Ольга Арунд
Лекарь для императора. Обмануть судьбу
Глава 5
Утро пришло неожиданно. Вот я спала, а вот открыла глаза, чувствую себя отдохнувшей впервые за несколько лет. Ведь как бы я ни любила главную лечебницу Унаша, ночные смены не давали телу отдохнуть как следует.
Улыбка сама наползла на губы, а я от души потянулась. Взгляд метнулся к окну… а ленивую расслабленность сдуло так же, как меня с кровати.
Рианы! Сколько времени? Торнграв ждал меня к шести утра, а на дворе не меньше десяти, если не полдень. Кто там должен был меня будить?! И как теперь доказать, что я не разнеженная графская дочка, не способная встать с рассветом?
Не теряя времени на пустые сожаления, метнулась к шкафу, подняла взгляд в зеркало и резко развернулась. Что за?..
На второй подушке, которая по определению должна быть пустой, лежала шкатулка. Не веря глазам, подошла и набросила на неё выявляющее заклинание. Ни ответа, ни отката, значит, вещь безопасна. Но откуда она появилась в моей спальне? В защищённой сильными заклинаниями спальне!
Задумчиво прикусив губу, села на кровать и потянулась к шкатулке. Пальцы легли на бархат, который не каждая асса может позволить себе для платья. А чёрный вышитый грифон на крышке навевал самый плохие предчувствия.
Хотя куда там, гораздо худшие проснулись после того, как моим глазам предстала полупарюра из лирба – серьги, ожерелье и браслет из глубокого, тёмно-синего драгоценного камня. Да, не самого дорогого, но конкретно на этот комплект можно купить двухэтажный особнячок на хорошей торговой улице Унаша. И не то чтобы я не любила подарки…
Но какого, вообще, шаргха здесь происходило?
Я оставила шкатулку на кровати, встала, прошлась по комнате. И в тот миг, когда вновь столкнулась со своим отражением в зеркале, вспомнила. Всё вспомнила. Одна радость – в этот раз память проснулась быстрее, безжалостно напоминая, почему я так долго спала, хотя привыкла подниматься раньше всех в доме.
То есть, так? Величество всерьёз считал нормальным явлением откупиться вшивыми драгоценностями за ночь?
Усмехнулась, глядя, как искривляется уголок губ.
От меня. Драгоценностями.
Бешенство поднимало голову вместе с фамильной гордостью. Да будь он самим Авором, не имел никакого морального права…
Оборвала себя, тряхнула головой.
Да, я… что-то со мной вчера случилось после спасения его величества. В обычном состоянии мне и в голову не пришло бы лечь в постель к императору, если даже на знакомого и своего Ара не согласилась. Но раскаиваться и рыдать в любом случае поздно, потому что – прислушалась к утомлённому и довольному телу, – это было явно неплохо, хоть сам процесс начисто стёрся из памяти. Но красивые, пустые камни, которыми император привык расплачиваться за ночи со своими любовницами в это раз не сработают.
И самое время сообщить об этом венценосному грифону, такому же холодному и наглому, как птица на его гербе.
– Его императорское величество не принимает, – вскинулся секретарь.
– По личному делу от лекаря Торнграва, – холодно улыбнулась в ответ и прошелестела юбками к массивной деревянной двери в святая святых.
Секретарь промолчал не потому, что нечего сказать, просто я набросила на него сначала заклинание немоты, а потом спеленала стазисом.
Перед створками, на каждой из которых была искусно вырезана половина грифона с раскрытым крылом, пришлось остановиться, чтобы перевести дух. Не каждый день я вламывалась к императору и по такому поводу.
Рука, что держала шкатулку, предательски вспотела.
Отступить и забыть?
Сейчас же!
И под оглушающий стук собственного сердца я толкнула двери. Неожиданно лёгкие, с грохотом шарахнувшие по стенам. Мда, не рассчитала. До этого светлого момента мне не приходилось бывать в кабинете его императорского величества – и это единственное служило мне оправданием.
