом подобным не занимались, то ли леди Эверин проявила высшую степень благочестия, сохранив не только тело, но и разум дочери невинными.
– Он между ног, чуть ниже живота, – как маленькой, втолковывал деверь.
Преодолевая брезгливость, прикрывшись одеялом, Стефания робко погладила детородный орган мужа.
– Правильно, – одобрительно кивнул Сигмурт и присел рядом. – Потрогай его, почувствуй, какой он твердый, сильный. Осторожно сожми ладонью у основания и…
– Хватит с ней возиться!
Ноэль, ругнувшись, приподнялся и наклонил голову Стефании к темным завиткам внизу живота.
– В рот взяла, бестолочь! – рыкнул он. – Можешь лизать и целовать. Представь, что конфетка. Когда придет очередь Сигмурта, занимайтесь болтовней, сколько влезет.
Стефания гордо заявила, что не станет потворствовать извращениям, – пришлось. Виконт прижал губы супруги и силой открыл ее рот. Молодую женщину тошнило от привкуса мочи, но супруг не позволял разогнуться, только время от времени разрешал глотнуть воздуха. Он больно щипал за плечи, если Стефания ленилась.
Сигмурт неодобрительно цокал языком, но не вмешивался. Пока супруга неумело ласкала брата, он успел возбудиться и теперь сидел, поглаживая собственное достоинство.
Наконец Ноэлю показалось достаточным. Наградив супругу звонким шлепком по мягкому месту, виконт выпрямился и подал знак брату. Он кивнул и устроился подле головы невестки, когда как брат занял место у нее в ногах.
– Мне снова? – обреченно спросила она, вытерев губы тыльной стороной ладони.
Мерзкий привкус стоял во рту, вызывая рвотные спазмы.
– Нет, птичка, сейчас моя очередь, – мурлыкнул деверь и, словно не испытывая брезгливости, поцеловал.
Стефании казалось, их губы и руки изучили каждый уголок ее тела.
Сигмурт сумел заставить забыть о недавнем кошмаре. Он слегка покусывал уши, но не так, как брат. По ее мнению, деверь обращался с женщиной намного нежнее, гладил и целовал больше. На минуту закралась мысль: вот бы она вышла замуж за него. Ноэлю не хватало терпения, тогда как Сигмурт не торопился, старательно разгонял мурашки. Его руки на груди тоже вели себя иначе. Никакого выкручивания сосков, деверь бережно изучал ее груди, с удивлением заставив осознать, что, даже несмотря на страх, мужские ладони бывают приятны.
Супруг тоже умерил пыл, целовал внутреннюю сторону бедер. Виконтесса не стала противиться, когда он проник между ними. Пальцы Ноэля ощущали себя вольготно в самых потаенных местах, но, к счастью, не ввинчивались, проникали неглубоко. Особое внимание муж уделил бугорку над входом в лоно. Стефания ничего особенного не почувствовала, только холодок после касания языка.
– Неужели вам не нравится? Будьте умницей и не бойтесь, – хрипло шепнул Сигмурт и накрыл губы виконтессы страстным поцелуем.
Его язык обвился вокруг ее языка, напомнив о прежних опытах соития.
Оба мужчины возбуждены, Стефания понимала, что ее ждет, – повторение брачной ночи. Боялась ли она? Странно, но нет. Неизвестность уже не страшила, раз у северян так принято, потерпит.
– Ты там как? – деверь с мукой глянул на брата. – Я уже не могу! Кто первый-то?
Сигмурт погладил живот невестки и улегся рядом. Его член высоко вздымался, готовый брать и дарить наслаждение. Достоинство брата тоже требовало внимания, неумелые ласки жены лишь раззадорили.
– Давай одновременно, а? Девочка не девственница, вреда не будет.
Как это – одновременно?
Стефания ничего не понимала. Она полагала, братья по очереди овладеют ей, но сразу никак не получится.
Молодая женщина испуганно дернулась.
– Ш-ш-ш, не бойся, красавица, я знаю, что в первый раз.
Сигмурт склонился над обмершей от дурного предчувствия невесткой и наградил нежным поцелуем.
