Ольга Плотникова
Боги и герои Древней Руси
Быт и верования древних славян
Прежде чем рассмотреть проблему древних верований славян, необходимо разобраться в том, о каких славянах вообще идёт речь. Сегодня под термином «славяне» необходимо понимать крупнейшую в Европе этноязыковую общность. К славянам относятся современные русские, украинцы, белорусы, болгары, поляки, македонцы, сербы, словенцы, словаки, чехи и хорваты. Наиболее распространённой гипотезой происхождения этнонима «славяне» считается версия, восходящая к общему индоевропейскому корню слова «славяне» – «молва» и «известность». То есть славяне – это люди, говорящие на нашем языке, в отличие от людей, не владеющих нашим языком, – «немых».
Славяне выделились из большой индоевропейской языковой группы, к которой можно отнести следующие народы: германские, армяне, балты, индийцы, иранцы, кельты, фракийцы, иллирийцы, италики, тохары, фригийцы, хетты[7]. Все перечисленные народы принадлежат к различным типам европеоидной расы. По мере расширения зоны расселения праиндоевропейцев происходила дифференциация более или менее однородной протокультуры и протоязыка и выделение отдельных народов из общей языковой группы (этногенез). После развития диалектов праиндоевропейского языка и формирования на их основе отдельных языков, в том числе и праславянского, происходит дальнейшее развитие этих языков, которые сегодня мы относим к индоевропейским, среди них – греческий, латинский, галльский, немецкий, албанский, армянский, литовский, персидский, санскрит и праславянский, который впоследствии развился в современные славянские языки.
В качестве прародины славян принято рассматривать территории Восточно-Европейской и Средне-Европейской равнин. В бронзовом веке праславяне начали осваивать скотоводство и земледелие, при этом большую роль в жизни племени продолжали играть охота и рыболовство. Большинство исследователей считают, что к середине I тысячелетия до н. э. получил своё оформление праславянский язык, в дальнейшем произошло его разделение на западную и восточную группы диалектов, а уже к середине I тысячелетия н. э. восточная группа распадается на северо-восточную и южную[8]. Чаще всего географическое местоположение праславян определяют следующим образом: 1) район между Одером и Вислой (на территории современной Германии и Польши); 2) западная часть Украины (территория к северу от Чёрного моря). В процессе расселения из области прародины славяне разделились на три ветви: западную, восточную и южную.
Первые известия о славянах-венедах I–II веков мы получаем от Плиния, Тацита и Птолемея. В этих первоисточниках славяне представлены как многочисленный народ, расселившийся за Вислой между Балтийским морем (Венедский залив), Карпатами (Венедские горы) и землями певкинов и феннов. Наконец, у этого многочисленного народа, населявшего в первые века нашей эры обширные земли между Вислой, Балтийским морем, Карпатами и Днепром и Десной, было в ту эпоху свое собственное местное название «славяне». Прародиной восточных славян принято считать Полесье – бассейн Припяти, территорию на Нижней Березине, на Десне и Тетереве, Киевщину и Волынь. Свидетельства о восточных славянах начинают появляться в источниках лишь с IV и последующих веков нашей эры[9].
Происхождение восточных славян сегодня возводится как к антам – уличи, тиверцы, севера, отчасти поляне, так и к «славинам» – волыняне, древляне, дреговичи, отчасти поляне[10].
В V–VI веках н. э. славянские племена уже занимали обширные пространства от Верхней Эльбы на западе до Северского Донца на востоке и до Дуная на юге, в этот период происходило постепенное переселение славян из Центральной Европы через земли балтов на территории между озёрами Псковское и Ильмень[11]. В дальнейшем, преодолев сопротивление Византийской империи, славяне начали расселяться и на её территории, сначала небольшими группами, а затем и значительными племенами[12].
