Ольга Викторовна Аверс
Песня сердца
– От дорогого мне человека, – последовал ответ.
– От жены? – как бы невзначай спросила, отправляя маленький кубик шоколада себе в рот.
Моё движение внимательно проводили серые глаза.
– От сестры. Я не женат.
Ответ шейха вызвал всплеск теплоты где-то в глубине души.
Вкус шоколада показался необычный. Никакой приторной сладости, которую я так не люблю. Шоколад отдавал горчинкой. Шейх внимательно наблюдал.
– Действительно, вкусно, – призналась.
– Тогда можете оставить себе остальное, – загадочно произнёс мужчина.
Боясь оскорбить восточного незнакомца, я завернула почти целую шоколадку в обёртку и убрала в сумку.
Свет в салоне самолёта приглушили. Гул мотора меня убаюкивал. Веки потяжелели, и я задремала.
Глава 6 Нереально реальный сон
«Привыкаю видеть тебя во сне.
Ты был сегодня ближе, чем прошлой ночью».
Неизвестный автор
/Лиза/
Я иду босиком по мягкой, шелковистой зелёной травке. Спешу, как будто боюсь опоздать. Мне спокойно. Знаю, что кто-то ждёт впереди…
А сейчас я плаваю в приятной тёплой воде среди огромных сосен. Странное место… Вроде бы сосновый лес, но почему-то кругом вода, и я в ней плаваю. Мне совсем не страшно. И главное, ни капли не удивляюсь тому, что плаваю, ведь в жизни я не умею плавать, прям совсем. Да, есть у меня такой недостаток.
А здесь, среди сосен, глубоко, но я не боюсь и плаваю. Я не одна… Чувствую чьё-то присутствие. Это мужчина. Я вижу его силуэт. Высокий, мощный… Он тоже плавает меж сосен. Не могу разглядеть лица, лишь нечёткие очертания, чёрные волосы, гладкие, прямые. Мужчина тянет ко мне руку, касается моего плеча, дышит в затылок. Мне хорошо и легко. Прикосновения желанны и нежны. Мы плаваем вместе, разговариваем, смеёмся. Затем я начинаю уплывать вперёд с весёлым смехом, а он меня догоняет. Вот он меня догнал и заключил в объятия, такие тёплые и безопасные. Мне хорошо и спокойно. Я смотрю мужчине в лицо, но не вижу ничего, но знаю точно, что оно самое красивое и родное. Этот мужчина мой, он тот самый, к кому стремится моя душа. Мужчина заговорил… Не могу сказать, что именно он сказал, да это и неважно, важно другое… Его голос! Его голос пробуждает песню в моём сердце…
Внезапный толчок заставил меня очнуться. Это был сон! Прекрасный, яркий, такой запоминающийся…
Самолёт коснулся земли и сбрасывал скорость. Осмотрелась. Соседнее место пустовало. Я сидела одна.
Интересно, куда делся арабский шейх? Во время посадки ходить по салону нельзя!
Посмотрела на других пассажиров. Все на прежних местах.
Позвала стюардессу, которая посадила меня в бизнес-класс, и обратилась:
– Девушка, подскажите, куда исчез мой сосед, он пересел?
– Какой сосед? – удивилась стюардесса.
– Ну, мужчина, араб, – уточнила я.
– Не было никого, – улыбнулась бортпроводница. – Место оставалось незанятым всё время полёта.
Неужели мне всё это приснилось? Надо же! Получается, у меня случился сон во сне! Как интересно?! И правда, откуда взяться арабскому шейху в Омске в середине декабря?! Ну и фантазия у меня разыгралась! Всё-таки нервное возбуждение дало о себе знать. Всё из-за Капранова, будь он неладен!
К моему великому счастью, на выходе с Николаем Петровичем я не столкнулась, да и в здании аэропорта Никапа тоже не заметила. Однако снова ощутила уже родное «невидимое» наблюдение.
Решила вызвать такси. Полезла в сумочку за смартфоном и остолбенела от изумления. Там лежал тот самый батончик шоколада, которым угостил шейх!
Как такое возможно? Значит, всё было на самом деле? Тогда зачем бортпроводница сказала неправду? Зачем ей это? Или всё-таки приснился?! Наваждение какое-то!
