Ольга Мушенок
Василина для шейха
Глава 3
Временами забывая от растущего беспокойства имя директора, перечитывала на золотистой табличке по нескольку раз, проговаривая про себя, стараясь не запнуться при обращении к нему.
– Здравствуйте, Андрей Витальевич!
– Здравствуй. Здравствуй, юная леди, – с нескрываемым интересом просматривал мои документы, лежавшие у него на блестящем от чистоты стеклянной столе.
Его кабинет светлее, чем я ожидала. Вид на просторы многоэтажных зданий справа от него, там растекались по всей стеклянной стене капли проливного дождя, они быстро рисовали широкие линии, а на смену им появились новые.
– Не стой у дверей, проходи, присаживайся. Будем знакомиться ближе, потому как ни каждый день, да и не каждый месяц встречаешь перспективных студенток.
Он хотел было что-то добавить, как отвлек один из его звонящих телефонов лежавших на столе. Видимо передо мной человек с большой буквы и на его плечах большая ответственность не только за это предприятие, но, и за пол города. Первое директора впечатление обо мне взбодрило и на душе стало более спокойней, это придало надежды, пусть и маленькой капли быть принятой не только на практику, вероятнее и на работу, если, конечно же, получится договориться. Пугало лишь отсутствие стажа работы и совсем юный возраст, который Андрей Витальевич не мог ни подметить, сразу же его подчеркнув. Может у меня и нет стажа работы, однако меня не удручают огромные текста на английском, арабском языке и, даже нет страха перед иностранными гражданами, их предложения я с самого первого слова или иероглифа уже перевожу. Все намного проще, не так страшно, как представляют мои однокурсники, ждя экзаменов, как собственной казни. Увы это правда! Ночами девчонки не спят перед зачетами и я вместе с ними, не потому что готовлюсь, составляя им компанию дрожать, а наоборот напоминаю им легкие правила, которые они почему-то не могут без подсказок вспомнить. Один добрейшей души преподаватель кафедры, однажды сказал, что не удивится если я буду писать с закрытыми глазами или на ощупь пальцев переводить продавленные текста сделанные для слепых людей. И это правда! У меня лучший разговорный без акцента, словно я родилась и выросла на ближнем востоке. Но, я из русской семьи и мои корни уходят глубоко к славянам. Мама родилась и выросла в Боснии, а после уехала учиться в Россию, где вышла замуж за папу. О моих славянских корнях говорит моя внешность, светлый волос, который на солнце переливается чистым блондом. Синие глаза, а, иногда блестят оттенком голубого неба или моря, на которое мы ездили с родителями всего пару раз. Ростом я выше мамы с её метр шестьдесят пять, я в папу пошла. Длинные ноги, которым как Вика говорит может позавидовать любая женщина. Иной раз её искренность похожа на зависть, хотя по подругиным словам она считает, что высокие женщины для дела, а низкие для любви. Так что никогда Викины слова меня не кусали.
Андрей Витальевич поднес к уху телефон и нервно ответил:
– Зачем переспрашиваете? – остановил катившуюся ручку одним движением, – Я подписал ему отпуск, пусть отдыхает.
Когда положил трубку телефона, переключился на меня и снова зазвонил телефон, но уже другой.
– Да, что за день такой? – недовольно нажал на кнопку телефона ответив, – Да! Я понял вас, наша фирма лучшая в этой стране и мы каждого клиента не оставляем без внимания. Не беспокойтесь.
Я присела за длинный стол и положила руки на гладкую поверхность.
Мужчина сделал глубокий вдох и принялся снова за мои документы. Сканировал их задумчивым взглядом, сдержанно улыбался, иногда приподнимая густые брови удивленно говорил:
– Надо же ни одной четвёрки, хотя с такой внешностью не обязательно иметь мозг.
Я напряглась и выпрямилась в спине, если бы не вынуждающие обстоятельства, то я бы сказала ему пару ласковых. Как воспринимать его слова? Он что думает, если чего-то добился в этой жизни, то имеет право оскорблять? Я тихо и медленно выдохнула.