Известия о переселении славян находим и в Повести временных лет, где летописец указывает и некоторые причины переселения. Несмотря на то что многие исследователи не доверяют Нестору, считая приводимую им информацию недостоверной и сближенной с ветхозаветной историей о расселении народов, все же, на наш взгляд, нельзя подходить к сведениям Нестора только как к легенде. В них содержится и достоверная информация, однако требующая серьёзной верификации. Итак, основываясь на данных летописи, о славянах можно сказать следующее: восточная ветвь славян, то есть хорваты белые, сербы и хорутане, были потеснены врагом, в связи с чем «двинулись» на северо-восток; одни сели по Днепру и назвались полянами, а другие – древлянами, потому что сели в лесах; далее сели между Припятью и Двиной и назвались дреговичами; некоторые сели на Двине и назвались полочанами, от имени речки Полоты, впадающей в Двину. Часть славян осела также около озера Ильмень и прозвалась своим именем – славяне. Эти славяне построили город и назвали его Новгородом, остальные славяне осели по Десне, Семи, Суле и назвались севером, или северянами[13]. Кривичей, «которые сидят на верховьях Волги, Двины и Днепра», летописец возводит от полочан, а повествуя о полянах и древлянах, с подтверждением того, что они племени славянского, прибавляет ещё радимичей и вятичей, которые происходят от ляхов, то есть от западных славян. Тут же прибавлены хорваты, потом дулебы, жившие по Бугу, где уже жили и волыняне. Об уличах и тиверцах, сидевших по Днестру, до самого моря и Дуная, Нестор пишет как о многочисленных племенах, у которых были города[14].
При этом Нестор, перечислив все известные ему славянские племена и народы, не назвал болгар и лужичан, не знать о которых он не мог. Также неясно, о каких хорватах идёт речь в летописи – скорее всего, о южнославянских, так как они находятся в одном ряду с сербами и словенцами – «хорутанами». Поляки же названы двумя именами – ляхи и поляне. Более дробно определены восточные славяне, у которых сохранялся этноним «словене», к которым относятся полочане и древляне.
Все это возможно объяснить расхождением общеплеменных названий с частноплеменными. Так, в ПВЛ чётко противопоставляется общеплеменное название «словене» частноплеменному (древляне, северяне и т. п.), в ряде случаев имеется и некое среднеплеменное звено, его название в будущем – народ, народность – это название как раз таки относится к ляхам.
По убеждению Н.И. Толстого, ценность свидетельств Нестора, касающихся этнонимов, этнического самосознания и этнической ситуации, заключается ещё и в том, что автор летописи охватывает довольно большой и важный период истории славян – дохристианский и раннехристианский[15].
Анализируя археологические материалы, И.П. Русанова предположила, что в VI–VII веках у славян начался распад большой семейной общины и стали образовываться патронимии[16]. Археологические материалы не позволяют установить наличие главного дома. По мнению М.Ю. Брайчевского, возможна интерпретация небольших славянских поселений VI–VII веков как объединения братских и отцовских семей или объединения большесемейных и малосемейных хозяйств[17]. В.И. Довженко утверждал, что в этот период уже можно говорить о существовании в древнерусском обществе как больших семей типа задруги, так и отдельных, малых семей с индивидуальным хозяйством[18]. Основу экономической и социально-политической организации славян в VI – начале VII века продолжало составлять племя. Оно являлось собственником занимаемой территории, обеспечивало жизнь и деятельность всех соплеменников. Поэтому общеплеменные институты самоуправления и управления становились верховными по отношению ко всем остальным племенным структурам. К этому времени род сузился до близких родственников, определяющей формой социальной организации поселения стала первобытная соседская община (переходный вид от родовой общины к соседской). Такая община совмещала в себе распадавшиеся родовые и формирующиеся соседские связи, а вследствие необходимости территориального и экономического единства сородичи сохраняли черты социальной и идеологической общности. Аналогичное социально-экономическое развитие прошли многие западные государства[19].
