Ольга Арунд
Ценнее власти
Глава 8
Хрупкое воздушное нечто влетает в объятия Марека и виснет у него на шее, заливая её и всё, что ниже, горючими слезами.
– Мар, как?! Влад… неужели он и правда… Мар! – отстранившись, бьёт она его кулаком в грудь. – Пожалуйста, – отчаянный шёпот, – скажи, что это неправда!
– Влада убили, – коснувшись её щеки, тихо, но твёрдо заявляет он под сочувствующими взглядами, наверное, всего этажа. – Его больше нет.
– Ты врёшь! – снова заливаясь слезами, кричит она, никого не стесняясь. – Вы все мне врёте! И он тоже… – Звучит какой-то странный всхлип и она, закатив глаза, начинает заваливаться набок.
– Стася! – обеспокоенный Марек ловит это нечто, подхватывает на руки и в несколько шагов вернувшись в спальню, захлопывает за собой дверь.
Это что только что было?
С откровенным скепсисом и бровью, которой выше уже не подняться, я оглядываю беспринципных, в большинстве своём, жестоких оборотней и что вижу! Сочувствие! Долбанное сочувствие и беспокойство, которого даже труп их наследника не дождался!
– Оль, ты только не переживай, – коснувшись руки, привлекает моё внимание Петя. С таким же обеспокоенным взглядом! Я не поняла, это что, местная Рапунцель? – Это Станислава Гавел, младшая сестра Марека.
Младшая сестра Марека оказывается той ещё принцессой. В каком-то смысле, в их мире ей она и была, так что вела себя соответствующе – ревела навзрыд, колотила несопротивляющегося, обнимающего её с несчастным лицом, Марека и отказывалась успокаиваться. Мне… надоело.
Серьёзно. Я понимаю, что Влад был её братом, но, судя по тому, что мне успел нашептать Петя за те тридцать секунд, что мы возвращались, отношения у них такие себе. То есть мы как бы семья, но гадить друг другу это нам не мешает.
Собственно, зная всё это, я ощущала свербящую под рёбрами фальшь и желание привести принцессу в чувство. Последнее, кстати, и осуществила.
– Оля! – зло рявкает Марек сразу после того, как моя ладонь припечатывает щеку принцессы.
– С ума сошла? – ахает Петя, обхватывая меня и оттаскивая на шаг.
– Ты… ты… – то ли икает, то ли ещё всхлипывает Стася. – Спа… спасибо.
– Всегда пожалуйста, – хмыкаю я, освобождаюсь из ослабевших объятий Калаты и иду в ванну.
Пока эти двое, которые из прославленных Теней превратились в обычных растерянных мужиков, при одном только виде принцессиных страданий, хлопают глазами, я мочу лицевое полотенце ледяной водой, выжимаю и, вернувшись, протягиваю Стасе.
– Спасибо, – слабо улыбается она сквозь распухшие веки и нос. – Я… – ещё один судорожный, сотрясший всё тело, всхлип.
– Стась, мне надо идти, – неуверенно заявляет тот, кто ещё недавно был непобедимым комиссаром Теней.
– Да, конечно… я понимаю. – Господи, она так от него отстраняется, словно жертвует своей жизнью, не меньше, ради всеобщего блага. – Иди, Мар, прости, что я так…
– Всё хорошо, – поднявшись, он легко целует её в лоб. – Я найду убийцу.
– Найди, – зарёванная, всё равно решительно кивает она. – Найди, Мар, и мы устроим охоту, какой ещё не было.
А принцесса-то кровожадная.
– Стася, – кривится Марек и встаёт, – мы не в Средневековье, суд будет общий, а не клановый.
– Хорошо, – опускает она голову, скрывая лицо за длинными волосами. – Пусть так, но найди.
– Найду.
Так, у меня одной ощущение, будто я побывала в первом ряду Моравского театра? Судя по Пете – да.
– Я с тобой.
– Оль, – вздыхает Марек, бросив взгляд на сестру, – может ты побудешь со Стасей? Вы, вроде, нашли общий язык…
Взгляд у меня, должны быть, становится слишком красноречивый. Настолько, что он ещё раз вздыхает, но молчит.
– Петя, – кивнув ему на принцессу, я выхожу из спальни вслед за Мареком.
***
– Почему решили, что Влада убили именно здесь?
Тесная кладовка не подходила для того, чтобы заманить сюда здорового оборотня и бесшумно убить, перед этим выкачав всю кровь.
– Потому что так и есть, – вместо Дениса отвечает мне Оля.
