Ольга Брюс
Шкура
– Аха-ха-ха! – по скотному двору рассеялся заливистый смех. – Дурачок! Все об одном думаешь.
– А что, разве плохо нам было?
– Хорошо, но потом было так худо, что из дому бежать хотелось, – Марфа выдернула руку. – Вспоминать не хочется.
– Это ж было сто лет назад. Чего сейчас об этом говорить? Солнце мое, Панкрат уехал, чтоб он не вернулся, а эти (дети) картоху копают. А нам что терять? – нежным голосом спросил Егор и тут же сдвинул брови к переносице. – Или Панкрат получше меня будет?
– В этом деле лучше тебя нет никого, – выдохнула Марфа и загрустила. – Что ж ты раньше не очухался? Столько времени ушло, а теперь уж поздно.
– Никогда не поздно. Что ты? Вот я! – Егор развел руки в стороны. – Бери! Весь твой!
Марфа пришла в неописуемый восторг от поведения любвеобильного мужика. Неужели до сих пор он ее любит? Кажется, так и есть: две жены было, ни с кем не смог ужиться, все Марфушу свою ненаглядную ждал.
– Ой, – аж сердце зашлося, – заохала впечатлительная Марфа, положив руку на грудь.
– Пора действовать, пока оно заднюю не дало, – пробурчал Егор и подхватил завороженную женщину на руки.
***
– Умаялась, – Галя выпрямила спину, вытерла пот со лба, тяжело вздохнула.
– Батька скоро вернется, а у нас всего пять борозд выкопано, – Степан поставил ногу на лопату и опустил подбородок на кисти рук, ухватившиеся за край облезлого черенка. – Он не любит, когда дело до конца не сделано.
– Знаю, но спину гнуть больше не могу. Мать-то у тебя хитрая, сказала, что по дому хозяйничать будет, а сама с дядькой разговоры разговаривает. С обеда треплются, как бабки на базаре.
– Пусть поговорят. Они ж столько лет не виделись, – Степан закурил.
– Пойду шею ополосну, – Галя ощущала, как ей душно. Она вся вспотела, и жажда мучает.
– Иди, а у меня перекур.
Высыпав картошку из ведра в мешок, Галя вновь вытерла косынкой взопревшую кожу на шее и поволокла ноги к дому. Уже сентябрь наступил, а солнце до сих пор жарит по-летнему. Пройдя вдоль огорода, девушка остановилась, отдышалась и потопала к крыльцу. Ее голова была занята мыслями о ребенке. Подождать еще месяцок или все ж съездить в районную больницу? Входя в дом, Галина приложила руку к стене и часто задышала. Переутомилась. Головокружение не заставило себя долго ждать, и девушка присела на лавку, что стоит у стены. Обратив внимание, как вокруг тихо, Галя встряхнулась.
– Работница чертова, – шепотом обругала свекровь, – небось дрыхнет пузом кверху.
Не было сил, чтобы открыть вторую дверь. Слабость навалилась на плечи, и Галя уже решила не возвращаться на усадьбу. Кое-как отворив тяжелую дверь, она переступила порог. И вдруг из дальней комнаты послышались какие-то звуки. Словно кто-то кряхтит, когда запор случается. Галя не раз слышала, как ее отец мучается после славной попойки.
– Дядя Егор? Пить надо меньше, – буркнула себе под нос девушка, взяв ковш. – И почему в доме? На улице кустов мало?
Она набрала воду из ведра, отхлебнула несколько раз и с облегчением выдохнула. Замерев на мгновение, она поняла, что вместе с ее выдохом раздался какой-то звук, уж слишком напоминающий стон.
– Кто здесь? – еле слышно пролепетала Галя, испугавшись до смерти.
Она встала на цыпочки и прокралась к ближайшей комнате. Осторожно заглянула в нее. Там никого нет. Девушка тенью прошмыгнула ко второй комнате – спальне свекров – и незаметно приоткрыла дверь.
– Мамочки мои, – пронеслось в ее голове. На постели лежали двое.
– Марфа! – послышалось с улицы.
– Панкрат Федосеевич, – Галя подскочила к окну и увидела кучу народа, сидящего на телеге, и веселого свекра.
– Марфа! Встречай дорогих гостей! – Панкрат спрыгнул с телеги и помог слезть Дуняше.
Глава 19
Тишина повисла в доме. Галя, закусив губу, начала быстро обдумывать дальнейшие действия. Сейчас свекор войдет, и разразится скандал на все село. Надо срочно что-то придумать. Еще раз выглянув в окно, она увидела, как Панкрат Федосеевич торопится к двери.