Через приложение заказала машину и вышла на улицу ожидать. Жёлтый с шашечками автомобиль Лада Веста подъехал быстро. Водитель за рулём, словно актёр из голливудского боевика. Знаете ли, сбежал со съёмок фильма, чтобы таксистом подработать в Москве! Думаю, я не сильно ошибусь, если осмелюсь предположить, что под одеждой скрывалось накаченное тело.
И откуда таких набрали в такси?! Кастинг, что ли, устраивали?!
Красоту водителя оценить не позволила густая чёрная, давно небритая растительность, скрывавшая добрую половину лица. Ещё и кепка глубоко надвинута на лоб. Однако глаза всё же разглядела: внимательные, тёмно-серые, серьёзные. Таксист хмурился и молчал. Видимо, это его обычное состояние, потому что на лбу залегла предательская морщинка меж густых чёрных бровей, хотя лицо казалось довольно моложавым. За всю дорогу мы едва произнесли пару слов. Я только назвала адрес, а потом попрощалась.
Когда у дома водитель вынимал чемодан, рукав куртки слегка задрался, и мне в глаза бросились часы… Rolex!
Я схожу с ума! Швейцарская фирма меня сегодня преследовала! Это мне знак свыше, что нужно копить зарплату в течение нескольких лет, чтобы купить себе что-то подобное?! Но зачем? Часы, безусловно, красивые, но мне-то они зачем? Я не выдержала:
– Подделка или настоящие? – задала вопрос.
– Что, простите? – переспросил низким бархатным голосом таксист.
Что-то в этом голосе показалось знакомым, но вот что, так и не поняла.
– Ваши часы настоящие, или подделку у цыган купили?
Таксист посмотрел на свою руку и быстро одёрнул рукав.
– Это подарок, – буркнул он.
– Дорогой подарок! – не унималась я.
Вся эта эпопея с таксистами, шейхами, ролексами, бизнес-классом, отелем и прочими странностями заводили, и мне уже хотелось выяснить правду, откуда на мою долю выпали такие крепкие голливудские таксисты с баснословно дорогущими мелочами на руках, и был ли на самом деле в самолёте шейх.
– Угу.
На этот раз таксист хоть внешне и похож на супергероя телосложением, а к беседе с любопытной девушкой не расположился.
– Наверно, богатый благодарный клиент вам попался, – предположила я.
– Именно! – отрезал он и посмотрел на меня, опуская чемодан и вытягивая ручку.
– Спасибо, до свидания, – попрощалась.
– До встречи! – донёсся до меня тихий красивый со знакомыми нотками голос.
Дома меня встретила мама. Она так и не ложилась всю ночь. Ждала меня. Когда я вошла в квартиру, мама с облегчением вздохнула:
– Ну, наконец-то, доченька! Как же я переживала! Как всё прошло? – мама заглянула в глаза, будто чувствовала.
Поняла, что больше нет сил и желания держать всё в себе, и я просто разревелась в маминых объятиях…
***
Что чувствует мать, когда единственное, хотя уже давно взрослое, сокровище вдруг с рыданиями бросается в объятия?
Миллион различных мыслей проскакал в голове Софьи Васильевны в тот момент: от самых плохих до нестерпимо ужасных. Сердце матери разрывалось от боли. Однако мудрая Софья Васильевна внешне сохраняла спокойствие. Она решила сначала дать девочке выплакаться, а потом за чашкой успокоительного чая осторожно выяснила причины столь бурной реакции.
Лиза никогда не имела секретов от мамы. От такой проницательной родительницы ничего не утаишь, поэтому девушка даже и не пыталась.
Выложив всё как на духу, Лиза заключила:
– Буду искать себе другого научного руководителя, а если надо, новую диссертацию напишу!
Софья Васильевна покачала головой, но в душе возрадовалась, что самые ужасные догадки не подтвердились.
– Лиза, мне жаль твой труд. Может, всё ещё образуется. Он поймёт, что был неправ…
– Нет, мама, ты не знаешь Капранова. Раз позволил себе такое однажды, позволит и снова. Такие, как Николай Петрович, не меняются. Не хочу ни видеть его, ни взаимодействовать с ним.
– Раз так, тебе придётся уволиться с кафедры, иначе встреч с ним не избежать.