Братья перевернули Стефанию на живот. Пальцы Ноэля раздвинули ягодицы.
– Нет, не надо, прошу вас, только не туда! – взмолилась виконтесса.
Увы, ее никто не слушал, братья лишь снова заверили: ничего плохого не случится.
Палец виконта очертил дырочку и чуть надавил. Стефания охнула и попыталась вырваться. Пусть сейчас не больно, потом она истечет кровью. Да и разве не богопротивно заниматься подобным вещами? Муж предвидел сопротивление и оседлал, надежно прижав к кровати. Не выдержав, прикрикнул, чтобы заткнулась, а то пожалеет.
– Ну, хорошая моя, я ведь не коновал.
Сигмурт пару раз шлепнул Стефанию по попке и наклонился, нашарив на полу баночку. Он прихватил ее в первую ночь, но смазка не потребовалась. Сегодня другой случай. Убедившись, что смесь не засохла, Сигмурт занялся привычным делом. Видя, что Стефания трясется от страха, он начал с поцелуев. Губы младшего Сибелга скользили по пояснице, бережно касались ягодиц и обратной стороны коленей. Последнее место оказалось особенно чувствительным, заставило виконтессу на время потерять контроль. Сигмурт не преминул этим воспользоваться. Обмакнув мизинец в масло, он медленно, аккуратно ввел его между мягких полушарий. Виконтесса ахнула, попыталась вытолкнуть – деверь вытащил сам, однако через минуту ввел обратно.
– Все хорошо, расслабься, – шептал он и поцеловал Стефанию в крестец. – Не надо так зажиматься. Подумаешь, мама не рассказала – сотни девочек радуются каждый день.
Молодая женщина задумалась, а Сигмурт ввел в ее попку следующий палец. Пока ничего дурного не происходило, и Стефания замерла, ожидая продолжения.
Вот и большой палец. Виконтесса остро его почувствовала, хотя все прочие приняла легко.
– Теперь два, и слегка раздвинем, – шептал Сигмурт.
Слова не расходились с делом. Он медленно, но верно разрабатывал попку Стефании, готовя ее принять нечто большее. Опершись локтями о постель, виконтесса терпела. Муж больше не давил на спину, отпустил, даже подложил подушку ей под живот.
Движения пальцев Сигмурта стали обыденностью. Когда они прекратились, Стефания обрадовалась, как оказалось, рано. Тело виконтессы приподняли, заставили встать на колени лицом к мужу, прижать локти к груди.
– Хорошенько прогнись, попкой кверху, – напутствовал деверь и попросил брата: – Придержи, я вставлю. Там узко, нельзя рывком.
– Чего ты хочешь – девственница! – хмыкнул Ноэль и железной хваткой вцепился в ноги супруги, не позволяя изменить позу. – Ты осторожнее, не порви!
– Все для тебя, братец, потом сливки снимешь, – рассмеялся Сигмурт.
– Хватит языком болтать, насаживай! Видишь, девочка заждалась.
Стефания вскрикнула, ощутив в себе Сигмурта. Он вошел, как и обещал: медленно, постепенно. Член торкнулся в дырочку, замер и скользнул внутрь. Виконтесса глотнула воздуха и тихо застонала. Как больно, а ведь он еще толком не начал. Сигмурт сделал пару неторопливых движений, продвинувшись чуть глубже.
– Смазка хорошая, милая, успокойся. Скоро я сделаю тебе такую же широкую дырочку, как у сестры. Только расслабься, сразу полегчает.
Всхлипывающая от боли и унижения Стефания не сомневалась, он сдержит слово. Она сдалась, но что еще ей оставалось? Двое против одной, один из них – супруг.
Ноэль отпустил, наблюдая, как брат все глубже и глубже погружает член между ягодиц, то замедляя, то плавно увеличивая темп. По его мнению, Сигмурт слишком аккуратничал. Девственница девственницей, но брат столько возился, любая бы приняла.
– Я тоже стоять и ждать не собираюсь, – сердито заметил Ноэль, мысленно примериваясь, как бы лучше устроиться.
