Ольга Кавер
Исцеление от большой потери: как справиться с болью и горем и восстановить свое подлинное «я». Выжить и не сойти с ума: После потери ребенка

О чем эта книга

В первой главе я расскажу о своей большой утрате. Неожиданная смерть моей дорогой дочери произошла в наихудшее время, так как мне оперировали колено, и никогда в жизни я не чувствовала столько физической и эмоциональной боли. Моя вера в существование души и знания о загробной жизни сыграли центральную роль в понимании горя и исцелении после него. Я поделюсь с вами своим путем к исцелению и тем, что помогло мне обрести покой и новую энергию для жизни.

Во второй главе описывается жизнь на земле с точки зрения души. Рассматриваются исследования доктора Майкла Ньютона, который рассказывает о жизни душ на земле и в их настоящем доме в духовном мире. Он является разработчиком техники «Жизнь между жизнями» и автором нескольких книг, включая «Путешествие души» и «Предназначение души». Сюда же включена новая информация о его методике, полученная в результате исследования более чем шестидесяти пяти тысяч сессий, проведенных членами Института Майкла Ньютона по всему миру. Также в этой главе говорится, почему мы выбрали прийти на землю и как тщательно планируется каждое воплощение. Объясняется система духовного руководства, доступная нам в земном существовании.

В третьей главе дается определение большой утраты и ее отличие от других видов потерь, которые мы можем испытывать. Огромное горе, о котором идет речь в книге, забирает то, что было центром нашей жизни и было целью, давало чувство безопасности и/или принадлежности. Оно приходит тогда, когда мы застреваем в привычных схемах бытия, мешающих продвижению вперед в путешествии нашей души, или слишком самодовольны и заняты, чтобы прислушиваться к внутреннему голосу. Эта часть готовит почву для четвертой главы, где потеря определяется с точки зрения души.

В духовном мире нет потерь, это место покоя, любви и гармонии. Утрата – тот опыт, который душа ищет на земле для духовного роста и развития. Мы можем запланировать великую потерю по нескольким причинам: испытать боль, чтобы в будущем помочь другим пережить трагедию, или поиск кармического баланса в жизни. Возможно, мы заключили договор с другой душой о таком воплощении, которое включает в себя болезненную разлуку или предательство, что послужит уроком обеим душам.

Великая потеря – это грубое пробуждение, позволяющее нам оценить, как мы справляемся с текущей жизнью. Это также духовный дар, дающий уникальный шанс изменить направление и вернуться к нашим собственным жизненным планам. Четвертая глава описывает утрату как событие, которое мы включаем в план по спасению себя, если вдруг мы собьемся с пути к жизненной цели. В моем случае, как, возможно, и в вашем, основной урок заключался в шаблоне, в котором я застряла. Подробнее об этом будет рассказано в одиннадцатой главе.

После пережитой трагедии и эмоциональных горок настает время, когда что-то начинает шевелиться внутри нас, побуждая вернуться к нормальному существованию. В этот решающий момент перед нами встает выбор, хоть и в значительной степени неосознанный, который кардинально повлияет на всю оставшуюся жизнь.

Именно тогда нам предстоит выбрать, принимать ли приглашение от нашей души слиться с нашим истинным «я» и усвоить уроки, предназначенные нам в этом воплощении. Такие определяющие моменты обсуждаются в пятой главе. Мы можем не знать, когда они наступят, но зато в состоянии подготовиться к ним, о чем и поговорим. Приведенные примеры покажут, что обычно есть несколько возможностей пересмотреть свой выбор, если он был сделан не в наших интересах.

Важная часть исцеления заключается в устранении последствий тяжелой утраты на наше тело. Сюда относятся долгосрочные трудности со сном, приемом пищи, чувством непринужденности, сопровождаемые постоянной усталостью. Частота серьезных заболеваний или травм может увеличиться в течение двух-шести лет. В шестой главе обсуждаются продолжительные физические последствия утраты и предлагаются стратегии по борьбе с ними.