– Василина, – бросил на меня вопросительный взгляд, а потом перелистнул страницу зачетки на первую, будто проверяет не ошибся ли в имени, – редкое у тебя имя, как и талант, – голос звучал серьезным на последнем сказанном, – который мы без сомнения будем проверять. Ведь как ты уже наверное поняла, я не собираюсь рисковать репутацией фирмы и за любую оплошность, даже не значительную ошибку с твоей стороны тебя с позором отсюда вышвырнут перед тем, как ты начнешь оправдываться. Тебе все ясно? – протяжно спрашивает он.
– Да ясно, более чем, Андрей Витальевич.
– Радует твоя сдержанность и чувство границы между начальником и подчиненным.
Проверял на вшивость значит? Хорошо, что прошла проверку.
– Тем не менее тебе еще есть чему поучиться, потому как тебя слишком много и ты не сразу исполняешь мои требования.
У меня все внутри закипало, что за бред он несет? Как меня может быть много, когда я пару минут назад сюда вошла, как и с его требованиями, которые еще не поступали?! Я могла вежливо послать его и пройти практику в другом месте, но, тогда бы все шансы заработать деньги отцу на операцию снизились бы к одному на миллион. Мне нужна практика именно здесь, где есть практика там и работа будет, и уж точно не за гроши. "Где посеешь зерно там и плоды собираешь".
– Вот тебе первый урок.. Я требую, а ты не теряя время исполняешь! Я задаю вопрос ты коротко отвечаешь!
Это все из-за того, что я войдя не сразу присела за стол и при ответе добавила пару слов? Какой-же он странный человек. И к тому же ему идут все эти странности. Лишнее говорить и делать не станет и, как я уже поняла, очень ценит своё время. Так он мне представился. Ещё я заметила восточные черты лица, глаза – они черные с густыми ресницами и бровями на смуглом лице. Похож на грузина, но нос.. он не с горбинкой, возможно у него отец или мать другой национальности.
– Поняла, – кратко ответила.
– Уверен по окончанию практики с тебя получится хороший специалист и, если я останусь хорошего впечатления о тебе, то возможно в моей фирме появится молодой специалист вроде тебя.
– Спасибо! – хотелось подскочить от радости, а потом поймала его острый взгляд и остолбенела.
– За практику у нас не платят, потому как ты ученик, однако я ценю труд любого человека, особенно уважаю вашего ректора института и поэтому за каждую успешно проделанную работу ты будешь получать неплохую мотивацию в виде денег. Тебе всё ясно?
Я согласно киваю:
– Спасибо вам, поняла, – я добавила про то, что не боюсь работы и готова работать хоть с утра до ночи.
Когда увидела в его лице негодования, испугалась, но терять по сути то нечего. Меня вынуждают обстоятельства так себя вести, пусть выскочкой кажусь, мне просто нужны эти деньги.
– К чему такие жертвы, разве такой красивой девушке нечем заняться в свободное время? Да, и на сколько мне известно у тебя должна быть хорошая стипендия, не все трудоустроенные, даже зарплату такую получают сколько ты за учёбу.
Я решилась так сказать поделиться своей бедой, может для такого человека, как он, миллионы это не деньги. Представив папу в больнице я загрустила, мне тяжело об этом думать. Грудь сдавило и я прочистив кашлем горло от давящего кома, стала говорить поглядывая то на него, то куда-то сквозь в надежде, что у него есть сердце и милосердие.
– И как вы уже поняли все для папиной операции, и я не считаю себя жертвой, скорее являюсь надеждой для папы, – сама не поняла, как слезы выступили из моих глаз и стали жечь их.
Не старалась вызвать жалость у мужчины, я очень гордая и не люблю, когда меня жалеют выставляя жертвой. Мне не важно трогают его мои слова или нет, если он испытывал тоже самое что я, то он поймёт в каком я положении.
– Ну и дела, Василина, – приглушенно он сказал. На долю секунды показалось он сейчас станет папиным спонсором или, как их там называют, людей, которые вкладывают свои деньги на любую благотворительность и спасение жизней, но он решил остаться слушателем, посочувствовал тихо и резюмировал все это, говоря:
– Сочувствую, Василина. Держись. Должен признаться, ведь лучше убивающая правда, чем дававшая надежду ложь.. тебе не собрать такую сумму в кратчайший срок, даже если ты будешь жить на практике.
