Ольга Каневская
Последняя инстанция. Расследование
Мы вчитывались в этот бред, написанный корявым, не совсем русским языком, материли Прокофьева, весь сестрорецкий отдел милиции, их же ГАИ, а, заодно и суд, который так и не смог вынести решение. Не всё так просто было с Прокофьевым – это было ясно, как белый день. Кроме того, что история сама по себе была мутной, он, пакость неграмотная, мутил её ещё больше. Тут у него не стыковалось, здесь у него не сходилось. Все его усилия сводились к доказательству того, что ни Кировского, ни Петрова в момент аварии за рулём не было. Ну, дескать, не могли они через сорок минут вернуться пешком от Ольгино. Почему-то версия «приехали на такси» даже не бралась в расчёт. А ведь они спокойно могли добраться до Ольгино (там километров двадцать, если не ошибаюсь), сбить женщину, пролететь до кафе «Лисий нос», бросить там машину и вернуться на такси в Разлив. Там они разбежались в разные стороны – один пошёл в ресторан догуливать свадьбу, а второй заскочил в придорожную забегаловку и позвонил оттуда Аристову. Такой вариант Прокофьевым, почему-то не рассматривался. Ну-у, о-о-очень не хотелось ему, чтобы именно так всё и было. Ему или ещё кому-то… В итоге, на суд были предоставлены такие сырые материалы, что ни прокурору, ни судье делать там было просто нечего. Дело было отправлено на доследование, которое, снова-здорово, – ни к чему не привело. Опять ноль подозреваемых. Опять машина ездит как-то самостоятельно и сбивает по ходу людей с собаками. Ничего нового и хорошего Прокофьев не накопал и взял, да и закрыл дело за отсутствием состава преступления. Ничего тупее я в своей жизни не встречал. Да ещё и не читал. Вернее, и прочесть-то не мог – этот косорылый Прокофьев умудрился определение о прекращении дела написать от руки, мать его!
Посыпались жалобы в прокуратуру от родственников погибшей «гражданки Никитиной Веры Сергеевны с собакой». Мля, слава прокофьевым и ихним могучим и великим русским языкам! Дело пришлось снова возобновить теперь уже по предписанию прокуратуры. Но к заседанию суда от следователя было добавлено немного: ещё несколько листков допросов ещё некоторых лиц, присутствовавших на свадьбе, которые свидетельствовать могли разве что через несколько дней после торжества, и ни сном, ни духом не ведали, что произошло что-то из ряда вон… Обвиняемым теперь уже числился Кировский. И обвинение звучало как-то безмозгло: Кировский обвинялся в том, что «оставил без присмотра средство повышенной травматологической опасности, в результате чего образовался наезд на пешехода: гражданку Никитину Веру Сергеевну с собакой»… Представляю, как рыдал на суде адвокат. Он-то не терялся. Приволок на суд кучу фотографий, сделанных на свадьбе: жених за рулём подарочного авто. Невеста за рулём… Каждый из гостей по очереди за рулём «Porsche»… Смешно, да… Что там какая-то экспертиза пальчиков, установившая, что на руле есть отпечатки пальцев Кировского, Аристова и ещё нескольких неустановленных лиц?!.. Хороший такой выращенный в сестрорецком питомнике «глухарь»…
Нам до жути надоело читать всю эту белиберду, и я предложил Сашке пойти перекусить. Мы заперли дело в сейф, как учил нас товарищ Высоцкий в роли Жеглова, и отправились в ближайший ночник со словами: «Тут без литру не прописаешь!»
– Что думаешь? – мне очень хотелось опередить Сашку с этим вопросом.
– Что тут думать? Надо искать родственников «гражданки Никитиной с собакой»… – Сашка, как всегда был циничен до невозможности.
– Ты, Шура – циник! – беззлобно попенял я приятелю, – Люди погибли, а ты: «с собакой»! Но насчёт родственников ты прав. С ними надо бы побеседовать. И ещё надо, – я немного подумал, опять пытаясь ухватить какую-то ускользающую мысль, – попробовать установить, не существовало ли хоть какой-то связи между Жилиной и Никитиной. За них кто-то отомстил, – наконец-то блуждающая в мозгу уже несколько дней мысль оформилась в версию, – Только вот мстил по-разному. Может, это, конечно, и разные мстители, но что-то мне подсказывает, что они или имеют друг с другом какую-то связь, или являются одним и тем же лицом.
