Ольга Романовская
Шелковая лента
* * *
Назавтра Хлоя была сама не своя: тиха, послушна, усердна в учебе и молчалива. Стефания пробовала разговорить ее, разузнать о супружеской жизни, но сестра отмахнулась, буркнула: «Потом!» Как ни храбрилась Хлоя, она понимала, все может обернуться против нее, удача – дама ветреная. Лорд Дуглас Амати – не северянин, который не прочь поразвлечься с девушкой без обязательств, а потом уехать, тут другое. Но пути назад нет, она не могла вернуться домой ни с чем: завтра ждали врача.
После обеда Хлоя позвала Стефанию к себе и велела запереть дверь на ключ. Убедившись, что служанка не припала к замочной скважине, она посвятила в ее свой хитроумный план. Сестре отводилась важная роль – поймать Амати на горячем. Хлоя бывала в графском дворце и рассказала, как туда попасть.
– Хорошо бы ты застала нас в постели, – младшая из сестер Эверин нервно расхаживала по комнате. Не хватало только хвоста, а так вылитая тигрица. – В самый интересный момент, когда он почти кончит. Но, вот беда, – вздохнула она, – потайных ходов я не знаю, остаются деньги. Ты уж тоже не поскупись, дай монетку, пройди без доклада.
– Все хорошо, Хлоя, кроме одной мелочи, – Стефания указала на пробел в плане сестры, – я понятия не имею, где вы уединитесь.
– Узнаешь по крикам, – нервно усмехнулась она. – А, если серьезно, тут нет ничего сложного. Пошлют не за врачом, а сообщат нам. Отец отвечает за дочерей, так? Ему меня и забирать. Ты перехватишь слугу, поспешишь к Амати и, естественно, захочешь видеть сестру. От провожатых откажешься, попросишь объяснить, как пройти… И не забудь припугнуть лорда Дугласа. Соври, будто расскажешь все графу Амати и нашему отцу. Я в свою очередь поклянусь, что Дуглас меня изнасиловал.
– Ты страшный человек, сестра! – вздрогнула Стефания. – Не хотела бы я встать у тебя на пути.
– Не окажешься, – заверила Хлоя. – Родные не враждуют, поможешь мне, налажу твою семейную жизнь. Уверена, рожать каждый год ты не захочешь, а открыто волшебное средство не купить, сразу предадут анафеме. Я же дам бесплатно.
Стефания кивнула. Мыслями она перенеслась далеко от Грасса, в таинственный неведомый Атвер. Какова та земля, как ее примет? Атлас рисовал суровый край, где, казалось, нет места счастью.
Девушка отбросила тревожные мысли и занялась насущными делами. Ей придется врать и изворачиваться сегодня, нужно придумать, как обезопаситься от гнева отца.
Не стесняясь сестры, Хлоя разделась догола. Привычный восхищенный взгляд Стефании заставил улыбнуться. Старшая сестра завидовала ее груди, считала свою чересчур плоской. Мурлыча, Хлоя извлекла из тайника комплект соблазнительного белья. За него лэрд Эверин посадил бы дочь на хлеб и воду. Разложив исподнее на кровати, чтобы Стефания вдоволь налюбовалась, она прошла за ширму, прихватив с собой неприметную баночку. Освежившись и придав в нужных местах телу тонкий аромат, Хлоя оделась. Платье выбрала скромное, но со шнуровкой спереди.
– Вроде бы, легко снимается, – она критично оглядела себя в зеркале. – Дерни за ленты, проверь.
Стефания убедилась, что платье раскрывалось от легкого прикосновения, словно бутон цветка, обнажая корсет, который практически ничего не скрывал.
– Хороший сюрприз я заготовила для лорда? – подмигнула Хлоя.
Сестра кивнула.
– Полночи вчера с завязкой мудрила, – похвасталась младшая из сестер. – Ну, пожелай мне удачи! – вздохнула она и пригладила волосы. – И непременно застань нас в постели.
Нужно бы зачесать волосы, заплети их в две косы, но распущенные соблазнительнее. Хлоя прикроет их узорным платком, никто не заметит.
Стефания поцеловала сестру в лоб и заверила:
– Сделаю все, как нужно. Лишь бы ты оказалась в безопасности!