Лиза молчала. Увольняться из университета девушке не хотелось. Лизе нравилась работа. Да и куда она пойдёт с дипломом по востоковедению? Переводить манускрипты с санскрита? Их давно уже перевели все до неё, и даже если не все, то, очевидно, не её эти манускрипты дожидаются.
– Хотя, с другой стороны, Николая Петровича тоже можно понять. Потерял он голову из-за тебя! Не удержался, поддался эмоциям! Ты у нас вон какая красавица получилась! – Софья Васильевна нежно погладила дочь по плечу.
Лиза вздохнула.
– Как будто я в этом виновата! Зачем мне нужна красота эта, если из-за неё жить спокойно не могу!
– Не говори глупостей! – прервала дочь Софья Васильевна.
– Мама, неужели ты не понимаешь, что мне просто крупно повезло, и я сбежала от него?
– Повезло ли? – задумчиво произнесла Софья Васильевна. – Нет на свете везения, и нет случайностей. Всё происходит так, как предначертано судьбой. Может, тебя кто-то спас? Избавил от Капранова?
– Ты о чём мама?
– Странностей никаких не замечала?
– Да они меня постоянно окружают! Я из-за невроза уже зверей вместо людей вижу!
– Так, а вот с этого момента подробнее, – серьёзно проговорила Софья Васильевна.
– Ну, мамочка, перестань! Это я так для красного словца ляпнула.
– Зря ты не веришь, Лиза! – обиделась Софья Васильевна.
– Мама, ну конечно, я верю, особенно в твои сказочные повести. Они прекрасны! А ты у меня самая волшебная сказительница! Но так бывает только в твоих историях, жизнь слишком прозаична и сера. Где они твои полуоборотни? – Лиза развела руками и покрутила головой. – Если только Никап! Но он не полу, он настоящий оборотень!
Софья Васильевна улыбнулась, внимательно посмотрела на дочь, погладила по щеке и сказала:
– У тебя ещё всё впереди, дочка!
Лиза прижалась к маме:
– Никуда больше от тебя не уеду.
Софья Васильевна тяжело вздохнула:
– Уедешь! Такова жизнь!
Глава 7 Больничный
«Умные не столько ищут одиночества,
сколько избегают создаваемой дураками суеты».
Артур Шопенгауер
На работе Лизу ждал приятный сюрприз. После командировки Капранов ушёл на больничный. Коллеги говорили, что он сильно поскользнулся и получил несколько травм. Лиза сразу вспомнила его фиолетовый синяк и заплывший глаз.
«Ну да, с таким-то фингалом выходить за кафедру перед студентами было бы весело!» – подумала девушка.
Пока коллеги-преподаватели недоумевали, как же Николай Петрович так умудрился неудачно упасть, Лиза скромно отмалчивалась. На вопрос, видела ли Елизавета Александровна падение научного руководителя, девушка честно отвечала, что не имела такой чести.
Жизнь на кафедре без Капранова оказалась сказочной, хотя Лизе пришлось взять нагрузку Николая Петровича на себя, в том числе и лекции. До новогодних праздников Никап так и не появился, однако не забывал присылать задания подопечной в мессенджер. Девушка всё читала, выполняла и отправляла отчёты на электронную почту. Ответных сообщений не писала, хотя Николай Петрович ждал…
***
Капранов хотел, чтобы Лиза поинтересовалась его здоровьем. Он надеялся, что девушка, возможно, изъявит желание и навестит научного руководителя. Но ничего подобного не происходило. А ведь в Омске странности произошли не только с Елизаветой…
Через некоторое время после побега и отъезда Лизы, к доценту в номер наведался неизвестный гость, который сильно приложил Николая Петровича. Капранов раньше никогда не видел этого молодого человека, не знал его имени. Однако то, что Николай Петрович получал за Лизу, доцент усвоил чётко, поскольку неизвестный понятно объяснил, чтобы даже не мечтал о девушке, не то чтобы прикасался. Именно по этой причине у Николая Петровича сформировался фиолетовый заплывший глаз и появились разбитые очки.
Но на этом странности не закончились. После ухода незнакомца Капранов набрался с горя, как говорится, залил душевную и физическую боль.
