Ольга Конаева
Про домовых
– А мне ёлочку хочется, хотя бы маленькую, лишь бы в избе хвоей запахло, – вздохнула бабушка Меланья, наливая чай для Ульянки, – дед, может, сбегаешь в лес, срубишь ёлочку?
– Вот не зря говорят, что стар, что мал… Ну принесу я тебе эту ёлочку, а чем ты будешь её наряжать? Игрушек – то нет.
– Игрушек я вам наделаю, – пообещала Ульянка, – Нас в школе научили. У меня в пакете есть всё, что нужно. Только клей я не взяла.
– Не беда, – сказала бабушка, – я тебе клейстер из муки сделаю.
– Так и быть, – согласился дедушка, – добуду я вам ёлку. А сейчас надо поработать. Зима холодная, дрова быстро подбирает. Мы с бабкой пойдём дрова пилить, а ты не скучай, готовь свои игрушки.
Приготовила бабушка Меланья клейстера полную тарелку и пошла с дедом пилить дрова. В избе стало тихо.
Старый домовой Спиридоныч не знал, что Ульянка явится. Утром наказал Филе сидеть на печи да следить за угольками, чтоб не было беды. Угольки от горящих дров жаркие да шустрые, так и норовят из печи на пол выскочить. И тут уж не зевай, скорей туши, иначе быть пожару. Вон соседский домовой Мотька недавно зазевался, так вся изба сгорела. Так вот, наказал Спиридоныч внучку смотреть за печкой в оба, а сам ушел в подпол, пересчитывать припасы. В данный момент он как раз проверял кадки с соленьями.
– Ну – с, и что мы тут имеем? – приговаривал он, забираясь на самую большую кадку и нюхая её содержимое. – Огурчики солёные, хрустящие, с укропчиком, листом вишнёвым, смородинным и так далее…
Наклонившись пониже, гукнул и прислушался.
– Гу… – отозвалась кадка.
– Ага, значит, огурчиков у нас ещё три четверти кадки. Хорошо.
Домовой смачно хрупнул огурчиком, прихваченным из бочки, и перебрался на следующую.
– Капуста квашеная, – объявил он сам себе,– с морковью и яблоками. А сколько? Сейчас прикинем. Гу!
– Гу…гу…– отозвалась кадка с капустой.
– Два гука, – посчитал домовой, – значит, пол кадки. Ну и ладненько. А что у нас дальше? А дальше у нас грузди солёные. Знатная вещь! Гу!
– Гу – гу –гу … – доложила кадка.
– Одна четверть осталась, – вздохнул домовой, – ясное дело, по причине хозяйской беззубости грузди идут в ход лучше всего. Их и жевать – то не надо, знай себе глотай. Ну, и напоследок у нас клюква мочёная. Гу!
– Гу- гу- гу- гуууу…– весело отозвалась кадка с клюквой.
– И чему радуешься? – возмутился домовой, слезая на пол, – клюквы в тебе всего ничего, чуть – чуть на донышке. И будешь ты до лета стоять рассыхаться, а нам не из чего будет киселя сварить. Ладно, пойду овошши пересчитывать. Там крыса Лизавета опять кучу земли наворотила. И что за вредина такая? Ну хочешь есть – погрызи чего – нибудь и иди. Так нет же, ей обязательно надо весь продукт испоганить, с землёй перемешать. Непорядок.
А Филя тем временем сидит на печке, за угольками следит да на Ульянку поглядывает. А она из пакета свои богатства на стол выкладывает. И чего там у неё только нет, и бумага всякая цветная, и фантики от конфет, и серебряные бумажки от шоколадок, и краски, и даже грецкие орехи. А орехи Филя любил больше всего на свете. Смотрел он, смотрел и не стерпел, решил один орешек стащить. Всё равно их много, Ульянка и не заметит. Сполз потихоньку с печи и забрался на стол.
А у Ульянки работа кипит. Бумагу ножницами режет, красками на ней узоры рисует, клейстером клеит. Вот орешек серебряный готов, белые снежинки, солнышко из оранжевой бумаги, серебряный месяц, звёзды, и ещё много чего. Филю она, конечно, не видит. А он залюбовался её работой, даже забыл, зачем на стол залез. Тут Ульянка клоуна из бумаги вырезала. Приготовила ему зелёный колпачок, рубашку из яркого конфетного фантика, и три серебряных пуговицы. Стала всё вместе склеивать. Филе тоже захотелось что – нибудь сделать, да так, что аж руки зачесались. – « Дай, думает, я клоуну хоть одну пуговичку приклею. Уж больно он хорош»… Забрался Филя на край тарелки, чтобы клея зачерпнуть, поскользнулся, да как плюхнется, только брызги полетели. Вынырнул весь в тесте с головы до ног. Только глазёнки блестят. Тут его Ульянка и увидела.
– Ты кто? – спрашивает.
Пришлось Филе признаваться, куда ж деваться.
– Филя я, домовёнок… – ответил он, пытаясь обтереться.
– Настоящий? – не поверила Ульянка.
– Настоящий…
– Здорово! – обрадовалась Ульянка, – вот ребята удивятся, когда я им расскажу!
– Ни – ни – ни – испугался Филя, – никому рассказывать нельзя, иначе ты меня больше никогда не увидишь.
– Хорошо, не буду, – пообещала Ульянка,– всё равно они мне не поверят. Давай я тебя лучше искупаю.
Набрала в ковшик тёплой водички. Выловила Филю из тарелки, чистенько вымыла и обтёрла насухо полотенцем. Посадила на стол и залюбовалась:
– Какой хорошенький! Давай я тебя причешу…
– Оёёй – кричит Филя,– я причёсываться не люблю! – и пустился убегать.
А Ульянка его в ладошку поймала, и обратно вернула.
– Надо, Филя, надо… – говорит,– Ну вот, теперь совсем другое дело. А ты играть любишь?
– Люблю, – отвечает Филя.
– А во что?
– В чехарду, в прятки…
– Вот здорово! – обрадовалась Ульянка, – а в школу играть умеешь?
– Не-а, в школу не умею.
– Ничего, я тебя научу. В следующий раз принесу букварь, будем учиться читать.
– Ладно,– согласился домовёнок, – а можно, я помогу тебе делать игрушки?
– Конечно, можно!
Так они и подружились. Стали вместе игрушки делать. Ульянка из бумаги вырезает, клеит, а Филя красками разрисовывает. Да так красиво! Он и сам не знал, что умеет так хорошо рисовать. За час игрушек наделали целую гору. А потом ещё и домик для Фили сделали. Стены синие, крыша красная, а дверь с окошком желтые. Филя вокруг них наличники расписные нарисовал. Не домик получился, а загляденье. Поставили его на окошко. Ульянка внутри постель постелила из белой ваты. Филя тут же в домик забрался, на неё улёгся, потянулся – хорошо!!! А Ульянка его сверху ещё и ватным одеяльцем прикрыла. Домовёнок повернулся на бочок, свернулся калачиком и уснул.
