Ольга Пойманова
Ты в порядке?
Желая избавиться от «убийцы», этот почтенный человек приказал сделать со мной что-нибудь, что угодно. Утопить, бросить в лесу, застрелить. Ему было всё равно. Упиваясь своим горем, оплакивая погибшую любовь, он не видел перед собой совершенно ничего. Слуги отказались. Они любили свою госпожу, скорбели, но ни один не понял этой жестокости.
Родная сестра тоже не поняла. Схватив меня на руки, Нина Мало, ставшая спустя год Буайе, прокляла брата.
– Раз тебе нужно это чудовище, забирай! – прорычал он в ответ. – Чтобы духу вашего тут не было! Убирайтесь, обе!
Нина увезла меня в маленький загородный дом, принадлежащий семье. Это было слишком бедное и удалённое жилище, чтобы хоть кто-то из Мало почтил его своим вниманием. Кроме младшей дочери семейства. Впрочем, она всегда была ни от мира сего, как считалось. Слишком добрая, тихая и романтичная. Нина предпочитала книги балам, не гнушалась работой, иногда добровольно помогала слугам. Старший брат дразнил ее грязнулей и простолюдинкой, а она молчала…
Имея небольшой капитал, Нина вполне удобно устроилась со мной в деревне. А потом вышла замуж за доброго и работящего человека. Терять ей было уже нечего. Как только дверь дома Мало захлопнулась за нами, о существовании девушки на время забыли, а когда вспомнили и решили подыскать жениха, было уже поздно. Кричали, угрожали убить и меня, и Андрэ Буайе, этого проходимца и негодяя…. Тогда-то милая тихая Нина впервые и показала зубы, напомнив брату, почему она оказалась в деревне. И тот, хотя действительно мог убить все наше семейство, почему-то решил до поры нас не трогать.
Пока Нина растила меня в деревне, Пьер Мало преумножал капиталы. Говорили, что даже носовой платок, и тот у него соткан из золота. Вскоре он женился на девушке из богатого семейства, тем самым ещё упрочив своё положение. И всё бы ничего, но однажды старый приятель позвал его посетить некий вечер…
Пьер Мало вернулся оттуда разгорячённый, возбуждённый, и назавтра вновь отправился в этот дом.
С той поры почти каждый день в течение года Пьер Мало вдохновлено играл в покер. Пока однажды управляющий делами не сообщил ему, что месье спустил всё своё богатство.
Деловой и практичный мозг Мало предлагал ему разные выходы. Продать драгоценности жены? Ну, разве что, одно-два. Нельзя, чтобы в обществе узнали о его слабости. То же самое с картинами и породистыми лошадьми. Нельзя, нельзя показывать своё поражение…
Не имея, как ему казалось, возможности избавиться от ценностей, он решил продать меня.
Очень удобно, когда где-то в деревне живёт девочка, которую можно выгодно выдать замуж. Тем более, что и жених нашелся. Сынок того самого приятеля, который пристрастил моего отца к игре.
– Через месяц свадьба, – сообщил он мне, даже не поглядев на моё лицо. Слёзы водопадами хлынули по щекам. Силясь что-то сказать в ответ, я всхлипнула и уронила голову в ладони.
– Пьер! – вместо меня в бой бросилась Нина. Маленькая, робевшая перед грозным братом Нина кинулась как волчица оборонять единственного волчонка. – Пьер, не смей! За что ты так? Она же ни в чем не виновата!
– Она? Это отродье ни в чём не виновато? На ней вины достаточно для того, чтобы забить её плетью на заднем дворе!
Я в ужасе подняла враз высохшие глаза. Лицо отца было мертвенно бледным, губы сжались в тонкую незаметную полоску. Заложив руки за спину, он безжалостно смотрел на меня.
– Только тронь! – зарычала Нина. – Чудовище здесь только одно. Ты – чудовище!
– Замолчи! Я сказал, что она выйдет замуж, и точка. Надо искупать свои грехи!
– Грехи? Её грехи? В чём ее вина? Ведь все говорили тебе тогда, что Клодин слаба здоровьем, что возможно всякое… Но ты, ты, ты настоял на этом ребенке! А теперь винишь во всём её! Да еще и продаешь, как корову на базаре! Пьер, опомнись!
– Замолчи, я сказал, замолчи! – Мало в ярости смахнул со стола вазу с цветами. Брызнула вода, со звоном разлетелся фарфор… К моим ногам упал цветок. Я посмотрела на него. Маленькая роза от удара растеряла все свои лепестки…
Не помня себя, я вскочила и бросилась к выходу.
– Клэр, подожди! – донёсся вслед голос мамы…
Я летела, не разбирая дороги. Как ярко, боже мой! Как громко! Руки начали неметь, перед глазами заплясали пятна. Я продолжала бежать. Мир резко побледнел, а потом вспыхнул с новой силой. Виски сдавило болью. Тонкая игла пробралась мне в голову, колола и мучила.
Я остановилась, надеясь отдышаться. Всё плыло, но кое-как разглядела, что стою на набережной Сены. Сдавив голову, силясь хоть немного уменьшить боль, добрела до парапета.