Глаза затянуты мутной плёнкой, руки подняты на уровень живота, пальцы шевелятся.
– Тебе не хватило предупреждения Яна, Калаты и моего? – рявкает он, но Оля, как обычно, не впечатляется.
– Какая разница, – на отрешённом лице появляется намёк на недовольство. – Кому надо давно знают, а остальным плевать.
В общем-то, логично, но зудящее беспокойство от этого не уменьшается.
– Ты видишь?
Вместо ответа Оля подзывает его едва заметным жестом. Если бы это не было их третье совместное дело, он бы не заметил.
Чаще всего он касался её запястья или шеи, но смерть брата выбила из колеи. Поэтому, обойдя её, Марек обнимает Олю со спины, одной ладонью забираясь под объёмную кофту и коснувшись оголённого живота.
Её хмык он скорее чувствует, чем слышит, но поздно.
Они снова переносятся в царство безумных, но мёртвых красок.
***
– Кто-то всё подчистил. – Мой взгляд скользит по полу, стенам, потолку, полкам с каким-то хламом. – Причём основательно, словно специально для меня. Смотри, – горячая ладонь на животе отвлекает, но не настолько, чтобы я не могла выполнить свою работу, – всё серое. Даже тряпки и вёдра, на которых должны были остаться хоть какие-то следы от прикосновений.
– Что это значит? – почему-то так его голос всегда звучит по-другому. Глуше, жёстче… соблазнительнее.
– Что здесь мы ничего не найдём. – Усилием воли отрастив один коготь, я надрезаю внутреннюю сторону ладони.
Капли моей крови падают, оставаясь красными кляксами, но и только. Призыв не помогает, ни одного следа не появляется, а, значит, стирали не магией. Что, неужели правда, вычищали всё ручками? И это высокомерные оборотни? Тряпкой возили по полу, окуная в 99% настойку полыни?
Видимо, очень припёрло.
– Зачем кровь? – Двойственное ощущение. Там, где стоит моё тело, вопрос Марека отзывается тёплым дыханием на ухе. Здесь чувствуется лёгкая изморозь там же.
– Чтобы наверняка. – Вернувшись в реальность, я не шатаюсь и не падаю от слабости, но приятного мало. Поэтому я не против, когда он чуть сильнее прижимает меня к себе. – Могла быть иллюзия или ещё какая магическая гадость и снять её без крови не получилось бы. Я попробовала, но толку ноль.
– Можно было не рисковать, я как знал, приглашая сюда ещё и Важека, – качает головой он и уточняет, не отпуская: – Стоишь?
– Не смеши, – хмыкнув, я отстраняюсь и делаю шаг вперёд, приближаясь к полкам.
Может, удастся что-нибудь найти.
Тряпки, салфетки и моющие средства не отличаются ничем, даже следами уборщиц. Может, убийца просто распылил полынь пульверизатором? Слишком много времени ушло бы, чтобы вымыть всё вручную.
– Оль, ты что-то нашла? – отвлёкшись от разговора с очередной Тенью, интересуется Марек.
– Как сказать. – Привстав на носочки, я двигаю вещи на полках, только убеждаясь в своей правоте.
– Помочь? – раздаётся совсем рядом.
– Нет, – отряхнув руки, я поворачиваюсь, оказавшись лицом к лицу с Мареком. – Это полынь, она убирает все следы так, что не подкопаться, ещё и разбрызгивали пульверизатором – в некоторых особо труднодоступных местах осталась пыль.
– Ведьмаки уже выяснили, – кивает он. – Дверь тоже обработали, так же, как и прилегающую часть коридора.
– Значит, идём смотреть на тр… твоего брата? – вспомнив вспышку в спальне, исправляюсь я.
– На какого из них? – невесело усмехается Марек и направляется к лестнице, не оставив мне другого выбора, как идти за ним.
– А у тебя их сколько?
– Трое, и Стася, – хмуро оглянувшись, он протягивает мне руку, но я прекрасно держусь и за перила.
– Трое с ВладимИром?
– Да. Эрик младше Влада на одиннадцать лет, а Павел самый младший. – Перед тем, как ступить на вторую лестницу, Марек, не спрашивая, берёт меня за руку. – Ступени под неудачным наклоном.
– Я так и поняла, – хмыкаю я. – А сколько тогда лет Станиславе?
– Восемьдесят пять.
