Ольга Герр
Непокорная. Жена по договору
Глава 2. О том, что прошлое настигает
Мы ехали долго. Несколько часов, не меньше. Я себе весь копчик отсидела, но ерзать не решалась. В приницпе старалась поменьше привлекать внимание. А то мало ли какой приказ еще взбредет Марине Леонидовне в голову.
Называть ее «бабушка» даже про себя не получалось. Может, все правда, и мы родственники, но это вообще ничего не значит. Родными людьми становятся не по крови, а по духу. У меня с Мариной Леонидовной нет ничего общего. Скорей бы мой день рождения, совершеннолетие и свобода. Ни секунды не задержусь рядом с этой женщиной! Пусть она даже богата, как сам Крез. Мне от нее ничего не нужно.
Сидеть с мешком на голове дико скучно, и я сосредоточилась на возвращении контроля над телом. Начала с мизинца на левой руке. Снова и снова на разные лады отдавала ему мысленный приказ. Шептала, уговаривала, кричала: «Пошевелись. Пошевелись… ПОШЕВЕЛИСЬ!». Оказывается, снять чужое внушение – невероятно сложная задача.
Но мое упорство было вознаграждено. Мизинец шевельнулся! Совсем чуть-чуть, едва ощутимо. Но я это сделала! Вот только на возвращение всего тела под мой контроль уйдут годы… Ненавижу гипнотизеров.
В какой-то момент почудилось, что сиденье подо мной изменилось. Стало мягче, что ли. И спинка теперь была дальше. Я списала это на игры разума. Слишком долго сижу в темноте мешка, уже начались тактильные галлюцинации.
А спустя еще немного времени машина замедлила ход и остановилась.
– Можешь снять мешок, – великодушно разрешила Марина Леонидовна.
Сразу после ее слов я ощутила, что снова владею телом. Фух, наконец-то! Я сдернула ненавистный мешок с головы. В глаза ударил свет фонарей, я поморщилась и осторожно выглянула в окно.
Тут же захотелось натянуть мешок обратно на голову, но уже по собственной воле. То, что я увидела кардинально отличалось от привычного. Абсолютно все было другим! Вместо столбов освещения – подвешенные в воздухе сферы. Вместо асфальта – мощеная камнями дорога. Вместо многоэтажек – особняки в викторианском стиле с разноцветными витражами. Из-за них улица походила на драгоценную шкатулку.
Но это не все. Я сидела уже не в машине! Теперь это скорее была карета или экипаж. Я не разбираюсь в таких тонкостях, зато точно знаю, что автомобили просто так не превращаются во что-то другое.
Это уже не гипноз и даже не галлюцинации. Это что-то намного серьезнее и страшнее.
– Где мы? – прошептала я.
– Это Гренуэй, столица Эйтилии, – пояснила «Марина Леонидовна» и добавила: – Зови меня леди Малива. Это мое настоящее имя.
Меня хватило только на вялый кивок. Ведь прямо сейчас я в своем воображении хоронила план сбежать сразу после приезда, возлагая на его могилу венок с надписью «Помню. Скорблю».
Это из Подмосковья я могла сбежать, а куда бежать из… как она назвала это место? Да какая разница! Я точно знала, что страны Эйтилии не существует ни на одной карте мира. Куда, черт возьми, я попала?
– Выходим, – стальной голос выдернул меня в реальность.
И хотя это был по-прежнему приказ (леди Малива просто не способна общаться иначе), я не чувствовала на себе посторонней воли. Но все равно послушалась и вылезла из машины-кареты, комкая черный мешок в руках.
– Брось его здесь, – кивнула леди Малива. – Он больше не понадобится.
Я разжала пальцы, и мешок плюхнулся на землю. Наверное, я должна была жалеть об оставленных в интернате вещах, так как очевидно, что я туда больше не вернусь. Но я ничем особо там не дорожила. Мое единственное сокровище – подвеска с двумя буквами «М» и «В» – как всегда была на шее. Меня с ней сдали в детдом. Я была уверена, что подвеску оставила мама, поэтому никогда ее не снимала.
