Ольга Назарова
По эту сторону. Гости в доме с секретом
Глава 7. Песцовая проблема
Ну, разумеется, Крылана не удержалась – небо было абсолютно ясным, над городом переливалось зеленоватыми полотнищами северное сияние, как тут не расправить крылья?
«И ветра никакого пока нет… Я чуточку!» – решила она.
Пока Таня сидела в интернете, разыскивая информацию о местных песцах, Крылана отправилась «пройтись». Ушла, правда, недалеко – в первом же безлюдном снежном закутке из-за сугробов значительно выше человеческого роста вылетела чёрная как уголь птица.
То, что Соколовский про ветра говорил чистую и истинную правду, Крылана поняла довольно быстро – внезапно, без предупреждения, без каких-то хотя бы малейших признаков налетел ветер, подхватил, не давая опуститься на землю, закружил, понёс вверх, а потом прочь.
«Не справлюсь! – сообразила Крылана. – Веса не хватит!»
Конечно, в ветреные порывы она уже попадала, было дело. Тогда и не пугалась особо – что за беда. Куда бы её ни унесло, домой-то она точно доберётся.
«Это дома… но точно не тут! – испугалась она. – Унесёт в тундру, замёрзну!»
К счастью, в ветреном мельтешении она сумела рассмотреть, что внизу какой-то пустырь, домов рядом нет, зато снега навалено много, вот и решилась – развернулась, резко нырнула вниз, уходя от очередного порыва, ухнула в снег, завязнув там.
Выбиралась уже в людском обличье, едва-едва справилась. Да и не совсем самостоятельно – помогли парень и девушка, куда-то спешащие по ближайшей снежной тропе.
– И как вас в эти заносы угораздило попасть? – ахала девушка. – Вы же там совсем завязли.
– Да как-то ветром унесло… – расплывчато объяснила Крылана.
– Ой, у нас бывает! Хорошо, что мы шли, а то выбраться тяжело было бы.
В гостиницу Крылана добралась на такси и тут же нырнула в ванную – отогреваться и приводить в себя в порядок. А ещё размышлять о том, что во́ронам жить в таких условиях крайне непросто.
«И уж если кто-то из наших тут живёт, то это герои какие-то!» – глубокомысленный вывод в горячей воде и со звуковым содержанием в виде собственных мерно постукивающих зубов запомнился просто-таки накрепко!
Других последствий Крыланина опрометчивость не имела, так что на следующее, тёмное, морозное и ветреное, утро вся компания отправилась во владения песцов. За ними заехал говорливый светловолосый паренёк в распахнутой на груди дублёнке, отчего Таня немедленно замёрзла и нырнула в машину гораздо быстрее, чем собиралась, а Крылана, припомнив вчерашние свои приключения, торопливо последовала за ней.
– Оно понятно – песцы особо не мёрзнут, но зачем так людей-то пугать, а? – мрачно прошептала Крылана Тане на ухо, пока Соколовский о чём-то беседовал с водителем у машины.
– Ээээ? Это северный лис? – Таня кивнула на паренька.
– Он самый, – подтвердила Крылана.
Таня только вздохнула тихонько – интересно, сможет она когда-нибудь сама различать, кто есть кто?
«А то так теперь и ходи, думай… Вот познакомишься с кем-нибудь, а этот кто-нибудь на пол – бах! – а потом с пола встал уже каким-нибудь лисом или песцом, а то и ужиком двухметровеньким».
Тут она вспомнила про Шушану и Врана и успокоилась – вот уж кто-кто, а они не позволят ей ошибиться!
Паренёк, от которого Таню так и бросало в дрожь, стоило только посмотреть на его легкомысленно расстёгнутую верхнюю одежду, подождал, пока в машину усядется Соколовский, с наслаждением вдохнул прохладный ветерок, мило несущий с собой все тридцать пять градусов бодрящего морозца, и занял водительское сиденье.
– Здрасьте! Меня Илья зовут. Нет, так-то, конечно, Йарх.
Таня сосредоточенно кивнула, стараясь запомнить это имя, а Илья рассмеялся.
– Вы не пугайтесь, если сложно запомнить, зовите Ильёй. А Йарх – это потому, что я маленьким так лаял. Громко получалось, вот и прозвали…
Он белозубо улыбнулся Тане, кивнул Крылане, чуть прищурившись, а потом спросил у неё:
– А вы в гости к своим?