Служило, но не под ледяным взглядом императора с дурной наследственностью и… удивлённым Оллэйстара.
Шаргх!
– Ваше императорское величество, – самое время порепетировать скромность и покладистость для Ара, – прошу прощения, но у меня срочное и личное дело… от лекаря Торнграва. Таер Оллэйстар, рада вас видеть.
А что, никто не запрещал сделать хорошую мину при плохой игре. Хотя эта была не просто плохой – убийственной, если я правильно понимала взгляд величества. Утихнувшее было бешенство взметнулось с новой силой.
– Где Август? – тон остался прежним, но в кабинете отчётливо похолодало.
Что, сила в величестве всё-таки есть? И, судя по всему, не такая уж контролируемая. Значит, ледышку этот… император строит из себя только на людях?
– Август? – похлопала глазами, а потом соотнесла. – Ах, ваш секретарь. Кажется, у него что-то с сердцем, – и добавила милую, безобидную улыбку, на которую не повёлся никто.
Насмешливо изучавший меня Оллэйстар – потому что наверняка помнил и меня, и мой диплом. Император – потому что точно знал – никакого личного дела от Торнграва у меня не может быть по определению.
– Асса Кевинбург… – начал подниматься император, а в воздухе ощутимо запахло грозой. Как вчера.
– Ваше сиятельство, – тем временем поднялся Оллэйстар, поклонился и приложился к моей свободной руке. Веселье плескалось в глазах моего бывшего ректора. – Безмерно рад вас видеть, с каждым годом вы хорошеете и хорошеете.
– Благодарю вас, таер, – кивнула с улыбкой.
Мало того что он муж Леи, так и претензий лично к Оллэйстару я не имела ни во время, ни после академии.
– Как поживает лекарь Шадалберг? Надеюсь, здоровье его не подводит?
– Что вы? – негромко рассмеялась. – Он как и прежде носится по этажам лечебницы, раздаёт громкие указания и очень любит вмешиваться в работу штатных лекарей.
– А его эксперименты? – Оллэйстар склонил голову набок.
– Стали не такими частыми и разрушительными. – Рианы, как же приятно, что есть маг, с которым можно вспомнить старых друзей. – Увы, разыгравшийся ревматизм и…
– Я вам не мешаю? – голос от стола.
Нисколько, век бы так стояла.
Но вместо ненужной сейчас иронии, извиняюще улыбнулась Оллэйстару и повернулась к величеству. Холодно и отстранённо, под стать ледяным глазам.
– Простите, ваше императорское величество, – с откровенным сарказмом. И плевать, что Оллэйстар здесь и всё понимает. – В обществе приятных и дружелюбных магов так легко забыться.
И вскинула подбородок, вразрез всех правил приличия, глядя прямо ему в глаза. Если уж завалился ко мне в спальню, пытался там сдохнуть, потом убить меня, а в итоге взял то, что ему не предназначалось, так пусть терпит.
– Приятных, значит, – протянул император с прищуром.
– Очень приятных, – чувствуя растущее бешенство.
Оно распирало грудь и мешало дышать, заставляло сделать хоть что-то – глупость, о которой пожалею. Но я давно не лиерра Хэвен, я – асса Ариса Кевинбург, дочь главнокомандующего войсками этой империи и дипломированный лекарь, которому в силах уложить даже таких именитых боевиков, как Оллэйстар.
Раздался хлопок – дверь за моей спиной, наконец, мягко закрылась.
– Ваше императорское величество, – встрял Оллэйстар, только веселье в тоне было совсем не в тему, – я зайду позже, когда вы…
– Сядь. – И такому послушалась бы даже я, но плюхаться пятой точкой на пол было не в моих привычках. – Асса Кевинбург сейчас выскажется и уйдёт. Раз уж вторглась к своему императору без позволения и записи.