Вслед за леди Маливой я поднялась по ступеням в шикарный особняк. Это мой новый дом? Несмотря на роскошь холла – мраморный пол, позолоту на дверных ручках и перилах, роспись на потолке – я ни секунды не хотела здесь задерживаться. В простой майке, голубых джинсах и стоптанных кедах я как никогда остро ощущала, что мне не место среди богатеев.
Навстречу вышел дворецкий в черной ливрее. Вот уж не думала, что их до сих пор кто-то держит. Я будто перенеслась в прошлое. Зато наряд леди Маливы отлично вписывался в местный колорит. Теперь уже я выглядела чудаковато на ее фоне.
– Где мы? – отважилась я на вопрос. В конце концов, я имею право знать. – Что за место такое Эйтилия? У меня была пятерка по географии, но я не слышала о таком.
– Просто это другой мир, Марго, – ответила леди Малива.
Просто? Да ничего подобного! Это очень даже сложно и непонятно, и жутко, и по-настоящему крышесносно. Новость буквально прибила меня к полу. Что-то еще спрашивать было страшно. Мало ли каким будет ответ.
Но теперь хотя бы ясно, почему я не нашла информации о своих родных. Не там искала. Надо было в другом мире, а я все у нас, да у нас.
С губ сорвался нервный смешок, и я поспешно зажала рот ладонью. Мысли, как потравленные тараканы, разбежались кто куда. Впервые в жизни я настолько растерялась, что совершенно ничего не соображала.
Леди Малива пошла вперед, и я поспешила за ней. Она мне категорически не нравилась, но оставаться одной в чужом пугающем доме тоже не хотелось. В итоге мы пришли в уютную гостиную, где уже сидела девушка года на три меня младше.
Леди Малива обратилась к девушке на незнакомом языке. Ну да, все логично, другой мир – другой язык.
На девушку ее слова произвели впечатление. Она смотрела на меня, открыв рот.
– Что вы ей сказали? – спросила я.
– Что ты ее старшая сестра по матери, – бросила леди Малива в своей обычной холодной манере.
Настал мой черед уронить челюсть на пол. Мы с девушкой уставились друг на друга. Второй шок за последние несколько минут. Еще один – и мои мозги вскипят. Сестра! У моей матери были дети после меня? Это что же получается, она не умерла, а просто бросила меня?
То есть пока я выживала во враждебной среде, моя сестра жила на всем готовом в красивом богатом доме, окруженная любовью. В том числе материнской.
Я уже не ребенок, но предательство больно в любом возрасте. Особенно, когда предает та, кто должна любить и заботиться. Надеюсь, у матери были веские причины, чтобы так со мной поступить.
Я во все глаза смотрела на сестру. Миловидное лицо, русые локоны – она была совершенно непохожа на меня. Просто ноль общего.
Первой опомнилась моя внезапно обретенная сестра и что-то быстро заговорила на чужом языке. Естественно, я не поняла ни слова. Стояла молча и хлопала ресницами.
Тогда леди Малива шагнула ко мне, протянула руку, и я ощутила, как что-то больно сжало мочку уха.
– Ой! – воскликнула. – Вы чего?
– Эта клипса поможет тебе общаться на языке Эйтилии. Не снимай ее, – пояснила она. Кстати, на чужом языке, который я действительно поняла без проблем. – Но артефакт не означает, что тебе не надо учить язык. В самое ближайшее время начнешь заниматься, я подберу тебе хорошего преподавателя.
У меня вытянулось лицо. Вот не было печали. Впрочем, это будет даже интересно.
Я поправила клипсу. Она так сжимала ухо, что мочка ныла. Вот он – лучший стимул поскорее выучить язык. Если это поможет избавиться от клипсы, я готова приступить к занятиям прямо сейчас.
– Как тебя зовут? – обратилась я к сестре и с удивлением обнаружила, что клипса работает в обе стороны. Я не только понимала, но и говорила на языке Эйтилии. Что это за технология такая?