– Я знаю, а вот если бы вы взяли меня к себе на работу, как молодого специалиста, то мой шанс бы в миллион раз вырос, – вытирая тыльной стороной руки мокрое лицо от слез, прошу, – Пожалуйста, вы, не пожалеете.
Я готова была умолять, не своим голосом просить соединяя ладони вместе, Это же ради папы и нет здесь места гордости, я наперед ее оставила переступая через себя.
– Еще бы я пожалел! – твердо восклицает Андрей Витальевич, – Мой ответ нет и точка, больше ничего не хочу слушать!
Мне нечего было добавить, мужчина уже не то, чтобы молчал, он встал со своего кожаного кресла и отвернувшись, подошел к панорамному окну, давая понять, что не желает ничего слышать. И мне пора уходить.
В глазах все расплывалось от пелены никому не нужных слез, кроме меня. И вправду со слезами выходила вся боль и пусть на некоторое время.
– Василина, – кто-то отдернул меня за руку, – с тобой все в порядке?
Это была та секретарша директора, она держала в руках бумаги, которые я видела в размытом виде.
– Я в порядке, – ответила я.
– Возьми дневник практики, думаю не надо объяснять, как его заполнять?
На самом деле, я морально подавлена, потеряна и в такой безнадежной ситуации, что хотелось побыстрее добраться до машины, и кричать не своим голосом. Также хотела поехать к папе и долго, долго плакать ему в грудь. Или наоборот поддерживать его, показывая какая у него сильная дочка. Бедненький. От одной мысли, какую адскую боль он сейчас испытывает и ничем ему не могут унять эту боль, кроме операции в Израиле мне не хотелось жить. Отдала бы жизнь лишь бы мой папочка, самый родной, самый добрый и нежный был здоров и счастлив рядом с мамой. Почему жадность людей делает их слепыми и глухими перед горем других людей? Все подобно крысам несут еду и ценные вещи в дом, и там их съедают и охраняют, так словно все это сделает их бессмертными. Воруют и гордятся не своим богатством, показывая людям какие они молодцы. Меня начинает тошнить, позывы рефлекторно усиливаются и я хватая у секретаря документы спешу в уборную комнату.
Все обошлось, не вырвало. Я оперлась руками о раковину, немного отдышалась и включив кран, стала смывать, наверное, потекшую тушь со своего лица вместе со слезами. Когда подняла глаза на свое отражение, то меня словно током ударило и я превратилась на секунду в статую. Полное забвение. Да, какой там, я забыла кто я и как звать! Забыла все! Все ухнуло, ушло в пятки от страха увидеть позади себя того самого шейха Эмира и его охрану. Черт! Что они делают в женском туалете? Слепые и не видят табличку "дама?" Когда заметила писсуары, то стало в душе смешно, страх со смехом смешались до истерики. Эмир видимо сам был не меньше меня в шоке, а его охрана держалась за оружие, которое виднелось за белыми рубашками. Глаза Эмира потемнели, руками он держался за шнурки своих шаровар, повезло мне, что стоит не держа в руках свое мужское достоинство, иначе бы я скорее всего ослепла и провалилась от смущения.
Что я могу сказать? А что здесь говорить? Надо бы поскорее исчезнуть с их виду, что я и сделала в сию же секунду. Лицо горело огнём, да мне стыдно!
Вышла на улицу и истерически засмеялась. Эти перепады эмоций не делали лучше, только хуже, причиняя дикую боль. Я впала в какое-то отчаяние из-за того, что не могу помочь папе. Слезы снова потекли рекой смешиваясь с каплями теплого дождя. Я почувствовала легкую вибрацию на своем лице, когда запрокинула голову вверх к небу.
Как сообщить маме, что мы в безвыходном положении? Я дала ей надежду, а теперь что? Как мне поступить? Она ждёт моего звонка, наверное сидит у окна и не выпускает с рук телефон в ожидании, что я скажу: "Мама, я устроилась на работу и папе сделают операцию, потому что деньги я нашла".
