Ольга Кравченко
А бывают ли на свете принцы?
– Воровка!
Я дернула руку, но булочник держал крепко.
– Отпусти! – рявкнула я.
Мужчина даже глазом не повел.
– Я сказал стоять! – мужлан, не отпуская мою руку, перелез через прилавок, что далось ему с трудом. С таким-то пузом. Я попыталась вырваться, но хватка у него стальная. Он вытолкал меня на улицу и закричал:
– О-хра-на!
На зов булочника прибежал мужчина в темно-зеленой форме.
– Что случилось, господин? – усы явно щекотали нос охранника, потому что он постоянно почесывал то левую, то правую ноздрю.
– Я поймал воровку, она хотела украсть у меня хлеб! Это, заметьте, уже не первый случай! – булочник был сильно недоволен, а что делать, если на всю округу пахнет его хлебом. Вот и сбегаются все, кому не лень, продегустировать на халяву вкусный хлебушек. Сказал бы спасибо, что его лавочка пользуется такой популярностью.
– Пойдем! – охранник защелкнул за спиной на моих запястьях наручники и толкнул вперед. Рука тут же отдалась болью.
– Отпустите меня! – я сопротивлялась. – Я никому ничего плохого не сделала!
– Иди! – рявкнул он на меня. – Это будет решать суд, а не ты, воровка!
Было неприятно слышать о себе такое, но с этим не поспоришь. Голод заставил меня украсть кусок хлеба, а дальше что? Снова тюрьма? Не хочу об этом думать.
Отогнала прочь от себя глупые мысли и принялась рассматривать улицу, по которой мы шли. Удивительно! Я словно попала на праздник красок в городе художников. Большие дома выкрашены в насыщенные яркие цвета, и не было ни одного повторяющего. На первых этажах расположились уютные магазины, они так пестрили своими витринами, что сложно устоять и не зайти внутрь. А на противоположной стороне находился парк, я замерла в восхищении: передо мной открылся умопомрачительный вид на оранжево-янтарные и бордово-красные деревья. Меня толкнули в спину, заставляя идти дальше.
Хорошо, что участок находился, не очень далеко, потому что я уже не могла идти. Охранник открыл передо мной дверь и втолкнул в помещение. Первый раз я угодила в полицейский участок, как мелкий воришка, а не как офицер.
Я очутилась в просторном светлом помещении, за столом сидел серьезный молодой человек в такой же зеленой форме. По выражению лица заметно, что человек скучает.
– Эй, Донни, ты привел бродягу! – преисполнился энтузиазмом парень.
– Да, Микки! Но девчонка не только бродяга, но и воровка!
Я подняла голову и посмотрела на этого Микки.
Мужчина молодой, не очень симпатичный, над губой с левой стороны родинка. Смотрится смешно. Я улыбнулась.
– Я сказал что-то смешное? – обратился ко мне Микки.
– Нет! Просто у тебя родинка, как у женщины над губой!
Я совсем не ожидала такого поворота событий: Донни со всей силой ударил меня в живот.
– Говнюк!!! – просипела я, согнувшись пополам на грязном полу, пытаясь глотнуть воздух. – Вас разве не учили, что с девушками так обращаться нельзя?
– Помести эту гадину в пятую камеру! – сказал Микки. Я к ее делу припишу не только то, что она воровка, но и оскорбление унтер-офицера при исполнении…
Меня дотащили до камеры и нагло втолкнули внутрь. Дверь с лязгом захлопнулась. Я осталась одна в камере, которая показалась мне просторной и светлой. Моя новая камера, почти ничем не отличалась от той, где я уже сидела. Единственно, тут не так холодно, и есть скамья, над которой светится небольшое прямоугольное окно с решеткой. Камера напротив пустовала, но слышно было голоса, шорохи. Кроме меня есть еще заключенные.
Я прошла к дальней стене и села на скамью. Хоть здесь и теплее, чем на улице, но ноги мне пришлось поднять, пол холодный, прилично сифонит.
Долгие часы ожидания. Я ждала, напряженно прислушиваясь. Казалось, прошла вечность, и про меня забыли. Не тут-то было. В коридоре послышались шаги и голоса, дверь распахнулась, и на пороге появился он. Мой брат, Эдвард.
– Козел! – прошептала я беззвучно.