Ожидаемо, но всё равно неприятно. Чисто по-женски. Потому что оборотница, будучи старше на тридцать лет, выглядит младше на десять точно. Усмехнувшись собственным мыслям, вспоминаю, что на мои сто пятьдесят приходятся её триста и успокаиваюсь. В пересчёте на их жизни, я была бы ровесницей Марека. Кстати…
– А тебе сколько? – Как-то раньше этот вопрос проходил мимо моего сознания.
– А сколько дашь? – останавливаясь в странно пустынном коридоре, оборачивается Марек.
– Тридцать пять? – Это если на человеческие года.
– Девяносто, – насмешливо поднимает он бровь.
– А ты хорошо сохранился, – фыркнув, я возвращаюсь к изнанке мира.
Да, кровь из ВладимИра выпустили почти всю, но внутри-то она осталась – как минимум на стенках вен и сосудов, поэтому дальше меня можно не провожать. Алую дымку я вижу отчётливо и шагаю впереди Марека, судя по увеличивающейся сырости и прохладе, направляясь куда-то под землю.
Спасибо, если не в пыточную.
Очередной поворот, коридор и запах, что сшибает с ног.
– Чтоб тебя!
Глава 9
Уверенно идущая до этого Оля, резко останавливается, поворачивается к стене и явно сдерживает рвотный позыв.
– Оль? – Зверь внутри недовольно возится, добавляя беспокойства. – Оля, что?
– Чтобы я ещё хоть раз… – Она стоит, одной рукой опёршись о каменную кладку, а второй всё ещё зажимая рот. – И сколько здесь убивали?
– Точного числа тебе не скажет даже отец. Совсем плохо? – Вместо ответа – обречённый стон. – Идём отсюда.
– Дай мне двадцать секунд! – раздражённо вырывает она локоть из моей руки. Как всегда самоуверенная, даже слишком.
– Я скажу, и Влада поднимут из подвалов, – со вздохом Марек снова берёт её под локоть. Пытается, потому что…
– Дай! Мне! Двадцать! Секунд!
Отступив на шаг и подняв одну ладонь, второй он хватается за оружие, только спустя мгновение вспоминая, что это Оля. И рычит она, а не дикий новорождённый вампир.
Неприятная дрожь проходит по рукам, а ощущение грядущих неприятностей прямо-таки вопит сиреной.
– Ты в курсе, что у тебя глаза светятся? – Расслабившись и отведя руку от кобуры, ровно интересуется он. Вот только угомонить рефлексы оказывается не так просто.
Вместо ответа – дерзкий взгляд, раздражённый выдох и демонстративно прямая спина.
– Оль, что происходит? – Приблизившись на шаг, держа руки ладонями к ней, Марек пытается заглянуть в опущенные глаза.
– Ничего. – Даже голос другой. Глубже. С лёгкой хрипотцой.
Ничего, что касалось бы тебя, Марек Дворжак.
И так раздражённый зверь внутри скалится. Потому что уже давно касается. С её той самой самоубийственной выходки.
– Три месяца назад тоже было ничего, только откачивать тебя пришлось несколько часов. – Едва ощутимый раньше, придающий ей особую таинственность, чисто вампирский аромат резко обволакивает Марека удушающим запахом крови. Настолько ярким, что её привкус появляется даже на языке. – Оля?
Не став сбрасывать его пальцы с подбородка, она послушно поднимает голову, глядя на него глазами, затянутыми кроваво-красной пеленой.
– Видишь? – Вместо ответа он может только коротко кивнуть. – И я вижу, – хмыкнув, Оля дёргает подбородком. – Идём.
– А как ты?.. – Волк тревожно поскуливает, а сам Марек не знает, как закончить фразу.
– Скоро пройдёт, так уже было, – запустив руку в волосы, она стаскивает резинку, распуская хвост.
И Марек срывается.
***
В этот раз приступ даётся тяжелее, хотя, может, сказывается близость кровавых подвалов. В голове всё ещё стоит муть с ощутимым оттенком красного, а сознание больше занято расшифровкой капель крови, виднеющихся то тут, то там. И если тридцать секунд назад я их не замечала, то сейчас знаю – та застарелая клякса на стене, почти над полом, брызнула из человека. Стопроцентного, со второй положительной и больной печенью.
А те два пятнышка позади меня уже волчьей стаи. Мужчина точно, с третьей отрицательной. Очень ароматной. Такой, что мгновенно пересыхает в горле, но даже испугаться я не успеваю.
Наш первый поцелуй должен был быть лёгким, нежным, трепетным, но мы те, кто мы есть. Поэтому вместо ресторанов и свиданий у нас трупы и преступники, а вместо цветов – улики.