Хлоя слабо, вымученно улыбнулась.
– Ты самая лучшая, сестренка! – шепнула она.
Может, Стефания и скромница, зато отличная сестра.
Они вместе вышли из особняка, укутанные в накидки. Плотные вуали скрывали лица от посторонних. Впереди шел слуга, разгоняя толпу – иначе передвигаться благородным дамам не полагалось. Молчали, не желая спугнуть везенье. Обе думали о своем.
Вечернюю службу сестры отсидели, как обычно. Родители остались дома, да и религия не требовала от них ежедневного очищения души. Юность склонна к греху, ее надлежит постоянно наставлять на путь истинный, а зрелость не нуждается в наставнике, она наделена мудростью бога. Молодые девицы больше других заслуживают пристального внимания церкви, особенно накануне таинства брака или светского обручения, поэтому лэрд Эверин настаивал на том, чтобы дочери посещали вечерние службы. Сам он с супругой присутствовал только на воскресной мессе.
«Скажи, будто я осталась поговорить со священником, – шепнула Хлоя. – Мол, страшусь будущего брака».
Стефания кивнула, и младшая сестра осталась в медленно пустеющем нефе. Она и вправду перебросилась парой слов с иереем, после незаметно выскользнула через боковой придел, словно простолюдинка, и поспешила к месту встречи. Путь предстоял неблизкий, пришлось бежать, подхватив юбки.
Накидка и вуаль полностью скрадывали внешность, девушка специально выбрала подобный наряд. Пусть он не по фигуре, зато никто не признает Хлою Эверин. Она уж точно так себя не изуродовала бы. Наконец Хлоя остановилась у ворот сада при Дворце правосудия. Дом Амати недалеко, если взобраться на скамью, можно разглядеть крышу. Теперь дело за малым – за лордом Дугласом.
Хлоя не стала унимать биения сердца: чем чаще она дышит, тем лучше.
Ворота сада на ночь не запирались. Возможно, потому, что в саду нечего красть. Да и кто осмелится под носом правосудия? Только и оно по ночам спит.
Смеркалось. Лиловые тени ложились на землю, выползая из дальних уголков сада, уже покинутых солнцем. Дневное светило дарило последние ласки большому шумному городу, не обошло стороной и Хлою, мазнув золотом по лицу. Она нервничала – не из-за лорда Дугласа, из-за слуг. Не прибрал ли мальчишка золотые, не забыл ли предупредить? Но тут уж все в руках божьих. В конце концов, врач ее тоже устроит, если к тому моменту Амати успеет снять штаны. Заодно подтвердит, что не утерпел, соблазнился.
Хлоя быстрым шагом направилась вглубь сада, туда, где сгущались сумерки. Лабиринт сада вывел к беседке, увитой плющом – именно там она назначила свидание лорду. Он еще не появился, Хлоя успеет подготовиться: попрактиковаться в мимике и дыхании, отрепетировать свое падение на скамью. Наконец послышались шаги. Девушка встрепенулась и укрылась в тени.
Походка лорда Дугласа вызвала довольную улыбку. Праздновать молодые люди умели, юный Амати успел слегка захмелеть. Неприятно дышать винными парами, но в супружеской жизни наверняка не раз придется. Сейчас бы она сама его с удовольствием напоила, влила втрое больше, чтобы шатало и водило из стороны в сторону. Одно радовало, Дуглас унаследовал не только деньги и земли предков, но и красоту, положим, слишком смазливую для Хлои, однако пленявшую других дев. Высокий, статный, с чувственными губами и льняными локонами ангела, с него могли бы писать образы в церквях. Добавить васильковые глаза вместо зеленых – и вовсе бог.
– Есть кто живой? – не дойдя пары шагов, окликнул лорд. – Ты смотри, времени у меня мало.
– Надеюсь, его хватит на меня, милорд, – томно проворковала Хлоя. – Мне нужно совсем немного.
Она вышла из тени и подняла вуаль. Амати удивленно посмотрел на нее и, не веря, переспросил:
– Леди Хлоя?
– Увы, та самая несчастная, которая решилась искать у вас помощи, – для убедительности она пустила одинокую слезу. – Только вам я могу довериться.