В сумочке пиликал телефон, достала и закрывая его рукой от дождя, увидела номер подруги.
Облокотилась о перила лестницы и снова в слезы, готовая сползти вниз.
Нажимая на экран слышу её голос:
– Вась, ну что там? Я маме твоей звонила, она плачет ожидая твоего звонка, – грустным тоном говорит.
Слова застряли где-то в горле, я ничего не могла ответить. Слезы душили меня, временами отводила телефон, чтоб она не слышала мой плачь.
– Ал-л-о-о-о.. Васил-иина-а, ты плачешь?
– Вик, меня оставили на практику, но, а о работе сказали забыть, пока не наберусь стажа и опыта. Поэтому, у меня не вышло. Я не смогу найти эти проклятые четыре миллиона! – срываюсь на крик.
– Девочка моя, не плачь. У нас ещё есть время, мы найдем выход. Обязательно найдём! Слышишь?!
– Не найдём выход, потому что его нет. Это неподъемные деньги, понимаешь? Папа останется инвалидом!
Вика стала кричать в трубку, за что я ей благодарна, она знает, как меня привести в чувства.
– Оставайся на месте, я вызываю такси и скоро буду, – послышались короткие гудки и я бросила телефон в сумку.
Дернула плечом, потому что сзади кто-то покушался на мое уединение. Никого не хочу видеть и слышать, пусть никто меня не трогает. Не сейчас, пока не услышала:
– Наш Эмир, пожелал встретиться с тобой, – арабский язык всегда был очень красив и богат.
Повернув лицо, мне уже было все равно, что я некоторое время назад виделась с ними всеми в мужском туалете.
– Ты, ведь понимаешь меня, женщина?
Женщина? Мне всего двадцать лет! Он вообще знает после скольких лет меня можно назвать женщиной? Я улыбнулась на его глупость. И оглянувшись нашла глазами Эмира, он сидел в роскошной и очень богатой машине с открытой дверью, я лица не видела, он сидел глубоко внутри.
– Вижу, что понимаешь и знаю, что владеешь разными языками, – его голос звучал больше угрозой, чем утверждением.
– Что вам нужно? – спустилась на одну ступеньку ниже.
Мужчина нахмурил брови, что его удивило или может рассердило?
– Тебе сообщат о месте и времени встречи, а так же пришлют личного водителя. И еще, наш господин не терпит отказов, и никогда не повторяет дважды.
– Что еще ваш господин хоч..
– Чтоб ваш отец не стал инвалидом! – вставляет слово поперек, как острое лезвие мне в сердце. Туда где сильнее всего болит. А с этими словами открывает мою сумку и кладет туда платинового цвета банковскую карточку, пока я от его слов, а потом уже, и от действий пребывала в шоке.
Глава 4
Ряд машин скрылись из виду. Я достала банковскую карту и покрутила ее в руке с целой гаммой чувств.
"Чтоб ваш отец не стал инвалидом". – голос мужчины не стихал в голове.
Откуда они знают про отца? Вероятнее всего слышали мой разговор с Викой. Вопросов оставалось немало от действий Эмира. Кто я такая, чтоб мне обычной девушке помогать? Хотя какая разница кто решил помочь, очевидно же, что правитель Арабских Эмиратов благодетель и для него, наверное, деньги не представляют ценности, как для нас людей со средними и низкими доходами. А может быть, он управляет благотворительными фондами и по-человечески решил помочь? Неважно, я эту карту передам маме, пусть поезжает с папой в Израиль и ею оплачивает недостающую сумму для операции.
Беспокоило только желание Эмира встретиться со мной, на это у меня не находилось ответа.
Увидела подругу то, как она выходит из такси. Длинные до пояса чернявые волосы быстро мокли под дождем, пока она не раскрыла зонт и не подошла ко мне. Она выглядит сногсшибательно, если и можно ее поймать без макияжа, то, только ночью перед тем, как она ложится спать. Вика закончила колледж по специальности визажист, что находился в другом районе Москвы. Она лучшая в этом деле, стремится открыть свой салон и развиваться. У этой красотки большие амбиции и не сомневаюсь в ее успехе, уж кто-кто, а она умеет добиваться желаемого.