А на следующий день, когда сначала Капранову крепко не повезло с отменённым рейсом, а затем Николай Петрович получил награду, воплотившуюся в случайной встрече с Лизой, доцент воспрянул духом и решил выяснить отношения с девушкой. Для смелости ещё перед посадкой на борт Капранов принял порцию алкогольного допинга. Никап надеялся, что поменяется с кем-нибудь местами в самолёте, чтобы оказаться рядом с девушкой. Однако судьба благоволила ему и здесь: их с Лизой места располагались рядом.
Но стоило только доценту начать изливать душу любимой, как девушку вдруг, к его величайшему разочарованию, пересадили в недосягаемое место.
Каково же было изумление Николая Петровича, когда на Лизино место опустился ночной гость и одним взглядом заставил Капранова заткнуться и отвернуться к иллюминатору.
А в Москве незнакомец задержал Николая Петровича в салоне самолёта. Выходили они вдвоём последними и входили в другой терминал. А затем Капранова сразу отправили на такси домой с выписанным на две с половиной недели больничным. А чтобы Николай Петрович не скучал дома, снабдили быстродействующим лекарством от душевной муки градусов на сорок.
Вот так почти две недели Капранов ждал хоть какой-то заинтересованности в его самочувствии со стороны Лизы, но так и не дождался.
/Капранов/
Случилось то, чего я боялся. У Лемешевой появился ухажёр. Насколько я понял, тайный. Тот бугай в чёрной шапочке внушил мне, что Лиза не должна узнать о нашем мужском разговоре. Приложил меня тогда прилично и с ходу. Я даже не понял сначала, кто без стука вошёл ко мне в номер. Заметил лишь только высокую, могучую фигуру и почувствовал приклад железного кулака о челюсть. Этот же самый кулак потом мне угодил в глаз и разбил стёкла очков. Я не ожидал нападения, свалился, а здоровяк прижал меня к полу коленом и стал чётко объяснять, кто я такой, где моё место и чем буду заниматься, если ещё раз в мыслях допущу фантазию о Лизе.
– Она не твоя, и никогда твоей не будет, – звучал жёсткий голос незнакомца у меня над ухом. – Если хотя бы ещё раз позволишь себе что-то подобное, как сегодня, тебя закопаю живьём, понял?
Я не сомневался, что здоровяк не шутил. Он вытряс из меня обещание не приближаться к Лемешевой. Я, конечно, дал такое обещание. А что ещё мне оставалось? Иначе он бы меня придушил. Разумеется, исполнять обещание я не собирался. Мне бы только в Москву попасть?
Но здоровяк, видимо, серьёзно взялся за Лемешеву. Я постоянно находился на виду.
Вот только как у него всё это получалось?! Он был словно всевидящим оком и всеслышащим ухом.
Мне хотелось объясниться с Лизой. Я понял, что поступил подло и низко, не сдержался, поторопился. Но до Нового года поговорить с Лемешевой так и не смог. Незнакомец, как Всемогущее Божество, отправил меня на больничный и приставил к квартире своих цепных псов, которые следили, чтобы две недели я не выходил. Продукты мне доставляли, а вот выпускать – не выпускали. Единственная связь с Лемешевой через смартфон, но на личные сообщения Лиза не отвечала. Всё читала, но не отвечала. Присылала только отчёты, касающиеся диссертации на почту. И больше никак до неё достучаться я не мог. Мои звонки Лиза, по-видимому, вообще добавила в чёрный список.
Ну, ничего! Не вечно же я буду на больничном сидеть!
***
Поговорить с заведующим кафедрой о смене научного руководителя Лизе не удалось, поскольку Николай Иванович Хорошавин находился во внеплановом отпуске где-то на островах. Пришлось Елизавете Александровне отложить весь этот неприятный разговор на потом. Жаль, конечно, начинать Новый год со старыми нерешёнными проблемами.
Глава 8 Новогоднее волшебство
«Наша жизнь – следствие наших мыслей;
она рождается в нашем сердце,
она творится нашей мыслью.
Если человек говорит и действует
с доброй мыслью – счастье следует за ним
как тень, никогда не покидающая».
Автор неизвестен
Поскольку Капранов Николай Петрович пребывал на затяжном больничном, Лизе пришлось замещать лекции и самой принимать зачёт у студентов. Повезло же последним под конец семестра!
– Елизавета Александровна, может, вы экзамен у нас в конце года примете? – шутили они.