– Мина, – буркнула девушка в ответ и отвернулась. Не похоже, что она рада моему возвращению в семью.
Мы с Миной сразу не понравились друг другу. Еще до того, как парой слов перекинулись. Слишком много между нами вранья, недомолвок и обид на старших. Какие из нас сестры?
Но леди Малива принципиально не замечала наших обоюдных хмурых взглядов. Ее вообще никто не волновал, кроме нее самой.
– Мина, проводи Марго в комнату вашей матери, – приказала леди Малива. – Теперь она будет жить там.
Мина подчинилась. Хотя мне было очевидно, что ее корежит от необходимости общаться со мной. Но в этом доме все делают то, что скажет леди Малива. Она здесь царь и бог. Ведь ее просто невозможно ослушаться! Не захочешь выполнить приказ, так она заставит.
Вот и Мина резко подорвалась с кресла и поспешила в коридор. Как часто леди Малива внушает ей что-то? Судя по расторопности сестры, нередко. То-то она такая забитая и покорная. Так бы я себя вела, живя с детства с бабушкой?
Меня аж передернуло от мысли, что со временем я могу стать такой же. Нет, я подобного не допущу! Обязательно придумаю, как обходить внушение, а пока затаюсь и понаблюдаю. В новой незнакомой обстановке это лучшая тактика. Именно так я поступала при переводе в другой интернат. Притворялась тихоней, а сама следила за окружением, узнавала, кто чем живет, местные правила и подводные камни, чтобы уметь лавировать между ними. Этот метод еще никогда меня не подводил.
Вслед за сестрой я вышла в коридор. По широкой лестнице мы молча поднялись на второй этаж и двинулись дальше. Но меня надолго не хватило. Меня распирали вопросы. Пусть Мине я не нравлюсь, но поговорить-то можно.
– Где сейчас мама? – спросила я. Как бы там ни было, а я хотела ее увидеть.
– Она умерла, – огорошила Мина.
Я потеряла мать во второй раз. Неприятно, но терпимо. Я все-таки ее не знала, а так проще.
– А наши отцы? Твой и мой? – продолжила я допрос.
– Кто знает? – Мина пожала плечами. – Твой исчез, а мой был лишь инструментом. Необходимой частью для моего зачатия, без которой не обойтись.
Я слушала ее, и у меня брови ползли вверх. Ничего так она об отце говорит. Инструмент…
– Как только мама согласилась на такое… – пробормотала я и похолодела. А я ведь знаю как – с помощью внушения леди Маливы. Под ним что угодно сделаешь.
– Бабушка не нашла тебя раньше, потому что мама не знала, где ты, – неожиданно выпалила Мина. – Невозможно выдать тайну, которую не знаешь. Вот так сильно мама не хотела, чтобы ты возвращалась.
Я не поняла, что именно пыталась сказать Мина – что мама была готова на все, чтобы меня спрятать, или что она не желала меня видеть.
– Твоя комната, – Мина остановилась перед дверью, но уходить не торопилась, загораживая мне проход. С минуту она присматривалась ко мне, а потом произнесла: – Не понимаю, зачем ты бабушке.
– Я и сама хочу это выяснить, – призналась. – Спрашивала уже, но она не говорит.
– Это еще вопрос удастся ли ей распечатать твою магию, – сощурилась Мина.
А мои глаза наоборот широко распахнулись, как у рисованной мультяшки-аниме. Магию? Она это серьезно? Ничего особенного я в себе никогда не чувствовала. Разве что всего один раз… когда взгляд черных глаз остановился на моем лице. При воспоминании о нем зазнобило. Теперь собственные ощущения по поводу того взгляда не казались бредовыми.
Теория о том, что я – часть семьи потомственных гипнотизеров, устарела. Все намного хуже! Я из семьи потомственных магов.
Вокруг творилось такое! Что еще мне предстоит выяснить? Грань нормы давно пересечена и осталась где-то далеко позади. Предел моего изумления тоже был превышен. Кажется, еще немного – и я вообще потеряю способность удивляться. И даже если за окном вдруг пролетит единорог, я просто задерну штору и пойду дальше по своим делам.
