Ольга Пашнина
Космический принц и его заложница
Глава вторая
Привязанная кровью
Я проснулась, но как-то нехотя, с явным желанием перевернуться на другой бок и поспать еще. Какой-то нездоровый и тревожный сон, но о причинах этого туманная голова думать не желала. В общем-то ни о чем она думать не желала, поэтому я, как и хотела, перевернулась на другой бок. Чтобы через секунду подскочить и заорать от боли в плече. Мне словно кожу живьем содрали или, не знаю, кипятком облили! Непроизвольно из глаз хлынули слезы.
Рукой я нащупала повязку, но в кромешной тьме не смогла толком ее рассмотреть.
– Не трогай, инфекцию занесешь, – сообщил голос из темноты.
От неожиданности я вздрогнула и всхлипнула. Получилось очень жалостливо, как-то унизительно, что ли. Вот еще, плакать перед ним тут!
– Что вы со мной сделали?! Что это такое?!
– Всего лишь татуировка.
– Что-о-о?! То есть… так, ладно, вы что, маньяк-татуировщик? Похищаете девушек и разрисовываете их под хохлому?
– Под что? – вежливо уточнил гад.
– Неважно! Объясните мне, что происходит. Кто вы такой? При чем здесь мой отец? И зачем эта татуировка вообще? Где мы?
Этот Александр, которого я до сих пор не видела (если не считать слабых очертаний в темноте), начал с последнего вопроса, но, пожалуй, этого мне хватило, чтобы замереть и забыть про любую боль:
– Мы на моем корабле. Ждем восстановления питания, чтобы улететь из Солнечной системы.
– А?
– В космосе. Рядом с твоей планетой.
– Э-э-э… вы псих?
– Нет, Бриллиана, я не псих, – с тяжелым вздохом ответил Александр. – За пределами планеты, на которой ты выросла, есть огромный мир. Несколько мощнейших звездных империй и государств. Альянс, который состоит из двух крупнейших империй Канопуса и Денеба, а также их союзников. И несколько объединений вне системы. Я работаю на Канопус. Твой отец сотрудничает с людьми, которые управляют так называемыми внешними границами. Это разрозненные системы и станции на самых окраинах галактики. Довольно мрачные места, с варварскими устоями.
– Мой отец – инженер… – не очень уверенно проговорила я.
– Верно, инженер. Только не на Земле. Он учился на Террестрисе, подавал большие надежды, а затем внезапно исчез. Мы потеряли его из виду, а теперь выяснилось, что он работает на внешние границы. И не просто работает, а разрабатывает очень мощные военные системы. Канопус не может допустить, чтобы они попали в чужие руки. Мы искали слабые места Кноринга, способ остановить его и заставить передать разработки нам.
– И нашли меня.
В голове не укладывалось. Космос, звездные империи, папа, работающий на какие-то там внешние миры или границы… но внутри что-то подсказывало, что Александр не лжет. Не похож он был на человека, который живет в плену собственных фантазий. Да и я видела Землю, видела на экране и в глубине души сразу поняла, что происходит.
– Да, мы решили, что ты – отличный козырь в переговорах с Кнорингом. Я должен был забрать тебя с Земли и увезти туда, где никто нас не найдет. До тех пор, пока разработки не окажутся у императора.
– Должен был? – Я насторожилась. – Что изменилось?
Вместо ответа мужчина хмыкнул. Я едва различила, как он многозначительно повел в воздухе рукой, словно спрашивая «сама не видишь?».
– Кноринг и люди, на которых он работает, оказались куда сильнее, чем мы думали. Они взяли под контроль корабль и уже летят сюда.
Сердце пропустило удар.
– И что это значит?
– Я связался с твоим отцом, попытался уговорить его перейти на нашу сторону. Вернуть кораблю управление и сдаться императору. В обмен на его и твою жизни.
– А он?..