– Вряд ли! Так что сильно не расслабляйтесь! И да, я хоть и не Николай Петрович, но к зачёту всё-таки готовиться нужно. Мычание слушать не буду, – объявила Лиза.
Студенты разочарованно завыли…
Однако зачёт прошёл легко и быстро. Сдали все и без лишней нервотрёпки. Халявы, конечно, не было, но и придираться Лиза не любила.
Некоторые студентки из симпатии к Елизавете Александровне приготовили новогодние подарки для любимой преподавательницы.
Перед Новым годом настроение всегда отличное. Люди живут в предвкушении таинственного волшебства, нового счастья. Новый год – новый виток в жизни, и он обязательно должен быть лучше, чем предыдущий.
Последний рабочий день подошёл к концу. Лиза, довольная, возвращалась из университета домой. 30 декабря шёл тихий пушистый снег. Девушка весело шагала, размахивала сумкой и ловила ртом снежинки. Именно сейчас она меньше всего походила на преподавателя МГУ, больше на счастливую студентку, сдавшую сложный зачёт!
Лиза уже привыкла к странному «невидимому» наблюдению и перестала обращать на него внимание. Она шла через парк. Внезапно девушка поскользнулась на припорошённом снегом льду. Падение обещало быть жёстким и, возможно, даже грозило переломом или, по крайней мере, вывихом. Однако Лиза не упала…
Вернее, она падала, но кто-то подхватил её и не дал упасть, а поставил устойчиво на ноги!
Лиза повертела головой по сторонам в поисках спасителя, но никого не увидела…
/Лиза/
Определённо чьи-то сильные руки удерживали меня за талию… На несколько мгновений я прижалась к огромному твёрдому и тёплому телу. Почувствовала, как эти руки помогают восстановить мне равновесие, но я также чётко видела, что вокруг никого не было.
Получалось, что моим спасителем стал НЕВИДИМКА!
Что за ерунда? Разве такое бывает? В такое только моя мама верила и развила бы эту ситуацию до полноценной сказочной истории. Мама у меня – писательница. Она автор сказок для взрослых и детей. Иногда мама так погружалась в мир своих героев, что границы между вымышленным миром и миром реальным стирались. Мама начинала верить в события, происходящие в её книгах, и даже приводила нерушимые доказательства тому, что подобное случалось и в реальной жизни!
Такая вот у меня необыкновенная мама! Одним словом, человек творческий… Но я её очень люблю. А ещё от мамы совершенно ничего нельзя скрыть. Она, словно рентген, всегда видела меня насквозь. Интересно, все мамы такие или только моя?
В тот день я пребывала в хорошем настроении, приподнятом. Мой год заканчивался без Капранова! Жаль, не получилось решить вопрос о научном руководителе с заведующим кафедрой! Зато это будет моим важным делом в Новом году! Я ничего не забыла…
Капранов хотя и на больничном, а сообщениями меня завалил. Как и обещал, жизнь мою пытался сделать ещё более невозможной. Постоянно придумывает какие-то никому не нужные задания. Последнее время я выполняла только половину. Делала только то, что считала разумным, а все вопросы личного плана, оставляла без ответа. Теперь трудно воспринимать Николая Петровича как руководителя после того, как он показал всю свою сущность и раскрыл карты.
Моё падение испортило бы предпраздничное настроение. Оно обещало быть жёстким, но я чудом удержалась. Стояла посреди парка. Вокруг ни души… Нет… Чья-то душа всё-таки была рядом… И хотя невидимые руки меня давно отпустили, чьё-то близкое присутствие я продолжала ощущать!
– Спасибо! – тихо сказала я своему невидимому спасителю.
В ответ почувствовала лишь лёгкое дуновение ветра. Невидимое присутствие отдалилось от меня.
«Кажется, скоро я начну верить в мамины сказки!» – не успела подумать, как в меня сильно врезался снежок!
Оглянулась. Никого!
Вдруг подул лёгкий ветерок, причём тёплый для конца декабря. Чувствовалось что-то нежное в этом ветерке, он дул будто бы только для меня одной и ласкал лицо. Мне в спину снова прилетел снежок. Обернулась и увидела на снегу два слова, выведенные аккуратным разборчивым почерком:
«Будь осторожна!»
Так и ахнула. Либо я умом помешалась, либо ОН существовал! Невидимка, следящий за мной, существовал! И это правда!