Мне было сложно осознать новость о магии, и я вернулась к обсуждению мамы. На данный момент эта самая безопасная тема.
– Расскажи еще о маме, – попросила я.
– Она была доброй, но печальной. Не помню, чтобы она хоть раз улыбалась.
– А как ее звали?
– Мойра.
Ответ Мины заставил отметить некую закономерность, и я удивилась:
– Ее имя тоже на «м»?
– Имена всех женщин рода Бонуар начинаются на «м», – пожала плечами сестра.
– Серьезно? – я закатила глаза. Мы словно выводок породистых вислоухих котят. Их тоже принято называть на одну букву, чтобы не спутать пометы. Стыдоба-то какая.
Но мысли снова вернулись к маме, и я вздохнула:
– Ты хотя бы ее знала…
– Зато, по словам бабушки, тебе передалась ее магия, – парировала Мина. – А я пустышка. Меня вообще не должно быть на свете. Но бабушка заставила маму родить второй раз, поверив ее заверениям, что первая дочь умерла. Если у мага умер одаренный ребенок, то следующий стопроцентно родится с магией. Ведь род должен продолжиться. Будь ты мертва, мамина магия пробудилась бы во мне, но этого не произошло. Так бабушка поняла, что ты все еще жива. Меня родили тебе на замену, но зря. Из-за тебя я никому не нужна.
Вот и взаимные претензии посыпались. Мы завидовали друг другу. Каждая думала, что другая обладает чем-то лучшим. Я ревновала Мину к детству с матерью, она меня – к магии, которая существует пока исключительно на словах.
– Пусти, – я махнула рукой, отгоняя сестру от двери. – Я устала и хочу в свою комнату.
Хватит с меня родственного общения на сегодня. И так список вышел приличный: отец – предатель; мать – кукушка; бабка – ведьма; сестра – ревнивица. Надеюсь, на этом все и другой родни у меня нет. Этих бы потянуть.
Мамина комната. Я сняла клипсу, давая уху отдохнуть, и прошлась по спальне, трогая кончиками пальцев предметы. В этот комод мама складывала вещи. В этом зеркале любовалась отражением. На этой кровати спала.
Казалось, мебель может рассказать о ней. Но нет, она молчала. Только я все равно продолжила осмотр. В гардеробной висели платья, которые она носила. Я принюхалась к одному. Пахло лавандой от моли, не мамой.
Мама была заложницей в этом доме. Эта комната – ее тюремная камера, и теперь она досталась мне по наследству. Вот только я жертвой быть не планирую.
Вернувшись в спальню, я примостилась на край кровати, взгляд упал на картину. Та висела строго напротив, так что, садясь или ложась на кровать, видишь именно ее.
Мама годами любовалась этой картиной, и я тоже на нее засмотрелась. Пожалуй, это самый странный предмет в комнате. С виду вроде картина как картина – размером примерно пятьдесят на пятьдесят сантиметров, золоченая рама, холст, но вот изображение…
На картине был мой интернат! Я даже встала, подошла ближе и изучила изображение. Ошибки быть не могло. Я узнавала детали. Все совпадало вплоть до щербинок на ступенях крыльца. Но откуда он здесь взялся? Причем это не фото, а рисунок.
Догадка осенила вспышкой молнии – это же мама повесила картину! Она знала, где я. Так она как будто держала со мной связь. Неужели скучала? Тогда почему не забрала домой? И почему бабушка не нашла меня раньше, если у нее под носом была такая подсказка? Что-то не сходилось…
Мина сказала, что мама была несчастна здесь. Возможно, мне она желала лучшей участи, вот и отправила куда подальше. Но не срослось. Судьба сделала круг, и вот я здесь.
Я все еще не собиралась задерживаться под опекой леди Маливы дольше, чем требуется. Месяц, мне надо продержаться один месяц. Не такой великий срок.