– Ты не ошиблась! – на его лице появилась презрительная усмешка.
Я вжалась в стену, а эта махина приближалась, в глазах читалось одно. "Убью"!
– Сестренка! Ты не представляешь, как я переживал за тебя… – его радостные возгласы оглушили меня.
– Что?
– … представляешь я пришел в больницу, а мне говорят, что ты ушла. Я всех своих людей на уши поднял, чтоб отыскать тебя.
Мужчина сдавливал меня в крепких объятиях до боли и хруста в костях. Я была шокирована представлением. Что он вытворяет? Эдвард отстранился от меня, и я не поверила своим глазам, сейчас я видела совершенного другого человека. Я решила немного подыграть, и тоже его обняла, мужчина от неожиданности вздрогнул.
Он кому-то махнул рукой и, обняв меня за плечи, вывел из камеры. Я упиралась в пол обеими ранеными ступнями, но мужчина сильней меня. Эдвард подталкивал меня к выходу и мило улыбался, но мне его улыбка не показалась дружелюбной.
– Куда ты меня ведешь? Решил поиграть в добродетеля?
– Заткнись и иди вперед! – его взгляд прожег во мне дыру.
– Я никуда с тобой не пойду!
ГЛАВА 6
Меня силой затолкали в странный агрегат, у которого вместо капота стоял большой паровой бак с торчащей дымящейся трубой. Открытый салон, деревянные колеса, и машина шумит так, что закладывает уши. Впереди водитель, а сзади Эдвард, я, и еще какой-то заросший мужик с угрюмым видом, в черном плаще.
– Домой! – отдал приказ Эдвард.
Агрегат тронулся с места плавно, без рывков, чему я сильно удивилась. Сюда бы еще печку с крышей, и тогда вообще не отличить от наших автомобилей. По комфорту. Весь путь от участка до дома занял примерно час, а ехали мы не больше сорока км/ч. Я бы пешком быстрее дошла, хоть согрелась, а то уже посинела от холода. Мокрая одежда и холодный ветер не принесли мне радости, зубы выбивали чечетку. А эти два амбала сидели с каменными лицами и ни один не предложил мне теплого плаща. Я шмыгнула носом, пытаясь привлечь внимание, но без толку, они продолжали изображать статуи.
Агрегат остановился, Эдвард вылез, следом за собой вытянул меня. Я не видела под ногами лужу и погрузилась в нее по щиколотку.
– А поаккуратнее нельзя?! – посмотрела на него ненавидящим взглядом.
Но он даже не обратил на меня внимания и мое недовольство, продолжая тянуть за собой дальше.
– Ты на сегодня свободен! – это он мужику с угрюмым лицом. Тот недолго думая, похлопал по плечу водителя и умчался.
Передо мной открыли калитку и пропустили вперед. Сама галантность. Мы шли по узкой и неровной тропинке. Интересно, зачем он привел меня к себе домой? Терзал меня вопрос. Неужели, чтобы и дальше допрашивать. Или все-таки Эдвард решил извиниться и угостить меня вкусным ужином и объяснить, что тут происходит. Мои мысли разрушил легкий толчок в спину. И я споткнулась о камни и ушиблась большим пальцем на ноге.
– Чего толкаешься? – зарычала на него я. Повернулась к нему с недовольным выражением на лице, прыгая на левой ноге и растирая палец на правой ноге.
– От тебя ужасно воняет! – как ни в чем не бывало, ответил он.
– А ты не нюхай! – грубо отрезала я и чихнула на мужчину. Кажется, простыла.
– Так и блещешь хорошими манерами! – стирая рукавом плаща слюни со своего лица, раздраженно бросил он.
Внезапно Эдвард оказался возле меня, приложил прохладную руку к моему лбу.
– Что ты делаешь? – отшатнулась от него я.
– Ты вся горишь! – он поморщился.
Я не заметила, как мы оказались возле маленького одноэтажного дома из белого кирпича с голубыми ставнями. А затем в комнате, в которой кроме кровати больше никакой мебели не было. Большое окно выходило в сад, в котором распускались цветы, несмотря на холодную погоду и низкие свинцовые тучи. Опавшая листва, навевая легкую и какую-то светлую грусть о брате.
– Снимай свой плащ! – он протянул руку.
Я закуталась в него еще плотнее.
– Зачем?