И жёсткий, сумасшедший поцелуй, где никто не готов уступать.
– Рехнулся? – Отстранившись, я пытаюсь отдышаться, но жёлтые глаза Марека не дают и шанса.
– Не то слово, – хрипло и настолько долгожданно отзывается он, что я первая тянусь навстречу.
И где-то внизу лежит труп его брата, где-то наверху разгуливает его же убийца, но здесь не остаётся ничего, кроме нас. Пока моя проклятая вампирская сущность не выползает наружу.
– Прости! – Отшатнувшись, я делаю судорожный вдох. – Я… не хотела.
Вру. И даже не особо скрываюсь, рефлекторно облизав губы, на которых ещё остался привкус его крови.
– Считай, что я поверил.
Всё очень плохо.
Стоило сдержаться сначала ему, а потом мне. Вспомнить о долге, о том, что мы не на прогулку вышли, да о чём угодно, но не поддаваться собственным чувствам. И всё бы ничего, не маленькие, но в этом и кроется главная проблема – в том, что нам придётся как-то ночевать в одной спальне.
И во взгляде напротив видно то же осознание, что у меня.
– Где труп? – Учитывая прошлую реакцию Марека, это должно привести нас в чувство, но нет.
Потому что вместо ожидаемой резкости, он подходит, зарывается рукой в мои волосы и заставляет посмотреть себе в глаза. Но это ещё ничего, хуже становится, когда Марек, в мрачной тишине коридора, проводит носом от линии моего подбородка до виска, делая глубокий вдох. Какие там мурашки! Всё мое половинчатое существо заходится такой дрожью, что приходится впиться ногтями в собственные ладони.
– Если ты не отойдёшь, я за себя не ручаюсь, – глухо, и прямо глядя ему в глаза.
– Та же проблема, – хрипло признаётся Марек и делает шаг назад. К нашему обоюдному облегчению.
– Идём, мы и так потеряли много времени.
***
Лучше бы он перекинулся, чем лез к Оле с поцелуями. Потому что раньше ещё можно было делать вид, будто ничего не происходит, сейчас же от желания прикасаться к ней зудят кончики пальцев. И губы. И много чего ещё, совершенно лишнего, учитывая ситуацию.
Не помогает даже лежащий на прозекторском столе Влад.
Обнажённый, отдающий откровенной синевой и с двумя дырками в шее. Да, они считались братьями, но оборотни в принципе все друг другу братья, а с Владом они никогда не ладили. Как же, он ведь наследник и старший сын великого Джерка Гавела. Законный, между прочим, в отличие от, сосланного на самый край мира, ублюдка. Вот только звание самого-самого не принесло Владу ничего, кроме заносчивости, истерии и пристрастия к запрещённым веществам.
Для волков запрещённых, потому как ни люди, ни вампиры от простых с виду травок в коматоз не впадают.
– И?
Избавиться от горячего, тяжёлого аромата крови, Олиного аромата невозможно даже опираясь бедром о стол в двух столах от неё.
– Знаешь, что такое идеальное убийство? – Даже голос у неё становится другим, глуше, ниже и не предвещает никому из них ничего хорошего.
Потому что Марек точно знает, стать вампиром после одного лишь укуса нельзя. И даже обмен кровью не поможет, но факт остаётся фактом – порозовевшая и адекватная Оля десять минут назад ощущалась новорождённым вампиром.
Диким, не способным себя контролировать. С единственным желанием в мозгу – пить и выпивать.
– В теории, – хмыкает он в ответ.
Убрав руки от головы Влада, Оля поднимает саркастичный взгляд и отходит от трупа.
– Ну, так полюбуйся на практике, комиссар Дворжак, перед тобой именно оно.
***
Путь наверх проходит в молчании. Задумчивом таком, где каждый из нас прикидывает, насколько всё плохо, и что с этим делать.
И, если очередное убийство и тайны волчьего двора не так чтобы впечатляют, то с моим приступом и нашими с Мареком отношениями всё гораздо печальнее. Хотя бы потому, что там, внизу, в отличие от двух моих прошлых сумасшествий, всё было по-настоящему. Я на полном серьёзе планировала подзакусить одним сильным, соблазнительным и очень сладким волком. И веселее всего, что стоит вспомнить, и на язык мгновенно возвращается привкус его крови.
Маня, уговаривая дать себе шанс, обещая какие-то запредельные открытия после первого глотка.