– Нет… я с Татьяной. А что? Тут есть такие, как я?
– Есть. Несколько. Я подумал, может, это ваша родня.
Крылана невольно поёжилась, припомнив вчерашний полёт, покосилась на Соколовского и подумала, знал ли он об этом, а если знал, то почему не сказал?
Ехали недолго – всего-то на самую окраину Норильска. Остановились у каких-то гаражей, напоминающих норы в снежных откосах, подъехали к самому крайнему, отделённому от остальных высоченной снежной стеной.
– Хорошо придумано, да? Прям ширмочка! – похвастался Йарх. – Это я вчера «случайно» уронил с крыши пласт снега, и мы полночи устраивали эту загородку, чтобы вам можно было незаметно осмотреть брата.
Таня поймала в зеркале заднего вида его посерьёзневший взгляд и спросила:
– А что с ним?
– Ухо… подрался кое с кем, тот его за ухо прихватил, за основание. Так-то вроде всё нормально, но в ухе зудело, вот он и тряс головой. Тряс-тряс, тряс-тряс – и натряс! Да вы сейчас сами увидите.
– А может, в людском виде лучше было бы к врачу сходить? – несмело предположила Таня, которая уже догадалась, что сейчас увидит.
– Так в людском-то у него практически ничего и нет. А вот в истинном… ой, жутко. И раздражает ужасно – ухо-то большое, перевешивает, мешает, и не слышит он им как положено – оно же повисло. Вы представляете себе северного лиса с распухшим висячим ухом? Это караул! А потом… когда мы в тундру уходим, с таким ухом там не выжить.
Таня не стала интересоваться, зачем именно им в тундру. Во-первых, это невежливо, а она давно и прочно уяснила для себя, что её любопытство заточено только на проблеме, которая возникла у конкретного животного, а вовсе не на его хозяевах, их образе жизни, достатке и прочих вещах. А во-вторых, потому что увидела собственно песцов…
Из приоткрытой двери гаража вышли трое – белые, с изумительно пушистыми шубками, внимательными глазами и широкими лапами. Они осмотрели машину, коротко тявкнули, и Таня узрела своего пациента.
– Ой… дааа… – тихо выдохнула Крылана. – Бедный!
– Ага… ужасно неприятно, – согласился с ней Йарх.
Таня оглянулась на него, и Йарх сообразил:
– Вийс, иди сюда, чего ты там тормозишь? – окликнул он брата. – Его Васькой зовут, а по-нашему Вийс, – пояснил он Татьяне.
Татьяна вежливо поздоровалась со всеми присутствующими, старательно напоминая себе, что в другое время могла бы их от людей и не отличить, а потом присела на корточки около пострадавшего северного лиса.
– Да, отогематома, то есть гематома на ухе, – она внимательно осмотрела пациента, а потом уточнила у него: – Можно прикоснуться?
Песец горестно вздохнул, почесал повреждённое ухо и кивнул.
– Сколько дней назад это произошло? – спросила она у Йарха.
– Пять.
На ощупь правое ухо песца было горячее, по краям гематома начала уплотняться.
– Вийс, я хотела бы с вами поговорить…
– Да без проблем, – распорядился Илья-Йарх. – Васька, чего ты смущаешься, Тявин же сказал, что она всё знает и понимает, да и потом, посмотри, с кем она приехала!
Таня очень постаралась не оборачиваться на начальство, прямо-таки запретила себе это делать, и сосредоточенно рассматривала здоровенный снежный откос «ширмочки», устроенной для осмотра пострадавшего. А он отошёл в сторонку, тоскливо потряс головой, упал на утоптанный снег и…
И перед Таней поднимался со снега уже почти полностью идентичный близнец Йарха, разве что глаза были потемнее и брови пошире.
В людском виде на его правом ухе была небольшая гематомка из тех, которые не доставляют пострадавшим ни малейшего беспокойства, разве что остаются под кожей тёмным пятном, пока не рассосутся полностью.
– Да… в таком виде и лечить-то нечего, – кивнула Таня. – А вот в том…
– Это вообще лечится? – голос у Вийса был откровенно испуганный. – Невыносимо неприятно! И болит, и словно на ухо кто-то гирю повесил!
– Лечится, конечно… но…
– Что «но»?