– Послушай, – он повысил голос, но тут же взял себя в руки, – я мог бы сейчас силой снять с тебя плащ. Но предпочитаю, когда девушки раздеваются сами, – поджав губы, и скользнув по мне взглядом снизу-вверх.
– Хам! – шепотом выругалась, мужик не расслышал.
– Ты так и будешь стоять?
– Так ты не будешь меня бить и пытать?
Эдвард одарил меня ядовито-насмешливым взглядом.
– С чего ты так решила?
– А зачем ты тогда вытащил меня из тюрьмы! Что, не все выпытал? Или не удовлетворил свои наклонности!
– На это у меня свои причины, – он оборвал меня жестом.
Оставаться в мокрой и грязной одежде по крайне мере было глупо. Я, кажется, вновь заболеваю. Не спеша сняла дрожащими руками плащ и бросила на пол, во влажной одежде не хочу забираться под одеяло. А некоторые личности продолжают стоять и меня внимательно рассматривать. Шиш тебе, а не стриптиз.
– Ты долго будешь пялиться на меня? – это нервировало.
– Не понял?! – Эдвард дернулся и изумленно воззрился на меня.
– У меня одежда влажная… – пояснила ему я. – Мне нужно ее снять. Что тут непонятного?
В комнате воцарилась гнетущая тишина. Эдвард молча развернулся и вышел, прикрыв за собой дверь. И только когда вышел я, наконец, смогла выдохнуть.
Не прошло и пяти минут. В дверь галантно постучали.
– Ну что опять! – с раздражением спросила я.
Эдвард, молча вошел в комнату, положив сухую сорочку нежно розового цвета на кровать.
– Ванная там, – он указал пальцем и ушел.
Как здорово было принять теплый душ и смыть с себя всю грязь.
Не успела я выйти из ванной и одеться в принесенную мне одежду, как в дверь вновь постучали. Я голая, быстро запрыгнула под одеяло и натянула его до подбородка.
– Можно! – крикнула я.
Мужчина вошел в комнату с табуреткой в руках. Затем снова вышел и сразу же вернулся, неся на этот раз баночки-скляночки. Все это дело он расставил на табуретки и активно начал смешивать не очень приятно пахнущие субстанции.
– Ты что делаешь? – натянув на нос еще больше одеяло, поинтересовалась я.
– Буду тебя лечить! Начну с руки! Чувствуешь, она уже пахнет гноем? – его ноздри раздулись, втянув воздух.
– Я сейчас вообще ничего не чувствую!
– Ты можешь спать, а я продезинфицирую рану и натру тебя, чтобы спала температура, подлечу твои ступни.
– Чем ты меня там собрался натирать! Не смей ко мне прикасаться, извращенец! Маньяк! Тебя что, по голове ударили?
– Ты спятила, – коротко сообщил он.
Его глаза вспыхнули от злости, но он удержался от колкостей в мой адрес.
– О да, – заверила я. Никогда не забуду нашу первую встречу, поэтому не старайся строить из себя хорошего. Уж лучше оставайся тем негодяем, который избивал меня! Я хоть знаю, что можно от тебя ожидать.
Он сидел молча, на краю кровати, выслушивая мою тираду. Ни один мускул не дрогнул на его красивом и холодном лице. О чем это я? Это, наверное, температура на меня так действует. Не вижу ничего красивого в этом типе – жестокий, грубый, нахальный индюк.
Что он делал дальше со мной, не знаю, меня сморил сон. А когда открыла глаза, кроме темноты ничего не смогла разглядеть. В комнате было очень жарко, сильно хотелось пить. Встав с постели, я пошла, пошатываясь из стороны в сторону, на кухню. Почему я врезалась в стену?
– Что такое? – я погладила ушибленный лоб.
– Ты куда собралась… голой? – голос за спиной меня напряг, я развернулась и треснула кулаком в темноту. Промахнулась, кажется, мой кулак не встретил ни одной преграды на пути.
Меня схватили за руки, скрутили в объятиях и швырнули на кровать. Зажглась свеча на прикроватной тумбочке. Я прищурилась, несмотря на то, что свет не яркий. И только сейчас до меня дошло, что я голая.
– Ах, ты старый козел… – набросилась на него с криками, прикрываясь одеялом. – Кто тебе позволил меня раздевать! В суд на тебя подам за домогательство и раздевания меня в сонном состоянии.