Я рванула из парка домой. Не знала почему. Страшно не было…
Эмоции зашкаливали! Ещё бы! Таинственный невидимка заявил о себе! Значит, всё же не переутомление, не паранойя!
Влетела в квартиру и быстро заперла дверь на все замки. Когда повернулась, встретилась взглядом с мамой.
– Лиза, что случилось? За тобой кто-то гнался?
Я тяжело дышала и смотрела на маму большими глазами.
– Лиза! – снова обратилась ко мне мама.
– Пить! Дай мне попить! – одними губами проговорила.
Мама пошла за водой на кухню, а я закрыла глаза, вспоминая происшествие в парке. Может, я всё-таки сошла с ума?
Да, мама у меня необычный человек, но даже ей рассказывать о том, что со мной играл в снежки невидимка, было бы из ряда вон.
Мама принесла воды. Я попила, отдышалась, разделась.
– Ну? – родительница ждала ответа.
– Я испугалась, вот и побежала, – уклончиво ответила.
– Чего ты испугалась или кого?
– Не знаю. Я шла через парк… И внезапно стало жутко… Вокруг никого, и мне померещилось всякое…
– Что всякое?
– Да, показалось, мама. Наверно, я просто утомилась.
– Лиза, что тебе показалось?
– Да, всё хорошо, мамуль, правда, – я обняла маму, которая не собиралась сдавать позиций. – Покормишь меня?
– Лиза, ты мне недоговариваешь.
– Ну, хорошо! Я шла через парк, поскользнулась и сломала бы себе что-нибудь…
– Но не сломала!
– Мне не дали упасть. Поймали и удержали от падения, а потом на ноги поставили…
– И? Что в этом страшного, если тебе помогли?
– Ничего, – ответила я, надеясь, что удастся уйти от самого интересного.
– Тогда почему ты бежала? – не получилось уйти.
– Мама, в парке я была одна! Никого не видно вокруг! Понимаешь?
Я думала, что мама придёт в ужас, но она спокойно ответила:
– Ах, так это твоя паранойя и спасла тебя!
– Ага! Она самая! Поэтому и бежала!
– От него не убежишь, дочка! Он всё равно придёт и заберёт тебя!
– Мама! О КОМ ты? КТО придёт?
– Сама узнаешь, когда время наступит.
– Я никуда и ни с кем не пойду!
– Пойдёшь, Лиза, причём добровольно!
– Мама, объясни!
– Тебя уже выбрали, доченька.
– Кто?
– Этого я не знаю.
– Для чего меня выбрали?
Мама улыбнулась.
– А для чего девушек выбирают? В невесты тебя выбрали и теперь охраняют до поры до времени.
– До какой поры? До какого времени?
– И этого я тоже не знаю.
– Тогда как ты можешь утверждать, что меня выбрали?
– Я увидела шоколад в твоей комнате. Откуда он у тебя?
– Шшшейххх! – протянула на выдохе я.
– Что? – переспросила мама.
– Шоколадку дал мне в самолёте арабский шейх! – ответила.
– Шейх на внутреннем российском рейсе?
– Мне тоже показалось странным.
– А говорил он с тобой по-арабски?
– На чисто русском, без акцента.
– Почему ты не сказала мне об этом раньше?
– Я не думала, что это так важно…
– Ещё как важно! Вот он-то тебя и выбрал!
– Мама! Глупость какая-то! Как меня может выбрать арабский шейх? Он видел меня первый раз в жизни, и я его видела тоже впервые… И… вообще… никого и не было потом при посадке. Даже стюардесса подтвердила, что я была одна… Не было шейха, мне всё приснилось…
– Угу, приснилось! И шоколадка приснилась? Ты её из сна вытащила? – ёрничала мама. – Ты пробовала её. Что видела во сне? – прямо спросила она.
– Откуда ты про сон знаешь?
– Я долго на свете живу и много чего знаю, Лиза. Рассказывай!
– Покорми меня сначала, – умоляюще посмотрела на маму.
Вместе отправились на кухню, мама налила душистого борща, положила тушёную капусту и паровую куриную котлету, – всё, как я любила.