Я выдохнул и притих. Теперь мне надо было крепко подумать. Что-то вертелось в голове, что-то подсказывало направление поиска. Но что? Думать помешала омерзительная вибрация телефона в заднем кармане. На экране высветился незнакомый номер.
– Слушаю! Сергеев!
В трубке зашелестел знакомый голос Макарыча.
– Криминалисты бодрствуют, – зажав трубку рукой, шепнул я Сашке.
– Ну, слушай, Сергеев! Извини, что такая накладка с баллистикой. Задержались, брат, прости! Но зато есть неплохие новости! – эксперт тянул время, усиливая эффект.
– Да не тяните Вы, Василий Макарович! У меня тут и так уже ещё труп нарисовался.
– Труп, говоришь? А без нас как обошлись?
– Да в Сестрорецке своими силами справились…
– Спра-авились! – недовольно пробурчал Макарыч, – Потом после этих «справлений» приходится по старым следам ковыряться! Что там у тебя? Огнестрел?
– Нет, Василий Макарович! Если бы огнестрел, нас бы раньше подключили, и Вас бы дёрнули тогда. Насильственный передоз.
– Это что-то новенькое в плане убийства. А с чего взяли, что насильственный? Следы какие?.. Пытали?
– Да не то, что пытали. Скорее, наоборот – сексуально удовлетворяли…
– Пытка сексом? – хихикнул эксперт, и я в который раз убедился в том, что криминалисты обладают самым циничным чувством юмора. Даже патологоанатомам их не переплюнуть, хоть и родственные души, – Так с чего всё-таки решили, что передоз неестественный?
– Больше не было ни одного следа от инъекций, – сказал и сам засомневался в правильности версии.
– Э, милостивый государь, – Макарыч всегда поражал меня смесью интеллигентности и способности выражать свои мысли то матом, то по фени, – А тебе в голову не приходит статистика? Из десяти первоходок, для одного – первый укол становится последним. Может быть, это ваш случай?! Ну, кольнулся первый раз, дозу не рассчитал. А девушка перепугалась и свалила?
– Да там не девушка была, мужик…
– Фу! Какие извращенцы! Ну, так тем более! Решил парень попробовать нетрадиционного секса, нашёл партнёра, а тот для куражу предложил ему ширнуться… И вся недолга…
– Мы подумаем над этим вариантом. Но у нас и так накидано версий – буксуем просто!.. Так что там по баллистике? – я решил всё же направить мысли эксперта в нужное мне русло.
– А-а! Да! Совсем забыл! Только закончили. Ну, всё по оружию, как я и говорил, разумеется: SIG 550, достаточно новая швейцарская винтовка с оптическим прицелом, калибра 5,56… Я в общем-то не сомневался. Но тут, видишь, какое дело странное: засвечено ружьишко-то. Пять лет назад из него на Крестовском положили двух братьев Гаргаевых. Разом. Двумя выстрелами. Телохранители, видимо до сих пор либо в супермаркетах охранниками работают, либо по Чеченским законам ответили, в соответствии с их дикими нравами, за непрофессионализм.
– Характер выстрела? – я чувствовал себя ищейкой, идущей по следу.
– Да такой же, точь в точь, как у тебя на Таврической. Два выстрела, две красивые дырочки. Стреляли из расселённой «кировки», которая аккурат напротив их элитного дома стояла, глаза мозолила. Обыскали тогда весь дом, до последней щёлки, бомжей всех перетрясли. Никто, ничего… Ситуация та же: ни следов, ни гильз, ни винтовки не нашли. Ну, теперь-то понятно, что стрелок её унёс. Как только он с винтовкой уйти смог от шести охранников?! Они же тут же бросились к этому дому! Практически сразу. Ну, разве что пару минут за машинами попрятались, да клиентов попытались реанимировать.
– Удачно? – я тоже, в общем-то, циник.