Сигмурт невнятно пробормотал: «Отстань!» и перевернулся на бок, увлекая за собой Стефанию. Член чуть глубже погрузился в тело, стремясь войти во всю длину. Не сразу, но он насадит ее. Стефания прикрыла глаза и, ослабив мышцы, согнула ноги к животу. Стало немного лучше. Пусть мужское достоинство мгновенно отвоевало новые территории, зато боль почти прошла, сменилась легким жжением.
Ноэль не заставил себя ждать. Минута торопливых ласк, и он ворвался в ее лоно, быстро и решительно. Виконт нетерпеливо задвигался: перевозбудился. Ноги пришлось широко развести – иначе бы мужчины не поместились. Один тесно прижимает к паху, другой, тяжело дыша, ввинчивается между ягодиц, словно жаждет соединиться с братом. Стефания остро ощущала члены обоих, их разный ритм: рваный мужа и более плавный деверя, и кусала губы. Она ощущала себя курицей, пронзенной вертелом. Повар безжалостно вращал его, только птице легче, в Стефании сразу два прута.
Груди сотрясались от двойных усилий. Боль между ног усилилась, виконтесса не могла толком понять, где главный источник. Он пульсировал между бедер, разрывая промежность.
Потом нахлынула апатия.
Стефания с молчаливой покорностью наблюдала за тем, как двигается член мужа.
Одной болью меньше, одной больше…
Братья занимались любовью по-разному и не кончили одновременно. Стефания радовалась, что деверь больше не елозил своей штукой в попке, и мечтала, чтобы и муж скорее перестал. Внутри все горело огнем, мнилось, ее посадили на кол.
– Не понравилось, принцесса? – усмехнулся довольный Сигмурт и взасос поцеловал в шею. – С братом потом сравнишь, скажешь, кто лучше. Он скоро уже все: ишь, как наяривает!
Стефания промолчала. Мысленно она призывала смерть – как казалось, единственное спасение от незавидной участи. Она угодила в пекло, минуя божье судилище.
По щеке скатилась одинокая слеза.
– Тебе не плакать надо, дуреха, а радоваться, что не с одним, а сразу с двумя.
Сигмурт вновь чмокнул в основание шеи, уже без страсти. Не ограничившись этим, он вспомнил о коже за ушами и чувствительных мочках.
Стефания поводов для радости не видела, хотя ласки деверя немного успокоили, отвлекли от того, что делал муж. Наконец и он вытащил член и, тяжело дыша, притянул супругу к себе. Брат с готовностью уступил ему Стефанию, и встал, чтобы разжечь камин.
– А как же дети? – робко спросила виконтесса. Она боялась пошевелиться, чтобы не усугублять тянущую боль внутри. – Или ваш брат будет только сзади?
– Почему же, он и передок опробует, только меры кое-какие примет. В прошлый раз обошлись без них в виде исключения. Хотя, если залетишь от Сигмурта, я не в обиде: одна кровь. Главное, чтобы здесь, – виконт оторвался от груди Стефании и хлопнул по животу, – появился жилец.
Виконт некоторое время повалялся в постели с женой, в одиночку вошел в нее еще раз. Сигмурт молчаливо наблюдал, дождался, пока брат начнет двигаться резче и чаще, и затеял новый виток любовной игры. Теперь его интересовали пальцы ног невестки. Когда брат закончил, в распоряжении младшего Сибелга оказалось все податливое тело.
Стефания безвольно лежала на простынях.
Сигмурт взял ее руку и положил на свое мужское достоинство.
– Потом, Сигмурт! – лениво подал голос блаженствовавший Ноэль. – Я все-таки муж, мне позволено больше.
Деверь неохотно согласился.
– Ничего, милая, – обещал он, – я еще всему научу. И не как братец – сразу в рот.
Стефания сомневалась, но не стала озвучивать свои подозрения.
Скорей бы братья ушли!
Младший Сибелг поднял невестку на руки и перенес в кресло. Там усадил лицом к себе, чтобы брату было удобнее присоединиться, он занялся с ней любовью. Медленные, неторопливые движения понравились Стефании гораздо больше возни супруга.