– Свекор вернулся! – закричала Галя во все горло и побежала встречать родственника.
Они столкнулись уже в сенях. Галя неожиданно прижалась к Панкрату и негромко прошептала: – Вас так не хватало…
– Соскучилась? – немного опешил мужик.
– Да. Без Вас тоскливо в доме.
– Спасибо, – лицо Панкрата расплылось в улыбке. Давненько он не слышал ласковых слов в свой адрес. – А Марфа где? Почему не встречает?
– А она спит… Устала… – неловко врать, но это шанс, чтобы поджать под себя свекровь.
– Картоху копала?
– Угу.
– Марфа! Собирай на стол! У нас гости! – Панкрат хотел войти внутрь, но Галя не дала.
– А кто там?
– Родственники.
– Все? – Галя видела, что свекор приехал с огромным количеством ребятишек.
– Все. Дети и жена Егора.
– Жена-а? – Галя побледнела.
Вот это да! Оказывается, у дядьки Егора есть жена! А сам сказал, что одинок…
– Ну где она там? Марфа! – Панкрат надрывисто звал жену, не зная, что она мечется по комнате и пытается привести себя в порядок.
– Быстро полезай на печь, – она еще не в курсе, что ее ждет умопомрачительный сюрприз. Но уже слышит, как на улице визжат чьи-то ребятишки. – Натягивай штаны и бегом спать. Ой, угораздило же меня… – Марфу трясло от страха. Если сейчас муж войдет – жди беды. Ничего не докажешь, потому что факт измены налицо.
– А что он так рано? На пару дней собирался, а сам одним днем обернулся. – Егор попал ногами в одну штанину. Его так колотило, что прошиб холодный пот. – Или не доехал?
– А мне откуда знать? – нервничала Марфа, натягивая платье через голову. – Что у него на уме – только ему известно. Все, быстро выходим и врассыпную.
Она открыла дверь и высунула голову. Из сеней слышен разговор между мужем и снохой.
– Как вовремя пришла эта малахольная, – обрадовалась Марфа и вытолкала Егора.
Тот бросился к лестнице, как вдруг Панкрат вошел и встал на пороге.
– Наработался? – заметил, что у брата спадают штаны. – А я тут родственников привез.
– Каких еще родственников? – Егор поддерживал штаны на пузе, пытаясь взобраться наверх.
– Здравствуй, Панкратушка, – Марфа кинулась обнимать мужа. – Что-то ты раньше…
Панкрат сощурился. У жены платье не только наизнанку, но и задом наперед, да и вид какой-то неопрятный.
– Что с волосами? – спросил он грудным голосом, глядя на торчащие в разные стороны локоны.
– Да вот, хотела голову помыть… – глаза Марфы забегали, и она начала судорожно приглаживать растрепанную шевелюру.
Догадываясь, почему жена ведет себя, как нашкодивший ребенок, Панкрат повернулся к брату, зависшему на лестнице. Марфа вытаращенными глазами показывала Егору, чтобы он лез на печь, но Егор не мог пошевелиться. Он был прикован тяжелым взглядом брата.
– Иди женку встречай, пьяница, – сердитый Панкрат сделал шаг назад, выходя спиной в сени. – И ораву, которую наплодил.
– Какую ораву? Чью женку? – руки Марфы зависли над головой. – Егор? Что он такое говорит?
Глава 20
Неожиданно под ногой Егора сломалась перекладина, и он оказался на полу. Штаны слетели до колен, Егор ушиб свой уже отбитый зад и заохал. Панкрат усмехнулся над братом и отправился за гостями. Марфа, поставив руки на бока, уставилась на Егора. Тот потирал бедро, пытаясь сидя подтянуть штаны.
– Женка? – прошипела Марфа, вспоминая все те ласковые слова, которыми несколько минут назад одаривал ее Егор. – Ребятишки? – кожа лица начала багроветь. – А говорил, что всю жизнь только обо мне…
И тут она резко пришла в себя – Галя стоит рядом. Разошлась баба, совсем мозги растеряла. Подняв разъяренный взгляд на сноху, Марфа поостыла. Та стояла, упершись спиной в стену, и ехидно улыбалась.
– Что зенки вылупила? – рявкнула Марфа, разозлившись не на шутку.
– Допрыгалась, – сквозь смех дерзко проговорила Галя, скрестив руки на груди. – Доскакалась наездница по кочкам.