– А как же! Клиентов с дырочкой в самой серёдке лба запросто можно реанимировать. Это ж проще простого! Сошлись тогда на мысли, что киллер выскочил через соседнюю стройку, прорвался к пристани и ушёл на моторке. Но опять-таки, никто ничего не видел. Там старый яхт-клуб тогда был, полузаброшенный. Сторожей никого не оставалось уже – имущество старого клуба уже вывезли, а новый, который там сейчас – элитный для яхт-миллионников – ещё и строить не начали. Так что там один полуслепой старикашка околачивался, досочки там какие-то подбирал – так вот, он слышал звук мотора. Но что за звук – от лодки ли моторной, от катера ли, или от водного мотоцикла – он определить не мог. Странный у тебя стрелок! Недоделанный какой-то. Оружие не бросает, хотя положено – значит, бережёт. Пули – так вообще из одного арсенала…
– В смысле?
– Ну, коробка одна. Номера совпадают. Так что, найдёшь стрелка – тебе ещё от петроградских оперов медаль положена на сутулую грудь, – Макарыч захихикал, – стрелок-то по-любому – один.
– А если он ружьё кому-то другому скинул?
– Нет, Сергеев, это тот же стрелок. Ты в петроградское РУВД сгоняй, поспрашай местных убойщиков, фотографии жмуриков глянь – сам поймёшь – один стрелок. Ну, бывай! Остальное тебе в петроградском расскажут – что у них да как с этим делом. Только поделикатней!
– Почему, поделикатней? – удивился я.
– Ну ты, мил человек, даёшь! Кто ж про такие висяки в лоб спрашивает? Это ж у них больное место. Дело-то громкое было! Гаргаевы – большими фигурами были! Ну, удачи, сынок!
– Спасибо, папаша! – сказал я в трубку, уже после того, как эксперт отсоединился.
Сашка был – само терпение. За весь наш разговор с криминалистом он не произнёс ни звука, не налил, не выпил, и иногда мне казалось, что он даже не дышит. Видимо, по обрывкам разговора он понял часть беседы.
– Куда дальше едем? – весело спросил он, разливая водку по стопкам, – В Шлиссельбург? В Красное село? В Зажопинск?
– Почему в Красное село? – растерялся я. Поездка в Зажопинск меня почему-то смутила меньше.
– Ну, я так понимаю, мы пока по всему городу все трупы в кучку не соберём – не успокоимся! – Сашка развеселился не на шутку, только вот я его веселья никак не хотел разделять.
– Так! Всё! Банкет окончен! Наш стрелок отметился ещё в одном эпизоде.
Сашка помрачнел. Опрокинул в себя водку, подхватил на вилку кусочек сала и уныло отправил закуску в рот.
– Никакой жизни! – пожаловался он, – Откуда эти жмурики повылезали на наши с тобой головы?
– ЭТИ жмурики, – я повторил Сашкины манипуляции с выпивкой и закуской, – повылезали, как ты изволил выразиться, пять лет назад.
Сашка поперхнулся:
– А мы тут с какого боку?
– Ты меня вообще слушаешь? Стрелок НАШ!
– То есть? – Сашка ещё продолжал откашливаться, – Что значит «наш»? Мы его наняли, чтобы он город от всякой пакости очищал? Смелая мысль! Но я что-то не припомню, чтобы мы с тобой, разуверившись в справедливости российского правосудия, взяли и с пьяных глаз создали отряд народных мстителей. Если только очень сильно набухались!
– Это тот же снайпер, – терпеливо объяснил я напарнику, – который снял Куприянова.
– А это доказуемо?
– Доказуемо. Мало того, что такие же дырки во лбах – ровно промеж бровей, так он ещё, сволочь, из одного и того же ружья палит. Мало того, у него патроны из одной коробки.
– Не боится, зараза! – Сашка прищурив глаза, как довольный кот, отправил в рот ещё один приличный шмат сала. – Значит, терять ему нечего. А кого там шлёпнули-то?