Хлоя картинно вздохнула и сделала шаг вперед с расчетом, чтобы потом упасть на скамейку – вряд ли Дуглас поймает.
– Чем же я могу вам помочь? – растерянно пробормотал юный лорд.
Молодой человек немного протрезвел и, спохватившись, приветствовал будущую невесту поцелуем руки. Хлоя позаботилась о том, чтобы она дрожала, начала шумно часто дышать, будто задыхаясь. Она отпрянула и покачала головой.
– Нет, я поступила опрометчиво, написав вам. Вы ничего не должны знать!
– Клянусь, от меня никто ничего не узнает! – патетично заверил Дуглас.
Хлоя провела рукой по лбу и потянула за завязки накидки.
– Они душат меня, милорд. Право, я не знаю, с чего начать… – Она блестяще играла выбранную роль – столь естественное стеснение, срывающийся голос. – Девушке неприлично говорить такое мужчине, но судьба не оставляет выбора. Вы единственный, кому я доверяю.
Ресницы ее опустились, рот слегка приоткрылся. Выждав паузу и изобразив затуманенный страстью взор, Хлоя шепотом продолжила, разыгрывая невинную деву:
– Право, я не знаю, что это. Когда вы так близко, я не могу говорить, сразу так горячо. Но, право, вам это неинтересно.
– Почему же, мне интересно все, что связано с вами, леди Хлоя.
Самолюбие лорда расправило крылья. Он предвкушал объяснение в любви: иначе что привело будущую невесту в сад в такой час? Однако Хлоя неожиданно встрепенулась, замотала головой и заявила, что ей лучше уйти.
– Отчего же?
Лорд хотел слышать ее признание, не желал отпускать без ласкающих слух речей, хотел стать победителем, безраздельно владеть Хлоей без остатка, подчинив своей воле.
– Оттого, что я испытываю к вам недостойные чувства. Я вас…
Не договорив, Хлоя рухнула на скамью, эффектно раскинув руки. Накидка сползла, обнажив вздымающуюся от редкого, но глубокого дыхания грудь.
Пару минут лорд Дуглас стоял неподвижно и просто смотрел на будущую невесту, любуясь ей в лилово-багровых красках угасающего дня, потом опустился на одно колено и попробовал привести девушку чувства – бесполезно. Подумав немного, он решил отнести Хлою во дворец, где бы о ней позаботились. Бережно взяв ее на руки, лорд Дуглас заметил, что рот девушки приоткрыт, обнажив блестящие зубы и кончик языка. Они манили, нашептывали порочные мысли, молодой человек с трудом отвел взор.
Сомнения Хлои насчет слуги оказались напрасными: он с блеском выполнил оба возложенных на него поручения, перехватил конюшего и отправил его не к врачу, а к особняку Эверинов.
Лорд Дуглас уложил драгоценную ношу на постель. Он понимал, нужно уйти, но заверил себя: нехорошо оставлять Хлою одну, лучше дождаться возле нее врача. Ему показалось, будто платье мешает девушке дышать, и лорд решил слегка ослабить шнуровку. «В этом нет ничего предосудительного, – успокаивал совесть Дуглас, – так она быстрее придет в себя». Атласные ленты скользнули между пальцами, лорд не успел удержать их, и корсаж разошелся, словно створки устрицы, открыл взгляду жемчужину – темно-синий корсет, едва прикрывавший соски. Острые, цвета полевых маков, они манили накрыть их губами и, прикусив, потянуть до грани боли.
Лорд шумно выдохнул. Зрелище оказалось слишком волнительным, а мысли – греховными. Плоть стремительно восставала при виде великолепных полукружий. Отсюда, сверху, он мог вполне оценить груди будущей невесты, представить, как мягки они на ощупь – сущие персики. Не удержавшись, юный Амати обошел кровать, любуясь идеальными формами, подчеркнутыми корсетом. Хлоя не приходила в себя, и, ощущая нараставшее желание, он расстегнул два верхних крючка. Груди спелыми плодами выпали из теснившего их корсета. Лорд не мог отвести взгляда от карминовых полукружий и, прикусив губу, засунул руку за пояс штанов. Пальцы нащупали напряженную плоть. Сообразив, что делает, Дуглас торопливо отпрянул от кровати и вытер ладонь о балдахин.