Глава седьмая рассказывает о длительных психологических последствиях: потере уверенности в себе, энергии и/или мотивации, а также временных трудностях в отношениях с другими. Мир уже не кажется безопасным и сговорчивым, как раньше, часто преследует тревожность. Стремление цепляться за старую жизнь понятно, но такой возможности больше нет.

Попытки максимально точно воспроизвести жизнь такой, какой она была до потери, как правило, не приносят удовлетворения. Существует опасность отвлечься на еду, алкоголь, работу, чтение, занятия спортом, общение, убивать время за компьютером или перед телевизором. Но рано или поздно мы осознаем, что это не работает, и необходимо найти новое направление. В седьмой главе говорится о том, как справиться с психологическими трудностями.

В восьмой главе обсуждается потеря как духовный дар. Хоть горе и выбивает нас из зоны комфорта, оно дает и возможность задуматься, в каком направлении мы движемся, что можно изменить и чего мы надеемся достичь в жизни. Также мы получаем время и шанс наладить связь с Высшим «я» и внутренним голосом.

Девятая глава покажет, как можно излечить раны, нанесенные и выявленные нашей утратой. Чтобы успешно двигаться в будущее, сначала придется пережить горе и исцелиться. И хотя потеря открывает дверь в счастливую, полноценную жизнь, она также обнажает старые травмы, оставленные без внимания, и приводит к глубоким эмоциональным переживаниям. Боль не проходит со временем, поэтому нужно встретиться с ней лицом к лицу. Это время для максимальной заботы о себе на пути к выздоровлению.

Да, придется вернуться назад и залечить старые раны, открывшиеся из-за нынешней потери. Необходимы активные действия, чтобы избавиться от печали и вернуть чувство благополучия. Возможно, придется простить других, извиниться или же проявить снисходительность к самим себе. Если мы потеряли любимого, часть нашего исцеления может заключаться в попытках заметить признаки того, что дорогой человек все еще рядом. При желании можно восстановить общение с ним по инструкции, представленной в этой части.

В десятой главе объясняется, какие важные уроки мы можем извлечь из трагедии. Этому поможет оценка жизни до случившегося и поиск смысла бытия. Сюда же включены случаи из практики по методу «Жизнь между жизнями», которые иллюстрируют глубокие знания, полученные из опыта потери. Исцеление от травмы посредством объединения сознательного и Высшего «я» ведет к более радостной, истинной и полноценной жизни. Благодаря этому мы по-настоящему начинаем жить и открываться всему, что готов предоставить этот мир, пока наша душа идет по собственному пути.

В одиннадцатой главе я рассказываю о важном уроке, вынесенном мной из личного горя. Как пример, я включила сюда сессию по методике «Жизнь между жизнями», которая позволила мне объединить полученные знания и использовать их в жизни. Ваши выводы могут быть другими. Но вы можете следовать предложенным рекомендациям, чтобы определиться с собственными умозаключениями.

Наконец, я хочу подарить вам немного вдохновения. Великую утрату можно не только пережить, но и сделать жизнь лучше, чем раньше. В двенадцатой главе я расскажу об одном своем пациенте, который успешно исцелился после сложного развода. Хоть горе и может быть очень болезненным, оно освобождает нас от шаблонов, ограничивающих духовное развитие, позволяет найти новое направление и следовать за забытыми надеждами и мечтами. Связь с внутренним руководством осветит дорогу и подскажет путь.

Как пользоваться книгой

Книга принесет наибольшую пользу, если читать главы в представленном порядке. В конце некоторых глав вы найдете краткое изложение рекомендаций по исцелению. Также приводятся упражнения для выполнения в конце каждой главы. Пожалуйста, держите рядом блокнот, чтобы записывать ваш опыт выполнения занятий, а также мысли и чувства, возникающие у вас при прочтении книги. На сайте www.healingfromgreatloss.com доступны дополнительные ресурсы.

На каждом этапе пути я буду рядом с вами и вашей душой. С огромным сопереживанием желаю вам удачи на пути к исцелению.