– Ты что несешь, дурында? Совсем ополоумела? – завизжала Марфа, замахав руками. – Забыла, в чьем доме харчи подъедаешь?
– Скоро твоя очередь придет подъедать! – расхохоталась Галя, широко раскрыв рот. – Видела я, как ты с дядькой-то… Кувыркалась!
Галина показала глазами на Егора.
– Все видела. Интересно, что об этом подумает Панкрат Федосеевич, когда я ему доложусь? А?
– Что ты видела, курица слепая? – по лицу Марфы было заметно, как она растерялась. – Что ты городишь?
– Думаю, и Панкрат Федосеевич сам все заметил. – Продолжала нервировать свекровь Галя. – Посмотри на себя, чувырла, платье швом наверх нацепила и задком вперед перевернула. Ха-ха-ха! Чую, заработала ты сегодня на калачи! С маком!
Развернувшись, Галя переступила порог и с силой захлопнула дверь. Марфа вытаращилась на платье. Матерь божья, это что за мода такая?! И как не доглядела? Пуговки назад, воротничок в глотку врезался…
– А я-то думаю, что ж так шею режет… – Марфа, не видя, куда пристраивает зад, плюхнулась мимо табурета.
– Марфуш, прости меня, грешника окаянного, – запричитал Егор, тяжело поднимаясь на ноги. – Думал, Дунька не дождется, отстанет, а я вздохну и без того слабыми легкими. Ан нет, принесла ее нелегкая. Замучила она меня – спасу нет. Каждый год рожает, будто кошка плодовитая. От кого приплод несет, понять не могу.
– Погодь, дети не твои, говоришь? – вылупилась на него Марфа.
– Конечно нет! Вот те крест! – перекрестился мужик и протянул руку, чтобы поднять женщину.
– А что ж ты с ней живешь, если она гулящая? – ухватившись за скрюченные пальцы Егора, Марфа встала.
– А каким наглядным образом я докажу, что они не от меня? Как назло, что не дите – моя копия.
– Маленькие – все друг на дружку похожие. А ну, покажь, кого там Панкрат приволок. – Двинулась к двери Марфа. Но сразу остановилась и предупредила: – и не трись подле меня, а то Панкрат обоим ноги повыдергает. Ох, еще и со снохой придется дружбу водить. Вот малахольная! Когда она успела нас поймать?
Егор скромно пожал плечами и потопал вслед за нервной Марфой. Улица была переполнена детскими криками. Старшие ребятишки носились по дороге, играя в догонялки, самый маленький, которому нет и года, сидел на руках молодой женщины и молча посасывал большой палец. Панкрат беседовал с Игорем Викторовичем – владельцем коня, уговаривая его зайти в дом и плотно поужинать.
– Спасибочки, но мне пора в обратную дорогу, – любезно отказался Игорь, залезая на козлы.
Марфа наблюдала за мужем, еще не зная, какой сюрприз ее ожидает. Вдруг Панкрат протянул руки в телегу и поднял что-то, завернутое в старое покрывало. Марфа увидела босые ноги. Вытянув шею, она раскрыла глаза пошире.
– Бывайте. Но-о-о! – дав команду коню, Игорь встряхнул вожжи.
Конь радостно заржал из-за облегченной повозки и рысцой поспешил в родную деревню. Панкрат кивнул на прощание и повернулся. На него из-за забора смотрели Марфа и Егор. Наизнанку надетое платье заставило Панкрата нахмуриться. Чтобы хоть как-то переключиться от предстоящего серьезного разговора с женой, Панкрат позвал детей в дом.
– Айда ужинать! – и первым вошел в калитку, неся на руках полусонную мать.
Детишки поспешили за дядькой. Панкрат прошел мимо, одарив Егора и жену осуждающим взором. Егор спрятался за спину Марфы, подальше от сердитого брата, а та, узнав в сухонькой старушонке противную свекровь, чуть не вскрикнула от моментально нахлынувших эмоций. Этого еще не хватало! Свекровь?! На черта она тут сдалась?
– Помирает? – с надеждой в голосе спросила опешившая хозяйка.
Но Панкрат ей не ответил. Он вошел в хату, за ним – веселая, чумазая детвора, а перед Марфой предстала жена Егора. Марфа внимательно на нее посмотрела и с сожалением вздохнула. А девка-то помоложе будет! Вон, какая грудь наливистая, тело складное, да и лицо румяное. Покосившись на Егора, Марфа спросила:
– Звать-то как?