– Братьев Гаргаевых. Я про это дело что-то слышал, его вообще мимо нашего носа на самый верх затащили. Поэтому подробностей и не знаю. Знаю только, что у них бизнес был какой-то большой… Да не в бизнесе дело – они диаспору тут чеченскую возглавляли. Так что – дело было, мама – не горюй! Предлагаю, по последней, разбежаться по матрёшкам, выспаться как следует… А утром, я – в петроградское РУВД, ну а ты давай, связи копоши!
– Кого с кем? Новикова с друганами – потенциальными стрелками – раз! Жилиной с Никитиной – два! Новикова с родственниками Никитиной – три! Правильно понял? – Сашка налил на посошок.
– Абсолютно правильно! – ну и смотри там ещё, кто с кем мог пересекаться. Должны же они были пересекаться… Ну, с этими двумя – Жилиной и Никитиной – более-менее ясно. А вот с какого перепугу тут Гаргаевы нарисовались?..
– А тоже кого-нибудь переехали, – Сашка глазом не моргнул.
– Ладно, утро вечера мудренее! По домам!
Глава 7
Утро не оказалось мудреней. Оно оказалось на редкость сумбурным и пасмурным. Во всех смыслах этого слова. Вокруг было пасмурно, а в голове – сумбурно. От вчерашнего лета не осталось и следа. Накрапывал банальный питерский дождик, было мокро, промозгло и уныло. Казалось, что в самой середине июля наступила поздняя осень. «Вот и кончилось короткое северное лето» – мелькнула в голове неизвестно кому и когда принадлежащая мысль. Петроградка встретила меня тёмными, мокрыми листьями тополей, ещё не вырубленных в пылу борьбы за демократичное строительство элитного жилья. С ребятами из убойного я созвонился ещё утром, из дома. Они приветливо пригласили меня «на чаёк», по причине чего пришлось заскочить в первый попавшийся магазин и затариться коньяком. Ребята обрадовались мне, как родному, хотя до сего дня сотрудничать с ними мне почему-то не доводилось. Что удивительно – их обнадёжил не коньяк, а моё появление, хотя первый их тоже порадовал. «Всё как всегда и как везде» – удовлетворённо подумал я, поймав себя на мысли, что стабильность образа жизни и работы радует душу и гармонизирует расшатанную нервную систему. Разговор начался легко, но пошёл не в нужном мне направлении. Коллеги почему-то решили, что я приехал к ним с одной единственной целью: немедленно приступить к поимке преступника, которого упустили пять лет назад натасканные охранники, не нашли «командированные» братья из наисерьёзнейшей организации (сразу ясно – не торговцев арбузами шлёпнули), не отыскали и мои сегодняшние собеседники. О преступлении они рассказали охотно и даже как-то радостно. Ну, не чувствовалось в их словах ни сочувствия к погибшим, ни сильного раскаяния по поводу повисшего громкого висяка. Неправ оказался на этот раз хитрый эксперт.
– Дело до сих пор не закрыто, что ли? – удивился я.
Пришла пора удивляться ребятам:
– Так кто ж его закроет?! Пытались пару раз – так нас так нахлобучили в прокуратуре, что и до неполного служебного недалеко было. Как закроешь? Такие уважаемые люди, понимаешь, погибли! Бизнес у них был – не дынный, не арбузный – банановый. Дело-то поначалу наверх дёрнули, ну а, как поняли, что «тухляк», нам обратно и спустили.
– Чечены банановый бизнес держали? – умудрился я показать неосведомлённость.
– А ты не знал? И не только… У них многое на кругу вертелось, сейчас даже вспоминать не хочется. А начинали с простого. Старший Гаргаев, после отсидки, в 95-м замутил клубную сеть. Потом к нему младший брат присоединился, когда освободился… С ними в доле был фраер один питерский. Как он туда вписался – одному богу известно. Но в то время русским проще было бизнес ставить. Вот они этого барыгу и подняли. Кредитов ему надавали, похлопали по плечу: «Работай, брат, обогащайся!» А потом взяли в такой оборот, что ему пришлось у них ещё несколько лимонов кредита брать. Да не под старые проценты, «братские», а под совершенно грабительские. Короче, развели они барыгу, как щенка…
Меня всегда немного смущала способность районных оперов изъясняться на «чисто конкретном» языке. В компании фиг отличишь – где мент, где бандит. Получалось какое-то не равенство, но братство. Это сейчас районные опера слились в любовном экстазе с разномасштабными группировками и перемешались до полной гармонии. А в 90-х всё же была граница, незримая практически, но была. Всегда неприятно осознавать, что твои коллеги – в общем-то, не совсем тебе и коллеги. А иногда получается даже наоборот. И никакое УСБ им, собственно говоря – не помеха.