– Понимаете, я могу сейчас дать наркоз, вскрыть полость, почистить её, зашить, но кровь и лимфа снова будут скапливаться и распирать ухо. Надо будет ставить дренаж, само ухо плотно сшивать, а на вас, извините, придётся воротник надеть… чтобы ухо не расчёсывали. А то машинально лапой потянетесь и раздерёте швы. А самое неприятное, так это то, что кому-то надо будет всё это обрабатывать. Кто сможет этим заняться?
Песцы переглянулись, один из них что-то тявкнул Йарху, и тот перевёл:
– А сложность только в том, что ухо будет медленно заживать?
– Да, конечно.
– Ааа, ну, тогда это не проблема! У нас очень высокая скорость регенерации, – пояснил он. – Вы, главное, Вийсу ухо вскройте, почистите и соедините шкурку на ухе так, как она должна быть. Ну и придержите чуточку, а оно само схватится.
Вийс молча и понуро кивал головой. Он явно побледнел и выглядел откровенно испуганным.
Предложенный метод лечения Таню несколько смутил, но она уже видела, как стремительно, практически у неё под руками заживали глубокие язвы на головах оленей.
– Ну хорошо, давайте попробуем. Так… Вийс, а куда это вы?
– Это… я немного пройдусь и… того… вернусь! Вы готовьте всё, а я сейчас, – отскочивший от Тани молодой человек умчался за угол гаража белоснежной северной лисой, и Таня с трудом сдержала нервный смешок – как-то очень уж креативно вели себя её новые пациенты.
«А с другой стороны, ну сидела бы я в клинике, общалась бы с людьми, которые подчас даже не понимают, а зачем они животных-то заводили? – невольно вспомнилась "милейшая и позитивнейшая" особа. – Противнейшая озноба! – окрестила её про себя Татьяна. – Надеюсь, больше я её не увижу».
Наверное, не стоило этого желать в плотном окружении таких неоднозначных зверей, как северные лисы…
Вийс не возвращался как-то долговато, и Йарх поспешил за братом, через несколько минут вернувшись с ним под мышкой.
– Боится… – исчерпывающе объяснил он собравшимся, опуская Вийса на стол, приготовленный в гараже для операции.
Песцы возмущённо загалдели, а Таня, порадовавшись, что пациент в привычной для неё животной форме, обратилась к пострадавшему:
– Вы не волнуйтесь, пожалуйста, ничего страшного или болезненного не будет, я просто переживала за дальнейшую обработку, а с вашим-то свойством к регенерации тканей это и вовсе ерунда.
Голос обволакивал сознание пациента, успокаивал, вытягивал из ожидания чего-то неизвестного и явно жуткого, а когда к голосу прибавилась рука, привычно наглаживающая холку и спину, Вийс и вовсе расслабился.
– Нет, ну вы ж гляньте на этого жулика! Даже спину подставлял… – тихонько рассмеялся Йарх, когда брат после укола «клюнул» носом вниз, был профессионально подхвачен Таней и уложен на бок, больным ухом вверх.
Пальцы немели, несмотря на мощные обогреватели, включенные в гараже, но Таня справилась – всё сделала очень быстро и аккуратно, да ещё постаралась не сильно выпачкать белоснежную шкурку, пружинящую у неё под рукой.
– Невероятно! – выдохнула она, когда прямо под пальцами начали срастаться ткани повреждённого уха. – Просто невероятно!
Не потребовалось ничего зашивать, ставить дренаж, изводить пациента его промыванием и обработкой шва. К моменту, когда Вийс начал просыпаться, его ухо было практически здоровым, только тонкий след от разреза, похожий на глубокую царапинку, украшал его внутреннюю поверхность. Даже обритая для операции шёрстка уже начала отрастать.
Вийс приоткрыл глаза, попытался приподняться, заперебирав лапами, и Таня спустила его на пол гаража, аккуратно придерживая.
– Всё хорошо! Я уже закончила, ваше ухо здорово!
Песец помотал головой, осторожно пошевелил ухом, а потом радостно тявкнул что-то жизнеутверждающее. Правда, помчаться со всех лап наружу у него не вышло – голова пока сильно кружилась, но после омерзительного ощущения «гири на ухе» и опасения, что это теперь так всегда и будет, на такую ерунду, право же, можно было и внимания не обращать!
Благодарили Таню с такой интенсивностью, что у неё возникло ощущение, что вокруг штук двести тявкающих песцов.
Правда, она старательно улыбалась и кивала, прощаясь с семейством северных лис и усаживаясь в машину.