Известный польский славист X. Ловмяньский определил модель позднего племенного строя в славянском обществе как двухступенчатую территориальную структуру, нижнюю ступень которой можно назвать малым племенем, а высшую – большим. У восточных славян, по мнению исследователя, малыми племенами были полочане, жившие на ограниченной территории в бассейне небольшой речки Полота, и, возможно, радимичские пищанцы. Малые племена входили в состав больших союзов, таких как поляне или северяне[20]. Н.Ф. Котляр на основании глубокого исследования социальной структуры древнеславянского общества полагал, что в VI – начале VII века наблюдалась трёхступенчатая структура: племя – малый союз – большой союз племён. Исследователь также считал, что на стадии существования союзов племён общественный строй восточных славян сохранял демократические черты. Верховным органом племени и, возможно, малого союза племён было народное собрание – вече всех его свободных членов. Вместе с тем уже существовала племенная знать и выделился слой воинов-земледельцев. Общее собрание избирало вождей и старейшин, но власть вождей на этом этапе была индивидуально-наследственной – её наследовали определённые роды[21].
Начиная с VII века в славянском обществе прослеживаются процессы социальной дифференциации, формирование социальной организации постепенно переходит от кровнородственного принципа к территориальному. Трансформировалось и само понятие «род» – оно могло означать как первобытные соседские общины, так и большие патриархальные семьи, состоявшие из кровных родственников[22].
Род уступал место большой семье, а родовая община – соседско-большесемейной, непосредственно предшествующей соседской общине. Накопление богатства как следствие военной добычи и включение в состав патриархальной большой семьи обедневших членов племени способствовали соединению ещё в славянском племенном обществе знатности и богатства в единое целое. Знатными в праславянском обществе, по мнению Б.М. Свердлова, были умудрённые старцы и люди старшие, более высокие по положению, но не по возрасту. Основанием для знатности являлись также мужество, воинская доблесть[23]. Наличие собственного комплексного хозяйства, патриархальных рабов[24] и слуг создавало условия для относительно самостоятельного экономического существования племени, частью которого являлся род, представлявший несколько больших или малых патриархальных семей. Составной частью племени выступали князь и княжеская дружина, которая была основана на принципе личной службы князю. Формирование социальной организации на территориальных началах вместо кровнородственных в первую очередь привело к повышению роли князя и дружины в общественной жизни.
Однако в социально-экономическом плане крупные семейные объединения действовали как сдерживающий фактор, препятствующий отчуждению земли и концентрации её в частных руках, то есть образованию крупного землевладения. Большие семьи соединялись в общины-верви и миры. Древнерусская вервь – община – занимала промежуточное положение между кровнородственной и соседской, сочетая в себе родственные и территориальные связи, то есть представляла собой соседско-большесемейную общину. Заменив род в качестве хозяйственной единицы, большая семья уменьшила и число мстителей, потому что сама была меньше рода, но говорить о прекращении родовой мести в средневековом обществе ещё рано. У современных археологов нет полного единства взглядов по вопросу о семейных отношениях среди восточных славян. На основе археологических исследований можно только говорить о существовании как больших семей типа задруги, так и отдельных, малых семей с индивидуальным хозяйством.
Наиболее распространённым в отечественной историографии является представление о том, что отдельное восточнославянское поселение являлось территориальной общиной, составленной из малых семей. В результате складывания в семейной общине малой семьи, которая в недрах большесемейного коллектива получает известную самостоятельность, происходит обособление этой семьи внутри родственного ей союза. Большая семья, по наблюдениям Д.Я. Самоквасова и А.Я. Ефименко, могла жить в нескольких стоящих отдельно домах[25]. Однако существует и другая точка зрения – о трёх этапах в развитии общинного строя: кровнородственная община, земледельческая община и марка. При этом кровнородственная община распадается на два типа: родовую и большесемейную[26].
Необходимо отметить, что большая семья достаточно долго просуществовала в древнерусском обществе, информацию о ней находим в источниках XI–XII веков, в первую очередь в краткой Правде Русской и пространной Правде Русской. С зарождением новых общественных отношений как на севере, так и на юге начала разлагаться большая семья и основанная на ней община-патронимия. Однако в разных областях этот процесс шёл с разной скоростью.