Отсмеявшись, мужик, поднял с пола сорочку и кинул мне. Довольно ловко поймав правой рукой, утащила ее под одеяло.
– Ты сама ее забыла одеть!
Стушевавшись, я с головой залезла под одеяло. Господи, как же стыдно. Ведь помню, что не успела ее надеть, так как эта образина ворвалась в комнату.
– Дай воды! – вытянула руку из-под одеяла.
– Могла просто попросить! А не нападать на меня.
– Я думала, что нахожусь у себя дома! И незнакомый голос меня напугал. И тем более не знала, что ты тут сидишь!
– А ты всегда так делаешь, когда слышишь незнакомый голос?
– Нет! Только когда слышу твой… – оскалила зубы. – «аллергическая реакция».
Мне в руку со злостью впихнули кружку с прохладной водой, а в другую вложили таблетку!
– Это что, яд? – я нахмурила брови, уставившись на это омерзительное мне лицо. Так бы и расцарапала. От злости сжала стакан и таблетку.
– Слабительное! – сказал он совершенно серьезным голосом и вышел из комнаты.
Я рассмотрела маленькую розовую таблетку, вроде на вид нормальная, лизнула, сладкая, положила на язык. Не знаю, почему я ее проглотила, возможно, мое чутью подсказало, что я не умру, только не от слабительного.
Утро следующего дня стало для меня тяжелым, я просыпалась, пила воду, принимала таблетки, которые Эдвард мне клал на ладонь. Снова засыпала.
Вечер этого же дня не принес значительного улучшения моего здоровья. Эдвард принес бульон, кормил с ложки, как маленькую. Съесть я все не смогла, выпила немного какого-то мерзкого отвара, и вновь провалилась в сон.
Ночь была беспокойной, мне снились большие медведи, которые гнались за мной. А потом, когда один из них уставал, садился рядом, на краешек постели и убаюкивал меня, держа за руку. Становилось сразу спокойно. Как потом оказалось, Эдвард поселился со мной в комнате и будил ночью, чтобы я принимала лекарство. Сначала он впихивал в меня мерзкий отвар, а спустя еще какое-то время давал таблетку.
Наутро второго дня я проснулась довольно бодрой и отдохнувшей.
В комнату вошел Эдвард с подносом в руках. Слюнки потекли рекой от запахов, аппетит наладился. Значит, я иду на поправку.
– Доброе утро, – сказал он и подошел ко мне. Вид у него был какой-то помятый, словно он провел бессонную ночь.
– Тебе нужно поесть, чтобы были силы, – мягко сказал он.
– Я не голодна, – отвернув голову, я сжала руки в кулаки.
– Как знаешь, – он нахмурился. – Советую тебе сегодня провести весь день в постели. Я зайду позже, чтобы сменить повязки, – поставив поднос с едой мне на ноги, Эдвард вышел.
Мой желудок издал громкое урчание от запахов. Сопротивляться ему я была не в силах. Когда с завтраком было покончено, я поставила поднос на стул возле кровати.
Вскоре Эдвард вернулся, раздвинул не плотные шторы, и в комнате стало еще светлее, настолько, насколько позволяла погода. За окном вновь висело хмурое небо, казалось, дожди идут в этом мире постоянно. Я заметила некое изменение в обстановке: появился стул, на спинке висит мужской плащ, рядом прикроватная тумбочка и тапочки на полу. В помещении стало уютнее.
Затем мужчина ушел, оставив дверь открытой. Тело немного затекло, но лежать было удобно. Спустя час я решила встать и немного прогуляться по дому. Бинты на ступнях не мешали передвигаться, немного больновато, но ходить, по крайне мере, я могу. Хватаясь руками за стул, дверь и упираясь о стены, дошла до выхода из комнаты. Мне плевать, что он будет не доволен, но лежать в постели больше не могу. Тут даже телика нет!
Оказавшись за пределами комнаты, которую мне так «щедро» выделили, обнаружила еще одну дверь. Судя по всему, эта была спальня Эдварда. Но зайти туда я не решилась. Пройдя чуть дальше по коридору, я обнаружила еще одну дверь. Или это его спальня? Из коридора сразу попала в гостиную, в которой кроме дивана и одного стула, стоящего возле камина, больше ничего из мебели не было.