Что-то мне подсказывало, папа послал этого Александра очень далеко с его требованиями. Мы мало общались в последние годы, но я совершенно четко помнила, что отец порой был жестким и бескомпромиссным. Но мог ли он пожертвовать мной, чтобы спасти свою работу? Ох, хотелось бы думать, что нет, но так ли хорошо я знала человека, который вырастил меня? Ведь я даже не догадывалась, что за пределами Земли существует целый мир!
Бедные уфологи, их ведь все считают психами. Хоть бы кто намекнул, жалко же ребят.
– Кноринг отказался сотрудничать. Он надеялся, что спрятать тебя на дикой отсталой планете будет достаточно. Пришлось прибегнуть к крайней мере.
– Татуировке? Папа что, татуировкофоб?
– Это брачная… или, вернее будет сказать, связующая татуировка дгнарнов. Видишь ли, я не совсем человек. У меня есть некоторые особенности, в частности, мужчины моей расы не женятся. Вместо свадьбы у них существует ритуал привязывания к себе женщины. Ей делают татуировку чернилами на основе крови дгнарна. Татуировка создает связь… зависимость, если хочешь. Женщины у дгнарнов существуют на положении принадлежности. Татуировки заставляют их быть рядом с избранником и вызывают определенные чувства.
Я поняла, что сейчас упаду с кровати, потому что все это время я медленно, но верно отползала от Александра как можно дальше. Все, что он говорил, звучало бредом! Лютым, невероятным, немыслимым бредом шизофреника! Принадлежащие кому-то женщины… зависимость… И это Земля – отсталая планета?! Земля, с ее феминизмом и прочими толерантностями?
Нет, я, конечно, не одобряла некоторые современные тенденции вроде принятия душа раз в месяц или отказ от депиляции в знак борьбы за права женщин, но все равно искренне восхищалась правозащитными организациями, которые выступают против варварских обычаев и жестокого обращения с женщинами. Неправильно забивать камнями неверную жену, нельзя делать изгоев из вдов, чудовищно калечить девочек, чтобы они никогда не получали удовольствия в постели с мужчиной, но… но…
– Зачем?! – только и смогла выдохнуть я.
– Чтобы у твоего отца был стимул нам помочь. Если твоя жизнь будет зависеть от моей в самом прямом смысле этого слова, то Кнорингу придется сотрудничать. Он так тщательно тебя оберегал, что сомнений в отцовских чувствах нет. Ему понадобится время, чтобы вернуть мне управление и подумать, как выполнить мои требования, но он сделает все, чтобы тебя спасти.
– И если он это сделает, вы сведете татуировку?
На самом деле я уточнила это без особой надежды. Пока что ничего, кроме жжения в руке, я не чувствовала. Никакой зависимости, никакой связи.
– Нет, татуировку свести невозможно, вместе с краской в твоей крови препарат на основе крови дгнарна.
– И что мы будем с этим делать? То есть ладно, допустим, это вынужденная мера, но неужели вы вот так легко связываете себя с незнакомым человеком? Даже если я поверю во все это…
– Мне плевать, поверишь ты или нет, – отрезал Александр. – Факты таковы, что ничего уже не изменить. Благодари своего отца, я давал ему шанс обойтись малой кровью.
– Знаете, что мне это напоминает? Назло бабушке отморожу уши! Вот и вы назло моему отцу не придумали ничего лучше этой татуировки.
– Что ты предлагаешь делать? Умирать? Обеспечу тебе такую возможность чуть попозже. Если будешь слушаться, негативных последствий будет меньше.
– Что он делает? Мой отец. Что за оружие он разрабатывает?
– Ты действительно думаешь, что я тебе расскажу?
Я угрюмо залезла под одеяло. Не так-то просто это оказалось сделать с саднящей рукой, но в комнате, по ощущениям, стремительно падала температура. Тоже следствие отсутствия электричества?
– В твоих интересах помочь папочке принять верное решение. Когда появится управление, запишешь для него обращение…
– Пошел к черту! – рявкнула я.
– Мисс Кноринг…
– Направо шагом марш! Дверь с той стороны закрой!