– Ну вы нас и выручили! – радовался Йарх. – Мы-то уж думали, что всё… брат так и будет ходить. Хорошо, что нам по-родственному новости рассказали. Тявин – двоюродный брат моей троюродной невестки, – пояснил он Тане. И она тут же вспомнила, что вообще-то чернобурки с песцами очень даже могут стать парой, и лисята появляются на диво интересных окрасов и называются лисопёс, лисопесец или блюфрост.
Он вёл машину, весело болтал, а потом покосился на Крылану.
– Не хотите к во́ронам заехать?
– Нет, зачем? Без приглашения в гости не летают! Тем более к незнакомым! – она пожала плечами.
После многочисленных благодарностей Йарха Таня с Крыланой и Соколовский ушли в гостиницу, а их провожатый чуть помедлил.
«Ну-ну… – хмыкнул Йарх, глядя вслед интересной компании. – Нахватаются у людей всякого странного! Нас и так-то немного, чтобы ещё морды вверх задирать! В смысле, клювы…»
Он пожал плечами и повернул в сторону, где жило семейство воронов. Ну а что? На севере принято помогать друг другу!
Крылана в аэропорту явственно ощущала на себе чей-то взгляд, несколько раз оборачивалась, пытаясь понять, откуда на неё смотрят, но так и не поняла… Впрочем, в Шереметьево это ощущение вернулось.
«Странно как-то… – подумала она. – Раньше мне ничего такого не мерещилось! Ну ладно, если бы кто-то из пассажиров пялился, то это и в салоне было бы, но так…»
Впрочем, скоро она об этом и думать перестала – и так хватало забот.
Таня вернулась к работе в клинике, и вот она-то как раз припомнила свою мысль о «противнейшей ознобе», которую мечтала больше никогда не встретить. Ну, по крайней мере, с животными!
– Здравствуйте! – широко и явно очень-преочень позитивно улыбнулась ей «озноба» от дверей кабинета. – А я опять к вам! Посмотрите, какую прелесть мы купили!
Таня посмотрела и на миг прикрыла глаза – в прозрачной пластмассовой переноске было животное, которое она точно не ожидала узреть у этой особы.
Глава 8. Замечательный и уникальный зверь
В прозрачной пластиковой приличных размеров переносочке сидел зверь, которого Таня вообще не ожидала увидеть в качестве домашнего питомца.
– Замечательный, да? Такой красивый! И какой интересный окрас! Я такого даже не видела. Пузико чёрное, щёчки беленькие, мордашечка расписная! – сюсюкала клиентка. – Прелесть, чудо! А какой крупный! Я никогда не видела таких огромных!
– Да, красивый, – сдержанно отреагировала Таня. – И большой.
– Замечательный, уникальный! – с гордостью заявили ей.
Таня не спорила…
– Только вот, понимаете… – клиентка замялась. – Он такой… такой свирепый!
– Само собой, – кивнула Татьяна. – Это же карбыш.
– Нет, это хомяк! – уверенно заявила клиентка, снисходительно поглядывая на Татьяну. – Просто такая редкая порода! Вы, наверное, не в курсе…
– Это очень распространённая порода, то есть вид, – вздохнула Таня. – Называется карбыш, или полевой хомяк. Они действительно крупные, до сорока сантиметров, весят грамм семьсот, только вот приручаются крайне редко! А если говорить об их обычном характере, то это скорее агрессор, а не домашний зверёк.
– Да что вы такое говорите! – возмутилась любительница тотального позитива. – Мне его продали как редкую, редчайшую породу!
– Это бывает, – посочувствовала Таня и покосилась на переноску.
Хомяк уселся в ней на задние лапы, умылся, видимо, освежаясь после поездки и тряски, а потом с непередаваемым презрением уставился на свою хозяйку.
– Да вы просто ничего не понимаете! Вы не специалистка! – выпалила позитивная особа, оскорблённая подозрением о том, что она могла быть одурачена! – Вот та женщина, которая мне его продала, – чудесная, очень вежливая, очень знающая!
– Так зачем же вы ко мне пришли? – Таня одним вопросом запросто остановила поток возмущения.
– Ээээ, она трубку не берёт. Наверное, куда-то уехала и там связи нет! – заявила клиентка.
– Ну, прекрасно, дождётесь, когда она приедет, и всё спросите, – миролюбиво предложила Таня.