Глава первая. Моя великая утрата

13 ноября 2016 года – худший день в моей жизни. Это был третий день после операции на колене, и любая медсестра скажет вам, что он самый сложный. Но все померкло в сравнении с моей личной трагедией, которая произошла в тот момент. Неожиданно умерла моя уже взрослая и единственная дочь. Мне показалось, что большая часть меня умерла вместе с ней.

История моей потери

За восемь лет до смерти дочери ее жестоко изнасиловали и ограбили, после чего у нее развился посттравматический стрессовый синдром с агорафобией, серьезная тревожность и депрессия. Агорафобия – тревожное расстройство, при котором человек избегает ситуаций и мест, где может чувствовать себя в ловушке. Состояние дочери было настолько тяжелым, что она боялась выходить из дома, и оно могло длиться несколько лет или даже всю жизнь.

Чувствуя свою беспомощность, я позвала дочь жить со мной. Она находилась под наблюдением психиатра и принимала сильные лекарства, чтобы контролировать симптомы. Я очень сопереживала ей, потому что она казалась беззащитной и сломленной. Почти каждая минута моей жизни была посвящена тому, чтобы помочь ей пережить это.

Я не бросила практику духовной гипнотерапии и не приостановила всю остальную деятельность. Все продолжалось, и со стороны выглядело, словно ничего не поменялось. Тем не менее ее благополучие стало центром моего мира, основываясь на нем, я планировала свои дни. Когда ее дела шли не очень хорошо, то и для меня все казалось неправильным. Главной моей обязанностью стало помогать ей поправиться, и хотя я продолжала заниматься своими делами, мыслями я была сфокусирована на другом.

Иногда ей становилось лучше, а потом снова хуже. Дочь сломала ногу, у нее случались приступы астмы, проблемы с зубами и всевозможные мелкие проблемы со здоровьем. Она была настолько напугана, что даже боялась открыть дверь. Несколько дней рождения и праздников мы провели в приемном покое больницы, и я отчаивалась помочь ей все больше и больше. Мне казалось, что это моя обязанность как матери, и с моим образованием в сфере психологии я должна была справиться. Мое беспокойство росло, ведь никакого долгосрочного улучшения не наблюдалось.

Между тем я старалась не отставать от всего остального. Это поставило под удар мои романтические отношения с давним партнером, большую часть времени я была истощена и разочарована в жизни. Моя дочь почти постоянно находилась в депрессии, а я так сильно старалась воодушевить ее.

В самое ужасное время она познакомилась с парнем в интернете, у них завязались отношения через онлайн-чаты, и они стали довольно близки. Впервые после жестокого нападения она была готова сходить на свидание, и они начали встречаться. Но отношения были хаотичными и нестабильными, за короткий промежуток времени она пережила невероятные взлеты и падения. Из-за последних дочь стала принимать еще больше таблеток от тревожности, что обеспокоило меня.

В конце концов, ей все надоело, она рассталась с тем парнем, после чего впала в худшую депрессию и ушла в себя. Я испугалась, что она становится зависимой от рецептурных препаратов, поэтому еще сильнее старалась поддерживать ее.

Лето было сложным, но казалось, что моя дочь добилась значительного прогресса: начала говорить о будущем, и мои надежды взлетели до небес. Мы вместе работали над тем, чтобы уменьшить ее зависимость от лекарств, и шли к успеху. По моему мнению, ей становилось лучше, поэтому я согласилась сделать операцию на колене, которую до этого откладывала. Дочь строила планы, даже начала искать работу.

Мы говорили об операции, а она поделилась тем, какие блюда собирается готовить, пока будет заботиться обо мне после возвращения домой. Меня воодушевил ее энтузиазм, я с нетерпением ждала возможности провести с ней то особенное время после госпитализации, когда наши роли поменялись бы местами. Я готовилась к операции и верила, что светлое будущее вот-вот наступит.

Две ночи после операции она провела со мной в больнице и выглядела такой расслабленной, какой я не видела ее долгое время: шутила по поводу того, что будет следить, чтобы я делала нужные упражнения. В утро, когда она собиралась уходить, я даже смогла проводить ее до лифта. Последними словами, сказанными друг другу, были «я люблю тебя».