– Ладно, – в голосе похитителя явственно прозвучала угроза. – Не хочешь по-хорошему, оставлю тебя тут подумать. Сама к вечеру прибежишь.
Послышались торопливые шаги, и когда я высунула нос из-под одеяла, в комнате уже никого не было. Так и не рассмотрела этого психа толком, только силуэт, и то издалека.
Что он имел в виду и куда я должна прибежать к вечеру?
Сон не шел, пульсирующая боль в руке напоминала о том, что это все не глюк, сгенерированный сознанием из обрывков воспоминаний о фантастических книгах и фильмах. Я прокручивала в голове все услышанное и раз за разом приходила к неутешительным выводам.
По всему выходило, что прав был именно Александр.
Во-первых, я никогда не знала маму и папа отказывался о ней говорить. Я думала, виной тому болезненный развод или ее ранняя смерть, но что, если она была так далеко, что у меня не было ни одного шанса с ней встретиться?
Во-вторых, я и папу-то, строго говоря, не видела толком. Он уехал работать, когда мне был всего год, и с тех пор высылал деньги на жизнь и подарки к праздникам. Мы довольно тепло общались по скайпу, но никогда не обсуждали его работу или прошлое. Он уклонялся от всех прямых вопросов и только отмахивался, говоря, что завод – скучное и грязное место.
Я часто думала, что раз уж он так тепло ко мне относится, дает деньги и живо интересуется моей жизнью, мог бы приехать на один из дней рождения. Да хоть просто погулять! Он выглядел искренне расстроенным, когда я звала его в гости, неизменно отвечал, что работает в закрытом городе и не скоро получит возможность путешествовать.
Что ж, если он работал на другой планете, это бы все объяснило. Кроме космического скайпа и звездно-голубиной почты, которая приносила чеки. Как он их высылать-то умудрялся?
Но на самом деле я имела серьезные подозрения, что, несмотря на теплые отношения, папа не пожертвует работой ради меня. Поэтому когда через некоторое время всю комнату вдруг залил яркий свет, я инстинктивно спрятала голову под одеяло, глаза от такого успели отвыкнуть.
Все пространство тут же наполнилось гулом, я ощутила легкую вибрацию. Экран, который я открыла уже знакомым касанием стены, продемонстрировал, как стремительно удаляется матушка-Земля. Мы сматывались.
Потом о себе напомнила татуировка, и я стрелой метнулась в ванную, к зеркалу. Без колебаний отодрала повязку и выругалась, очень громко и грязно. Захотелось, чтобы Александр услышал и непременно отнес на свой счет.
Касаться припухшей красной кожи я побоялась, но черные узоры, похожие на клубок змей, оценила в полной мере. Радовало лишь то (если в этой ситуации вообще что-то могло радовать), что татуировка не занимала половину руки. Если не удастся свести, буду носить рукава или перекрою какой-нибудь приличной картинкой.
Но если в наличии татуировки сомневаться не приходилось, то сказки про зависимость и прочий бред скорее всего были только сказками. Ничего особенного я не чувствовала. А несколько шариков с освежающим гелем успокоили раздраженную кожу вокруг «украшения». Саму татуировку мазать не рискнула.
Безделье растягивало минуты на часы, и вскоре я совсем потеряла чувство времени. Сидела на постели и смотрела на экран, где кроме черного бархата, усыпанного мигающими белыми точками, не было ровным счетом ничего. Мне снится это? Снится, как я лечу сквозь звезды? Если бы снилось, не болела бы так рука.
Что чувствует человек, на голову которого свалились такие новости? Растерянность, панику, недоверие, злость. Наверное, нормальный человек сейчас бился бы в истерике, требовал вернуться домой, а я словно попала в один из снов, где тяжело двигаться и даже с трудом получается открыть глаза. Какая-то полудрема.
«Наверное, упало давление», – подумала я, когда почувствовала легкую тошноту. Конечно, до этого момента я не испытывала проблем с давлением, но все когда-то бывает в первый раз, а кто вообще знает, как организм отреагирует на полет в космос? Люди ведь тренируются годами! А меня вытащили из уютной… э-э-э… ну, на самом деле оторвали от не очень уютного столба, но тем не менее.