– Понимаете… он так кусается, что я его уже не могу воспринимать как питомца, подходящего для нашей семьи! – призналась клиентка. – Он так прыгает… как… как мячик и всё-всё грызёт.
– Вы его что, выпускали? – изумилась Таня.
– Нет, мы хотели, чтобы он сначала к нам привык, но он открывает все клетки. В первой он просто перекусил прутики… Во второй их разогнул, а третьей – открыл дверцу, муж её укрепил, но хомяк опять её открыл, и опять, и опять… Короче, это ужас какой-то. Он выбирается из клетки, идёт на кухню, открывает все шкафы и… – тут она понизила голос, – и даже холодильник! Честное слово!
Таня про холодильник не поверила, но говорить ничего не стала – клиентка переживала, хомяк сидел на упитанных окорочках, почёсывал чёрное округлое пузо и явно ухмылялся.
– А ещё он так вопит, когда мы приходим на шум и его застаём на кухне! Но самое что интересное, что продуктов мы потом в холодильнике не находим! Непонятно… он же не может всё съесть! А потом он орёт на нас, начинает прыгать в нашу сторону, уходит к себе в клетку и двери за собой закрывает! Может, ему какое-то успокоительное дать?
Таня вздохнула, включила монитор компьютера, набрала в поисковике «карбыш» и повернула монитор к клиентке. На экране хомяк активно налетал на любопытствующего спаниеля. Конечно, поведение владельцев этого самого спаниеля вызывало массу вопросов – почему не отозвать собаку, зачем нервировать хомяка, что они будут делать, если собака его схватит – ведь с ними дети, и что они будут делать, если хомяк сильно укусит собаку, а ведь он может.
Но в данный момент Таню интересовало не поведение хозяев пса, а неожиданно мощные прыжки карбыша на собаку и его активное верещание.
Клиентка уставилась на экран, потом перевела взгляд на переносочку – у хомяка явно был вид из серии: «Что, съела?»
– Ой, так он что? Просто дикий? Он обычный? Самый обыкновенный местный хомяк? И нас ОБМАНУЛИ?
– Выходит, так, – кивнула Таня. – Они бывают двух расцветок – такие, как ваш, и бурые. Но все со сложным характером.
Тане показалось, что хомяк довольно кивает головой в такт её словам, но она решила, что ей померещилось…
А клиентка уставилась на Таню, словно это та была виновата в появлении у неё такого неправильного зверя, и заявила:
– И что? Что мне теперь с ним делать? Раз эта паразитка меня обманула и трубку не берёт, то деньги за него не вернёт и его обратно не возьмёт! Так куда его? Выпустить в это… как его… в поле? Раз он полевой хомяк!
– Нельзя, – покачала головой Таня. – Зима уже, ему без норы и запасов не выжить!
Хомяк прижал к груди лапы и покачал головой. Таня уже была уверена в том, что животинка реагирует как-то забавно. Слишком уж забавно для простого совпадения.
– Да он же всё грызёт и продукты ворует, кусается и орёт! – вспылила клиентка. – Какая мне разница, есть у него нора или нет, если он не домашний?
Тане очень хотелось уточнить, помешало ли ей избавиться от котёнка и щенка то, что они однозначно были домашние? И кто именно заставлял даму брать животное, ничего про него не уточнив? Интернет-то у неё есть. Взяла бы да и посмотрела, какие бывают хомяки!
– И что вы предлагаете? – продолжала возмущаться дама, над которой просто-таки со свистом испарялся плотный слой скопленного позитива. – Мне это безобразие продолжать держать дома?
Она ткнула пальцем в хомяка, а тот в ответ пронзительно заверещал, изумительно точно воспроизводя её же интонации.
– Ах ты гадость! Ты на меня ещё и орёшь? – взвизгнула клиентка, и в кабинет к Тане заглянул директор клиники.
– Танечка, у вас всё в порядке? – осведомился он.
– Да, всё хорошо, просто хомяк возмущается, – пояснила Таня.
Иван Степанович продвинулся чуть дальше в кабинет и заглянул в переноску:
– А! Карбыш? Интересный выбор питомца. Я видел, как их приручают, но это редко бывает, – покивал головой директор.
– Да это не хомяк возмущается, а я! Я возмущаюсь! Мне эта ваша ветеринарша говорит, – тут дама потыкала пальцем в сторону Тани и продолжила, – что его сейчас в поле выпускать нельзя! А я не хочу его держать!