За свою жизнь не боялась. Очевидно, что я нужна живой. Восемнадцать лет меня искали, пытались заменить сестрой не ради того, чтобы привезти домой и убить. А потому без всяких опасений я устроилась на ночлег. День выдался сложным, я устала.
Проблемы начались уже следующим утром. Моя одежда пропала! Горячо любимые джинсы, обожаемые кеды и далеко не самая худшая футболка попросту исчезли.
Вместо них на стуле висело платье. Ненавижу платья! Тем более это было ужасно неудобным – пышная юбка в пол, лиф, сжимающий грудь, длинные узкие рукава. Платье как будто нарочно пошили так, чтобы носить его было максимально некомфортно.
А тут еще какая-то девица заглянула в спальню, помочь мне одеться. Пацепив клипсу-переводчик, я открестилась от «заманчивого» предложения:
– Спасибо, не надо. У меня есть руки, я как-нибудь справлюсь сама.
Выставив ее за дверь, я не без труда натянула платье. В процессе прокляла все на свете – леди Маливу, местную моду и даже то, что родилась девочкой. Почему мне так не везет? У меня, наверное, самый несчастливый гороскоп в мире. Я рождена страдать, мой камень – кирпич, а тотемное животное – жаба.
К платью прилагались окончательно добившие меня туфли на небольшом каблуке. Я честно их надела и даже прошлась. Расставив руки в стороны для равновесия, осилила пару шагов, а затем пошатнулась, запуталась в ногах и едва не упала носом в пол.
– Нет уж, – ворчала я, скидывая туфли. – В них я себе шею сломаю на лестнице.
Лучше босиком. В доме тепло и чисто.
Заплетя косу, я спустилась к завтраку. Столовую нашла по запаху. Леди Малива и Мина уже сидели за столом, и я заняла свое место рядом с пустой тарелкой.
Но прежде чем приступить к еде, заявила:
– Я требую вернуть мои вещи назад.
– Ты о тех нелепых тряпках? Я приказала их сжечь, – снизошла леди Малива до ответа.
Я аж зубами скрипнула. Моя прекрасная одежда погибла. Ничего, я придумаю, как отомстить.
– Сегодня у тебя назначена важная встреча, Марго, – сменила тему леди Малива.
– С кем это? – насторожилась я.
– С придворным учителем магии, – пояснила она. – Он учил самого короля и сведущ в вопросах магии, как никто другой.
– Лично я ни с кем о встрече не договаривалась, – ответила и добавила упрямо: – Не пойду.
– Разве ты не хочешь вернуть магию, которой твоя глупая мать тебя лишила?
Ох, искусительница, знает, чем меня заинтересовать. Пол ночи я ворочалась, думая о своей магии.
– Придворный маг найдет способ, как тебя распечатать, – добила леди Малива.
Спасибо, что не откупорить. Она говорила так, словно я шкатулка со сложным замком, к которой надо подобрать ключик. Но все-таки у меня есть магия, Мина не соврала. Я понимала, что буду дурой, если упущу шанс восстановить ее.
– Какая у меня магия? – поинтересовалась я.
Наверняка есть разновидности. Может, и я могу внушать всем свою волю? Тогда первое, что сделаю – прикажу леди Маливе сжечь собственный гардероб, чтобы знала – чужие вещи нельзя трогать.
– Сложно сказать точно. В роду Бонуар встречалась магия разного вида. Вот распечатаем тебя и узнаем. Я рассчитываю, что ты приятно меня удивишь, Марго, – произнесла леди Малива с таким выражением, что сразу стало ясно – вариантов у меня нет. Либо удивляю, либо мне несдобровать.
Я сглотнула ком в горле. Очень надеюсь, что придворный маг в курсе, что делает.
Леди Малива, закончив завтрак, встала из-за стола, и мы с Миной остались ненадолго одни. Общаться с сестрой мне не нравилось, но другого источника информации в доме все равно нет, и я спросила:
– Что за картина висит в маминой комнате? Откуда она взялась? – рисунок интерната не шел у меня из головы.
Мина вскинула на меня удивленный взгляд:
– Какая картина?