Я попросил для начала фотографии трупов Гаргаевых. Дело уже лежало на столе, и, судя по слою пыли, покрывавшему многочисленные папки, с места не трогалось – ни в прямом, ни в переносном смысле. Лежало на месте и стояло на месте. Фотографии в прямом соответствии с информацией эксперта, действительно убедили меня, что стрелок был тот же самый. Те же маленькие красивые дырочки со скошенным входом (молодцы криминалисты! Такие чёткие снимки – рентгенолог обзавидуется!), калибр, вроде тот же (на глаз, правда). В протоколе с места преступления описание: откуда возможна была стрельба (предварительное мнение экспертов), интервал между выстрелами (со слов охраны), осмотр места расположения снайпера (тут записи криминалистов заканчиваются, потому, как ни единого мало-мальски значимого следа найдено не было) … Всё сходилось. Всё. До малейшей детали. «Наш стрелок!» – с непонятной мне гордостью подумал я. Вернее, подумал мой мозг. Я с этим гордым «НАШ» был категорически не согласен. Ну и что, что – бандиты? И что, что держатели общака… Или казны?.. Как там, у чеченов, эта касса называется? Что ж, теперь каждому смертному волю давать среди бела дня расстреливать без суда и следствия?! Что же это будет-то тогда? Упрямый мозг подсказывал: «Рай наступит на земле ещё при твоей жизни, болван!», но я опять-таки категорически с мозгом не соглашался. Осознав, наконец, отвратительность противостояния разума и эмоций, я опять вернулся к прошлому Гаргаевых. Потому как, именно из их прошлого вылез этот доморощенный киллер.
Если с делами Никитиной с собакой (тьфу ты, вот ведь пристало!) и Жилиной было всё достаточно ясно, и между ними существовала явная связь, несмотря на разницу осуществления убийств, то какое отношение киллер имел к Гаргаевым – остаётся только гадать. Вполне возможно, что это просто киллер. Никакой не мститель, как мы его уже успели окрестить с Сашкой. Просто наёмник, которому глубоко фиолетово, кого убирать – бизнесменов по заказу конкурентов или преступников, избежавших наказания, по заказу родственников, неудовлетворённых правосудием.
– Подозреваемые хоть были? – безнадёжно спросил я у петроградских коллег.
– Полно! – бодро отрапортовали ребята, – Каждый второй, который не первый. В своё время, Гаргаевы буквально с нуля поднялись именно на кредитовании бизнеса. Ростовщичество, рэкет, переделы всяческие, разводки… Там столько всего было!.. Они стольких и мелких, и крупных бизнесменов, которым деньги ссуживали, потом в петлю загнали!… Кого в переносном смысле – ну, лишили всего: бизнеса, квартир, домов, даже машинами не брезговали… А кого и в прямом – были люди, которые потеряв всё и оставшись в долгах, как в шелках – просто руки на себя накладывали. Семье в глаза смотреть не могли – вот и сводили счёты с жизнью… Так эти уродцы и с семей потом долги выбивали. Причём, в буквальном смысле слова – то есть уже в конце 90-х эти братья не гнушались ни паяльниками, ни утюгами… Если с норовом барыга попадался – так и убрать могли, и детей в заложники брали… Так что – ублюдками они оба два были первостатейными. По ним не то что пуля плакала – по ним электрический стул рыдал…
– М-да… – радости эти сведения мне не принесли, – То есть кроме конкурентов, у них могло быть полно и врагов из обиженных?