Или, может, стоило плотнее поесть? Впрочем, вскоре я потеряла способность связно формулировать вопросы к судьбе.
Мне никак не удавалось выбраться из этого состояния полусна. Я отчаянно хотела провалиться в глубокое забытье, но не могла. Но и проснуться не выходило, тело налилось тяжестью. Плотная ткань одеяла неприятно царапала кожу. Ни разу не замечала, что хлопок такой отвратительно грубый. Долго ворочалась, но прохладные простыни только на пару мгновений облегчали состояние.
«Температура», – догадалась я и как-то обреченно вздохнула.
Температуры мне еще не хватало! Я застонала, свернувшись под одеялом калачиком. Жар усиливался, ноги на ощупь были ледяные, а морозило так, что в один момент я по-настоящему перепугалась.
Что Александр будет делать, если я серьезно заболею? Он вряд ли врач. Есть ли врач на корабле? А лекарства? А если у космической цивилизации нет лекарства от ветрянки? Я ведь вообще ничем не болела! Ни ветрянкой, ни краснухой, ни даже завалящим ОРВИ. Ни разу! Сильный организм, спорт, южный морской климат – папа всегда радовался, что я в отличие от сверстниц не болею. Но что, если ресурсы организма истощены?
Невыносимый болезненный спазм скрутил все тело. Я не могла понять характер боли, она напоминала неприятную ломоту после слишком интенсивной тренировки, но усиленную в десятки раз, смешанную с жаром и щедро приправленную жуткой чувствительностью, из-за которой казалось, что я лежу не на мягкой постели, а на раскаленных углях, перемешанных с иглами.
– Мне плохо, – простонала я без особой надежды.
Но вскоре в комнате послышались шаги.
Одеяло куда-то исчезло, но прикосновение прохлады совсем не принесло облегчения, я только сильнее задрожала. Щеки и лоб были уже просто раскаленными, а когда я в попытке унять слабую тошноту глубоко дышала ртом, казалось, что я нахожусь в очень сухой сауне.
Сердце скакало туда-сюда, пропускало удары, билось вообще непонятно как, и его совсем не волновало состояние хозяйки.
– Ну вот, – раздался чей-то голос, – упрямство до добра не доводит.
Сквозь пелену из слез я увидела, как ко мне тянется рука, и из последних сил попыталась отстраниться. Страшно было представить, какую боль может причинить касание, если обычная ткань, по ощущениям, оставляла кровавые ссадины.
Но когда прикосновение все же состоялось, я удивленно замерла. Там, где прохладные пальцы погладили плечо, боль ушла. Странное, незнакомое удовольствие прокатилось по телу, и жар будто стал слабее. Я удивленно приподняла голову.
– Что… что со мной?
– Не волнуйся. Я тебе помогу.
Разум кричал: нельзя! Но разве может разум противостоять инстинктивному желанию избавиться от боли? Меня подняли с постели, поставили на холодный пол, и каждое, даже сильное, прикосновение приносило облегчение. Казалось, даже просто стоять рядом, дышать одним воздухом стало проще, чем медленно умирать в одиночестве.
– Что вы со мной сделали?!
А он только бесстыдно меня рассматривал! Похоже, сознание ко мне возвращалось, потому что я вдруг поняла, что практически голая, охнула и отвернулась от него.
– С ума сошли! Уходите!
Ага, сейчас. В мгновение ока я оказалась спиной прижата к широкой и твердой мужской груди, а руки нахала сомкнулись у меня на животе.
– Не сопротивляйся, глупая, – прошептали мне на ухо.
Ну, я и сделала ровно наоборот. Брыкалась, как пациентка психушки. Рычала даже, кажется. Точно не уверена, от пережитого толком не отошла, но всю ярость, всю досаду и неуверенность выплеснула в этой схватке. Разомкнуть объятия не получилось ни на миг, но по комнате мы помотались знатно и я наверняка доставила много неприятных минут похитителю. Так много, что в один момент он просто не выдержал:
– Ну все, все! Хорошо повоевала. А в этот момент нужно перестать сопротивляться и с готовностью броситься в объятия властного героя!