– Извини, что заставила долго ждать, – целует в щечку по-дружески, – Главную дорогу перекрыли, там какая-то шишка проезжала, пришлось в пробке объездными дорогами проезжать.
– Пошли в мою машину, – достаю ключи и прячусь к ней под зонт.
В обычной манере повернула зеркало заднего вида на себя, став поправлять свой макияж, говоря:
– Вась, я все придумала, – достает из рюкзака планшет, открывая неизвестный мне сайт, – Это сайт известного благотворительного фонда, они занимаются сбором средств для инвалидов, больных раком и людей, которые попали в трудную жизненную ситуацию. По отзывам они лучшие.
– Да? И что для этого нужно? – теперь уже с интересом сканирую экран глазами.
– Надо позвонить и спросить, но здесь написано, что нуждающийся в помощи должен описать проблему, и если подойдет по всем критериям, то его пригласят на видео обращения, которое увидят все граждане страны. Короче.. надо действовать, чтоб быстрее разошлись слухи о вашей беде и открылся счет для помощи.
– Вик, на это все нужно время, которого к сожалению у нас нет, – устало вздыхаю, откидываясь на кресло.
– И что теперь, сидеть ничего не делая и ждать не пойми чего? Васька, деньги с небес только во сне падают, а ты в реальности. Открой глаза, мы никому не нужны в этом Мире, поэтому надо всего самим добиваться! Лучше пусть поздно, чем никогда!
– Я не маленькая, понимаю.
– Тогда я тебя не пойму, или может у тебя есть другие варианты? Так предложи их, – жестикулирует руками, на которых блестят золотые кольца.
– Вот, – показываю ей карту.
– Что это?
– Шанс на операцию для папы.
Вика разглядывала ее непонимающими глазами:
– На каком языке она расписана?
– На арабском.
– И откуда она у тебя?
– Не поверишь, эту карту мне дал сам Эмир, правитель Арабских Эмиратов.
Вика тут же засмеялась в голос, а когда поймала мой серьезный взгляд, то замолчала и ее лицо уже выражало растерянность.
– Ты ее украла.
– Вик, ты, что не в себе? Я никогда бы на такой грех не пошла, да и у него столько охраны, что никто бы меня и на метр к нему не подпустил.
Но Вика меня будто уже не слышала, несла какой-то несуразный бред. Вообще обидно стало, моя лучшая подруга посчитала, что я воровка. Я за всю жизнь ничего чужого не брала, если конечно, не считать детство, где могла куклу взять без спросу, и спрятав за пазуху, отнести к себе домой. А кто в детстве не шалил так? Да все! Но воровкой я никогда не была, воспитание не позволяло.
– Лучше признайся, Василин, я то пойму. Тем более на кону здоровье дяди Сережи, воровство ради спасения родного человека – это объяснимый поступок. Я бы тоже так сделала на твоем месте.
– Я не воровка!! Этот шейх слышал наш телефонный разговор с тобой, а потом его человек дал мне эту карту!
– За какие это заслуги сам Эмир решил тебе помочь? – с презрением смотрит на мои мокрые ноги от дождя.
– Ни за какие! – обиженно цежу я, – Он ничего взамен не просил. Почему, ты не можешь предположить, что шейх просто решил помочь, не преследуя корыстных целей? Может у него добрая душа, – она не дала мне договорить, вставляя.
– Да потому что такие серьезные люди за просто так ногу с дивана не поднимут. А тут он, видишь ли благородно помогает обычной девчонке. Тебе это не кажется странным?
– Я тебе уже ответила! – завожу машину и выезжаю с парковки.
– Ты дура или притворяешься? Они, таких как ты, продают в рабство шейхам в гарем, там их насилуют, а потом убивают!
– Каких таких? – устала с ней цепляться за правду, спокойно слушала, однако, что бы я не отвечала, ее это только раздражало.
– Наивных дурочек вроде тебя!
– Вика, тебе надо завязывать смотреть сериалы про Восток, потому что мы живем уже в другом, в цивилизованном веке.