Так, на юге восточнославянских земель в VIII веке совершился переход к малым семьям, объединённым в соседскую общину, мир. В то же время на севере, у кривичей и ильменских словян, этот процесс был далёк от завершения. На западе он шёл также неравномерно. У словаков, например, большая семья, объединявшая родичей до третьего колена, известна ещё и в Новое время[27]. Развитие северных славянских племён в VIII веке имело целый ряд сходных черт, но не меньше было и различий. Новым толчком к развитию восточнославянского общества послужило открытие во второй половине VIII века великого транзитного Каспийско-Волжско-Балтийского пути, способствовавшего дальнейшему развитию взаимоотношений славян с внешним миром, а также открытие на рубеже VIII–IX веков Балтийско-Днепровско-Черноморского пути, проходившего в большей своей части по восточнославянским землям, что позволило восточным славянам развить взаимоотношения со странами Балтийского региона и Византийской империей[28].
Восточнославянские племенные союзы вели как оборонительные, так и наступательные войны, приобретая благодаря этому громкую известность в соседних землях и странах. Первое по времени известие о славянских князьях принадлежит готскому историку Иордану. Он закончил свое сочинение «О происхождении и деяниях гетов» около 551 года, при этом в сочинении была использована информация предшествующего по времени труда готского историка Кассиодора (ок. 526–533). Излагая события истории готов IV столетия, Иордан сообщает о князе антов, которого он называет Boz (Бoж)[29]. По мнению О.Н. Трубачева, в данной записи Иордана форма имени антского князя графически недостаточно ясна, вследствие чего существуют многочисленные её интерпретации, к тому же возможно, что в имени Boz отразилась передача праславянского слова «вождь». Наиболее часто употребляемой формой имён славянских князей среди византийских авторов является «архонт» или на латинский манер – «рикс» (рекс)[30].
Масуди сообщает нам об одном славянском племени, которое господствовало некогда над остальными, его царя называли Маджак, а само племя – «валинана». Этому племени в древности подчинялись все прочие славянские племена, так как власть (верховная) была у него и прочие цари ему повиновались. Бож и Маджак – не единственные дошедшие до нас имена восточнославянских вождей, стоявших во главе крупных племенных союзов. Менандр сообщает о некоем Межамире, имевшем большую власть у антов и аваров. Феофилакт Симокатта упоминает славянского предводителя Ардагаста, распростершего свое господство на целую страну[31]. Маврикий Стратег также уже имел представление о славянских племенах и их вождях. Он сообщал о том, что у славян и антов было много вождей, с которыми рекомендовал византийскому правительству считаться: привлекать подарками и обещаниями тех из них, кто находится поближе к византийским границам, и при их помощи громить других славянских и антских вождей. Маврикий советовал ромеям сеять раздоры между племенами антов, мешая им соединиться и стать «под власть одного вождя»[32]. К середине IX века восходит сообщение Ибн-Руста о славянах. Князь этих славян, сообщает он, – глава глав, сами они его называют свиет-малик. (Б.Н. Заходер считал, что вторая половина слова «малик» означает «князь», «свиет» – передача славянского «светлый», а все вместе «светлый князь»[33].) Живет он в городе Джарваб (в «Худуд ал-Алам» Хордаб, вероятнее всего – Хорват), где ежемесячно происходит торг в течение трёх дней. Князь славян является обладателем прекрасных кольчуг. В указанном источнике также говорится о системе передачи власти[34].