Дальше шла кухня, маленькая, светлая, уютно обставленная. Холодильником тут вообще не пахло. Интересно, а где он хранит скоропортящиеся продукты? Заглянув во все уголки кухни так и не нашла, ничего похожего на холодильник. Я обратила внимание, что под потолком натянута веревка и развешаны связанные вместе пучки трав.
– Ого! Это что конопля??? – пробормотала себе под нос. – Или все-таки обычные травки? Надо будет поинтересоваться.
На полках слева стояли разноцветные металлические круглые баночки. Но не это привлекло мое внимание, а здоровенная кухонная плита, украшенная ажурным орнаментом, занимающая пол кухни. Никогда не видела такой красоты, правда я не понимаю, как на ней можно готовить. Блестит. Будто ей ни разу не пользовались. Провела пальцем по плоской холодной металлической поверхности – ни капли жира. Ух ты, неужели хозяин дома настоящий педант. Даже мой брат не выдраивал так плиту. Самого хозяина я не нашла. Только остывший в стеклянной кружке чай и смятая газета, говорила о недавнем присутствии владельца. Взяв газету в руки, рассмотрела местные заголовки, но ни слова не смогла прочесть. Чертовщина какая-то! Ведь я говорю и понимаю их язык, а прочесть не могу, хоть и кажутся мне буквы знакомыми. Единственное, что я смогла прочесть в газете, это даты, они были римские. Получается, если это вчерашняя газета, то сегодня пятое. А месяц, если перевести на наш, ноябрь. За окном погода соответствовала нашей. А день недели какой? Я повертелась на кухне в поиске настенного календаря, но такого не обнаружилось. Возможно, газета вчерашняя, судя по ее измятости. Интересно, что его так привлекло? Поняла, что я так и не смогу прочесть, положила обратно. Мне наскучило болтаться по пустому дому, да и подустала я что-то, и решила вернуться в свою комнату. Но мое любопытство оказалось сильней меня, когда подошла к хозяйской комнате.
Я прислонила ухо к двери и прислушалась. Тишина. Дверь оказалась, незапертой, толкнув ее, я вошла внутрь и обалдела. Зеленые стены в этой комнате были сплошь завешаны картинами, и на них изображены одни и те же люди. Молодая, красивая девушка с длинными белокурыми волосами держит на руках маленькую девочку. Лет двух-трех. Я подошла поближе, сняла со стены портрет девушки в маленькой рамке.
– Удовлетворила любопытство? – раздался голос позади меня.
Я испуганно обернулась. Эдвард смотрел прямо на меня. Интересно, как давно он за мной наблюдает? Мне стало неловко, как будто я подглядела что-то личное, не предназначенное для посторонних глаз. Стоя лицом к нему и спиной к стене, он приблизился и грубо вырвал портрет из рук.
– Прошу, покинь мою комнату, – со злостью выпалил Эдвард.
Я вздрогнула и поспешила ретироваться, но ступор меня накрыл. Когда взглянула на его лицо. Его внезапно перекосило, весь побледнел. Промелькнуло растерянное выражение, в серо-зеленых глазах…
– Вон!!! – раздался оглушающий крик. Я думала, что моя жизнь закончится прямо тут. Эдвард, грубо схватив меня за плечо и вытолкал из комнаты.
Я не сбавляя скорости, ворвалась в свою комнату и со злостью, громко хлопнула дверью. И обессилено рухнула на кровать. Не реви! Он не стоит твоих слез. Уговорила я себя. Но впустую, слезы проступили, промочив подушку, было обидно.
Я больше не выходила из комнаты, проведя остаток дня в постели. Эдвард тоже не появлялся. Вот, что за человек, почему нужно сразу кричать? Это я должна тут топать ногами и орать после всего случившего со мной.
За окном наступил вечер, в доме стояла полнейшая тишина. Я не заметила, как задремала. Мне снился прекрасный сон: я в белоснежном платье, с босыми ногами, бегаю по зеленому душистому полю и звонко смеюсь. Трава доходит мне до колен, я слышу, как меня зовет знакомый мужской голос. Интересно, кто это? Поворачиваюсь и вижу мужчину, я не могу разглядеть лица, он слишком далеко от меня. Я хочу подбежать к нему, но у меня не получается, кто-то держит за руки. Я прошу отпустить, но меня не слышат. Вдруг кто-то толкает в бок, я открываю глаза и слышу:
– Сядь! – довольно грубо обратился ко мне Эдвард.