– И все-таки ты дура.. Потому что в отличие от тебя я смотрю новости по НТВ, а там ерунду не покажут. Да и не зря вышел фильм "эскортницы". Девушек продают в рабство, а особенно девственниц, чистых и непорочных как ты.
– Откуда ему знать, девственница я или нет?! Он что гиниколога со мной проходил? Все Вик, не нагоняй жути, итак тошно стало. Отдам маме карту и пусть оплатит операцию, думаю там, хватит денег.
– Проверит, когда в плену у него окажешься. А картой я тебе настоятельно советую не пользоваться, а лучше выброси от греха подальше.
– Зачем я только тебе рассказала, больше ничего не услышишь. Все!
Я высадили Вику, где она попросила и поехала в общежитие. Всю дорогу ее слова не выходили из головы, может же все приукрашивать и преувеличивать. Хорошо, что про встречу с шейхом не призналась, тогда бы, скорее всего подрались. Что на нее нашло? Скорее насмотрелась жути и решила предупредить. Хотя о чем? Это все сказки и Викина фантазия! Я набрала маму, но она почему-то была недоступна, возможно сел телефон, а мама работает в саду. За папу мысленно молилась, к нему пока не пускают в больницу из-за карантина.
В комнате девчонок не было, наверняка гуляют со своими парнями, сидят в кафе или целуются под дождем на видовых площадках. Романтика! Одна я в глубочайшем одиночестве сижу за столом, поедая сушки со сгущенкой, запивая все это чаем с молоком. А это моя романтика. Я люблю одиночество, люблю читать романы и, конечно же, на арабском языке. В этих книгах есть что-то загадочное, что-то от чего с первых слов влюбляешься в их менталитет и героев романа. Жесть не читаю, но открывая книгу по ней не скажешь, что там есть сцены жестокости, поэтому полюбив сюжет уже не способна оторваться. Но там и жестокость выглядит нежной, потому как она от любви, где главный герой всеми силами борется за любимую. Я воодушевилась и подойдя к своей полке, взяла недочитанную книгу, улыбнулась и легла на кровать. Документы о практике на моем столе немного отвлекали, надо же заполнить дневник на завтра. Совесть грызла в первую очередь, и я сомневаюсь уже буду ли читать сейчас роман. С нежеланием стала заполнять все документы и договор прочитала, ничего удивительного мне не показалось. Все в порядке. Достала карту, я до сих пор пребываю в шоке. В моих руках недостающая сумма для папиной операции.
На телефон посыпались сообщения. Вика всегда вовремя, будто чувствует, когда грусть окутывает меня.
Стоило ожидать от подруги, она мне штук пятнадцать видео скинула и ссылки, как я уже потом увидела со статьями про похищенных девушек и недавно пойманную банду, которая торговала девушками под предлогом работы за границей. Последним было сообщение заглавными буквами: "НЕ ОБИЖАЙСЯ! Я ТЕБЯ ОЧЕНЬ ЛЮБЛЮ И НЕ ХОЧУ, ЧТОБ ТЫ ВО ЧТО-НИБУДЬ ПОДОБНОЕ ВЛЯПАЛАСЬ!"
По всему телу прошлась первая волна страха, боязнь неизвестности от роли, которую мне может уготовить этот шейх. От увиденного затаилась в душе паника. Одно, когда говорят, а другое когда собственными глазами зришь весь этот ужас, пусть и из всемирных источников интернета. Нельзя отрицать, что это может оказаться политической игрой. Интернет – всемирная паутина, в которой мало правды, потому как если бы показывали правду, то у людей бы пропал интерес. Многое преувеличивают, шоу и не более. Тем не менее, я все же прислушаюсь к Викиным советам и откажусь от помощи нежданного Эмира. Когда мне назначат встречу, я поеду и отдам ему его карту, ведь по правде говоря, он мог не так помочь, а сразу через благотворительный фонд или своими методами оплатить папину операцию. И встреча меня тоже теперь настораживает, да и тогда напугала. Я не политический деятель, даже и рядом с ними не стояла как этот шейх. О чем мне с ним разговаривать? Может Эмир хочет обговорить, как я буду оплачивать долг, в который я не собираюсь влезать. Но такие деньги я даже за год не соберу, даже думать об этом не хочу. Я верну банковскую карту и тема закроется навсегда. Мне сейчас проблемы не нужны, так что буду пробовать с идеей Вики, подать заявление на сбор средств для папиной операции.