Врач все не шел, Хлоя лежала в глубоком обмороке. Наверное, она и заночует во дворце, тогда ее следует раздеть.
Лорд потянулся к шнуру звонка, но раздумал. Губы тронула мечтательная улыбка. Нет ничего дурного, если он полюбуется на обнаженную красавицу. В конце концов, ей предстояло стать его женой. Да и нельзя показываться на людях со столь красноречивыми выпуклостями ниже пояса.
Дуглас вздохнул. Безусловно, ему хотелось большего, но придется довольствоваться малым. Хлоя ведь не обидится на пару капель на своей нежной коже.
Он подошел к двери, выглянул в коридор, плотно прикрыл ее. Хотел закрыть задвижку, но раздумал: придет врач, придется объяснять, зачем юному Амати потребовалось уединиться с девушкой.
Нет, Дуглас не поддастся бесам, у него сильная воля. Он просто снимет с Хлои одежду и накроет одеялом. Плоть же успокоится сама.
Опустившись на колени, молодой человек стащил с ножек девушки башмачки и задержал пальцы на тонких щиколотках. Такие изящные, они казались верхом совершенства. Старательно сдерживая нарастающее возбуждение, грозящее стать болезненным, Дуглас бережно приподнял обмякшее тело и отыскал крючки юбки платья, скрытые поясом. Пальцы плохо слушались, взгляд неизменно возвращался к тяжелым грудям. Но раз они все равно лежали поверх корсажа, не стоит ли и вовсе снять его? Сказано, сделано. Теперь Хлоя лежала на кровати в корсете, нижней юбке, чулках и панталонах. Пожалуй, корсет тоже лишний, он только сдавливает нежную кожу. Она предназначена для мужских пальцев, а не для грубой ткани.
Губы Хлои оставались приоткрыты, и Дуглас поцеловал их. Сначала робко, потом дерзко, коснувшись языка.
Желание решительно заявило о себе, затмив разум.
Оторвавшись от губ недвижной Хлои, лорд осмелел и поцеловал шею. Девичий запах пьянил, манил зайти дальше, и язык устремился в ложбинку между грудями. Кожа там оказалась особенно сладкой, острые соски молили накрыть их ртом. Дуглас не помнил, когда овладел ими. Сначала легкие поцелуи, затем плотно обхватить, втянуть и поиграть языком. Пальцы ласкали груди, наслаждаясь их полнотой.
Лорд на мгновение замер, прислушиваясь, и, неохотно отпустив добычу, потянулся к завязкам нижней юбки: по его мнению, они тоже мешали дышать.
Хлое стоило большого труда сдержать улыбку, когда пальцы вернулись к соскам. Она знала, теперь он не сможет остановиться. Так и произошло. Обуреваемый желанием лорд терзал девичью грудь губами; рука нетерпеливо скользнула в панталоны Хлои. Пальцы ненадолго задержались на чувствительном бугорке и устремились внутрь, сразу два: Дуглас не церемонился. Выдержка помогла девушке не дернуться. Лорд вторгался грубо, быстро, резко, совершенно не думая о чужом удовольствии. Панталоны мешали, и он быстро от них избавился.
«Она все равно почти моя жена».
Дуглас широко развел девичьи бедра и ввел третий палец. Еще один тер бугорок, будто Хлоя, словно джин, могла возбудиться от подобных вещей. Она с нетерпением ждала, когда ему наскучит, но вот, наконец, лорд стянул штаны и лег на девушку. Дуглас неглубоко ввел член и в истоме прикрыл глаза. Хлоя не очнулась, фонтаном не брызнула кровь, и юный Амати, позабыв обо всем на свете, вошел во всю длину. Затем снова и снова. Бедра его без устали двигались, член безжалостно вторгался в девушку, стремительно приближая разрядку. Лорд мимоходом отметил, что обычно его достоинство двигалось легче, и списал неудобства на девственность Хлои. Впрочем, она сейчас его не интересовала, во всяком случае, меньше собственного удовлетворения. Алкоголь, мысли о любви Хлои и прыгавшие от толчков внутри ее тела груди еще больше распалили Дугласа, заставив позабыть обо всем на свете. Он раз за разом со всей страстью насаживал девушку на член и, увлекшись, не заметил, как отворилась дверь. Зато Хлоя, не разделявшая возбуждения жениха, расслышала характерный скрип и, встрепенувшись, в ужасе закричала, силясь отпихнуть распаленного лорда. Она вопила, брыкалась, Дугласу против воли пришлось соскочить с кровати… чтобы встретиться глазами со Стефанией.