– Э-э! – следователи как-то странно напряглись, – Ты так, брат, не говори, – обиженных! Это… так не положено…
Дико хотелось шарнуть кулаком по столу и напомнить ребятам, что мы не на блатхате собрались по понятиям тереть. У нас тут производственное совещание, можно сказать, а они мне про «положено – не положено» будут плести! Право слово: утром мент, вечером конкретный пацан… Но как-то в чужом монастыре своим уставом по столу не стучат. Сведения нужнее, нежели мелочи:
– Давайте ближе к делу! Были конкуренты, были потерпевшие. Ещё? Какие-то другие мотивы могли быть? Ну там, междусобойная разборка? Может, внутри диаспоры какие-то разногласия?
– Нет! – ребята по моему тону, похоже, почувствовали, что зарвались, – внутри диаспоры они были очень уважаемыми людьми, и вряд ли кто-нибудь пошёл на то, чтобы убрать их. Это равно самоубийству – свои же не спустили бы! И конкурентов мы тоже в расчёт не брали. Они, понимаешь, были вне конкуренции в своём деле. Заняли нишу – глубокую, широкую, прочную. Стояли очень крепко. Так что, конкурентов мы отмели сразу, как и диаспору. Однозначно. Тут кто-то из… пострадавших от их беспредела. Потому как беспредельничали они жёстко. Для них, как бы, всё ещё начало 90-х на календаре было, когда по беспределу под раздачу и честные люди попадали, и нормальные пацаны. Не сказать, что они полгорода держали, но несколько районов под ними было – не целиком, выборочно. Каждый бизнес здесь между собой местные поделили. И Гаргаевы туда не совались, соблюдали всё же субординацию. Хотя случаи были… Но, вроде расходились миром. Воевать с ними серьёзно никто не хотел. Да и убирать их никто бы из других группировок не стал бы. Они всё же старались в рамках держаться. Если выходили за рамки, то после договаривались всегда полюбовно. Они, суки, умели договариваться, дипломаты, их мать!.. Отступные платили щедро, если непонятка какая. Так что, мы этих всех, им подобных, сразу отмели.
– То есть, Гаргаевы были вне конкуренции, – желчно ухмыльнулся я, – а их бизнес кому отошёл? Может партнёры по бизнесу?
– Ну ты спросил! – один из следаков, капитан Немоляев, занимавшийся делом Гаргаевых с самого первого дня, даже рассмеялся, – Это ж не сеть супермаркетов, чтобы учредители, совет директоров, бухгалтерия, налоги… Нет, бизнес был вполне официальный. Серьёзно, банановый. Он не приносил много прибыли. Уже не 91-й год шёл. Так, скорее, для проформы, типа, бизнесмены мы. Ну и несколько общепитов у них было – от кафешек на рынках до элитных ресторанов с национальной кухней. А всё, что мимо бизнеса, это мы тебе уже поведали, – капитан налил по рюмочке коньяка, – Ну, и разумеется, наркотики. Ну, это, ты ж знаешь, не наша прерогатива. Этим есть, кому заниматься.
– То есть тему наркотиков вы не разрабатывали?
– А на предмет? Есть подразделение, есть управление. Всё, что они знали про Гаргаевых – на их совести.
– А не брали в расчёт, что кто-то из родителей погибшего наркомана вдруг им отомстить захочет?
– Ты понимаешь, Сергей, мы эту версию тоже в расчёт не брали. Они не были ни поставщиками, ни дилерами, хотя с дилеров «налог» снимали», это однозначно. Но эти налоги обычно совсем в тени. Они в это дерьмо инвестировали. А таких, как правило, не достают. Там так все концы по деньгам запрятаны, что выяснить, кто заказчик – нереально. Поэтому, если и мстить – так дилеру, причём не крупному, а, скорее – мелкому. Ну, который уже на точке торгует. Их наркоши в лицо знают, адреса их, точки торговли… Вот такого убрать из мести за ребёнка или там мужа, жену – милое дело! И убирают. А инвесторов никто не трогает. Если бы их так зачищали – нам бы работёнки поубавилось.