Таким образом, можно заключить, что восточнославянскому обществу была характерна неоднородность состава вождей. Если вождь племени (военный предводитель) избирался на определённое время в период военных событий, то статус вождя племенного союза мог быть постоянным. Этот факт также указывает на то, что славянское общество постепенно утрачивало принципы демократии. Со временем союз родственных племён – объединение племён – становится необходимостью из-за усиления внешней опасности. По мнению А.П. Новосельцева, князя союза племён по-прежнему выбирали на народном собрании, и его власть не передавалась по наследству[35]. С.В. Алексеев указывает на то, что князья севера в VII–VIII веках были пока слабее своих южных сородичей, но и они, опираясь на дружины и свой жреческий авторитет, усиливали свою власть над соплеменниками. При этом даже самые сильные племенные союзы, как велетский или ободричский, оставались пока только союзами. В этих «княжениях» имелось несколько племенных князей, из числа которых выделялся старший или знатный. Но в рамках отдельных племён, а кое-где и на уровне целых племенных союзов княжеская власть уже закрепляется за одним, сильнейшим родом и передаётся по наследству – не обязательно от отца к сыну. Укрепление княжеской власти, как и на юге, являлось частным следствием общего усиления знати[36].
Так, если в позднем племенном обществе князь избирался из знати на народном собрании для управления племенем, такое избрание отражало значительную развитость институтов племенного строя, в котором наряду с высшим органом племенного самоуправления – народным собранием и коллективным органом управления – советом старейшин уже существовала необходимость в принятии единовластных решений внутри племени, а также персонифицированного представительства племени в его внешнеполитических связях.
Подобное избрание давало князю право исполнительной власти, при этом по-прежнему существовала власть совета старейшин и верховная власть племенного народного собрания – веча. Первоначально князья выполняли функции не только светского, но и духовного характера. О том же говорят и некоторые косвенные данные, связанные с правом князя на проведение религиозных преобразований, а также с погребением умерших князей-язычников в курганных насыпях, как указание на то, что князь мог быть и верховным жрецом.
В племенном обществе князь принимал участие и в судебном процессе, высшую инстанцию которого представляло народное собрание. В позднем племенном обществе избранный князь вследствие своего особого общественного положения, исполняемых военных, политических и административно-судебных функций получал от племени добровольные натуральные подношения и часть судебных пошлин, все это становилось определённым видом его материального обеспечения в мирное время.
В праславянский период такой форме материального обеспечения, по мнению О.И. Трубачева, соответствовало, вероятно, понятие «darъ», которое продолжало древнейшую индоевропейскую традицию отношений, содержащихся в понятии «дар» – «давать, брать». В древнейший период такой дар подразумевал кроме материальных оснований отдар – постоянное добросовестное исполнение обязанностей вождя племени. Эта система дара-отдара материально и идеологически объединяла избранного князя с его племенем и являлась обоснованием обязательного исполнения им управленческих функций. В позднем племенном обществе такой дар становился также формой признания рядовыми членами племени особого почётного положения князя[37].
В древнерусский период эти виды общественных отношений в виде добровольных внутриплеменных натуральных подношений князю были продолжены и развиты в особых государственных податях[38]. На последней стадии племенного строя добровольные натуральные подношения рядовых членов племени князю и его дружине становились началом постоянного внутриплеменного податного обложения для их содержания. Об этом свидетельствует также эволюция праславянского понятия «darъ» от обозначения добровольного дара к названию государственной подати.
В позднеплеменном славянском обществе во время войн князь мог быть предводителем войска, а в мирное время осуществлял управление племенем. Князь регулировал все формы общественных отношений, что создавало условия для ускоренного развития именно княжеского института власти в племени.
Не меньшую роль, чем князь, в древнеславянском обществе играл жрец (волхв). Несмотря на то что у восточных славян в отличие, например, от Рима не сложился институт жречества в виде жреческих коллегий или других структур, роль жреца в обществе накануне принятия христианства была очень велика. Именно жрец осуществлял культовый обряд в святилищах, разжигал священный огонь, приносил жертвы богам. Он задабривал богов и прорицал, к нему же обращались в случаи болезни или смерти кого-либо из родственников. В большие праздники жреца мог заменять старейшина (старец). В подтверждение данного факта приведём здесь русскую колядную песню, где хорошо описан обычай приглашать вместо жреца старца:
Во тех лесах огни горят,
Огни горят великие.