Хлоя истошно завизжала и поспешила прикрыться одеялом.
Незадачливый насильник, пытаясь путанно объясниться перед старшей дочерью лэрда Эверина, прикрывал ладонями причинное место. Он не решался одеться при Стефании, повернуться к ней спиной. Пьяный угар улетучился, Дуглас проклинал себя за несдержанность, но сделанного не воротишь.
Раскрасневшаяся то ли от смущения, то ли от возмущения Стефания пообещала рассказать об увиденном лорду Амати и лэрду Эверину.
– Во всех грязных подробностях, милорд!
Дуглас окончательно упал духом. Может, правы святые отцы, и грех неизменно влечет горькую расплату.
Пока сестра опозоренной Хлои кричала на провинившегося лорда, виновница переполоха спешно оделась. Она настояла на том, чтобы не пустить в комнату слуг. Стефания соврала, будто миледи испугалась мыши.
Воспользовавшись моментом, юный Амати натянул многострадальные штаны и клятвенно пообещал убедить отца отказаться от освидетельствования невесты. Он бы пошел и не на такое, чтобы скрыть позор. Подумаешь, поклясться, что берет Хлою девственницей!
Слово лорд Дуглас Амати сдержал: врач в особняке Эверинов не появился.
Глава 3
Дорожная карета, покачиваясь, ползла по дороге, нещадно тряслась на ухабах. От ушибов спасали многочисленные подушки, устилавшие сиденья. Что поделаешь – осень! То лили дожди, то ненадолго выглядывало солнце, а ночью и вовсе подмораживало. От дыхания людей и животных тонкой струйкой поднимался кверху пар, в который раз напоминая, они движутся на север.
Стефания целые дни проводила у окна, рассматривая мелькавшие леса, деревни, реки, городки. Ехавшая вместе с ней мать осуждала дочь за ребячество, требовала сидеть смирно, как положено воспитанной девице, но девушка впервые пошла наперекор приказам. Разве могли книги сравниться с новизной мест?
После трех недель пути свадебный поезд въехал на территорию земли Атвер. Окружающий пейзаж показался Стефании холодным и негостеприимным; мать-южанка, долго привыкавшая даже к срединному Грассу, и вовсе нашла его ледяным. Кутаясь в подбитую мехом накидку, леди Эверин советовала держать ноги в тепле, воздерживаться от открытых платьев («Тебе только простудиться не хватало!») и не оставлять на ночь открытым окно.
Каменистая земля вздымалась холмами, на горизонте неясной дымкой темнели зубчатые вершины гор. Хмурые атверские леса со всех сторон обступали дорогу, прерываясь на бескрайние, до самого горизонта, пустоши и хлебные поля.
Городки и деревушки тоже были другими. У строений – глухие стены, узкие оконца и высокие крыши, крытые в городах черепицей, а в деревнях – соломой, досками и лапником. Повсюду серый известняк, из которого строили все: от церквей до кладбищенских оград. Высокие прямоугольные колокольни уходили в хмурое облачное небо. На звонницах собирались стаи воронья, противными резкими голосами прорезая тишину.
Стало больше рек, копыта лошадей то и дело стучали по горбатым мостам. У въезда на них мелькали верстовые столбы и изредка трехгранные сосуды для пожертвования.
Одну из остановок сделали в монастыре – далеко не единственном в северном крае. Казалось, местные жители особо чтили бога.
Стефания с удовольствием размяла ноги, прошлась по монастырскому саду. Он показался ей печальным: тонкие черные прутья с редкими всполохами листьев. Ветер нещадно обрывал их и бросал под ноги.