– Хорошо. Значит, остаются бизнесмены, которые попали на кредитах от Гаргаевых, либо семьи тех, кто не смог выпутаться, но у них остались родные…
– Не, Серега! Это глухо! Их столько – не перечислить даже. То есть, естественно, мы с этим материалом поработали, выявили около сотни пострадавших. Кое-кого пустили в разработку. Но большая часть просто сникла. Многие руки опустили. Кое-кто просто спился… Ну, это из тех, кто жив остался. А там такая прорва народу – мы пытались отрабатывать, беседовали и с бизнесменами, и с их родственниками… В один голос все кричали: «Собакам – собачья смерть!»… Но, чтобы за винтарь хвататься – с такими мы не сталкивались.
– Мне всё же придётся посмотреть эту часть дела. Списки есть?
– Есть! Обижаешь! И списки, и претензии, и темы разборок, и адреса либо самих барыг, либо их семей – ну, кто выжил в этом беспределе. И, кто на месте – многие от долгов прячутся до сих пор, даже зная о том, что Гаргаевых уже нет.
– Так кому их бизнес перешёл всё-таки? Ну, официальный? – чёрт, даже неясно было, с какой стороны подступиться к этому делу.
– А бизнес в семье остался. Ну, жёнам, естественно ничего не положено, но у них там осталась куча родни: братья, отцы, даже дети подросшие. Всё взяли в свои руки. От криминала, вроде отошли, сейчас занимаются только поставками фруктов (ну, бананы те же, ананасы, киви, всякая прочая заморская хрень), рестораны, опять же, кафешки, несколько сетевых магазинов для простого народу… Так что тут всё чисто – не копай, не трать время!
На что мне тратить время, я, по-любому, решу сам. Советы коллег-неудачников мне не подспорье. Хотя, на неудачников они похожи не были. Было ощущение, что это преступление не очень хотели раскрывать. Несмотря на жалобы в прокуратуру, на обращения в суд, на многочисленные отводы и судей, и следователей. Похоже, такое положении вещей всех устраивало – бандиты мертвы, преступник не найден.. Да и фиг-то с ним! Меня сейчас интересовали потенциальные убийцы. Или заказчики.
За коньячком сидеть, ясен перец неплохо, но дело надо как-то двигать. Ну, хоть как-то!.. Ну, хоть как-нибудь, матерь божья! А то ещё пару трупов, и не только вся карьера псу под хвост, но и весь мой авторитет покачнётся и рухнет, как строительные леса, таджиками построенные. Надо всю эту гнусную тему с разводкой бизнесменов прошерстить ещё раз. Начать только с чего? Если бы кто-то сам взялся за оружие – ещё туда-сюда. А вот если наёмника привлекли, тогда – хана! И не будет тебе, майор Сергеев, никакого отпуска, никакого повышения и никакого очередного звания. Будет стыд и позор. Пожалуй, следаки сами знают, с кого лучше начать.
– Так, ребята! Давайте теперь по этому списку, – у меня в руках действительно был список. В нём значилось чуть более пятидесяти фамилий. Напротив многих из них стояли жирные минусы, – Это что за вычеты? – спросил я у ребят.
– Это не вычеты. Это жмуры, – добродушно объяснили мне коллеги, – Те, которые справедливости не дождались…
– Так! Стоп! А когда этот список делался? – меня вдруг озарило.
– Ну, как когда? Когда работать начали по бизнесменам кинутым. Сначала по конкурентам били, по тем, кому выгодно было, чтобы Гаргаевы на тот свет отправились… Где у них там этот «тот» свет?.. А, когда дошли до этих, ну, кинутых – тогда врубились, что лучше сделать список, а потом по нему чирикать – кто жив, кто свалил, кто опустился на самое дно… Ты не смотри, что он не как документ выглядит – он у нас на столе дневал и ночевал. Самый рабочий материал.
Ещё часа три мы прокорпели над этим исчирканным вдоль и поперёк боевым листком. Сделали несколько копий, и я делал пометки по каждому объекту. Мне только цветных карандашей не хватало, чтобы устроить из списка школьные контурные карты военного образца: бои, укрепления, наступления, отступления… С собой я уносил разукрашенный перечень потенциальных стрелков. Он стал намного длинней из-за жён, детей, братьев, сестёр и прочей родни, пострадавшей от ростовщичества братьев Гаргаевых.