Месть? Он серьёзно думал, что я постесняюсь?
– Личное дело лекаря Торнграва, – издевательски напомнил Лориан, шаргх его подери, Оришанский. И откинулся на спинку кресла, поднимая бровь. – Я слушаю. Что пожелал передать Алек через особу, с которой ещё не знаком?
Вот… величество.
– Почему же не знаком, – растянула губы в милой улыбке, – мы познакомились. Ночью, – с намёком. – Это было самое неожиданное и болезненное знакомство в моей жизни. Не каждую ночь тебя будит упавшее на постель тело, – с прорывающимся рыком.
– Асса Кевинбург… – угрожающе начал император.
– И не каждое утро ос
– Почему же не знаком, – растянула губы в милой улыбке, – мы познакомились. Ночью, – с намёком. – Это было самое неожиданное и болезненное знакомство в моей жизни. Не каждую ночь тебя будит упавшее на постель тело, – с прорывающимся рыком.
– Асса Кевинбург… – угрожающе начал император.
– И не каждое утро оставляет подарки. – Шкатулка с громким стуком приземлилась на стол и уронила чернильницу, которая расплескалась на лежащие там же документы. – Вот только за что? За потраченное зелье? За девять пульсаров, вогнанных в сердце? Или…
Понимая, что ещё чуть-чуть и начну изрыгать пламя, я подалась вперёд, опёрлась ладонями о край стола и нависла над мрачным величеством.
– Или за память? А, может, за девичью честь?
– Смотрю, вы успели познакомиться, – смешок от Оллэйстара. – Лем, я зайду позже. Когда вы с лиеррой…
Повернулась слишком резко. Так, что юбки хлестнули по ногам.
Я? Лиерра?
– Лиерра уже уходит. – Спорить с этими интриганами? Хотелось бы, но у меня пока всё в порядке с головой. – Будьте так добры, передайте его императорскому величеству, чтобы он дарил лирбы и прочие безделушки своим служанкам, они этого достойны.
Инстинкт взвыл, требуя развернуться, пасть на колени и извиниться перед величеством. Но я стиснула зубы, кивнула Оллэйстару и твёрдым шагом вышла из кабинета императора.
Меня ждали объяснения с Торнгравом.
Глава 6
Ещё долго после того, как сомкнулись двери, в кабинете царила мёртвая тишина. В прямом смысле мёртвая, учитывая, что друг, властитель, хозяин кабинета и по совместительству некромант сидел и сверлил стену напротив белёсыми глазами.
– Зачем ты переспал с девчонкой Кевинбург? Если её отец узнает…
– Я с ней не спал.
– А хотелось? – хмыкнул Ориан, но тут же примирительно поднял руки. – Ладно-ладно, асса Кевинбург что-то не так поняла. Не поняла ведь? – И после паузы: – Лем?
Но император молчал. Он уже лишился призрачной короны, когтей и полумёртвого облика, правда, проливать свет на прошедшую ночь не спешил.
– Хорошо, – вздохнул Ориан, – позови, как решишь поделиться. Тем более, мне всё равно полдня болтаться во дворце. Либерг, старый хрыч, развёл Лею на…
– Я умираю. – Должно быть выражение лица у него было специфическим, потому что Лем скривился. – Да брось, как будто ты не догадывался.
– Представь, нет. – Оба помолчали. – Тебе не приходило в голову, что о таком надо сообщать по-другому? И заранее.
Делать глупости Ориан не стал. Да и бесполезно, не перед тем, кто с боем вырывал у рианов каждый прожитый, спокойный для империи день.
– Ты… – Ориан прикрыл на мгновение глаза, тряхнул головой. – С чего ты взял? И почему не сказал, когда… когда, кстати, всё началось?