Вокруг огней скамьи стоят,
Скамьи стоят дубовые.
На тех скамьях добры молодцы,
Добры молодцы, красны девицы,
Поют песни Колюдушки.
В средине их старик сидит,
Он точит свой булатный нож.
Котел кипит горючий,
Возле котла козел стоит,
Хотят козла зарезати[39].
В связи с рассмотренной этапностью развития древнеславянского общества стоит более подробно остановиться на развитии верований славян. Стоит сразу подчеркнуть, что данный вопрос является одним из наиболее запутанных и сложных, это связано с тем, что как археологически, так и лингвистически очень сложно проследить переход от одного этапа верований к другому, к тому же надо учитывать, что у западных, южных и восточных славян хронологические рамки этих периодов практически не совпадают.
Определённую этапность в развитии языческих верований можно выделить, основываясь на тексте «Слова святого Григория изобретено в толцех о том, како първое погани суще языци кланялися идолом и требы им клали, то и ныне творят» («Слова об идолах»), предположительно переписанного и дополненного игуменом Даниилом либо каким-то другим русским автором. Данное произведение представляет собой достаточно вольный перевод «Поучения на Богоявление» греческого автора Григория Богослова, в котором осуждаются кровавые жертвоприношения язычников. Русским автором к «Поучению» были добавлены описания некоторых языческих обычаев у славян. Быт и верования древних славян описаны Даниилом в «Житии и хождении игумена Даниила из Русской земли», а также в другом сочинении – «Повесть о Шаруканском походе». Вероятно, что и это произведение могло принадлежать Даниилу.
«Слова об идолах» известны в нескольких поздних списках – Паисиевском XIV–XV веков, Новгородско-Софийском XV века, Чудовском XVI века и Кирилло-Белозерском XVII века. Самым близким к несохранившемуся оригиналу считается Новгородско-Софийский список. Особенно обращают на себя внимание так называемые «Сарацинские вставки», которые очень близки с текстом ПВЛ в «речи философа», где описываются обычаи мусульман, последователей нечестивого Бохмита (Магомет). При этом рассказ об обычаях мусульман более пространный, в нём упоминаются сарацины, торкмены и куманы, а также указывается, что болгары восприняли эти обычаи от «аравитских писаний». На основании текста произведения можно выделить четыре этапа в развитии языческих верований у славян: 1. Славяне первоначально «клали требы упырям и берегыням». 2. Под влиянием средиземноморских культов славяне «начали трапезу ставши Роду и рожаницам». 3. Выдвинулся культ Перуна (возглавившего список других богов). 4. По принятии христианства «Перуна отринута», но «отай» молились как комплексу богов, возглавляемому Перуном, так и более древним Роду и рожаницам[40].
Надо отметить, что попытка разделения периода языческих верований на определённые этапы обнаруживается и в другом хорошо известном нам источнике – Повести временных лет (ПВЛ). Так, на основании текста речи философа, обнаруженного в ПВЛ, можно выделить несколько основополагающих этапов развития языческих верований. По мысли летописца, переданной посредством речи философа, после разрушения Богом Вавилонской башни, когда люди были вынуждены разойтись по разным странам и принять разные обычаи и наступил период язычества, как видно, летописец называет это карой Божьей, посланной людям за грехи их. На первом этапе развития язычества люди поклонялись рекам и колодцам и к ним приносили жертвы – «по дьяволю научению ови ращением, кладезем и рекам жряху и не познаша бога»[41]. Впоследствии данный древнеславянский обряд получил название у учёных как обряд умилостивления божеств подземного мира. Славяне верили в то, что, умилостивив таким образом богов подземного царства, они повлияют на урожай[42]. Такие обряды, связанные с плодородием и урожаем, проводились в середине лета. Вероятно, в этих обрядах переплетались два начала – мужское, оплодотворяющее, и женское, плодоносящее[43].