За обедом я в подробностях рассказала свой сон. Мама вытягивала из меня мельчайшие детали, а после заключила:
– Река, вода – это жизнь. Ты плавала – значит, жизнь проживала. Мужчина из твоего сна – это тот, с кем ты проживёшь всю жизнь. Тебе было легко с ним плавать, тебе нравилось его присутствие, его прикосновения – так будет и в жизни.
– Откуда ты это знаешь?
– Знаю! Сама видела такие сны.
– Тебе папа снился?
– Да, только не чётко, лица не разглядеть, зато фигура, голос, волосы, даже руки, – всё видела отчётливо.
– И как ты поняла, что папа – это тот, кто был в твоём сне?
– Когда я увидела Сашу, и он заговорил со мной, сердце у меня запело…
– Сердце запело… – протянула я.
Точно! Это именно то, что произошло, когда я услышала голос арабского шейха!
***
В доме Лемешевых Новый год праздновался одинаково из года в год. Софья Васильевна готовила гуся с яблоками, разные салаты. На новогодний ужин к Лемешевым всегда по умолчанию приходили Никитины (сестра Александра Михайловича Татьяна с мужем и дочерью). Лена Никитина на два года моложе Лизы, но по теме мужчин куда более продвинутая. У Лены учёба никогда не стояла на первом месте, её всегда интересовала любовь, причём не чистая и безусловная, а, наоборот, порочная и по расчёту. Для девушки приоритет – собственная выгода и богатство. Сейчас девушке двадцать лет, и они вместе с мамочкой упорно искали подходящую партию, однако это не мешало девушке развлекаться и со случайными знакомыми. Как сейчас модно говорить: «Только секс, ничего личного».
В этот раз Никитины тоже пришли встречать Новый год к Лемешевым. Как обычно, Татьяна принесла свой фирменный торт. Вот что-что, а торты получались у неё на славу!
Лена всегда раздражала Лизу своей наглостью и непосредственностью. В тот вечер сестра по-хозяйски завалилась к Лизе в комнату, стала всё там рассматривать и передвигать.
– Лизунь, а ты нашла уже себе парня? – поинтересовалась у кузины Лена.
– Нет, Лен, а что это так для тебя важно?
– Да, сколько можно дома сидеть? Не боишься старой девой остаться?
– Я как-то ещё не думала об этом, Ленусь. Времени нет!
– Угу! Времени нет! Учишься и учишься. Смотри, от учёбы иногда того, с ума сходят!
– Глупости не говори.
– Это не глупости, я даже читала где-то…
– Лен! Ты читала? – Лиза расхохоталась.
– Чего ты? – обиделась Лена.
– Лен, извини меня, конечно, но ты и слово «читала» никак не укладываются в моей больной на науку голове, – Лиза продолжала заливисто смеяться.
– Да ну тебя! – фыркнула Лена. – Ой, шоколадка! Какая интересная! Ни разу таких не видела! Можно попробовать? – девушка уже начала разворачивать батончик.
– Нет! Нельзя! Дай сюда! Не трогай! Это моё! – выкрикнула Лиза, вырвала шоколадку у сестры из рук и быстро спрятала к себе в сумку под замок.
– Да ладно, Лиз, ты чего? Тебе шоколада для сестры жалко? Ты ж его не ешь!
– Шоколада не жалко, но это моё! И трогать именно этот шоколад нельзя!
– Ну, съела бы сразу, раз твоё! Только дразнишь!
– Съем! Обязательно съем! – пообещала Лиза.
– Слушай, Лиз, я тут с парнем познакомилась, – снова начала Лена.
– И что?
– Мы договорились Новый год вместе встретить на Красной площади! Ну, меня одну предки, вряд ли, отпустят, а вот с тобой…
– Лен, ну ты же знаешь, я не люблю все эти тусовки. Всё это не для меня!
– Ну, Лиииз, ну, пожалуйста! Паша, кстати, с другом будет. Может, наконец, хоть с парнем познакомишься. Ты ж поди ни разу не целовалась, не говоря уж про остальное…
– Про остальное? – Лиза уставилась на сестру.
– Ой, ну, Лизхен, я тебя умоляю! То, что ты монашка – это всем известно! Но не прикидывайся, что не знаешь, откуда дети берутся.
– Откуда дети берутся, знаю, только вот не понимаю, зачем это нужно с каждым встречным поперечным делать? И целоваться тоже…
– Ой, Лиза! Ты такая отсталая и старомодная. Ну, как же, надо же попробовать, вдруг что-то не подойдёт или не понравится. Да и для здоровья полезно…
– В смысле не подойдёт? – не поняла Лиза. – Там что-то не подойти может?
