Ольга Маслюкова
Только мой…
– Я сказал правду, – взвыл Антон.
– Ты же понимаешь, мы проверим, и если вранье вскроется, обижайся на себя: сам выбрал то, что заслужил.
Полина подошла к Антону, в руках у нее был большой нож. Татьяна смотрела на нее и не вмешивалась. Полина провела ножом по шее Антона, тот от прикосновения холодного лезвия побледнел и чуть не обмочился.
– Ну что, буду резать тебя частями, – глядя ему в глаза, с нескрываемой ненавистью сказала Полина. – Сначала ухо отрежу, потом пальцы, потом еще кое-что. Догадываешься, о чем я?
– Ты не сможешь этого сделать! – кричал Антон. – Тебя посадят.
– Вас же не посадили. Или ты думаешь, за групповое изнасилование по головке гладят?
– Ты не докажешь, – визжал он.
– Докажу. Но мне и не нужно это делать, я сама тебя накажу.
Девушка засунула нож под рубашку Антона в районе пояса и резким движением рванула вверх. Ткань с треском порвалась, а парень охнул, почувствовав ледяное прикосновение стали. И тут же истерично выкрикнул:
– Ты сама боишься! Ты блефуешь…
Татьяна решительно приставила пистолет к его затылку.
– Зато я не боюсь, – спокойно и уверенно сказала она.
Антон понял, что женщина говорит серьезно, и рука ее не дрогнет.
– Надоело смотреть на его кривляния, Полина. Начинай.
– Что вы хотите со мной сделать? – взмолился Антон.
– Мы не убьем тебя сразу. Ты будешь мучиться долго, истекать кровью… Ну а дальше – сам знаешь.
Полина подошла ближе и провела острием ножа по щеке Антона, кровь тонкой струйкой побежала вниз, капнула на рубашку, на его обнаженную грудь. Полина сделала это так хладнокровно, что мать даже испугалась.
– Сука, ты что творишь? Больно! – кричал Антон.
– Режу тебя, – спокойно сказала Полина. – Не хочешь сдать своих дружков, так ответишь один за всех.
– Я тебя не трахал, ты это знаешь! – продолжал орать Антон.
– Не знаю. Я была без сознания, а вы, твари, животные, совершили это, надругались надо мной. И уже неважно, был ты среди них или нет. Сейчас ты решил с нами поиграть в кошки-мышки, но ошибся.
Полина провела лезвием по ноге Антона, разрезала брюки и задела кожу на ноге. Кровь стала сочиться из раны, и Антон застонал.
– Что, больно? – с вызовом спросила Полина. – А ты знаешь, как больно было мне? Не знаешь? Может, так? Или еще больнее? – и она поднесла нож к видневшемуся сквозь разрезанные штаны половому члену.
– Не нужно! – взмолился Антон. – Прошу тебя, не нужно, я скажу, правду скажу.
– Говори.
Антон назвал адрес Макса, Дениса и Кости. Было видно, что он говорит правду.
– Теперь номера телефонов, – хладнокровно продолжала Полина.
Корчась от боли, Антон застонал. Раны были неглубокие, но один вид крови вызывал страх.
– У меня в мобильнике их телефоны, – выдавил он сквозь зубы.
Полина достала телефон из кармана пиджака, пролистала записную книжку и переписала в свой мобильник. Телефон Антона положила себе в карман.
– Мама, давай чем-нибудь остановим кровь, а то чего доброго помрет от страха.
Татьяна кивнула головой в знак согласия и достала аптечку. Рана на щеке расползлась, ее нужно было бы зашить, но она просто обработала йодом, наложила стерильную повязку и заклеила лейкопластырем. Полина тем временем туго обкрутила ноги Антона веревкой и отвязала его от дерева.
– Иди в машину, – скомандовала она.
– Издеваешься? Как я пойду? У меня же ноги связаны.
– Прыжками, прыжками, давай тренируйся.
Антон, чертыхаясь, отправился в путь, несколько раз падал, поднимался и опять прыгал, потом полз, извиваясь, и наконец добрался до машины. Полина с Татьяной помогли ему взобраться на сиденье.
Стояла глубокая ночь. До дачи было еще два километра, когда выехали на ровную дорогу. Преодолели их быстро. Участок тонул в кромешной тьме и тишине. Мать и дочь открыли дверь, затащили Антона в дом.
– Мы оставим тебя здесь, а сами выясним, правду ли ты сказал, – пояснила Полина, не дожидаясь вопроса осматривавшегося парня. – Удобства у тебя будут не люкс, но уж потерпи, пока не найдем твоих дружков.