– Так он же в поле сейчас погибнет! – развёл руками директор.
– И вы туда же? Вот сами тогда с ним и разбирайтесь!
Промчавшаяся мимо Ивана Степановича фурия, которая как-то позабыла о своём вселенском позитиве, побеждённом обычным полевым хомяком, гордо вынесла себя из ветклиники и с силой хлопнула за собой дверью, отряхнув прах этого места со своих ног.
А Таня и Иван Степанович переглянулись и посмотрели на хомяка. Тот сидел совершенно безмятежно и выглядел на диво невинно.
– Вот так клиентка… – вздохнул директор. – Танечка, пусть он пока у тебя посидит, вечером подумаем, куда его.
Стоило начальству отойти подальше, а Тане снять увесистую переноску со стола и переставить на подоконник, как ей пришлось протереть глаза – в переноске раньше был только сам хомяк и несколько кусков бумажного полотенца, а сейчас…
– Погоди-ка… откуда там у тебя морковка… да ещё такая огромная? А сидишь ты на чём? В переноске точно не было половины батона!
– Тань, ты не волнуйся, это не просто так хомяк… – голосок Шушаны, раздавшийся из ближайшего угла, Таню морально поддержал.
– Это наш дальний-предальний родственник. Дальний, но тоже талантливый! Мы – но́руши – умеем пространством вокруг управлять, а он – пространством внутри!
– Ээээ? – Таня непроизвольно уставилась на обширное чёрное брюшко.
– Нет, защёчным, – хихикнула норушь. – А ещё они могут вскрыть всё что угодно. От холодильника до сейфа, и унести всё, что там было, у себя в мешках, которые расширяются сколько угодно, но без особой прибавки снаружи. Нет, ты глянь, он и куриную ножку уволок у этой позитивистной особы.
Хомяк с отварной куриной ногой в лапах Таню смутил, но как-то уже не сильно. Ну а что? После общения с подобной дамой вполне понятен всплеск аппетита.
Некоторые сомнения вызвало меню, но Таня вспомнила, что карбыши вообще-то даже кролика зажевать могут, если очень захотят, так что ему та куриная нога?
– Получается, что даму-то не обманули! – уверенно заключила она, глядя на трапезу зверька. – Он действительно уникальный.
Хомяк что-то выразительно заскрипел, отгрызая приличный кусок от здоровенной морковины, потом помахал лапой на Таню.
– Да, она со мной, – важно покивала норушь и пояснила Тане: – По-людски он не говорит, но всё понимает.
Хомяк догрыз морковку, с сожалением осмотрел остатки куриной ноги, облизал лапы, а потом одним пинком правой задней лапы распахнул крышку переноски и ловко выбрался наружу, подтянувшись на передних лапах через край.
– О как… – сформулировала Таня этот демарш.
– Ну, родственный же хомяк, сама понимаешь! – снисходительно отозвалась норушь.
Хомяк снова что-то заскрипел, норушь покивала головой, щедро махнув лапой в сторону дома, и пояснила Тане:
– Я его к себе приглашу, ну, то есть к нам. Это очень полезный зверь!
Таня хотела было вежливо уточнить, чем именно, как-то её сомнения брали, но норушь с хомяком насторожились, и последний шустро метнулся обратно в переноску.
– Тань… я вот чего. Позвонил я своим знакомым, которые редких грызунов держат, но они карбыша не хотят, – расстроенно проговорил директор, заглядывая в Танин кабинет.
– Ну и ладно. Я его себе возьму, – успокоила ответственное начальство Татьяна.
– Да ладно! Уверена? Ну, смотри… они непростые вообще-то. Это… тигры российских полей!
Хомяк в переноске отчётливо хрюкнул, и Иван Степанович с сомнением покосился на него. Почему-то пожелал Тане удачи и ушёл, плотно закрыв за собой дверь.
Норушь вынырнула из-за шкафа.
– Ходят тут всякие, – немного ворчливо прокомментировала она. – Но неплохие!
Таня, кажется, вот только-только отвела глаза от переноски, а когда снова на неё посмотрела, хомяка в ней уже не было, а сама пластиковая ёмкость была закрыта.
– Шуш, а где этот Гудини, а? – осторожно уточнила она.
– Да вот же он! – хихикнула Шушана, указав лапой на ножку стола Тани.
Хомяк с сожалением ощупал лапой металл и отчётливо пожал плечами, а потом снова что-то высказал.