За садом, ярусом ниже – для монастыря выбрали один из холмов, – разбили огород. Стефания спустилась туда, чтобы выйти к каменной ограде, посмотреть вдаль: на темную гладь реки с мельничным колесом, дымок от близкого жилья – деревушки вниз по течению, на остроги гор. Ей не хотелось бы жить между заснеженных пиков, она надеялась, они так и останутся тенью.
Отец говорил, через пару дней они въедут в баронство Атвер. Жених встретит их завтра, приедет в монастырь, чтобы сопровождать невесту до замка, но Стефания не желала его видеть. Уже сейчас ей хотелось сбежать из негостеприимного края.
Вскоре пришлось вернуться: отец послал за ней слугу.
Тяжелые массивные своды трапезной сомкнулись над головой Стефании.
Монахи заперли дверь на засов. Его с трудом могли отодвинуть четыре человека. «Неспокойно тут, миледи, да и волки иногда забредают», – ответил на молчаливый вопрос один из божиих людей.
В трапезной семейство Эверин усадили за стол вместе с настоятелем. После краткой молитвы, воздав благодарение Всевышнему за очередной прожитый день и дни грядущие, принялись за еду, приправленную по случаю высоких гостей вином и рыбой.
Женщины по обыкновению молчали. Они раньше мужчин поднялись из-за стола, сделали реверанс и удалились в выделенные им комнаты монастырской гостиницы. Лэрд Эверин с сыном задержались. Они обсудили положения дел в Атвере, последние королевские законы и род Сибелгов. Отца невесты особо интересовала его репутация и доходы. Настоятель заверил: барон – человек ответственный, богобоязненный и богатый, делает щедрые пожертвования.
Ночью выпал снег. Он устлал тонким кружевом двор, крыши, одинокий сад – зима на севере наступала быстрее, нежели в Грассе.
Стефанию разбудили к заутрене. Она не привыкла вставать так рано, но покорно оделась и поплелась на молитву. Без матери и отца: очищать душу надлежало только невесте. По этой же причине настоятель рекомендовал лэрду Эверину ограничить дочь в еде. Отец поблагодарил, но, к счастью, для Стефании, отказался.
– Перед виконтом она должна быть кровь с молоком, а не падающими в обморок мощами, – пояснил он.
Девушка озябла. Церковь оказалась на редкость холодной, хотя, может, Стефания просто легко оделась. Кроме нее под высокими сводами собралась вся монастырская братия. Стефании отвели место рядом с настоятелем. Девушка всегда считала себя набожной, но в то утро усомнилась в своей чистоте и духовности. Она постоянно сбивалась, путала слова молитвы, зарабатывая укоризненные взгляды.
Наконец пытка закончилась, Стефании позволили присоединиться к семье в трапезной.
Завтрак выдали скудный. Его едва хватило, чтобы унять плебейское урчание в желудке. Стефания радовалась тугому корсету, который помог скрыть позор.
Ноэль Сибелг появился после полудня в сопровождении брата и небольшой свиты. Он тепло приветствовал невесту, отдал дань уважения ее родителям и предложил тронуться в путь.
В дорожную карету запрягли свежих лошадей, присланных виконтом, и она покатила быстрее. Правда, и трясти стало вдвое больше.
– Многие позавидовали бы тебе, Стефания, – назидательным тоном прошептала леди Эверин, поправляя накидку дочери. – Стать хозяйкой таких земель! Ты только посмотри, – она указала на мелькавший за хлипкой занавеской пейзаж – там как раз показалась очередная деревня, – какой доход у виконта! Разве у бедного найдется столько крестьян?
Девушка покорно кивала, мечтая вернуться в Грасс. Не нужны ей деревни и деньги, и виконт тоже не нужен.
А мать продолжала:
– Сам не калека, не урод, не столетний вдовец, не скупердяй. Руки отцу целуй, неблагодарная, а не сиди с кислой рожей. Сейчас же улыбнись! Ты обязана сиять, как солнце.
Стефания с трудом выдавила из себя улыбку, когда к карете подъехал виконт. Долгая дорога, накопившаяся усталость и страх перед неизвестностью в чужом мире не повод портить свадьбу. Мать права, отец нашел жениха не хуже, чем у Хлои.