– Может, тебе ещё поминальную службу устроить по империи? – усмехнулся Лем. В его ладони сгустилась тьма, принимая форму бокала. – Заранее. Чтобы лизоблюды слетелись на мою корону, как шаргхи на пшеничные поля по весне? Нет, – он дёрнул подбородком, – если не Араэл, и ты бы узнал по факту, а так…
– Что опять учудил этот Делаберг?
Новость оглушала. И чем больше Ориан думал, осознавал, тем хуже становилось. Он многое повидал, многих потерял, умер сам, но потерять Лема? Это убьёт не только Оришан, цепочка потянет за собой весь Анершерат.
– Его надо подготовить, Ориан. – Лем уставился в стену безразличным взглядом. – И справишься с этим только ты. Араэл уважает тебя и позволит поставить мозги на место.
Араэл на троне? Да проще сразу взойти на погребальный костёр, чтобы не мучиться.
– Ты переоцениваешь своего племянника, – хрипло. Пришлось откашляться, потому что жалость его императорское величество не примет. – Поручи это сестре, вместе с Элионом Рэнейт справится.
Сказал и осёкся под тяжёлым взглядом Лема.
– Рэни – мать, она скорее прибьёт наследничка, чем перевоспитает, характер не тот. А у тебя опыт и меры.
– Карательные? – хмыкнул Ориан, вспомнив, как впервые наказал близнецов вместе с Шалинбергом.
Они избили однокурсников в драке трое на двенадцать, и одним из них вдобавок выбили окно на третьем этаже. И с одной стороны, золотая троица доказала, что может не только именем хвастаться, но с другой… с другой – близнецы и Рик весь второй день в академии провели на полигоне. Стоя посреди дождя, грязи и ветра обнажёнными по пояс и на одной ноге. За последним следила лично декан боевиков, согласившись, что некоторых надо учить сразу и навсегда.
Конкретно этим трём учение не помогло.
– В том числе. Ориан, я никогда ни о чём не просил…
– Да, обычно ты приказываешь, – со смешком.
– А сейчас прошу. – Лем перевёл на него невозможно усталый взгляд. Ориан никогда не считал себя слабаком, но стало тошно. – Займись Араэлом, подготовь его к трону.
– Ты можешь ошибаться, – качнул головой в ответ. А после поднялся, прошёлся по кабинету, остановился за спинкой своего кресла, положив на неё ладони. – Ты не лекарь и не можешь знать…
– Серьёзно думаешь, что некромант пропустит собственную смерть? – поднял бровь Лориан. Рианы, он действительно забавлялся! – Брось, Ориан, мы слишком хорошо друг друга знаем. И бред, что крутится в твоей голове тоже брось. Ты меня не спасёшь, не от собственной силы. И займись Аром, прямо сейчас займись, – с нажимом. – Иначе я подниму совершеннолетие для магов и назначу тебя регентом при Аре. Ещё лет на пятнадцать.
С этим близнецом год пойдёт за три, если не за пять. И Ориан понимал, что несмотря на улыбку императора, шутки в этом – капля. Лориан сделает, и не видать после этого ему Лею как свои… стоп.
– Твоя жизнь – моя жизнь, – вспомнились слова древней клятвы. – Если ты умрёшь, потянешь за собой всех, кого успел воскресить.
– Просто скажи, что не готов отрываться от своей девчонки, – поморщился Лем, – раньше чем через тридцать лет. Хотя, по твоим словам, я потяну за собой и её… расслабься, друг мой, – перебил возражения, – уж что, а освободить вас от клятвы я успею. За прошедшие пару десятков лет кое-чему научился, проблем не будет.
– А с чем будет?
Всё это напоминало драматические представления гастролирующего шапито. В голове не укладывалось, что Лем умрёт, но больше того – что сам верит в это и предпринимает шаги уже сейчас. Но его императорское величество не имел склонности к дурачеству, особенно над подданными. Ведь в первую очередь Ориан всегда оставался именно им, верным слугой своего императора.