Мне стало не по себе от такого тона. Псих, не иначе. Нормальный человек так не ведет себя.
– Чего ты ко мне привязался? – сонным голосом спросила я.
– Я не хотел обидеть тебя! – ответил Эдвард.
– Если ты пришел извиниться передо мной за свое отвратительное поведение, то не по адресу. Я не прощу тебя. Вообще, никогда. Слышишь! – на повешенных тонах объяснила этому козлу. – Так что, иди у Бога вымаливай прощение. У меня бесполезно.
Он так и сделал, встал и вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. Неужели послушался? Идиот! Клинический. Я залезла под одеяло и постаралась снова уснуть. Не получалось, я проворочалась с час, а может больше. Скомкав под собой простыни, и сбросив окончательно на пол одеяло. Потеряла надежду, что в ближайшие часы сон посетит меня вновь, и уставилась в потолок.
В окно светила яркая луна, заполнив комнату своим холодным светом. Меня не покидали мысли о соседе за стенкой и о случившимся. Периодически я размышляла о брате. Интересно, где он? Жив, здоров? Надо вернуть свои вещи и валить отсюда. Пока еще жива.
За стенкой послышался глухой звук, будто что-то тяжелое рухнуло на пол. Я вскочила с постели и прислонившись ухом к стене прислушалась. Интересно, что Эдвард там делает, может, стоит сходить взглянуть. Я вышла из комнаты, медленно ступая на носочки, приблизилась к его комнате.
Заглянула вовнутрь. Темнота. Что тут происходит? Прошла в комнату. Я хотела взять свечу с прикроватной тумбочки, но обо что-то споткнулась. Дотянулась до свечи, нащупала спички, стало светло. Эдвард лежа на полу смотрел на меня немигающим взглядом, как покойник. Такой же бледный.
Я испугалась, что он помер, только этого мне не хватало. Что делать? В лесу прикопать, так еще дотащи такую тяжелую тушу. Я осторожно пнула мужчину в бок ногой, но он не пошевелился.
– Эй, мужик, ты живой?
Его глаза моргнули, я даже вздрогнула от неожиданности, поднесла ближе свечу и присела рядом. Он уставился, но не на меня, а как бы смотрел сквозь. Это выглядело жутковато.
– Слышь, ты живой?
– Что ты тут делаешь? – хриплым голосом спросил Эдвард.
– Вот те на! Пришла посмотреть: помер ты или нет! Услышала шум из твоей комнаты. Вдруг грабители ворвались и тебя по голове дубинкой тюкнули.
– А ты, значит, переживала за меня, раз пришла, – он продолжал лежать на полу и рассматривать меня.
– Ерунду не мели!
Я встала и вышла из его комнаты, сходила на кухню попила воды и пошла спать.
Утром, словно ураган, в мою комнату влетел Эдвард:
– Сегодня вечером мне нужно с тобой поговорить обо всем случившимся. Я ведь до сих пор не знаю, кто ты и откуда, а ты не знаешь, кто я. Думаю, пришло время нам познакомиться и обсудить дальнейшие планы. Так что в восемь я жду тебя в гостиной.
– Че? – спросонья вся информация не уложилась в моем мозгу. – О чем он? О каких планах? У меня свои планы.
Я протерла глаза и, раскинув руки на постели, подумала о том, что неплохо бы принять ванную. Температура спала, кашель и насморк не в счет, раны немного затянулись, не помешает немного теплой воды. Левая рука под повязкой ужасно чешется. А затем надо подышать свежим воздухом.
Когда я вернулась в комнату, завтрак уже ждал. Поднос с едой заботливо поставлен на тумбочку возле кровати и к нему прилагается одинокий цветок в вазе.
– А это еще что такое? Совсем мужик сбрендил. Нет, мне, конечно, приятно и все такое, но только не от него.
А цветок был и вправду красивый, красный с фиолетовыми прожилками, если посмотреть на свет. Запах приятный. Я никогда не видела таких лепестков в виде сердечек. Интересно, как он называется, если не забуду, спрошу.