Далее в речи философа обнаруживается описание второго этапа развития языческих верований, этот этап связан с идолопоклонничеством и человеческими жертвами – «посемь же дьявол в большее прельщенье вверже человеки и начата кумиры творити: ови древяны, ови медяны, а друзии мрамаряны, а иные златы и сребрены. И кланяхуся им и привожаху сыны своя и дъщери и закалаху пред ними и бе вся земля осквернена. Начальникъ бо бяше кумиротворению»[44].
Очевидно, что в речи философа языческая периодизация изложена в сжатом виде и представлена двумя основными этапами, что будет прослеживаться и в других статьях Повести временных лет (ПВЛ). Первый этап – поклонение силам природы – колодцам и рекам; второй этап – идолопоклонничество и человеческие жертвы.
В отличие от ПВЛ «Слова об идолах» дают нам более полную периодизацию, которую можно разделить на четыре этапа, где на первом славяне поклоняются и приносят жертвы упырям и берегиням, причём первый этап периодизации языческих верований в двух рассмотренных источниках совпадает – «кладезем и рекам жряху». Множественное число и безымянность божеств указывают на раннюю стадию верований. Некоторую дополнительную информацию об этом раннем этапе языческих верований у славян находим в «Слове Христолюбца»: «А друзии к кладязем приходяще моляться и в воду мечють велеару жертву приносяще. А друзии огневи (молятся) и камению и рекам и источником и берегыням…»[45] Стоит отметить, что обычай поклонения речным духам и духам деревьев (в реки бросали венки, еду, деньги или оставляли все это у колодца либо под деревом) сохранялся очень долго и был хорошо известен. Из приведённых текстов очевидно, что понимание о языческих верованиях в Средневековье может быть сведено к двум крупным этапам: вера в силы природы и идолопоклонство, сначала – Роду, а затем Перуну и другим божествам.
Эпоха идолопоклонничества у восточных славян хронологически совпадает с серединой – концом железного века. В этот период было распространено трупосожжение в больших погребальных кострах. С этим связано появление понятия о душе, которой погребальный огонь помогает отделиться от тела и подняться в небеса – обиталище душ. Захоронения по обряду трупоположения появляются в первых веках нашей эры, окончательный переход к ингумации у славян произошёл только в X веке. Учёным известен целый ряд погребений, в которых были обнаружены предметы кухонной утвари – вазы, кувшины, тарелки, а также различные украшения – стеклянные бусы, серьги и фибулы, о которых речь пойдёт отдельно.
Постепенно из множества неолицетворённых духов в воображении человека начинают выделятся отдельные божества, наделённые определёнными качествами и имеющие конкретный функционал – так появляется бог грома, бог дождя, бог света, бог подземного царства. Каждый из этих богов занимает своё место на иерархической лестнице и заселяется в свой «дом» – на земле, небе или под землёй. На первых этапах развития веры в силы природы главенствующим являлось женское божество, вероятно, мать земля, которая постепенно трансформируется в Мокошь. Но очень скоро, уже в бронзовом веке, функции главенствующего божества переходят к мужскому божеству.
По мнению Б.А. Рыбакова, роль ведущего мужского божества в бронзовом веке могла принадлежать Роду, считавшемуся творцом вселенной и «вдувающему» жизнь в людей, позднее на место Рода пришёл Перун. Здесь стоит сказать, что отношение к древнему культу Рода у исследователей не однозначно. Так, если Б.А. Рыбаков считал Рода основополагающим богом славянского пантеона в бронзовом и первой половине железного века, то, например, А.Н. Веселовский (XIX век) полагал, что Род связан с культом предков, и вовсе не относил его к разряду главенствующих божеств, а некоторые исследователи, например Л. Нидерле, Н.М. Гальковский и Е.В. Аничков, и вовсе видели в Роде божество низшего ранга, а именно домового[46].