Позже я не могла до нее дозвониться, но предположила, что она просто спит. Беспокойство овладело мной лишь на следующее утро, когда она все еще не брала трубку. Я уже собиралась связаться со своим кавалером и попросить его заглянуть к нам домой и проверить, как она, когда испытала ужасающее чувство.

Я отдыхала после завтрака и до физиотерапии, но вдруг почувствовала слабость, головокружение и легкую тошноту. Мое самочувствие ухудшалось, я собиралась позвать на помощь, но поняла, что слишком слаба, чтобы двигаться. Даже дышать стало сложно, я вдруг осознала, что умираю. Интересно, что мне не было страшно, наоборот, я испытывала спокойное чувство неизбежности.

Не знаю, как долго это продолжалось, потому что не чувствовала времени, вероятно, не более пятнадцати-двадцати минут. Внезапно все симптомы ушли так же быстро, как появились, и я была в порядке. Медсестра осмотрела меня, проверила жизненные показатели, все оказалось в норме. Мы обе были озадачены произошедшим.

Как только приехал мой партнер, я отправила его проверить дочь. Он довольно долго не возвращался, и я снова забеспокоилась. Когда он вернулся с новостью, что нашел ее на кровати без сознания, я была в шоке. Он незамедлительно вызвал «скорую», врачи которой сказали, что она уже мертва. О следующих нескольких часах я мало что помню, оцепенение овладело мной.

Поначалу мы не имели ни малейшего представления о том, что произошло с дочерью. Ее ингалятор был найден рядом с ней, поэтому предварительно нам сказали, что причина смерти могла быть связана с астмой, но требовалось провести вскрытие. Судмедэксперт установил время смерти между девятью и одиннадцатью часами утра. Я сразу поняла, когда это произошло, потому что интуитивно чувствовала, что это и стало причиной моего тревожного эпизода. Я испытала что-то вроде совместного переживания смерти, хотя и не знала в тот момент, что это было.

Совместное переживание смерти традиционно описывается как глубокий духовный опыт наблюдателя рядом с умирающим человеком. Некоторые даже говорят о том, что видели душу человека, покидающую тело, и они проводили ее к свету^[1]. Уильям Питерс, основатель и исполнительный директор проекта Shared Crossing, изучает широкий спектр переживаний, которые люди могут переживать до, во время и после смерти другого человека^[2]. О том физическом опыте, который был у меня (в другом месте и даже не подозревая о том, что человек умирает), сообщают крайне редко, это очень интересный феномен.

Особая связь между родителем и ребенком

Я помню пациентку, которая потеряла сына.

За несколько лет до своей неожиданной смерти сын моей пациентки пережил трудный развод, но казалось, что с ним все в порядке. Он получил степень в физиотерапии, работал в реабилитационном центре, который любил, у него была компания близких друзей. Когда в понедельник он не пришел на работу, его коллеги решили навестить его, чтобы проверить, все ли в порядке, но выяснили, что он умер в выходные. Очевидной причины смерти не было, а полиция не была уверена в том, что произошло, так как никто не видел его с прошлой пятницы, когда он встречался с приятелями.

Моя пациентка уверяла, что точно знала, когда умер ее сын. Ей внезапно стало очень плохо во время воскресной церковной службы, а потом все резко прошло. Как мать-одиночка она была близка с детьми и подумала, что, возможно, ее беременная первенцем дочь начала рожать. Но, узнав о смерти сына, она поняла, что именно в тот самый момент и проявились ее внезапные симптомы.

После разговора с той пациенткой я спрашивала у других родителей, испытавших неожиданную потерю ребенка, был ли у них подобный необычный опыт, но похожие случаи мне не встречались. О таких происшествиях мало написано в литературе, поэтому требуется дальнейшее изучение.

За прошедшие годы ученые и специалисты по детскому развитию выяснили, что связь между родителем и ребенком является одной из сильнейших в природе. Задокументированы случаи общения на расстоянии и ситуации, когда матери предчувствовали, даже знали, что их ребенок в опасности.