Стук в дверь отвлек меня.
– Войдите.
– Привет!
– Роман? – от неожиданности увидеть его, брови стали ползти вверх, так же как и у парня.
– Я сам не поверил, пока не увидел, как проходишь мимо меня к дверям общежития, где я, если что, тоже живу, – не скромно улыбается.
Это тот незнакомец с озера, что решил, что я горничной работаю у нашего озера в селе. Высокий, кареглазый, немного горбится и в очках. В ларьке у Гарри Поттера, что ли купил? Он вызвал у меня смех своим видом, интересно на каком он факультете учится?
Прикрываю рот ладонью, чтоб скрыть смех.
– Что тебя рассмешило?
– Извини, к тебе это никак не относится, – да, я вру! А что мне ему сказать, что он выглядит ботаником или блогером приколов?
– Можно составить тебе компанию? И я, кстати, со своим, – расплывается в улыбке показывая мне шоколадку в руке.
– А чего нельзя? Мне все равно скучно.
У него красивая улыбка, ему идет, так как не у всех парней ровные и белые зубы.
– Вот не думал, что когда-нибудь еще увижу тебя, – наливает кипяток в кружку, не отводят от меня взгляда.
Оказывается он еще и немного странный.
– А о чем ты думал? – смущенно задала вопрос, ведь он смотрел на меня так словно я его подружка, к которой он приехал спустя много лет. Рома из простых без всяких понтов, об этом говорило не только его общение, но и обычная одежда; джинсы, чёрная футболка с каким-то дурацкий рисунком и еле заметная дырочка на плече.
Кажется, мой вопрос застал парня врасплох, слегка покраснел, но сказал правду.
– Я думал о том, скорее бы приехать на выходных в село и увидеть тебя снова, чтоб познакомится поближе.
– Увидел, теперь будем знакомы, – ответила я.
– Будем, Василина, – помешивает чай, – Я живу в сто двадцатой комнате, на первом этаже.
– Первый этаж это же филологи?
– Да, да! Я уже без пару месяцев выпускник.
– Ничего себе, я тоже. Ром, почему я тебя раньше не видела?
– А-а, так я переводом к вам, я сам из Санкт Петербурга. Родители здесь работают, они кстати у меня тоже филологи.
– Поняла, очень интересно, – пододвигаю ему бублики в вазе, – Угощайся.
– Спасибо. Василина, мы давно не дети, чтоб ходить вокруг да около, поэтому можно нескромный вопрос? – держа у рта бублик, спрашивает.
– Давай.
– У тебя парень есть?– мои щеки обдало жаром, так надо прийти в себя, – Хотя у такой девушки, навряд ли, нет парня. Я угадал?
– А ты хочешь быть моим парнем?
– А ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос и так.. прямо?
Я улыбнулась, облокотившись подбородком на руки, ответила:
– У меня много друзей мужского пола, а вот парня нет. Не выдерживают моей упрямости. Сбегают после первого же свидания.
Рома смотрел прямо мне в глаза, стараясь что-то там разглядеть, заметно любуясь ими. Этому парню я однозначно нравлюсь, иначе бы не сидели так и не ворковали, как голубки.
– Тебе кто-нибудь, когда-нибудь говорил, что у тебя необычный цвет глаз? Красивый, даже очень.
Я вздохнула, потому что еще один не сумевший промолчать о моих глазах.
– Это не линзы, пожалуйста, не смотри так, как на подопытную.
– Ни в коем случае, извини. И вправду с тобой сложно. Комплиментов не замечаешь или не хочешь замечать.
– Я же говорила.
– Завтра обещают хорошую погоду, может сходим куда-нибудь?
– Извини, Ром, у меня сейчас тяжелое время и мне пока совсем не до этого. Если что я сама тебя найду, хорошо?
– Тогда оставишь номер?
– Без проблем.