После душа и завтрака я чувствовала себя намного лучше, будто сняла с себя многотонную плиту. На стуле висело серое шерстяное платье, чулки и нижнее белье. Я до сих пор не могу понять, как можно носить такие трусы, которые доходят до колен, это же совершенно неудобно. Но выбора у меня нет. Привела себя в порядок и стала ждать вечера. Время тянулось, как улитка, медленно и тоскливо.
В доме совершенно нечем себя занять, хотела было почитать их местную газету, но поняла, что это бесполезно, как и в тот раз. Я совсем заскучала. Слонялась по дому от безделья, и постоянно выглядывала в окно. А Эдварда все не было.
Вот так я провела полдня, а когда часы пробили два, входная дверь открылась, и, появился Эдвард. С корзинами полными едой. Я обрадовалась и пошла ему навстречу, но остановилась на полпути. Он загадочно улыбнулся и исчез на кухне. Что это со мной… я чуть не улыбнулась ему. А он, он что творит, что такого произошло ночью, что мужика так проперло, может это его травка так вставила. И мне может в завтрак чего подмешал.
Спустя пару минут послышался стук кастрюль, шум воды и мужское чертыханье. А спустя еще какое-то время весь дом наполнился божественными запахами. Под ложечкой сразу засосало, чтоб не глотать слюни, я ушла в свою комнату, прикрыв поплотнее дверь. Но это не помогло, я упала на кровать и закрыла глаза.
Наверное, я заснула, мой организм не мог до сих пор прийти в себя, постоянно тянуло в сон. В дверь настойчиво постучали и, судя по всему, стучали уже не первый раз.
– Меня нет! – ответила я этому "стукачу".
– Восемь вечера!
– И что? Я спать хочу!
– Ты забыла, что я тебя пригласил на ужин! – раздался настойчивый голос.
– Вот достал, – сказала себе под нос. Не на свидание же позвал. – Иду! – это уже ему.
Мне так никуда не хотелось идти, о чем-то с ним разговаривать, мне все равно, кто и что этот Эдвард. Я просто хочу найти брата и свалить отсюда, мне не нравится этот мир, без книг и телевизора, а без Интернета тут вообще делать нечего.
Я вышла из комнаты и направилась в гостиную. Узкий прямоугольный стол, рассчитанный на человек шесть, накрыт и красиво сервирован. В гостиной произошли некие изменения. Появился еще один стул и стол. В камине потрескивала дрова, на столе посередине стояли зажженные свечи. Приглушенный свет придавал некую сказочную атмосферу. Если бы я не знала этого человека, то подумала бы, что у нас романтический ужин. Эдвард подошел ко мне и отодвинув стул, во главе стола, помог сесть, начав ухаживать за мной. Он выглядел сегодня иначе. Когда только успел переодеться, ведь все время торчал на кухне. Белая атласная рубашка, черный жилет с белыми брюками, смотрелись гармонично. А его коса по-прежнему туго заплетена. Выглядел он как принц, только коня белого не хватает.
Эдвард налил суп себе и мне в тарелку и поставил передо мной. Он расположился напротив меня. Так что нас разделяло приличное расстояние, немного мешали свечи в высоких подсвечниках. Которыми он отгораживался от меня и, опустив глаза в тарелку, ел свой суп. Я поковырялась ложкой, рассматривая прозрачный бульон, в котором плавало: три кубика картошки, кружок морковки и два кусочка мяса. Изысканная "щедрость"! Я посмотрела на Эдварда, который уже доедал свою тарелку.
– Я надеюсь, ты туда не плюнул?
От моего вопроса он закашлялся, прикрыв рот салфеткой.
– Ты думаешь, я способен на такое? Я еще не так низко пал, чтобы плевать в твою тарелку, – он прожевал, вытер губы салфеткой, отпил из бокала и уставился на меня.
Я пожала плечами и проглотила первую ложку первого блюда.
Суп оказался вкусным, и даже сытным, несмотря на мизерное количество плавающих в нем ингредиентов. На второе был жареный поросенок под каким-то там соусом, с картошкой. Эдвард пытался о чем-то со мной заговорить, но я игнорировала его вопросы.
– Чего тебе от меня надо? – прожевав последний кусочек и счастливо откинувшись на спинку стула, спросила я.
– Правду!
– Какую?
– Кто ты и откуда, и куда ехала, почему ты оказалась в том лесу?