– Тань, он спрашивает, как ты его назвала и почему?
– Гудини – это был такой тип, который открывал все замки и засовы, – машинально ответила Таня.
Ещё один скрип возвестил о том, что хомяку это имя нравится и подходит! Он теперь так называться будет!
«Карбыш Гудини! С ума сойти», – подумала Таня и с опаской покосилась на зверька.
– Тань, ты не думай, он себя прилично будет вести, клянётся ничего не грызть у нас. Ему эта ножка вообще-то на один укус, но раз уж он обещал, то всё будет в порядке. Он вообще очень полезный. Во-первых, я тут одна, а домов уже три. Мне сложно уследить за местными грызунами, которые рвутся то на склад при зоомагазине, то в подвалы домов. Да, они норушей уважают, но уважение уважением, а голод – голодом. Мне бы не хотелось самой связываться с крысами, а вот Гудини этот вопрос запросто решит.
Таня перевела взгляд на хомяка и решила, что на месте крыс она бежала бы куда подальше со всех ног, то есть лап.
Решительный скрип Гудини прервал норушь, и та укоризненно на него посмотрела:
– Это само собой. Конечно, за плату! Будет тебе еда.
– Будет-будет, – заторопилась Таня. – Только чур уговор – не воровать. Я сама всё дам!
Хомяк с сомнением осмотрел Таню, принюхался к ней, а потом решительно кивнул.
Уже вечером, когда Таня протирала пыль в пока пустующей особой зоогостинице Соколовского и пылесосила там полы, Шушана, морально её поддерживающая, объясняла подробности об их новом жильце:
– Исключительно полезный зверь… Ну, конечно, когда он на нашей стороне. Свирепый, крайне неуступчивый, территорию будет защищать, как Соколовские гуси, открывает всё, закрывает что угодно, переносит в мешках сколько хочешь! Ест, правда, многовато, но и толк от него существенный. А самое-то главное, что?
– Что? – полюбопытствовала Таня.
– Они звери верные. Как только он принял от тебя имя, причём заметь… сам принял, он против тебя не пойдёт. Ну, то есть против нас.
– Слушай, а почему про них сказок нет? – вдруг удивилась Таня.
– А многие ли люди про карбышей знают? – вопросом на вопрос ответила Шушана. – Они звери ночные, показываться не любят, к людским жилищам не ходят, так что особо и не попадались сказочникам. Про них слово есть «захомячить»! Им хватает. Ты мне лучше скажи, какой у тебя ко мне вопрос. Я же вижу, что тебя беспокоит что-то покрупнее хомяка.
– Не то чтобы беспокоит… Помнишь, я тебе рассказывала, что получила очень крупную сумму денег от Ххорша. Так вот, я хочу деньги за квартиру вернуть Соколовскому.
– А почему? – живо заинтересовалась Шушана.
– Я чувствую себя обязанной. Нет, не так… Он мне помог и поддержал, так что это никуда не денется. Я чувствую себя должной. В должниках, понимаешь? А так, если я ему деньги отдам, то буду ощущать себя свободнее. Ну, к примеру, смогу отказаться от какой-то слишком опасной поездки или чего-то в этом роде.
Норушь внимательно посмотрела на Таню и кивнула головой.
– Раз для тебя это так важно, то поговори с ним.
Грохот в коридоре спугнул доверительный разговор, а вопли, которые приближались к собеседницам, сделали его продолжение и вовсе невозможным – какие уж тут разговоры, когда во всё горло вопит очень талантливый в оперном плане кот.
– Какая скотина упёрла весь мой корм! Целая мисочка была, и пусто! Ваааще пусто!
– Конфликт интересов налицо… – вздохнула норушь. – Точнее, наморду. Интересно, что Вран скажет на эти вопли…
Таня хотела было сказать, что Врану она про хомяка рассказала и он только посмеялся, но затрезвонивший смартфон прервал её фразу.
– Мам? – Таня последнее время мало общалась с матерью и сестрой. Как-то общих тем не находилось. Звонила время от времени просто для того, чтобы уточнить, всё ли в порядке, да и всё, причём было ощущение, что ни её звонки, ни она сама родственникам сто лет в обед не нужны.
И кто бы знал, что, оказывается, очень даже нужна. Так нужна, что:
– Таня, ты срочно должна это сделать! – категоричный приказ матери не оставлял пространства для фантазии – надо бросить всё и мчаться выполнять…