Этот тон, с издевочкой, с усмешкой и нарочитой небрежностью, выбесил куда сильнее болезненных спазмов и жара. Сама не знаю, откуда взялись силы, да и как вообще такая мысль пришла в голову, но я дернула затылком и, судя по хрусту, хорошо так приложила Александра по лицу.
Меня тут же выпустили, и раздалась ругань. Но смотреть, по какому месту я там попала, не стала, а юркнула быстро под одеяло и там съежилась в надежде согреться.
– Тебе самой-то не больно?! – рявкнул мужчина, прижимая руку к лицу. – Ты мне нос разбила!
– А ты что пытался сделать? – хриплым голосом спросила я.
– Да я помочь тебе хотел! Это последствия татуировки. Твой организм ищет дозу, а доза – это я.
– Ты?
– Я!
– Тебя надо сожрать?
Мне показалось, или он опасливо на меня покосился и чуть было не отступил на шажок назад?
– Нет. Со мной надо заняться сексом.
– Ну вот кому надо, пусть тот и займется.
– Хорошо, страдай дальше, моя совесть чиста. Захочешь пообщаться, подай знак.
– Средний палец покажу.
– Невоспитанная девчонка!
– Маньяк! Наркоман!
– Я? Позволь тебе напомнить, что это ты теперь зависима, а вот мне ничего не помешает выкинуть тебя в ближайшем космопорте. Только, милая моя, без моей помощи ты недолго сможешь выдерживать связь.
– Значит, помру всем назло. Папа узнает и напустит на тебя свою боевую кофеварку!
Мы, очевидно, зашли в тупик. Сложно поддерживать долгий разговор в таком ключе, не скатываясь в прямые оскорбления. Поэтому Александр настойчиво пытался испепелить меня взглядом, а я, пользуясь временной передышкой и немного спавшим жаром, рассматривала похитителя.
Ничего особенного в общем-то. То есть, конечно, экземпляр, несмотря на отвратный характер и совершенно явный сволочизм, обладал незаурядной внешностью и крайне внушительным сложением, но даже грустно сделалось: впервые вижу инопланетянина, а у него ни рогов, ни хвоста, ни даже третьей груди, как в фильме. Только светлые, коротко остриженные волосы, правильные, хоть и немного грубоватые, черты лица и шрам на левой щеке. Может, со мной злую шутку сыграли накопленные впечатления, но внешность Александра излучала какую-то… не агрессию, а жесткость. Или жестокость. Если бы он был актером, ему непременно давали бы роли самых отпетых злодеев.
– Что? – спросил он и прищурился.
– Ищу признаки внеземных цивилизаций, – призналась я.
Вместо очередной колкости мужчина вдруг начал расстегивать куртку.
– Э, не-не, внушительным признаком хвастаться не надо!
Мне подарили очередной недовольный взгляд.
Потом он снял куртку, и я малость обалдела. Хотя нет… не малость, я просто лишилась дара речи, потому что на руках у него были (Росли? Торчали?) длинные, черные и крайне острые шипы.
Я инстинктивно потянулась пощупать, проверить, не разыгрывает ли он меня, но Александр остановил коротким жестом.
– Они ядовитые. Не трогай.
Я снова вспомнила, что не совсем одета, и благоразумно осталась под одеялом. Меж тем похититель кивнул на столик, где я только сейчас заметила две кучки вещей:
– Это одежда. Домашняя и на улицу.
Кивнула, но с места не сдвинулась. Потом посмотрю, без любопытных и наглых глаз.
– А это, – Александр поставил рядом с одеждой бумажный пакет, – на случай, если тебе захочется есть посреди ночи. Я не буду бегать по первому твоему зову, у меня есть дела. И еще кое-что.
Он протянул мне небольшую, размером со спичечный коробок, пластиковую баночку.