– Ну такая, прямоугольная, – я очертила руками форму, – в позолоченной раме, висит на стене прямо напротив кровати.
Мина поджала губы и выглядела так, словно описанием картины я нанесла ей непоправимую травму. Картинофобия у нее, что ли? Не семья, а сумасшедший дом.
– В маминой комнате нет никаких картин, – отчеканила Мина. – По крайней мере, я ни одной не видела.
Я удивленно моргнула. У меня, что же, галлюцинации? Дожила! И ладно бы мерещилось что-то приятное, так нет – ненавистный интернат. А я ведь ни капельки по нему не скучаю.
Сразу после завтрака дворецкий отвел меня в кабинет, где уже ждала леди Малива и придворный учитель магии – седовласый, скрюченный старик. Он долго изучал меня, цокал языком, качал головой.
В какой-то момент он приподнял край моей юбки тростью, на которую опирался при ходьбе, и все увидели мои босые ноги.
– Любопытно, – пробормотал маг, будто вид моих ступней что-то ему дал.
А я поймала на себе полный ярости взгляд леди Маливы. А пусть даст мне нормальную обувь, а те инквизиторские колодки носит сама.
Маг тем временем схватил меня за запястье. Стариковские пальцы оказались на удивление цепкими, того и гляди, синяки останутся. Но не это меня напугало, а татуировка на его руке.
Рукав мага чуть задрался, оголив предплечье и татуировку на нем в форме змеи. Детальное, даже слишком реалистичное изображение – черное тело, покрытое чешуей, изумрудные глаза и красный раздвоенный язык. Именно язык шевельнулся первым. Змея втянула его в рот, а затем снова высунула. Зеленые глаза сверкнули, а вскоре все ее тело задвигалось. Змея поползла с руки мага на мою!
Как завороженная, я следила за движением змеи. Ужас сковал меня, мешая пошевелиться. Ненавижу змей! Это ведь мне кажется, да? Татуировки не двигаются, это невозможно.
Очнулась я от прикосновения раздвоенного языка к собственной коже. Я его ощутила! Вполне осязаемое холодное касание, от которого меня всю аж передернуло. Ладно, зрительные галлюцинации. То, что змея двигалась, мне могло померещиться. Но прикосновение этим не объяснить. Оно – настоящее.
– Пустите! – не помня себя от страха, я вырвала руку из хватки мага и отскочила от него подальше.
– Что с тобой, Марго? – удивилась леди Малива.
Я повернулась к ней. Неужели она не видела змею? Ее было сложно не заметить. Но леди Малива выглядела искренне изумленной моей внезапной истерикой.
– М-меня чуть не укусила змея, – заикаясь от пережитого стресса, ответила я.
– Какая еще змея? – поморщилась леди Малива. – Что за бред ты несешь?
Я открыла рот, чтобы ответить, но вдруг поняла – бесполезно. Похоже, змею вижу я одна.
Я покосилась на мага. Он был напуган. Но не змеей, а моей реакцией, как будто не ожидал ее. Змея на его руке снова превратилась в обычную татуировку, и он поспешил одернуть рукав, пряча ее. Чтобы сейчас не произошло, я не должна была это видеть, никто не должен был. Но каким-то образом я смогла. Тут есть над чем подумать.
Остаток осмотра я, нервничая, вздрагивала на каждое цоканье мага, но леди Малива больше не выказывала эмоций. Сидела в кресле у окна с идеальной прямой спиной и ни разу не шелохнулась. Она вообще человек?
– Что скажете, маг Седрик, моя внучка не безнадежна? – спросила леди Малива, когда осмотр подошел к концу.
– Магия в юной Бонуар точно есть. И довольно сильная, – проскрипел старый маг. – Поздравляю, ваш славный магический род есть кому продолжить.
– Что толку, если Марго не в состоянии пользоваться магией, – скривилась бабушка.
– Она как минимум может родить магически одаренного ребенка.
Они говорили в моем присутствии так, словно меня здесь нет. Не очень-то приятно, но определенно очень интересно. Поэтому я, затаив дыхание, сидела без единого движения, чтобы обо мне не вспомнили и не выставили за дверь.