– Это все? Давай договоримся так. Ты возвращаешь мои вещи, а я все тебе рассказываю, – я вытерла рот салфеткой.
Он задумался, плеснул себе в стакан вина и неторопливо прошествовал к дивану.
– Идет!
– И еще одно! – повернулась лицом к собеседнику.
– Мы так не договаривались.
– Я с тобой вообще пока ни о чем не договаривалась. Где я нахожусь?
– Ты в Стоунхольде, в древнем городе семи морей. А семи морей потому что…
– Понятно, что ничего не понятно, – оборвала собеседника на полуслове. – Хоть понятно, что я не у черта на куличках.
– Теперь твоя очередь.
– Я ехала к брату, когда вы меня схватили…
– Я это уже слышал! Начни с того дня как ты решила приехать сюда и откуда. И про имя тоже не забудь.
– Да чего же ты дотошный! – вино немного расслабило, и я тоже плюхнулась рядом с ним на диван.
– Я Матильда Иванова, ехала к брату, но заблудилась! Достаточно?
– Нет! Тут никто не носит таких дурацких фамилий. Ты врешь!
– Я не вру, – а просто не договариваю. – Я не знаю, можно ли тебе доверять! Ты бандит, а таким вообще нельзя верить.
– Как ты меня сейчас назвала?! – в его глазах сверкнули молнии, лицо стало жестким, исчез тот милый и заботливый Эдвард.
Кажется, пора "делать ноги", я поставила бокал на пол и, поджав свой трусливый хвостик, убежала в свою комнату. От такого Эдварда мне становилось страшно, вспоминая его злющие глаза, по коже тотчас проносился мороз. Через пять минут из гостиной донеслись звуки бьющейся посуды. Да ему в психиатрическую больницу пора! Сидя под дверью, я слышала, что происходит в доме, бардак продолжался недолго. Вскоре все стихло, но выходить из комнаты я побоялась, мало ли что. Я лучше тут посижу и подумаю, как вернуть свои вещи и свалить от этого психа.
Вот и наступило утро еще одного дня и, что меня ждет, я не знаю. Расчесав волосы и завязав их в хвост, я вышла из комнаты. Не могу я весь день просидеть в душной комнате, к тому же мне нужно поговорить с Эдвардом. Я прошла в гостиную, надеясь увидеть следы погрома, ученного им вчера, но не было и малейшего намека. Все прибрано. Стоит один стул и диван. Стола и свечей нет.
Накинула мужской плащ, который висел в прихожей, вышла на улицу. Воздух был прохладным, дул несильный ветер, я решила не рисковать и застегнулась на все пуговицы. Плащ смотрелся на мне смешно, длинный и широкий. Подметая им дорожки во дворе, я остановилась и прислушалась, было тихо. Серые тучи набухли над моей головой, готовые в любую секунду разразиться дождем.
Прогулялась вокруг дома в тапочках, ноги в них быстро замерзли, и я собралась ужу идти домой. Но, я увидела Эдварда, сидящего под большим раскидистым деревом, сначала хотела подойти, но передумала.
– Сегодня пасмурно. – грустным голосом сказал он.
– Что? – обернулась я.
– Весной, летом, иногда и осенью по сторонам дорожки цветут ярко-фиолетовые гимеры. Мне не слишком везет с другими цветами. Поэтому я их и выращиваю.
Я подошла и встала напротив него. Эдвард не обращал на меня внимания, продолжая рассматривать свои цветы. Это были те самые цветы, что покорили меня своей красотой. С лепестками в виде сердечек.
– Отдай мои вещи, и я тебе все расскажу, – попросила я вежливо мужчину.
– Они в моей комнате, под кроватью…
– Так просто? Никаких тайников со сложными замками и шифрами?
– Я все еще жду… ты думаешь, я не проверил вещи в твоей сумке.
– Хорошо! – я села рядом с ним и стала рассказывать. – Так вот, мой брат Риз, ученый. Я не знаю, зачем он приехал сюда, но брат попросил, чтобы я нашла его и забрала домой. В том лесу я оказалась случайно, сбилась с дороги, а потом не смогла выйти. Так и шла, пока меня не сбил какой-то мужик. Бросил арбалет под ноги и убежал… Я подняла его, чтобы иметь какое-то оружие под рукой… Хотя, пользоваться не умею…