– У меня занемели руки и ноги, – взмолился Антон. – Дайте воды… пожалуйста.
– А я была без сознания, когда ты меня бросил. Ты даже не посмотрел, жива ли я вообще. Поэтому не жди жалости и пощады от меня, – хладнокровно сказала Полина. – Скажи спасибо, что обработали твои вонючие раны.
– Полина, подожди… Я дам ему воды.
Мать наполнила кружку и поднесла к губам Антона. Он с жадностью, большими глотками осушил ее.
– Думаю, жить будешь. Во всяком случае пока.
– Это все не останется безнаказанным, не надейтесь, – злобно, исподлобья посмотрел на нее Антон. – Вы думаете только о мести, но не понимаете, что творите с точки зрения закона. Такое вам не сойдет с рук, – надеялся припугнуть их Антон. – У моих друзей знаете кто родители? И предположить не можете… Вам их не достать.
– Заткнись! Меня твои россказни не интересуют! – прикрикнула Полина. Она уже открыла крышку погреба и подталкивала туда Антона. А когда он свалился вниз, как мешок, и сдавленно вскрикнул, удовлетворенно кивнула головой, мол, живой, даже сознание не потерял.
– Хорошо, что ногами падал, а то шею свернул бы. Да и неглубоко там, картошкой все засыпано, – как бы оправдываясь, произнесла Татьяна.
– Мама, ты его жалеешь?
– Да нет, за нас беспокоюсь. Боюсь последствий все-таки. Статьи же разные бывают…
Прежде чем захлопнуть погреб, они бросили туда пластиковую бутылку с водой, закрыли крышку на большой навесной замок, выключили свет и вернулись к машине. Ехали молча. Обе понимали, как переживает каждая, и боялись смотреть друг на друга. Полина гнала по пустынной ночной трассе, поэтому добрались быстро. Припарковались недалеко от машины Антона и поспешили домой.
– Ну как ты? – первой прервала молчание Татьяна.
– Знаешь, стало легче, я уже отомстила хотя бы ему, – ответила Полина.
– А что дальше?
– Пока не знаю.
– Дочка, может, остановимся?
– Нет, главные негодяи где-то спят спокойно. Завтра начнем их искать, – твердо сказала Полина.
– Хорошо. И всех сложим стопочкой в нашем погребе, да? А ты не думаешь, что их друзья или родственники тоже начнут мстить? Мы же не собираемся всех убивать и закапывать?
– А это как получится, – иступленно сказала Полина. Татьяна испуганно взглянула на дочь.
– Полиночка, тебя переполняют боль, обида, жажда мести. Но мы переходим все границы, и ни один адвокат не поможет оправдаться. Если…
– Никаких «если»! Нам придется уехать из этого города, я все равно не смогу тут жить, – перебила ее дочь.
– Доченька, мы прожили здесь столько лет. Ты тут родилась, мои родители живут… Все родственники похоронены: бабушка, прабабушка… А что мы скажем Сережиной маме?
– Мама, у нас нет выбора. Понимаешь? Когда-нибудь мы им расскажем.
– Да, дочка, да, ты права. Но будет нелегко все сделать быстро.
– Я об этом подумала. Когда закончим дело, сразу уедем, а позже продадим квартиру, дачу и все, что у нас есть. Но об этом подумаем потом, когда окажемся в безопасности.
– Какая же ты стала взрослая, самостоятельная, решительная… – внимательно глядя на Полину, тихо сказала мать.
– А теперь наконец в ванную – и спать! Завтра тяжелый день, – подвела итог разговора Полина.
– И все же я очень переживаю… Ты должна понимать: то, что мы делаем, – не игра в народных мстителей, нас тоже могут вот так…
Речь Татьяны прервал звонок. Это был телефон Антона. Полина достала его из кармана, увидела на экране имя Лада и мгновенно решила ответить:
– Алло!
– Ты кто? Его очередная шлюшка? Так вот, передай ему: пусть не является сюда, забудет дорогу, – услышала она гневный молодой голос.
– Так и передам, – ответила Полина и отключила телефон. Татьяна ничего не сказала дочери. Она как женщина, мать все-таки думала об Антоне. Заставляя себя гнать чисто человеческую жалость, вспоминала дочь, свое единственное сокровище, которая испытала боль и страшное унижение. Неизвестно, сможет ли она забыть, залечить душевную травму. Тогда ненависть к парню снова сжимала сердце, комом подкатывала к горлу.