Вот только, в отличие от рехнувшегося сознания, я прекрасно понимаю, что Марек Дворжак – не тот, с кем фокус пройдёт, даже если сильно захочется. И ночёвка в одной спальне с каждым шагом обрастает всё новыми и интригующими нюансами. Убийственными, потому что в предыдущий приступ я очнулась на кухне с куском сырого мяса в руке под истерический лай Ириам. Которая, ко всему прочему, явно не собиралась делиться едой с прибабахнутой хозяйкой.
И вот вопрос, что произойдёт этой ночью, если в доступе будет вкусный, ароматный и согласный оборотень?
Первые секунды согласный, пока не поймёт, что этот мой интерес носит чисто гастрономический оттенок.
Глава 10
К счастью, ни Пети, ни Рапунцель в нашей спальне уже нет. Нашей.
С усмешкой покачав головой, я подхожу к окну.
– Что сказал твой отец? Вы ведь успели поговорить, пока меня держал в заложниках Ян?
Долгое молчание заставляет обернуться и встретиться взглядом с Мареком. И нет, мы не будем говорить на темы, которые читаются сейчас в его глазах. Снова, кстати, жёлтых.
– Что с тобой?
И снова поза, как недавно в коридоре – одна его ладонь зарывается в волосы, удерживая взгляд, другая прижимает к горячему телу. В самом прямом смысле горячему и, нахмурившись, я касаюсь тыльной стороной ладони сильной шеи.
– Что сказал Глава?
Мой подсвеченный красным зрачок отражается в его глазах. Его жёлтый – наверняка в моих. Представляю, как ржал бы Петя, узнав, в каких условиях мы оказались.
– Что ничего не знает. Твоя очередь.
– Ты ему веришь?
Попробовать стоило.
– Оля! – Миг, и я оказываюсь сидящей на подоконнике, а Мар упирается о него обеими ладонями. Приходится отклониться назад, чтобы просто видеть его лицо. Очень раздражённое, к слову. – Что. С тобой. Происходит.
– Меня больше волнует, кто убил Владимира.
Рык, треск дерева, оскал.
Мда.
– Я сам разберусь с отцом, с убийцей брата и со всем долбанным кланом. А вот с тобой…
– С собой я разберусь сама, – усмехнувшись, я дружески хлопаю его по плечу и соскальзываю с подоконника.
Вот только тот поцелуй был реально лишним. Потому что он дёргает меня на себя и ловит в объятия, прижимая спиной к своей груди. Так прижимая, что не двинуться.
– Не беси меня, Оль. – Злой, но жаркий шёпот на ухо отправляет табун мурашек в неизвестном направлении, а мой персональный вампир, с недавних пор поселившийся внутри, заходится восторженным слюноотделением. – Сейчас – точно не беси, я и так на грани.
– Надеюсь, оборота? – Я ещё держусь и даже поднимаю бровь, хотя этого Мар точно не видит. Как и того, чего мне стоит сдержаться и не потереться щекой о колючую щёку. – Никогда не видела, как оборотни перекидываются. Одежда рвётся, исчезает или вы перед этим раздеваетесь?
– Показать?
И речь гарантированно не про оборот, ставлю все свои дары разом.
– Как-нибудь в следующий раз. – Освободиться из его рук едва ли не сложнее уничтожения Тадеаша, но я справляюсь. Воли хватает даже на то, чтобы обернуться перед дверью ванной, сделав вид, что это ни разу не побег. – Для этого мы ещё слишком плохо знакомы.
– Оля, – с усмешкой тянет Мар, но я уже в ванной.
Надо как-то определиться с нашими отношениями, линией поведения и всем остальным, а для этого нужно провести хотя бы несколько минут без него.
Да уж, не думала я, чего мне будет стоить приглашение Мара на «обычный светский вечер», а интуиция промолчала. У меня и промолчала! Уже по одному этому стоило догадаться, что будет весело, но мне было не до того. Как же, нагло провоцировать одного конкретного оборотня ведь гораздо интереснее, чем заняться своими прямыми ясновидческими обязанностями.
Хмыкнув, я захлопываю дверь сильнее, чем стоило и успеваю поморщиться, осознавая этот факт. А потом наступает темнота.
– Опять ты, Олёна, – недовольно качает головой бабушка, тасуя в руках старую колоду. – Снова заигралась.
– Нет. – На изнанке мира всегда холодно, серо и сыро – изо рта идёт пар, и я поднимаю ладони, осматривая их со всех сторон. – Я умерла?