– Дуняшей, – ответила гостья, приблизившись к мужу.
Сейчас бы закатить ему скандал, да в чужом доме неудобно. Что хозяйка подумает? Егор стоял с опущенной головой и ждал, когда тонкий крик жены вонзится в его уши, но не дождался. Дуня протянула руку хозяйке, та ответила рукопожатием.
– Надолго ли? – глядя исподлобья на симпатичную Дуню, Марфа готова была заорать на Егора, но держалась изо всех сил.
– А это как Панкрат Федосеевич порешит, – кокетливо ответила женщина и двинулась к крыльцу, живо покачивая мясистыми бедрами.
Ну и дене-ок… Жена, дети… Свекровь! Марфа постояла еще немного, вслушиваясь в сопение Егора, который не двинулся с места, переминаясь с ноги на ногу, и поплелась в дом. Теперь настанет не жизнь, а малина!
В кухне шумели дети. Девочка Лида заплетала сестре Свете косички, сидя на полу, мальчишки носились из комнаты в комнату, горлопаня во все горло, Дуня передвигалась по дому, как тень, рассматривая богатое убранство, а Панкрат уложил маму на свою кровать и рылся в шкафу, ища подходящую одежду для нее. Через минуту Галя привела Степана, который уже заждался, когда она вернется, чтобы собирать картошку. Степан встал в дверях и замер.
– Ого! Целый детский сад!
– Какие смешные, правда? – Галя любовалась бесившейся малышней, поглаживая свой живот, который не давал признаков на беременность.
– Марфа! – позвал жену Панкрат. – Быстро сюда!
Марфа прошмыгнула между прыгающими детишками и занырнула в комнату.
– Теплой воды, полотенца и найди что поприличней для матери, – басом отчеканил мужик, разворачивая пятый платок, расшитый красными цветочками. – На стол собери. Надо детей накормить.
Марфа подошла к постели и взглянула на тихую свекровь, наклонившись очень низко.
– Помрет. Наверное, сегодня и помрет.
– Я тебе помру, – прошептала Глафира, открыв глаза. – Мне бог отмерил немало. Не надейся. Я еще тебе переживу.
Марфа чуть не отпрыгнула, испугавшись до смерти.
– Что уставилась? Кашу мамке, картоху – гостям! – Панкрат был зол на жену.
Марфа поспешила накрывать стол и греть воду для свекрови. Через сорок минут свекровь была накормлена, помыта и переодета. Засыпая, она поблагодарила бога за то, что тот услышал ее молитвы и прислал сына ей на подмогу. Позже за стол сели гости и хозяева. Им предложили картошку, сало, мясо, яйца. Дети уплетали еду за обе щеки, отбирая друг у друга лакомые кусочки. Дуня кормила младшего сына Кузю вареной картошкой, давала запить молоком, а сама все больше налегала на соленые огурчики и помидоры.
– Неужто седьмого дожидаешься? – пошутил Панкрат, осушив стакан с наливкой.
Дуня засмущалась.
– Что, правда, что ли? – нахмурился он, всматриваясь в стыдливые глаза.
– Угу, – еле слышно ответила Дуня и поцеловала Кузю в темечко. – Пятый месяц уже…
Глава 21
Панкрат, Егор и Марфа обменялись неодобрительными взглядами. Егор поспешно вышел из-за стола и удалился на перекур, Марфа засопела и тоже встала.
– Куда? – Панкрат налил в свой стакан наливки и поднял его. – Садись. Дети – это цветы жизни. – И выпил одним махом.
Марфа с презрением посмотрела на Дуню, а та, улыбаясь, вытирала Кузе рот рукавом платья.
– Ну что ж, – Панкрат окинул присутствующих серьезным взором, – кхе-кхе, будем строить вторую хату. Здесь мы все не поместимся.
– Не утруждайтесь, Панкрат Федосеевич, – залебезила Дуня. – Нам и одной комнатки хватит. Мы не хотим Вас обременять. Будем сидеть тихо, Вы нас даже и не заметите. В тесноте, да не в обиде.
– У нас одна комната свободная, да только там склад теперича. Освободим, пока новую хату справим. Огородом поделимся, за скотиной вместе смотреть будем. Все ж мясо, молоко, яйца имеются. Вволю есть станете. Не переживай, Дуня, одним большим семейством справляться будем.
Марфа слушала и злилась. А чего это муж так охотно заботится о чужом семействе? Жалостливый стал – аж тошно.