Сигмурт смаковал тело невестки, поэтому не успел кончить, когда подошел Ноэль. Несколько скупых поглаживаний, предварительных проникновений, и бедра виконта плотно прижались к ягодицам Стефании. Она вновь кусала губы, но молчала, понимая, что братьев раздражают стоны и жалобы. Да и теперь боль иная, притупилась, однако пару раз виконтесса не удержалась, охнула, когда супруг особо усердствовал. По ее мнению, деверь проделал то же самое куда аккуратнее, хотя бы не торопился оказаться внутри.
Сколько продолжалась двойная близость, Стефания не знала, но долго. Когда все кончилось, ее оставили в покое, только встать и самостоятельно дойти до кровати она не могла, так и сидела верхом на Сигмурте. Обмякшая плоть не вызывала никаких чувств. Пусть остается в ней, лишь бы не шевелилась.
– Демонова печенка! – выругался Ноэль, проведя пальцем между ягодиц супруги.
Стефания напряглась. Неужели кровь?
– Ничего, пройдет, – отмахнулся младший брат. – Если б что серьезное, она бы в голос кричала. А так обойдешься передком с недельку, дальше снова можешь во все дырочки. Ладно, голубки, оставляю вас, рассвет недалече.
Сигмурт встал, передав измотанную Стефанию супругу, быстро оделся и, пожелав спокойно провести остаток ночи, ушел.
Ноэль погладил жену по волосам, поцеловал и заверил: ему понравилось. Затем перенес в постель и уложил подле себя. Виконт практически сразу заснул, а Стефания лежала и думала о том, что с ней произошло. Объятия Ноэля не дарили желаемого спокойствия. Совсем другим молодая женщина представляла мужа. В первую же ночь поделил с братом, совершил богопротивное соитие и не единожды. Оставалось благодарить Господа, что не избил, другого насилия довольно.
Ноэль даже не пытался проявить капельку нежности! Ему было все равно, в глазах – только похоть.
Стефания разрыдалась. Ей вновь хотелось умереть, здесь и сейчас. Виконтессу измазали в грязи, сознавая, она никогда не отважится рассказать об унижении.
Нет, ни за что на свете Стефания добровольно не ляжет с мужчиной! Увы, Стефания понимала, им с мужем предстоит еще много ночей. Придется вновь лежать, считать, чтобы отвлечься, и молить Бога помочь виконту быстрее кончить. И, главное, никакого Сигмурта! Только, судя по всему, Ноэль не мог исполнять супружеский долг без брата.
Стефания дрожала при одной мысли о повторении двойной близости. Закрывала глаза, и видела достоинство виконта, терзавшее лоно, ощущала до предела растянутую попку. Казалось, еще немного, и члены братьев соприкоснутся, порвут тоненькую преграду. Как она выдержала, одному Богу известно!
Абсолютно все в спальне Ноэля напоминало об ужасе и унижении, которое ей пришлось пережить.
Сколько еще раз, Господи?!
Видимо, Хлоя любит боль, раз ей нравяися подобные вещи, либо у нее там все иначе устроено. Может, есть женщины порочные и непорочные от природы, и занятие любовью доставляет удовольствие только первым? Извращенное удовольствие.
Стефания не помнила, когда уснула. Наутро она ощущала себя разбитой. Виконтесса хотела бы провести в постели весь день, но намечалась охота, она не могла ослушаться мужа. Он требовал ее присутствия.
Аккуратно сев, виконтесса поняла, что могло быть и хуже. Затем Стефания прошлась и уяснила: главное – не делать резких движений, тогда последствия бурной ночи ограничиваются терпимым жжением. Впрочем, женщине пристала плавность, неторопливость, виконтесса справится, если, конечно, сможет усидеть в седле. К счастью, дамская посадка помогала избежать многих неприятных ощущений. Седла делались со специальными мягкими подушечками – подарок виконтессы.
Стефания медлила. Рука замерла на шнуре для вызова слуг и дернула за него. Тянуть больше нельзя, скоро ее хватятся.