– С Аром, со стихийниками, с тварями, что полезут на трон, стоит проявить слабость. Возможно, с дурацким пророчеством, но это самое маловероятное. Поэтому попрошу ещё раз, – сощурился Лем. – Ты натаскаешь Араэла?
А есть выбор? Придётся подчиниться воле, пока Ориан будет искать возможности и варианты, чтобы предотвратить самый плохой исход.
И надо срочно найти Торнграва, только Алек может знать, что с императором. Он всегда знал то, что ему не полагалось.
– Согласен.
И в тот же миг Ориана охватила знакомая тьма. Мрачная, жуткая, что пробиралась в лёгкие и мешала дышать. Охватила и пропала, но в ответ на злой взгляд Лем лишь отсалютовал бокалом.
– Я должен быть уверен, что ты не передумаешь и не найдёшь лазейки для отказа. Теперь точно не найдёшь, условие включено в твою клятву.
Вполне в его духе – не верить на слово, кровью подкрепляя каждый чих. Ориан давно не злился, понимая, что стояло на кону. Но от ехидства не удержался.
– Ты в курсе, что такое дружба?
– Друзья для меня непозволительная роскошь.
Бокал из ладони императора растворился в тёмном мареве, словно не бывало.
– А асса Кевинбург? – поднял бровь Ориан.
Ариса подавала надежды уже в академии, они с деканом боевиков чуть не подрались из-за дочери Абеларда как только увидели в первый раз. Но та отказалась от славы боевого мага, выбрав лекарское. Кто же знал, что спустя десять лет она устроит скандал в кабинете императора. И что Лем, который убивал и за меньшее, промолчит.
И, кстати, до сих пор молчал, не отвечая на вопрос. Что тоже наводило на интересные мысли.
– Асса Кевинбург? – усмехнулся Лориан и откинулся на спинку кресла. – Ассе будет веселее всех.
– Есть причина?
Чутьё Ориана взвыло, предчувствуя неприятности.
– Есть. Сегодня ночью я забрал её душу.
***
В груди кольнуло, вдох оборвался на середине. Я едва не споткнулась, но кого волновали такие мелочи, если изнутри разрывала убийственная, и в то же время бессильная ярость!
Да, я просчиталась! Не ожидала, что меня так накроет от невиданной зверюшки, в которую обращался император. Но это не повод ни для унизительных подарков, ни для пренебрежения.
А платье тем временем шуршало тремя юбками в такт шагам, нашёптывало, что пощёчина – меньшее из заслуженного величеством. Но, в отличие от куска ткани, у меня имелся мозг. Смущённый, он понимал, истерика – это ещё ничего, даже если при бывшем ректоре, который у императора в друзьях, но пощёчина…
Не заметив, чуть не сбила ассу Блекхендберг. Слава рианам не ту, всего лишь сестру декана боевого факультета. Хотя наша профессор Блекхендберг и не дала бы себя сбить.
– Прошу прощения!
Повернулась, заученно улыбнулась… и помчалась дальше. Потому что двухчасовые извинения точно бы не осилила, начала плеваться ядом. И для начала – в длинный шлейф платья, который престарелая фифа Блекхендберг распустила на всю ширину коридора.
Нет, в таком настроении, да с моими навыками можно и убить. Случайно. Или не случайно, но за это точно похвалил бы только Салхи, который сейчас находился на другом конце Анершерата.
Поэтому мне оставалось лететь по золотым коридорам дворца, мечтать о схватке с величеством, который вряд ли тренировался последние лет десять и жалеть, что не швырнула драгоценности ему в лицо.
Чтоб его фаркасы понадкусывали!
И рианы меня услышали. Не в том смысле, что явили обгрызенного тварями императора, а в том, что отомстили за посланного и назначенного ими правителя.
– Такая милая асса меня ещё не калечила, – сдавленно прохрипели над ухом, пока я выдыхала, со всей дури приложившись лбом.