– Комнатенка та для внука пригодится, – беспардонно влезла Марфа в разговор. – Я ему там так красиво все устрою, что он будет счастлив и весел.
Галя чуть едой не подавилась. Во дела-а! А свекровь-то о внуке печется. То не нужен был, а сейчас прям песни ему воспевает. Да и неизвестно еще, когда ему суждено родиться. Ждет Галина следующего месяца, ждет и побаивается, как бы ошибочка не вышла.
– Галька у нас тоже с приплодом, – Марфа показала рукой на сноху. – Зачем же их уплотнять, коли они нам роднее, чем эти, – кивнула на молчаливую стайку ребятишек.
– А ну цыть! – ударив кулаком по столу, Панкрат нервно поправил ремень на штанах. – С Галькой еще погодить можно, да и непонятно, прижилось или нет. Мамка будет в нашей комнате жить, потеснимся, чай не сахарные. Детей с Дуней в дальнюю поселим…
– А Егор? – Марфа заволновалась, что муж ни слова не сказал о брате.
– А этот… прости Господи, – зашевелил усами Панкрат, – в сарайке поночует, покамест хату не сладим. Так, Степан! – мужик обратился к сыну. – Что с картохой? Всю успели перетаскать?
– Не, бать. Нам с Галиной несподручно вдвоем колупаться. – Лениво ответил сын.
– Как вдвоем? А ты где была? – резко повернулся мужик к жене.
– Стирала… – замялась брехливая баба, – устала, прилегла отдохнуть.
– А этот дохляк, чем занят был?
Степа и Галя пожали плечами. Галя с ухмылкой взглянула на свекровь и сразу прикрыла рот ладонью, чтобы не расхохотаться.
– Ясно, – поднялся Панкрат. – Степан, берешь лопату и мигом на усадьбу. Галя с детьми пускай посидит. Отмой их тут, одежу какую справь, а ты, – грозным взглядом посмотрел на жену. – За матерью приглядишь.
– Лучше я картоху покопаю, – Марфа резво повязала косынку на голову.
– Я сказал, за матерью будешь ухаживать, – рыкнул на нее Панкрат. – Дуня Галинке подмогни. Что где сшить, пришить – в общем, разберетесь сами.
Погладив двумя пальцами усы, Панкрат подмигнул мальчику Ване, который очень внимательно слушал его все это время. Тот вскочил на ноги и попросился помочь копать картошку. Панкрат согласился, тогда Ваня взял дядю за руку и повел за собой на улицу. На крыльце сидел задумчивый Егор. Он потягивал найденный в траве окурок и думал, как жить дальше.
– Говори прямо, – Панкрат ступил на крыльцо и остановился, отпустив цепкую ручонку Ванечки. – Было чего?
– Где? – всполошился Егор, и, не успев докурить, уронил «бычок» себе за пазуху. –А-ай! – Моментом вскочив, вытряхнул жгучий огрызок папироски и уставился на брата.
– С Марфой, – не стал Панкрат ходить вокруг да около.
– Слушай, брат. Это хорошо, что ты Дуньку с ребятишками привез. Иди, Ванька, погуляй, пока мы с твоим дядькой покалякаем.
Ваня послушно отправился к сараю, смотреть домашнюю живность, а его отец продолжил вешать брату лапшу на уши.
– Ты ж за порог, а она как накинется. А Степа с женкой своей уже ушли на усадьбу. Я дернулся вправо, так пальцы у ней такие крепкие, что чуть рубаху мне не порвала. Во, погляди. – Егор показал дыру на рукаве под мышкой, думая, что Панкрат не помнит, как самолично порвал одежду. – Я влево, а она как запрыгнет, и давай целовать во все открытые места. На кровать меня потащила, а я что, я ж мужик, слабоват на это дело.
– Было что? – повторил свой вопрос Панкрат, всматриваясь в наглые глаза Егора.
– Да не-е, ты что. Как я могу? Она ж теперь жена твоя. А у меня своя есть. Я Дуньку, знаешь, как люблю? У-у-у, аж весь трясуся.
– Оно и видно. Семерых настрогал.
– Ну-у, как бы тебе это сказать, – почесал за ухом Егор. – Дело-то не хитрое.
Из дома вышел Степан.
– Все на картошку, – приказал Панкрат, и Егор расслабился.
Он ждал, что брательник вдарит за жену, но Панкрат почему-то сдержался. Удивительно, разлюбил Марфу, что ли? А раньше таким прытким был, что хоть из дома беги. Чуть что, за Марфу кулаками махал без разбору.