Еще одно интересное открытие заключается в том, что ученые обнаружили, что детские клетки живут в мозгу матери. Термин «микрохимеризм» описывает постоянное присутствие некоторых генетически разнородных клеток в едином организме, что чаще всего происходит из-за обмена клетками в плаценте. Поэтому связь между мамой и ребенком может быть даже глубже, чем казалось.

Жизнь после большой утраты

Период после известий о смерти дочери был самым тяжелым в моей жизни. Возможно, после перенесенной операции реакция на новость была очень сильной, и только позже я поняла, что впала в шок. Я оцепенела и как будто видела и слышала происходящее вокруг на расстоянии. Всего через несколько часов я вышла из этого состояния, как будто кто-то обрушил на меня ведро ледяной воды, чтобы разбудить.

Персонал реабилитационного центра оказался очень отзывчивым, они убрали вторую кровать из комнаты и принесли стулья для друзей и родных, которые пришли поддержать меня. Я не могла спать и почти не ела, оставаясь там следующие несколько дней. Реакция на эту утрату была гораздо серьезнее, чем все, что я испытывала ранее.

Первые два года после смерти дочери дались мне особенно тяжело, я плакала как минимум раз в день, но кое-что мне помогло в тот период. Повезло, что в нашем районе располагался отличный центр помощи скорбящим, так что я воспользовалась их бесплатными услугами. Сначала я посещала терапевта, очень хорошо обученного и готового помочь, и я правда ждала этих сессий. Хотя вначале я и плакала почти все выделенное время, под конец мне все же становилось легче.

Потом в этом же центре я присоединилась к группе родителей, потерявших взрослых детей. Мне повезло, что руководитель не только побуждал нас делиться чувствами, но и давал полезную информацию. К тому же невероятно утешительным было слушать других родителей и знать, что не одна я боролась с сокрушительным горем, поглотившим меня целиком.

Именно во время посещения группы пришло известие, что моя дочь умерла от передозировки наркотиками. Хоть я и переживала из-за ее зависимости от прописанных лекарств, но не подозревала, что она принимала что-то еще. Другие родители в группе переживали то же самое, так что возможность свободно высказаться и заметить собственные чувства, возникшие из-за их комментариев, была в высшей степени утешающей.

Со временем я начала лучше осознавать чувства, которые прятались за слезами: после развода мы с дочерью стали маленькой крепкой семьей. Когда она выросла, каждая из нас жила своей жизнью, но мы оставались близки. Несмотря на романтические отношения или близких друзей, мы по-прежнему считали эту маленькую семью своим якорем в этом мире.

Узнав о ее смерти, я была опустошена и потрясена. Я надеялась, что мы будем близки, даже когда я постарею. Мне казалось, что, независимо от расстояний между нами и отношений с другими людьми, наша любовь и дружба оставались бы центральными. Так и должно было быть! Не уверена, что я когда-либо смогу пережить эту катастрофическую потерю.

Тот факт, что я была сертифицированным специалистом по методике «Жизнь между жизнями» в Институте Майкла Ньютона и знала много о смерти, не сильно облегчил боль утраты в первое время. Я была безутешна, впала в глубокую депрессию. Но все же позже мои знания помогли выбраться из глубин отчаяния.

В первые два года я распознала часто описываемые стадии скорби, которые проходила, и, в конце концов, боль уменьшилась. Однако истинного облегчения все же не наступило. Интерес к жизни пропал, и хотя я старалась двигаться вперед, мир вокруг казался серым и безжизненным.

Мне не составляло труда справляться с повседневными делами, но внутри как будто все умерло. Стало очевидным, что ничего не изменится, если не предпринимать никаких действий. Несмотря на эту мысль, у меня почти не было сил, чтобы действительно что-то делать. Казалось, что я двигаюсь сквозь грязь, а дни тянутся и тянутся.

Какое-то время так и продолжалось, прежде чем мной начало овладевать беспокойство. Тогда я и решила, что должна выбрать исцеление и двигаться к нему. Именно этим я занималась весь следующий год.