Судя по раскладу – о чью-то грудь. Иначе незачем было придерживать меня в сильных, но вежливых руках. Последнее – достижение суток, где титулованные и венценосные предпочитали брать не спрашивая.
– Простите, – в этот раз искренне. – Прошу прощения, асьер…
Я, наконец, отстранилась, отступила на шаг и подняла глаза на сбитого мужчину. Чем рианы не шутят, может, у него тоже травмы? А я лекарь, даже если последнее время больше калечу, чем лечу.
Но мужчина, который точно маг, не спешил представляться. Мимо сновали придворные, косясь на нашу живописную пару посреди коридора, с портретов взирали ассы и асьеры в роскошных нарядах, а мы так и молчали, развлекаясь поединком взглядов.
Мда, в лечебнице Унаша было не так весело. Потрясали разве что эпидемии или крайние степени заражения, за которыми следовала интересная практика ампутации.
– Не ожидал встретить вас здесь, – расплылся он в улыбке, – и в таком виде.
Показательный, оценивающий взгляд не смутил. Вообще, мало что смущало, ведь передо мной был он – Алек Торнграв, талантливейший лекарь Анершерата!
– Асьер Торнграв! – охнула, разом забыв про императора. И склонилась в глубоком, на этот раз искреннем поклоне.
Это вам не хамовитый Ар и наглый император! Этот маг действительно заслуживал уважения уже за то, сколько жизней спас и мучений облегчил.
– Лекарь Торнграв. Я так понимаю, передо мной нахваленная Верасом асса Кевинбург?
Я вскинулась, ответила хмурым взглядом. Потому что это был, вообще, не комплимент. Один только тон предлагал разворачиваться и возвращаться – в лучшем случае в лечебницу, в худшем – в родительский дом. Похожим отношением меня встретил Верас Шадалберг, куратор в Главной лечебнице Унаша, когда ему представили новую практиканку, не забыв упомянуть, чья я дочь.
Но тогда это хотя бы ожидалось, однако сейчас? Спустя пять лет работы и три листа рекомендаций куратора?
– Что же, полагаю, мы не сработаемся, – без особого сожаления сообщил этот… Торнграв.
Да что за день сегодня такой!
– Могу я узнать причину? Или это тоже выше вашего достоинства?
Голос звенел от обиды, перемешанной с яростью. Если и этот окажется отравленным дворцовой лестью, ложью и удовольствиями, сегодня же уйду сама. Соберу вещи, возьму коня и напоследок отравлю обоих наглецов, пусть Ар становится императором. А сама отправлюсь в Свободные земли, к Эль и Салхи. Буду лечить степняков, их зверьё, да хоть домашний скот, а эти недобитые фаркасы пусть остаются, как знают.
– Мне нужна помощница, которая может проснуться на заре, – вежливо ответил Торнграв, кивнул проходящему мимо асьеру. – И которая не подведёт, даже если всю ночь… оказывала помощь империи. Поймите, – он склонил голову к плечу, ехидство пропало из глаз, – я не сомневаюсь в ваших знаниях и умениях, всех умениях, но должен быть уверен как в себе. Мне не нужен абы кто в учениках. Справедливости ради, они мне вообще не нужны, но иногда хочется дать шанс тем, кто достоин. По рекомендациям Вераса вы были достойны, но по поступкам… – и Торнграв покачал головой.
Разочарованно покачал! В то время как я захлебнулась горечью, обидой и злостью. Настолько, что слова застряли в горле, отказываясь объяснять или хотя бы язвить.
Лориан не только унизил пошлым подарком за ночь, на которую я решилась сама. Он лишил меня призвания, цели, к которой я стремилась с поступления в академию! И за одно это его стоило убить, но…
– Что же, вы вольны в своём выборе, – ответила безразлично. – И в убеждениях, даже если переданные вам сведения ошибочны.