Выкапывая картошку, Панкрат обдумывал, успеют ли трое мужиков поставить хату до наступления холодов. Прикинув, что где-то через месяц уже похолодает, Панкрат решил – стройкой заниматься лучше по весне.
Конец октября.
Марфа стирала в тазу замызганные свекровью простыни и мысленно ругала ее за то, что больше месяца хитрая старуха прикидывается больной. Она уже пыталась поговорить об этом с мужем, но тот принял ее слова в штыки. Не верит. Но больше всего бесит, что Глафира уговорила Панкрата заставить Марфу ухаживать за ней. Мол, те девки – молодые, вдруг нечаянно покалечат или накормят отравой, а Марфа уже старая (по словам свекрови) и более опытная – если что, всю вину обрушить на нее и судить по всей строгости закона.
– Да не бегайте тут, окаянные! – Марфа отвлеклась на девчонок, окруживших ее и кричащих на весь дом. – Брысь отсюда, пока я вас мокрой тряпкой не отходила!
В сени вышла Галя. Вот уже несколько недель свекровь и сноха не общаются, но сейчас Галина пришла узнать важную вещь, так как чувствует что-то странное в животе. Спросила бы у Дуни, да та к новой подруге сбежала, бросив детей на Галю.
– Что-то плохо мне, – сноха прикладывала ладони к животу и прислушивалась. – С кишками что-то.
– Жрать надо меньше, – фыркнула свекровь, не обращая внимание на девушку. – Целыми днями что-то жует, а потом кишки у нее выворачивает. Вона, как раздобрела на моих курах и молочке.
– Не все ж тощей быть, как некоторые, – съязвила Галина, прислонившись спиной к стене. – Ой, вот опять!
Потрогав пальцами сбоку, Галя покраснела.
– Погоди-ка, – Марфа пристроила свои ладони книзу небольшого животика и застыла. – Батюшки! – воскликнула она, почувствовав легкий толчок.
– Газы?
– Дите, дурында ты неотесанная! Дите у тебя там!
Галя засияла от счастья. Столько времени ждала, надеялась, и вот свершилось! Уставившись на свекровь, девушка видела, как та тоже рада, правда что-то она побледнела вся. Через мгновение улыбка с губ Марфы слетела, и женщина кинулась на улицу.
– Быть тебе, дядька Егор, отцом в восьмой раз, – Галя стояла под дверью и слушала, как душа свекрови просится наружу. – Ох, прибьет тебя Панкрат Федосеевич, – обрадовалась она, представляя себя полноправной хозяйкой дома и скотного двора.
Глава 22
Наконец, Галя обрадовала свекра новостью, что тот скоро станет дедушкой. Панкрат был счастлив услышать, что его молитвы сохранили жизнь малышу, который дал о себе знать первыми шевелениями. Только Марфа не была рада. Она сидела в жарко натопленной бане и ждала, когда из нее потекут греховные реки.
– Стыдоба. – бубнила она себе под нос, разлегшись на верхней полке. – Сорок седьмой годок подбирается… Ой, что люди подумают? Эх, Марфа, Марфа, и где твои мозги были, когда ты мужицкой плотью утешалась? Ой батюшки мои, грех-то какой. А ну, вытряхивайся, яйцо приросшее. Не девка я, чтоб тебя вынашивать. Горе горькое! Словно черт меня попутал. И куда ты, паскудница старая, глядела? Каким местом думала?
Пока Марфа себя ругала, задыхаясь от жаркого, банного воздуха, Дуня вокруг свекровки пела дифирамбы, понимая, что карге старой долгий век отпущен и надо бы отношения наладить, а там глядишь, и жизнь, как по маслу пойдет. Заглядывается Дуня на брата Егора, нравится он ей. Справный мужик, крепкий, рассудительный. А заботливый какой! С таким, хоть оброжайся, всех ребятишек под свое крыло возьмет, каждого накормит и оденет.
– Марфа! – Панкрат спохватился жены. – Где ты?
– Она в бане, – Галя сидела на кровати и вязала будущему малышу носочки.
– Что ей там делать, не суббота, поди? – Принеся запутанные сети, мужик кинул их на пол и плюхнулся на лавку. – Завтра поутру на рыбалку пойдем. Для тебя, голуба моя, рыбех наловим. Ну и для Дуньки тоже.
– А свекровь что? Неужто обделите, Панкрат Федосеевич? – спрашивала из своей спальни Галя.