Припомнилась сцена во дворце Амати. Совсем скоро, не пройдет и недели, как Стефания окажется на месте сестры, на нее точно так же ляжет мужчина. Муж. И не просто, а достанет свою штуковину. Она в нее не поместится, а если поместится, причинит боль. Как лорд Дуглас смог засунуть такое в Хлою, да еще глубоко? И если бы просто засунул! Хотя лучше, как лорд Дуглас, чем как священник. И пусть мужская штучка окажется небольшой, чтобы поместилась. Сестра рассказывала, они у мужчин разные.
– О чем задумались, леди Эверин?
Вопрос Ноэля Сибелга прервал размышления о первой брачной ночи. Застигнутая врасплох, она опустила глаза и покраснела.
– Стефания, несомненно, думала о вас, милорд, – вступилась леди Эверин. – О чести, которую ваша милость оказала нашей семье. Стефания не может дождаться свадьбы, правда?
Мать зыркнула на дочь, и она активно закивала.
– Мне так не терпится увидеть ваш замок, – щебетала Стефания, старательно изображая счастливую невесту. – Далеко ли еще ехать?
– По сравнению с тем, какой путь вы проделали, – сущие пустяки, – заверил виконт. – Я распорядился подготовить комнату, нанял горничную. Вам хватит одной, леди?
Стефания вновь кивнула и, заметив требовательный взгляд матери, завела разговор об Атвере. Виконт оказался немногословен и, отдав долг учтивости, отъехал к лэрду Эверину.
– Он еще раз проверял тебя, – проводив будущего зятя взглядом, просветила мать. – Поздравляю, виконт остался доволен, но в следующий раз больше молчи о себе и больше говори о нем. Пусть заведет речь хоть о роде Сибелгов, хоть об охотничьих трофеях – главное, чтобы беседа доставляла жениху удовольствие. Твои интересы второстепенны. Неужели не заметила, как виконт заскучал – так зачем продолжала спрашивать о всякой чуши?
* * *
Овмен стоял практически на морском побережье, в излучине реки, на каменистой гряде. Утром, когда Стефания впервые увидела его, замок наполовину скрывал туман, поднимавшийся от остывшей за ночь земли. Сейчас, на переломе осени и зимы, он казался особенно мрачным и таинственным. Горы, которых так страшилась Стефания, обнимали замок с обеих сторон, правда, оказались не так велики, как ей представлялось. В предгорьях теснились густые леса, темнели отвоеванные у природы пастбища. Только к западу от замка пики вздымались стеной, отрезая людей от внешнего мира.
Виконта с юной невестой встречали фанфарами. На главной башне замка подняли два флага, знаменующие скорый брачный союз Сибелгов и Эверинов.
Свадебный поезд на подъезде к реке встретили слуги во главе с управляющим и осыпали зернами пшеницы. По местной традиции последнюю милю жених и невеста проделали пешком. Стефания даже обрадовалась: хотелось размять затекшее тело. Виконт подал ей руку, помог спуститься на землю. Сапожки девушки тут же увязли в грязи, а, сделав первый шаг, она и вовсе поскользнулась на глинистой почве и, если бы не жених, испачкалась бы в грязи.
– Скорей бы снег выпал, а то студено, опять дорогу развезло. Мерзкое время года! – пожаловался старший Сибелг и, отпустив ее талию, взял Стефанию под руку. – Пойдемте! И держитесь крепче, – посоветовал он, – у реки даже канатоходец ноги переломает. Надо по весне что-то делать.
Девушка поблагодарила за заботу и засеменила рядом с будущим мужем, стараясь приноровиться к его широкой быстрой поступи, даже пришлось подхватить подол, выставив на всеобщее обозрение носки дорожных сапожек. Ей, безусловно, пристало носить туфельки, но мать настояла на иной обуви и оказалась права. Хороша была бы Стефания на любом постоялом дворе!
Поравнявшись с управляющим, виконт поинтересовался, все ли готово к предстоящему торжеству. Тот ответил утвердительно, сообщив, что уже съехались первые гости. Остальных ждали завтра.
Воспользовавшись передышкой, Стефания рассмотрела реку, свинцовую и, судя по всему, глубокую. Ее внимание привлекла сизая полоса на горизонте.