– Конечно! Ну, ты и темнота, Лизон!
– Просвети меня, раз я темнота, – попросила Лиза.
– Тут просвещать нечего, тебе просто надо попробовать и всё.
– Попробовать? Вот так просто с первым встречным, словно пирожок в кулинарии купить и съесть?
– Ну, не с первым встречным. Ну, сходишь пару раз с парнем на свидание, а потом… Только предохраняться не забывай, а то залетишь…
– Залетишь?
– Забеременеешь! Тебе это надо?
– Да, мне, если честно, вообще всего этого не надо! Ни поцелуев, ни проб с кем попало. Я как-нибудь пока обойдусь, Лен!
– Ну, ты и фригидная!
– Фри… какая?
– Фригидная! Либидо у тебя совсем отсутствует. Быть тебе, Лизка, старой девой!
Лиза пожала плечами и не стала продолжать беседу. Однако Лена насчёт новогодней прогулки по Красной площади не успокоилась. В самый разгар семейного ужина девушка вдруг заявила, что они с Лизой хотели бы прогуляться к Кремлю.
– Но через полтора часа наступает Новый год! – возразила Софья Васильевна.
– Ну, и хорошо! Вот мы с Лизой там его и встретим в толпе молодёжи. Ну, сколько можно из года в год одно и то же, сидеть со стариками, – выдала девушка.
– Лена, родители не старики! – вступилась Лиза.
– Ой, да ладно, ладно, шучу я.
– Тогда давайте я тоже с вами пойду, – вызвался Лизин папа и мимолётно взглянул на дочь.
Лиза благодарно ему улыбнулась.
– Дядь Саш, ну не надо нас провожать, мы не маленькие!
– Ну… я…
– Саша, пусть идут, если им так хочется. Не переживай, всё будет хорошо! Нашу Лизу в обиду не дадут! – Софья Васильевна пристально посмотрела на дочь и подмигнула.
– Софочка, но как же…
– Позже, Саша, я всё тебе объясню.
– Ну, как скажешь…
Александр Михайлович был не в курсе невидимой охраны, поэтому сильно разволновался за дочь. Сказать по правде, в семье Лемешевых последнее слово всегда оставалось за Софьей Васильевной. Александр Михайлович всегда исполнял все желания супруги и ещё ни разу в своей жизни об этом не пожалел.
– Лен, но я бы с родителями посидеть хотела. Может, потом все вместе погуляем? – предложила Лиза.
Кузина сверкнула в сторону Лизы глазами.
– Да, хорошая идея! – подхватил Александр Михайлович. – Чего мы на самом деле, как старики, дома сидим, а ну, собираемся все на Красную площадь. Иван, для согрева прихвати чего-нибудь с собой и шампанского дамам.
Все засуетились и засобирались. Одна Лена сидела недовольная. Ещё бы! Рушились все её романтические планы.
– Ленок, да не грусти! Мы не будем мешаться, – утешил племянницу Александр Михайлович. – Что мы не понимаем, что ли? Тоже ведь молодыми были!
– Чего ж вы тогда увязались за нами?
– Для собственного спокойствия. Каких проходимцев только в Москве нет, а особенно в новогоднюю ночь. Вы ж у нас красавицы! – при этом Александр Михайлович стрельнул глазами на дочь.
Лиза для него была всем: его жизнью, душой и гордостью.
Александр Михайлович жил счастливо с красавицей женой, необыкновенной, удивительной, со странностями. Свою Софьюшку он безумно любил. Саша Лемешев влюбился в Соню Стрешневу с первого взгляда и боготворил её по сей день. Для него супруга самое выгодное приобретение в жизни. Как говорится: «Кто найдёт добродетельную жену? Цена её выше жемчугов»6. Вот с Александром Михайловичем это и произошло.
Когда же родилась Лиза, то счастье стало нестерпимо огромным. Маленькая дочка для Александра Михайловича превратилась в целую Вселенную, загадочную, фантастическую, непостижимую. Когда он держал малышку на руках, то боялся даже дышать. А сейчас его крошка превратилась в прекрасную девушку, от которой сложно отвести взгляд.