– А ей зачем? Она ж не брюхатая. Отрожалась уже.
– Хи-хи, – Галя отложила спицы и направилась к свекру. – Панкрат Федосеевич, а как Вы думаете, можно ли родить, когда тебе уже пятьдесят?
– Что это у тебя за вопросы такие? – Панкрат искоса посмотрел на сноху. – Оно-то можно, но тебе до полтинника, как до Москвы ползком.
– Да так, просто. – Пожала плечами Галя, садясь на табурет. – А если бы Ваша жена понесла, то как бы к этому отнеслись?
Панкрат чуть слюной не подавился. Приподняв сеть, он посмотрел на узлы, выдохнул в голос и неразборчиво промолвил:
– Это у тебя от беременности мысли всякие в голову лезут? Иди лучше своим делом займись.
Галя развернулась и ушла, поглаживая живот. Распутывая сеть, Панкрат подумал о жене. Хм, смешно! Какие дети в их возрасте? Курам на смех. Соседи засмеют. Да и неоткуда детям взяться, постель давно охладела.
Марфа просидела в бане почти час. Уже вся кожа морщинами покрывается, а результата никакого.
– Да что ж ты будешь делать? – взмолилась женщина, сползая с полка. – Срок-то мизерный, пора бы выплюнуть семя бесовское.
Вспомнив, что она забыла принять на грудь, обматерилась, оделась и мокрая побежала к дому.
– Откуда такая размякшая? – Панкрат предстал перед ней, когда она влетела на крыльцо.
– Полотенца забыла прихватить, стирка у меня, – нашла что ответить Марфа. – А ты на рыбалку?
– С утреца пойдем. – Панкрат угрюмо осмотрел взъерошенную жену.
– А сейчас, чем займешься? – Марфа ждала, когда он смоется из дома.
– Пойду в сарай.
– Ну иди, иди.
Панкрат развесил сети на заборе, закурил и потопал к сараю. Марфа, дождавшись, когда тот скроется в хлеву, прихватила бутылку красненькой в сенях и убежала в баню. Там сделала два больших глотка, потом еще три и вновь залезла на полок. Через пять минут Панкрат позвал на помощь Егора, мол, надо бы в сарае пол перестелить, а до этого приглядеть за свинками, пока Степа с Панкратом прогнившие доски снимут. Через час работа в сарае была закончена, поросята загнаны в стойло, и мужики собрались поужинать. Громко обсуждая предстоящую рыбалку, Панкрат запустил мужиков в дом и вдруг со стороны огорода послышался тоненький голосок, будто кто-то струну натянул и отпустил. Держась за дверную ручку, Панкрат обернулся. Из бани выплывала Марфа, поддерживал между ног полотенце. Мужик сощурился. Что это с ней, почему согнулась в три погибели? Захлопнув дверь, неожиданно Марфа затянула народную песню.
– Парней так много холосты-ых! (ик)
– А я люблю жена-атого-о!
– Чудна́я какая-то? – нахмурился Панкрат и спрыгнул с крыльца.
Марфу изрядно качало во все стороны. Она широко улыбалась и еле переставляла ноги.
– Пьяная, что ли? – удивился Панкрат и поспешил завести жену домой, чтобы никто из соседей ее не услышал.
Глава 23
Марфа начала смеяться, как сумасшедшая, когда муж подхватил ее под руки. Полотенце упало на землю, и Панкрат увидел красные пятна на нем. Сообразив, что к чему, он сжал челюсти так сильно, что в ушах захрустело, и поволок бесстыдницу в хату.
– Чего это она? – подумала Галина, услышав дикий хохот. Выглянув из спальни, она оторопела.
Марфа машет руками, Панкрат тащит ее, а по полу тянется кровавый след.
– Божечки, – приложив ладонь ко рту, девушка вытаращилась на ребятишек, которые носятся вокруг свекров, как угорелые.
Схватив тряпку, Галя вытерла красные дорожки и загнала детей в комнату.
– Ложись, пьянь подзаборная! – Панкрат пытался уложить жену в постель, а та вырывалась и ржала, как необузданная лошадь. – Ляг, я сказал!
Лицо Панкрата краснело от злости и напряжения. Он прижимал Марфу к матрасу, больно стиснув зубы, и сверлил ее испепеляющим взглядом. Глафира, уставившись на странную картину, не верила своим глазам. Зрение уже плохое, но рассмотреть, что происходит, удалось. Вот Марфа, хохочущая на всю округу, пытается выскользнуть из крепких рук Панкрата, и вот Панкрат, давящий на нее всем телом и сопящий, как старый пес после длительной гонки.