– Это чтобы засыпать. Татуировка не даст тебе толком спать, поэтому можешь принимать их. Но это очень сильное средство, и постарайся пить его не чаще раза в сутки.
– Какая забота, – язвительно прокомментировала я.
– Бриллиана, – с тяжелым вздохом Александр опустился на краешек кровати, – давай начистоту. Единственное, что для меня важно, единственное, что имеет смысл, – выполнить задание и заставить твоего отца сотрудничать. И мне абсолютно не важно, как это задание кончится для тебя. Как не важно то, какие мучения ты будешь испытывать, не имея возможности справиться с зависимостью. У тебя три варианта развития событий. Или ты продолжаешь вести себя как капризная маленькая девочка, и тебе будет очень плохо. Или ты сотрудничаешь, и я постараюсь максимально избавить тебя от неприятных ощущений.
– А третий?
– От третьего ты уже отказалась. Хотя у тебя всегда есть возможность стать моей любовницей, и проблем не будет вообще.
– Ну да, как будто быть чьей-то любовницей не проблема само по себе.
– Как знаешь. Я не гувернантка, чтобы тебя уговаривать. Делай свой выбор сама.
С этими словами он направился к выходу. Я не удержалась и бросила ему в спину вопрос:
– Куда мы летим?
Думала, не ответит, но в этот раз судьба оказалась щедра на информацию.
– Нам надо сбить хвост, поэтому до конечной точки будем добираться через дикие миры. Долетим до какой-нибудь планеты, сядем там и переждем пару дней, потом еще один такой же бросок.
– Дикие миры? – не поняла я.
Но Александр уже ушел, оставив меня наедине с вопросами.
* * *
Один-один. Кноринг использовал разработки, чтобы перехватить управление кораблем и спасти дочь, а он, Александр, использовал его дочь, чтобы вернуть корабль себе. Пока счет равный, но вскоре им на хвост упадет парочка охотников за головами. До расчетного времени встречи оставалось не так уж много. Сутки, может. Как раз достаточно, чтобы связаться с Канопусом и прыгнуть в ближайший дикий мир, запутывая следы.
Александр задумчиво смотрел на экран, где в режиме ожидания вызова сиял герб Канопуса.
– Слава богу! – на экране вдруг появилась светловолосая женщина. – Я думала, что-то случилось!
– Ваше Величество. – Он наклонил голову.
Императрица улыбнулась и с облегчением покачала головой. Воспользовавшись случаем, массивная тиара тут же свалилась на пол.
– А, плевать, – отмахнулась женщина. – Что там у тебя? Скоро ты вернешься?
– Мм… возникли некоторые проблемы, придется лететь вкруговую через пару систем.
– Что за проблемы? – спросила императрица.
– Я работаю над их решением.
– Эти проблемы умеют разговаривать?
– Пока что они только матерятся.
– Но ты над ними работаешь?
– В поте лица.
– Это катастрофа. Галактике приходит конец.
Александр усмехнулся:
– Все шутите.
– Хватит. Рассказывай, что там у тебя случилось и к чему мне готовить отца.
«К тому, что или он скоро станет дедушкой, или не станет дедушкой никогда, если только не доживет до сестричкиных детей», – подумалось ему.
– Ты интересуешься как мать или как императрица?
Она задумалась. Или сделала вид, что задумалась.
– А что расстроит меня меньше?
Тут он лукавить не стал:
– Если я промолчу.
– Так. Давай по порядку обе версии.
– Я нашел девчонку, забрал ее, но Кноринг каким-то образом узнал раньше, чем мы надеялись. Он перехватил управление кораблем.
– Как? – удивилась Паулина.
– Понятия не имею. Вероятно, одна из разработок. Питания не было, управления не было, к нам наверняка летели охотники из внешних границ.
– И ты…
– Я решил пригрозить Брайану, что помучаю его дочурку, если он не вернет мне корабль и не встретится с императором.
– Он согласился? Ты же не тронул Бриллиану?
– Ну… технически – нет.