Полина приняла душ и отправилась в свою комнату. Татьяна пошла в спальню, включила массивную настольную лампу, стоявшую на тумбочке из красного дерева. Мягкий свет придал изумрудный оттенок атласному покрывалу и подушкам, когда-то привезенным ее мужем из-за границы. Она откинула покрывало, быстро сняла одежду и нырнула под одеяло, но еще долго не могла сомкнуть глаз.
Глава 5
Звонок будильника в это утро показался Татьяне особенно резким. События минувшей ночи не давали покоя, перед глазами, как наяву, стоял образ Антона. Женщина вскочила в холодном поту, с глубоким вздохом снова откинулась на подушки, прислушалась к гулким ударам сердца и подумала: «Господи, сколько еще это будет продолжаться?»
После гибели мужа нервы совсем расшатались, постоянно казалось, что жизнь катится под откос. Она никак не могла принять мысль о том, что Сергея больше нет. Казалось, ночные кошмары недавно отступили, и вот теперь опять стресс…
Татьяна устало провела рукой по лицу, словно старалась избавиться от наваждения, взглянула на часы. Стрелки показывали начало восьмого. Она поднялась, накинула халат, одновременно сунула ноги в тапочки и вышла из спальни. К ее удивлению, Полина на кухне пила кофе.
– Доброе утро, доченька! Ты уже встала…
– Я и не спала.
– Как же ты сядешь за руль? Не отдохнула ведь совсем.
– Нормально, мама, не волнуйся.
– Да, нервы у тебя тоже напряжены до предела. Сделай и мне кофе, пожалуйста. Я сейчас присоединюсь к тебе, только умоюсь.
Мать направилась в ванную комнату. Она все еще была как во сне, не могла справиться с оцепенением. «Такое состояние, наверное, бывает при стрессах, человеческое тело перестает воспринимать какие угодно катастрофы, – подумала она устало. – Вот и я сейчас в таком состоянии. Думала, что все пережила вчера, отмучилась, но, оказывается, не тут-то было. Что же мне предстоит выдержать сегодня?»
Полина поставила турку на газовую плиту. Татьяна пила только свежесваренный кофе, и к тому моменту, когда она вернулась, на ходу вытирая лицо полотенцем, ароматный напиток уже был готов. Дочь понимала, как матери трудно: едва справилась с депрессией, а сейчас наваливаются новые проблемы, и это при том, что Полина всегда мечтала сделать маму счастливой.
Татьяна по утрам обычно довольствовалась чашкой кофе с шоколадным печеньем. Вот и сейчас девушка наполнила ее чашку и поставила вазочку с любимым лакомством.
– Полина, хочу тебя спросить… – осторожно начала Татьяна.
– Спрашивай, – перевела взгляд на мать Полина, до сих пор сосредоточенно размешивавшая сахар в чашке кофе.
– Вот ты наносила Антону раны… Как ты смогла на это решиться?
– Поверь, с трудом. Но как вспомню их издевательства надо мной, как я молила о пощаде, как меня насиловали подонки один за другим… Как несколько раз теряла сознание… Мама, это было так омерзительно, так больно… Поэтому ни о какой жалости не может быть и речи…
– Да, доченька, да, ты права. Сволочи они. Успокойся.
Что это я опять… заставила тебя вспомнить.
Татьяна уже корила себя за то, что задала вопрос, ведь дочь только начала справляться со своими переживаниями. Сейчас ею руководит жажда мести. Пусть мстит этим подонкам. А если бы сообщили в милицию, они бы уже откупились. И никакого наказания… Как бы пере несла дочь позор, чем бы все закончилось?.. Сколько еще девушек пострадали бы от этих мерзавцев?..
– Что будем делать сегодня?
– Нам нужно торопиться. Сейчас поедем на дачу, посмотрим, что там происходит, – ответила Полина.
– Доченька, давай дадим ему поесть, чтобы не умер, нам не нужны трупы.
– Как хочешь, – ответила Полина. – И сегодня мы должны найти еще двоих, закончить с ними. Так что времени очень мало. Родители Антона тоже могут начать его искать. Надеюсь, они привыкли, что сынок где-то зависает в компаниях, и не сразу его хватятся. В выходные никто не будет искать, а в начале недели и на работе могут разыскивать.
Мать и дочь допили кофе, собрались и поехали на дачу. В доме было тихо. Включив свет в погребе, они подняли крышку и посмотрели вниз. Антон застонал и посмотрел на них.
– Вставай, – скомандовала Полина.
– Не могу, – жалобно заныл он.
Полина спустилась по лестнице вниз, развязала парню ноги и помогла подняться. Тот кое-как, со связанными руками стал взбираться по ступенькам. Полина поднялась за ним. Татьяна с пистолетом в руках, направленным на пленника, стояла возле двери.