Горничная положила на постель костюм для верховой езды: темно-зеленую амазонку, короткую куртку на меху, поставила в изножье кровати начищенные до блеска дорожные сапоги.
Стефания, завернувшись в одеяло, молчаливо наблюдала за ее действиями.
– Не замерзли миледи, без ночной-то рубашки? Ночи нынче холодные! – сокрушалась служанка.
– Спасибо, нет.
Наверное, следовало бы ответить: «Меня согревал муж», но молодая женщина не смогла.
Вода взбодрила. Стефания попросила оставить ее и обмыла деликатные места. Кожу между ягодиц будто натерли наждачной бумагой, но виконтесса, превозмогая неприятные ощущения, ополоснулась и там.
Вернувшись, служанка одела госпожу и уложила ее волосы под шапочку с пером.
– Какая ж вы красавица, миледи! – восхищенно воскликнула она.
Стефания кисло улыбнулась, подумав, что предпочла бы появиться на свет уродиной. Впрочем, кто поручится, что виконту Сибелгу важна внешняя красота, а не просто принадлежность к женскому полу.
За дверью супружеской спальни молодая хозяйка замка надела маску светской учтивости. Она гордилась собой: ни слуги, ни встреченные гости не догадывались о ночном кошмаре.
Повстречав брата, Стефания поинтересовалась, кого травят.
– Волков. Осторожнее, сестренка!
– Я бы вообще лучше никуда не поехала, – закинула удочку виконтесса.
Вдруг удастся на законных основаниях остаться в замке? Она бы полежала, подумала, а вечером могла бы обхаживать гостей. Сейчас улыбка давалась с трудом, Стефания боялась разрыдаться при виде братьев Сибелгов. Какое счастье, что она смогла позавтракать у себя.
– Вот еще! – фыркнул Генрих. – Охоту устроили в твою честь. Убери постную мину и улыбайся. – Значит, таки заметил. – Молоко киснет от твоего лица!
Стефания кивнула и боязливо огляделась по сторонам: нет ли поблизости мужа или деверя. Их не оказалось, и молодая женщина торопливо увела брата в проходную комнату.
– Генрих, – Стефания понизила голос, – скажи, – она замолкла, подбирая слова, – это нормально, когда мужчина… часто и больно. Мне не нравится.
– Дура! – отмахнулся Генрих. Ему не терпелось оказаться в гуще событий, среди новых знакомых, а не слушать стенания сестры. Дохлая, как рыба, правильная, пусть и образованная, Стефания наводила на брата тоску. – Радуйся, а не слезы лей. Небось, и мужа таким же постным лицом встречаешь. Поговорю с матерью: пусть мозги вправит.
– Не надо, не надо, я поняла! – отчаянно замахала руками виконтесса. Ей не хотелось выслушивать назидания матери. Напрасно она сказала Генриху! – Я все делаю, чтобы ему угодить. Просто, – Стефания смутилась, – у меня все болит. И противно, – чуть слышно добавила она, стушевавшись.
– Виконт – твой муж, – отрезал брат, – с ним не может быть противно. Кончай жаловаться! Ее за такого человека выдали, а она недовольна. Улыбку на лицо нацепила – и вперед, во главу кавалькады. Виконт уже пару раз спрашивал, надоело оправдываться за копушу. Учти, Фанни, – предупредил Генрих, – выкинешь чего, мы поддержим виконта Сибелга, окажешься без семьи и имени. Поэтому не ной и не клевещи. И скажи спасибо, что на меня нарвалась, отец быстро надавал бы оплеух.
– Мое место подле мужа, за его спиной, – сглотнув слезы обиды, заученно повторила Стефания. – Да продлит Бог его годы!
Генрих довольно улыбнулся и повел сестру во двор.
Стараясь не показывать обуревавших ее чувств, Стефания приветствовала охотников. Она старательно играла роль хозяйки, каждого гостя спросила: «Все ли вас устраивает, приятно ли вам в замке Овмен? Виконтесса слушала ответы, а в глазах блестели невыплаканные слезы».