– Александр! – Женщина тряхнула головой. – Да говори уже как есть!
– Я сделал ей татуировку.
Совсем не по-императорски мать открыла рот. Ее лицо выражало крайнюю степень недоверия.
– Ты сделал ей татуировку?
– Ну да, а что еще было делать? Брайан хорошо знает, чем эта татуировка грозит его дочери, поэтому он вернул мне корабль. И я надеюсь, выйдет с вами на связь.
Он замолчал, и Паулина тоже не торопилась нарушать эту тишину. Она пыталась справиться с новостью, а еще, похоже, никак не могла решить, какой вопрос задавать вперед. Мать в ней боролась с императрицей.
– Что с девушкой?
– Спит. Я дал ей снотворное. Ругается, дерется, разбила мне нос.
– О звезды… На нее подействовала татуировка?
– Физически – да, она связана со мной. А вот психологически… ну, в общем, сама видишь.
– Я не знаю, что сказать. Ты мой сын, конечно, но сейчас я очень сочувствую бедной девочке. В таком случае ты должен вернуться на Канопус.
– Я думал, Бриллиану Кноринг нужно спрятать, – нахмурился Александр.
Ему не нравились изменения планов. Не нравилась идея везти Бриллиану в столицу.
– Ты принц, Александр! – воскликнула Паулина. – Не забывай об этом. Пока еще ты принц.
– До того, как Адриана повзрослеет, – напомнил он.
– Это случится не скоро. Пока что ты – наследник, а раз девушка фактически твоя жена, я хочу ее увидеть. Прилетайте на Канопус как можно скорее. Разумеется, безопасным маршрутом. И… желательно пока без детей!
– Это приказ императрицы или просьба матери?
– Это угроза жены твоего отца! Он нас обоих закопает в дворцовом саду.
– Ладно, ждите сообщений Кноринга. Я уверен, что он согласится сотрудничать. Мы долетим до Канопуса в три прыжка, через дикие миры. Туда охотники не сунутся, по крайней мере быстро. Успеем улизнуть.
– Дикие миры? – Паулина покачала головой. – Это опасно!
– Нет, если ты передашь мне все, что вам о них известно. Я построю маршрут, назову координаты планет, а ты достанешь из базы концепции информацию.
Некоторое время они молчали. Императрица внимательно рассматривала сына, Александр мрачно думал, что успокаивать мать было куда проще, чем реализовывать этот план в реальности. Дикие миры не просто так получили свое название.
– Хорошо, я жду координаты, – наконец вздохнула Паулина. – Постарайся выжить. И еще… Александр, будь человечнее. Я знаю, что на это ты еще способен.
Способен? Он долго всматривался в темный безжизненный экран. Способен ли он проникнуться сочувствием? Способен ли защитить Бриллиану Кноринг не по приказу императора, а по собственному, внутреннему, побуждению?
Он в это не верил. Александр не желал ей зла, но теперь невольно думал: почему она? По какой причине именно Бриллиана выдержала татуировку и теперь оказалась способна родить его ребенка?
Вселенная как следует поиздевалась над дгнарнами, сначала уничтожив их мир, оставив крохи от некогда великой цивилизации, а теперь еще и чинила препятствия, не давая возможности обзавестись наследником. Только татуировка могла дать избраннице возможность выносить и родить ребенка, но с куда большей вероятностью эта татуировка могла убить.
Долгое время он думал, что никогда не решится больше рискнуть, даже не задумается о том, чтобы вновь вывести узоры на нежной девичьей коже. И теперь оказался совершенно не готов к тому, как все повернулось с дочерью Брайана.
Повинуясь мимолетному желанию, Александр включил трансляцию из ее каюты. Очевидно, Бриллиана приняла таблетку, потому что спала спокойно и глубоко. Медицинская система не видела отклонений в жизненно важных показателях. Абсолютно здоровая девушка. Готовая стать матерью парочки принцев или принцесс, но совершенно этого не желающая.
«Что ж, – подумал он. – Вполне справедливо».