– Дайте воды, – попросил Антон.
– У тебя же была вода в бутылке.
– Как я мог ее пить со связанными руками и ногами?
– А ты бы изловчился. Слабо? Если бы сильно хотел, нашел бы способ.
Татьяна поднесла кружку воды ко рту парня, и тот жадно ее выпил.
– Садись на стул, – приказала Полина.
Когда Антон сел, Татьяна отошла от двери и стала позади, продолжая держать пистолет, направленный ему в затылок. Полина опять связала веревкой его ноги.
– У меня занемели руки, и я хочу в туалет, – угрюмо сказал пленник.
Татьяна с Полиной переглянулись. Они слабо представляли, как это сделать, чтобы Антон не натворил глупостей.
В конце концов Полина развязала ему только руки, Антон запрыгал к ведру, помочился и таким же образом вернулся к стулу. Сел, откинулся на спинку, стал разминать затекшие суставы, потрогал раненую ногу, где запеклась кровь.
– Сейчас ты позвонишь Максу и Косте. Будешь говорить все, что я скажу. На десять часов пригласишь сюда Макса, а на двенадцать – Костю.
– А со мной вы что сделаете?
Полина и Татьяна молчали. Полина взяла веревку и снова связала Антону руки, только уже впереди корпуса. На всякий случай обмотала туловище веревкой, притянув к спинке стула.
– Ты сейчас пригласишь своих дружков, скажешь, что здесь ваши подружки и можно повеселиться. Сам придумаешь, как это преподнести, чтобы все сработало. Учти, от этого зависит твоя жизнь. Если что-то сделаешь не так, нам терять нечего. Мы убьем тебя и здесь же похороним. А там как карта ляжет. Найдут – посадят, не найдут – будем жить. А ты будешь считаться пропавшим без вести.
– Между прочим, меня уже должны искать.
– Тем более поторопись.
Полина вспомнила, что Антону звонила какая-то Лада, но решила ничего об этом не говорить, зная, что девица еще долго не позвонит, не будет его искать. Она набрала в телефоне Антона номер Макса и включила громкую связь.
– Привет, Макс.
– Куда пропал? На звонки не отвечаешь. Ты где? – орал в трубку Макс.
– Да загулял маленько. Приезжай, есть телки классные, не пожалеешь. Давай, к десяти подруливай.
– Предупреждать нужно заранее, – укорил дружка Макс. – Ты приедешь за мной?
– Не могу, выпил уже. Остановят – прав лишусь.
– Что, с утра опохмеляешься? Ну ты, брат, даешь! Видно, и в самом деле хорошо тебе. Ладно, сегодня выходной, говори, куда ехать.
Антон назвал адрес дачи.
– Куда? – удивился Макс. – Ты чего туда забрался? Поближе не нашел места? Я что, такси должен брать?
– Я оплачу. Вызывай машину, не пожалеешь.
Полина отключила телефон, набрала номер Кости и снова подала трубку Антону, который точно таким же образом пригласил второго дружка, только на два часа позже.
Полина и Татьяна приказали Антону самому спуститься в погреб, проверили прочность веревок на руках и ногах и закрыли крышку. С волнением ждали появления «гостя», через каждые десять минут поглядывали в окно и на часы. И вот наконец услышали, как на улице напротив дома остановилась машина.
– Мама, такси!
Полина тут же побежала на улицу, где стала изображать подвыпившую девицу. Она медленно, виляя бедрами, подошла к машине.
– О, Макс, привет! – улыбалась она.
– Ты? – вновь прибывший даже открыл рот от удивления.
– А что, тебе Антоша не сказал, что мы давно здесь кувыркаемся? – развязно говорила Полина.
– Нет. Вот хитрец… А где он?
– Да там, с моей подружкой. Сказал, чтобы я за такси рассчиталась.
– Эй вы, потом кувыркаться будете, а мне ехать нужно.
Так что платите быстрей! – перебил их водитель такси.
– Да, рассчитайся, он обещал.
Полина подошла к водителю, склонилась к открытому окошку в такой вызывающей позе, что Макс причмокнул губами и расплылся в улыбке, предвкушая удовольствие. Она подала деньги и игриво попрощалась с водителем. Машина развернулась и, оставив позади себя столб пыли, скрылась из виду.
– Пошли, Макс, там весело!
– Ты ничего, впечатляешь… А тогда притворялась такой цацей, недотрогой… – он ухмыльнулся и хлопнул ее рукой по ягодицам.
Полина еле сдержалась, чтобы не влепить пощечину наглецу.
Макс был все еще удивлен, шел за Полиной медленно, оглядываясь по сторонам.