– Забыли, что ли, обо мне? – рявкнула старушка, повернувшись на другой бок. – Совести у вас нет. Детей полный дом, а они тут любезничать вздумали.
Мама своим неоднозначным намеком смогла привести Панкрата в чувства. Он резко отпустил жену и выпрямился.
– В наше время на сеновалах прятались, а тут, как погляжу, уже невмоготу? – бубнила женщина, накрываясь с головой одеялом.
– Мама? – растерялся Панкрат. – У тебя и руки на месте и язык не отсох?
Надо же! Столько времени ее с ложки кормили, мыли, переодевали, а тут она вон, как разговорилась. Глафира скрутилась калачиком. И кто за язык тянул? Угораздило же выдать себя с потрохами.
– Мам, значит, на поправку пошла? – Панкрат подошел к ее постели и присел. – Как ты себя чувствуешь? Сесть можешь?
– Можешь, – перекривляла его женщина, повернув голову. – С вами тут не только оживешь, но и чокнешься. Что вы тут вытворяли? В таком возрасте в любовь играть? Постыдились бы.
– Какая любовь? – Панкрат перевел отрешенный взгляд с матери на… Марфа пропала.
– Панкрат Федосеевич! – Галя истошно позвала свекра. – Держите ее! Угорела, что ли? Как будто с ума сошла!
Выбежав из спальни, Панкрат увидел Галю, тянущую дверь на себя, чтобы не выпустить Марфу.
– Точно, угорела, – смекнул Панкрат. – Выпила и перегрелась.
Кое-как удалось уложить жену, которая вела себя так, словно сбежала из психушки. А ночью Марфу отвезли в районную больницу. Панкрат весь день не находил себе места. Хмурясь от пережитого стресса, он бродил по двору, выкуривая одну папиросу за другой, и думал о том, что сказал врач Степану, когда тот ездил узнать, жива ли его мать.
– Кровотечение остановили, но ребенка спасти не удалось.
– Стерва, – глаза Панкрата наливались кровью. – К брату моему приставала? Забыть его не можешь?
Вызвав на улицу Егора, Панкрат начал допытывать его.
– Говори правду, с тобой она дите прижила?
Егор трясся от страха, но признаться не смог.
– Откуда мне знать? И когда бы мы успели? У меня ж Дунька под боком. – Егор прятал глаза, переминаясь с ноги на ногу.
– Полюбовника нашла? Кто он? – опешил Панкрат.
Предательница! С мужем ночи проводить отказывается, а сама на стороне дружка заимела.
– Прибью, – и Панкрат быстрым шагом вошел в хату.
Три дня он ни с кем не разговаривал. Молча следил за хозяйством, спать ложился затемно, вставал, как обычно, в четыре утра и сразу шел в сарай.
– Ой, что-то будет, – Галя кормила огромное семейство и думала о свекрови. – Явно сладкой жизнь ей не покажется.
Егор, помогая Степану рубить дрова, часто делал перерыв на перекур. Вслух рассуждал о будущем, вспоминал детство и постоянно задавал один и тот же вопрос:
– Были ли у батьки женщины, кроме Марфы?
Усмехнувшись, Степан размахивал топором и делал вид, будто не слышит. Нечего спрашивать о том, чего быть не может. Отец у Степана самый верный, каких поискать.
В доме все также было шумно. Ребятишки прыгали, кричали, бегали, играли, чем не давали покоя сердитой бабушке. Теперь Глафира не лежала днями, уставившись в потолок. Рассекретилась, значит, поднимайся, шевелись, не прикидывайся умирающей. Глафира медленно переставляла ноги, подходя к окошку, и бубнила себе под нос ругательные слова, адресованные маленьким непоседам. Встанет у окна, постоит, полюбуется промозглой погодой, увидит людей – сама с собой их обсудит, а потом идет к теплой печке кости греть. Посидит на лавке, прижавшись спиной к побеленной кладке, улыбнется своим воспоминаниям, побеседует с Галиной. Вроде девка ничего, сговорчивая, нравится она Глафире. А вот Дунька, кошка плодовитая, раздражает. Давно бы избавилась от ленивой прохиндейки, да только Егорушку жалко. Обслуживать мать его не может, а если он жены лишится, тогда и вовсе Егор пропадет. Какая-никакая, но хоть штаны заштопает. Пока Глафира распаривала старую кожу, в дом вбежал Панкрат.