Не знаю, как выговорила. Ведь я так надеялась на этот год у Торнграва! Так радовалась, буквально летела во дворец, который до этого вызывал только усмешку и жалость. И что получила? Гадского Араэла, презрительного Лориана и разочарованного во мне Торнграва. И пережить последнее труднее всего.
Я взглянула на главного лекаря империи и на какой-то миг показалось, что он усомнился в своём решении, но… очередной бездушный поклон, вежливая улыбка и отчаяние. Моё отчаяние, которое я скрыла, на мгновение прикрыв глаза.
Что же, придётся ехать в степь. Хотя перед этим можно остановиться в Миерии, попробовать разыскать брата, который якобы пропал. Но пропал он по словам отца, обиженного на Тиррена, хотя мне передавали весточку от брата. Давно, но кто ищет, тот всегда найдёт – приключения на все свои выдающиеся таланты.
Тем более, в степи можно подождать, пока Торнграв, который в несколько раз меня старше, покинет пост главного лекаря империи. Естественным путём. И попробовать попасть в ученицы снова, если следующий лекарь будет таким же талантливым.
– Был рад познакомиться с вами, асса Кевинбург, – учтиво поклонился Торнграв. – Надеюсь, что вы…
Но на что надеялся лекарь императора, не догадывающийся о моих планах, я так и не узнала. Издалека окликнул голос, которому я за шесть лет учёбы привыкла подчиняться.
– Асса Кевинбург! – Пусть я уже не лиерра, но Оллэйстар продолжал властвовать над своими студентами даже после выпуска. – Вы забыли.
Если они с императором таким хитрым способом решили вернуть мне драгоценности, то плюну на свидетелей и всё-таки швырну футляр в лицо. Хотя бы Оллэйстару, который променял всю свою справедливость и правильность на дружбу с наглым величеством.
Мимоходом кивнув Торнграву, Оллэйстар остановился напротив и протянул мне… нет, не памятные безделушки. Всего лишь скрученное послание с восковой печатью императора.
– Его императорское величество благодарит вас за оказанную помощь, – серьёзно поклонился мой бывший ректор, в котором до этого мига я не подозревала актёрских талантов. – И в соответствии с вашими пожеланиями высочайшей милостью дарит пожизненный и беспрепятственный доступ в Главную Имперскую библиотеку, а также право использовать лаборатории его императорского величества по собственному усмотрению в любое время дня и ночи.
Вот это номер! Плохо понимая, что происходит, я приняла положенное ситуации выражение лица. Взяла протянутый свиток.
– Передайте его императорскому величеству мою глубокую благодарность за дар и возможность оказать услугу родной империи.
Да чтоб он подавился! Но после того как я покину дворец, раз уж на рекомендациях Торнграва – которые он обязан написать, даже если я его не устроила, – должна быть личная печать императора. Араэл-то мне такую не поставит, пока не уложит в постель.
– Асса Кевинбург, – раздалось вдруг из-за спины.
Поворачивалась, чувствуя неприятное напряжение внутри, а наткнулась на очередной оценивающий взгляд.
– Лекарям далеко до рианов, поэтому мы должны признавать свои ошибки, какими бы они ни были. Возможно, я ошибся в вас, возможно, в своих решениях, но не смогу узнать это, пока не проверю.
Что?
– Жду вас сегодня в восемь вечера, за вами придут, – еле заметно кивнул мне Торнграв, развернулся и пошёл, на втором шаге начиная разговор с кем-то титулованным.
А я… кажется, собралась в обморок. Или прямиком к рианам. Или извиняться за кровожадные планы в отношении Ара, величества и Торнграва. Но сначала неплохо было бы поблагодарить Оллэйстара.
И как только он уговорил величество дать мне доступ к библиотеке и лабораториям?
– Надеюсь, теперь вы довольны? – уголком губ улыбнулся Оллэйстар опережая. – Тогда прошу вернуть мне свиток.