– Сам понимаешь, – пыталась как-то отвлечь Макса девушка, – я же не должна была сразу открыть все карты. Но вы нехорошо со мной поступили, согласись. Ты хоть помнишь это?
– Нет, ничего не помню. Все как в тумане.
– Ну и ладно, – махнула она рукой.
Полина вошла в дом первой. Едва Макс переступил порог, как почувствовал, что в его затылок уткнулось что-то твердое, металлическое. Он попытался дернуться, отклониться в сторону, но услышал:
– Тихо, иначе твои мозги разлетятся по комнате. Не оборачивайся, медленно иди вперед и садись на стул.
Макс не ожидал ничего подобного, ноги у него подкосились, и он со всего маху шлепнулся на стул. Парень с удивлением таращился на Полину, которая быстрыми движениями привязывала его к стулу, не дожидаясь, пока тот опомнится. Он все еще не испытывал страха, считал, что это какая-то игра, поэтому не сопротивлялся.
– Что это? Ты садистка? – спросил он, когда Полина затянула последний крепкий узел у него за спиной.
– Да, – спокойно ответила Полина.
– Вот это да! Молодцы! Надо же, что придумали! Так где Антон?
– Сейчас придет. Сюрприз тебе готовит.
– А что это у меня за спиной? Пистолет? Уберите, это как-то не возбуждает.
– Сейчас возбудишься, – ответила Полина. – Игра такая, понимаешь?
– Понимаю, – хихикнул Макс и постарался расслабиться, – давно такого не ощущал.
– Это только начало.
Полина взяла нож со стола и подошла к нему.
– Ну это уже слишком, мне не нравятся твои штучки, – увидев нож, скривился Макс.
– Мне тоже не нравилось тогда, помнишь? Очень не нравилось.
Макс насторожился, на его лице уже не было улыбки. Он понял, что это не эротическая игра, что он попал в неприятную историю. Полина провела ножом по его щеке, сделав такой же, как Антону, неглубокий надрез.
– Ты что, чокнутая? Больно же! – взвыл Макс.
– Сейчас ты будешь медленно умирать.
Вдруг Максу пришла в голову мысль, что Антона уже убили, в его глазах появился ужас. Он заплакал.
– Не убивайте меня, умоляю…
– Ты все вспомнил? – спросила Полина. – Вот видишь…
А говорил: как в тумане, ничего не помню.
– Да прости меня. Прости… – вопил Макс.
– Я так же просила тебя, плакала. А ты что сделал?
Теперь моя очередь.
Полина ножом разрезала ширинку в его брюках.
– Сейчас ты останешься без того, чем гордился.
– Умоляю, не нужно…
Рана на щеке расползлась, кровь капала на брюки, свитер. При виде своей крови парень начал рыдать. Полина уперла нож чуть выше того органа, которым он дорожил больше всего, но не проткнула кожу. Макс потерял сознание.
– Вот черт, – выругалась Полина. – Надо же, какой трус… Куда девалась удаль молодецкая? Мама, нужно окатить его водой.
Татьяна набрала ковш воды и плеснула в лицо Максу.
Тот очнулся и в ужасе смотрел на них.
– Так, нужно с ним заканчивать, – сказала Татьяна. – Скоро третий приедет.
Они сделали все по уже отработанной схеме: спустили Макса в погреб, закрыли крышку и сели у окна ждать.
– Полина, – обратилась к дочери мать, – сейчас мы посадим третьего в погреб. А потом что с ними делать?
– Мама, шрамы на лице останутся у них до конца жизни. Эта метка всегда будет напоминать им обо мне. Я получаю от этой мысли полное удовлетворение. Сейчас, когда все закончим, мы оставим их здесь. Дня за три соберемся и уедем. На прощание я оставлю им мобильные телефоны, пусть их здесь найдут и вызволят. За три дня не сдохнут. Думаю, в милицию они не заявят, побоятся.
Костя приехал в назначенное время. Ситуация повторилась как под копирку. Только он клялся, что не насиловал Полину, а всего лишь держал. Но для женщин это было уже неважно. Они закрыли парней в погребе, Полина положила в сумочку их мобильные телефоны, и мать с дочерью отправились домой. По дороге слышали, как периодически звонят их телефоны. Полина остановила машину, выключила звук (полностью отключать не стала, чтобы не вызвать подозрение: если все дружки разом станут недоступны, то это может насторожить их знакомых и родных).
По дороге Татьяна сказала дочери:
– А в тебе пропадает талант актрисы. Не ошиблась ли ты в выборе профессии?
Полина улыбнулась и ответила:
– Может быть.