Я напряглась. Неужели мне готовят роль инкубатора? Но хоть тут леди Малива порадовала, заявив:
– Магию Марго необходимо распечатать. Мне нужна сильная внучка уже сейчас. До взрослой правнучки я могу не дожить. Что вы посоветуете? Я согласна на что угодно.
А вот я нет. Это для леди Маливы цель оправдывала средства, не собой все-таки жертвует. Я же была настроена более скептически, но и в этот раз не выказала возмущение вслух. Все по той же причине – мне было интересно дослушать разговор.
– Это будет непросто, – вздохнул маг. – Судя по цвету волос, девочку запечатывал тьмаг.
– Они тоже не всесильны, – настаивала леди Малива.
При слове «тьмаг» у меня мороз пробежал вдоль спины, и почему-то в памяти всплыл черный взгляд. Как всегда не вовремя.
– Что ж, я могу зачислить девочку в Королевскую академию магии посередине семестра. Там, постигая науку, она постепенно отыщет путь к своей магии, – предложил маг.
Академия магии – звучит неплохо. Я была не прочь там поучиться, но и тут наши планы с леди Маливой разошлись.
– Мне это не подходит, – качнула она головой. – Нужен ускоренный курс.
– Тогда только принудительное распечатывание, – развел руками маг. – Но это опасно. Магию в случае запечатывания способны пробудить сильные эмоции. Что-то по-настоящему взрывоопасное и мощное. Чаще всего прибегают к инстинкту самосохранения. Он действует практически безотказно.
Я невольно вздрогнула. Звучит кровожадно. Я от души посочувствовала несчастным запечатанным магам и себе заодно вместе с ними.
Увы, мое движение не осталось незамеченным. Леди Малива опомнилась, что я все еще здесь.
– Выйди, Марго, – приказала она. – Нам с магом Седриком надо обсудить дела.
Я послушалась. В этом доме все слушаются леди Маливу. По собственной воле или по ее, но, так или иначе, все делают, что она прикажет. Мне не понравилось ощущать на себе чужое воздействие, и я решила в будущем до этого не доводить. По крайней мере, не в острых вопросах.
Но уйти не означало перестать слушать разговор. Вот еще! Прикрывая за собой дверь, я оставила щелочку. И теперь, притаившись в коридоре, слышала все, что происходит в кабинете.
– Надеюсь, с докладом королю проблем не возникнет, – произнесла леди Малива.
– О чем вы? – не понял старый маг.
– Сообщите ему, что моя внучка в ближайшее время получит доступ к магии.
– Но это неизвестно доподлинно. Иногда печать так крепка, что ее невозможно снять. Особенно если накладывал тьмаг…
– С моей внучки она спадет, – тоном, не терпящим возражений, отчеканила леди Малива. – Вы так и скажите его величеству. Взамен я обещаю вам щедрое вознаграждение.
О, так это подкуп! Интересно. Но леди Малива не договорила:
– Или же щедрые неприятности, если вы поступите по-своему. Выбирайте сами.
А это уже шантаж с угрозами. Ох, и бабуля у меня… настоящая железная леди!
К сожалению, что ответил маг, я так и не узнала. Все потому, что за подслушиванием меня застукала Мина.
– Немедленно прекрати! – возмутилась она, да так громко, что я испугалась – нас услышат из кабинета.
Чтобы этого не случилось, я схватила сестру под руку и увела подальше. Пока шла, ворчала:
– В моем мире есть книга, где главную героиню зовут так же, как тебя. Знаешь, чем закончилась ее история? Ее сожрал вампир.
Мина недовольно сопела, но помалкивала. Правильно, со мной не стоит связываться, когда я в плохом настроении.
Я думала, неприятности начались, когда леди Малива перевезла меня в чужой мир. Как же я ошибалась! Настоящие неприятности обрушились на мою голову, когда она решила во что бы то ни стало пробудить мою магию.
С той минуты моей спокойной жизни пришел конец.