– Это море? – позабыв о советах матушки, восхищенно выдохнула девушка.
– Море, – подтвердил Ноэль. – Его видно из вашей спальни. Увы, но после первой ночи мы станем делить брачное ложе в другой комнате. Ночевать у себя вы сможете не ранее, чем через полгода.
Стефания понимающе кивнула. Ей не терпелось оказаться в своей комнате, чтобы рассмотреть таинственное море и суровые, но столь притягательные окрестности. Должно найтись что-нибудь интересное, а не только деревья и камни? По дороге попалась парочка деревень, девушка толком их не разглядела, но из окна кареты поняла, они отличались от привычных. Дома крыты мхом, а не соломой, крыши высокие, острые, стрехи, словно клювы, нависают над землей. Много необработанного камня, иногда им выкладывают простенькую ограду. Видимо, дерево в здешних краях дороже того же известняка.
Вспомнилось поместье отца. Стефания провела там полгода, когда в Грассе свирепствовала эпидемия. Перед взором встали бесконечные луга, прозрачные рощи. Девушка, сдержав вздох разочарования, покосилась на будто вылинявшую долину, где, на первый взгляд, не было ничего, кроме низкого кустарника, вереска и камней. Леса начинались чуть дальше – сизая неприветливая полоса. Деревня притаилась за излучиной реки. Но найдется возле замка еще что-то, может, даже небольшой городок, куда Стефания станет ездить по воскресеньям. Если нет, она сойдет с ума. Может, первая супруга виконта скончалась от тоски?
Покойная хозяйка замка манила тайной. Отец винил во всем беременность, но атмосфера северного края настраивала на мистику. Здесь оживали рассказы кормилицы, пугавшей Стефанию и совсем маленькую Хлою злобными пикси. Может, и виконтессу напугало одно из маленьких зеленых созданий?
Стефания вздрогнула, вообразив ушастого злобного карлика в коридоре замка. Овмен представлялся ей старым, холодным и пустынным. Готовясь к замужеству, девушка успела почитать о земле Атвер – фамильном владении супруга. Баронство прирастало стараниями его предков, стояло на страже короны, отбивая набеги таинственных племен из-за гор. Если верить историкам, Сибелги рождались с мечом в руках. Потом пришли успехи на мирном поприще: дед нынешнего хозяина замка получил корону виконта в придачу к посту в Совете благородных.
Девушка опробовала на языке имя будущего мужа: виконт Ноэль Сибелг, барон Атверский, владетель Овмена. Звучало солидно, как и положено у знатных вельмож, сразу несколько титулов. Аристократы ими дорожили и не согласились бы убрать даже самый захудалый. Они презрительно посматривали на тех, кто не скопил за века замки, городки и земли, дававшие имя владельцу. Как же повезло лэрду Эверину, что Сибелг снизошел до одного из таких обычных дворян!
Ошибочно полагать, будто титул того же барона исчезал, если его владелец становился, скажем, графом. Баронство, то есть крупный надел земли, от этого не превращалось в графство, раз так, управлял им тоже не граф. Отец спокойно мог отписать в завещании один титул одному сыну, второй – другому. В случае с Сибелгами все досталось Ноэлю. Равно как пожалованный титул графа не означал, что к нему прилагалось графство. Столь щедрые подарки король делал редко, ограничивался титулом без земли.
За мостом дорога стала заметно лучше, Стефания больше не опасалась за платье. Она хотела высвободить руку, но виконт не позволил: «Нам подниматься наверх, а вы устали. Обопритесь».
Замок оказался не новомодной поделкой, больше походящей на дворец, нежели на крепость, а ощетинившейся башнями громадиной. Девушка давно приметила его, да и сложно игнорировать зловещую тень над головой, накрывшую весь холм. Она со смесью восхищения и страха рассматривала потемневшие от дождей камни.
Вокруг ни кустика, ни деревца – ровное каменистое пространство, поросшее пожухлой травой. Жутко и одиноко!
Подъемный мост через узкий неглубокий лог, несомненно, природный: человеку просто было бы не под силу справиться с такой почвой, заранее опустили. Тяжелые створки ворот распахнули настежь, решетка подняли.