– Не в этот раз, – хмыкает моя много раз пра Татьяна Колмогорова, когда-то бывшая княгиней в дореволюционной России.
Хотя почему когда-то. Крепдешин, атлас, шифон и кружево – всё это и сейчас при ней, а платье глубокого зелёного цвета с золотой вышивкой идеально оттеняет гладкую белоснежную кожу. Княгиню Колмогорову не портила даже изнанка мира.
Сделав шаг вместе с ней, я оказываюсь в знакомом салоне века так девятнадцатого. Любимая локация моей знаменитой бабушки.
– И всё-таки?
Здесь время течёт по-другому. Мы можем болтать часами и даже днями, в то время как в реальности проходят короткие мгновения.
– Спасут, куда денутся, – морщится она и отпивает чай из чашки тонкого фарфора, естественно, аристократично отставляя мизинец. – Мешаешь ты кому-то, милая, сильно мешаешь.
– Сильнее, чем с Тадеашем? – фыркаю я, заглядывая в её чашку, где вместо чая отменный французский коньяк.
– Этот паскуда хотел тебя использовать, – вздыхает бабушка, – сейчас же тебя хотят убить, а это, милое моё дитя, очень ощутимая разница.
– И кто? – с намёком поднимаю я бровь.
– Сама выяснишь, – пожимает точёными плечами княгиня. – Тем более что тебя выдернут отсюда уже вот-вот. Какой несдержанный волк, – недовольно качает она головой, глядя куда-то мне за спину, притом, что я точно знаю, там лишь стена с летним пейзажем, – в наше время мужчины вели себя сдержаннее.
Сдержанный Дворжак? Ну-ну, не после нашего разговора.
– Ваше время закончилось пару-тройку столетий назад, сейчас люди более нервные. – Я с улыбкой подаюсь ближе. – Ба, ты же знаешь кто убийца. Давай в этот раз без тайн?
– Милая, но так ведь неинтересно, – искренне распахивает большие голубые глаза бабушка. – Не переживай, ты разберёшься. Теперь тебе хватит и времени, и сил, и помощь уже близко, – тонко улыбается она и делает ещё глоток.
– Помощь?
– Иди, Олёна, тебя уже ждут. У нас ещё будет время для бесед. Позже. – Бабушка склоняет голову набок. – Иди, пока твои мужчины не разорвали грань миров.
Стоп. МужчинЫ?
***
Взрыв, который полыхнул, стоило Оле закрыть за собой дверь был ещё ничего. Она же, изломанной куклой лежащая на полу, тоже оказалась терпимым зрелищем. Да даже когда примчался этот долбанный вампир, Марек, будучи слегка не в себе, даже не обернулся. Но сейчас… сейчас князь всея вампирский нежно прокусывал кожу тонких запястий, шеи и щиколоток, зализывая оставленные раны.
Якобы так они сразу затянутся, ага.
И вот это оказывается слишком. Настолько, что не помогает даже Оля, лежащая на соседнем от Влада столе, даже если с каждым укусом она и становится розовее. И зверь рвётся, требуя сломать поганого вампира, будь он хоть трижды князь. Не взирая ни на то, что он последний представитель высшей вампирской знати, ни на то, что это гарантированно повлечёт за собой полномасштабную войну.
Да откуда этот выродок, вообще, вылез?!
– Вышел бы ты. – На плечо ложится тяжёлая рука, но он лишь дёргает плечом.
– Не пошёл бы ты! – рычание, уже ни разу не глухое прорывается в голос, а вены на руках напряжены настолько, что Марек сам не понимает как сдерживает оборот.
– Он поможет, но тебе смотреть на это необязательно, – ещё раз пробует Ян, хотя мы оба понимаем, что бесполезно.
Всё, порог пройден. Говорите истинных пар не существует? Расскажите об этом волку, который выл так, как никогда в жизни, держа в руках окровавленную пару. Действительно, пару, но даже это осознание проходит сейчас мимо.
– Откуда здесь этот Бенеш?
Ярость застилает глаза, когда вампир прокусывает Олину шею уже с левой стороны, а после проводит языком по нежной коже. Издевательски и настолько интимно, что тот наш поцелуй становится детскими играми.
– Тормози! – Только спустя мгновение Марек осознаёт, что Ян удерживает его поперёк груди, не давая сделать следующий шаг. – Станислав Бенеш, последний вампирский князь приехал в качестве посла доброй воли. Глава пригласил его, чтобы подписать мирный договор между оборотнями и вампирами.
Договор, чтоб их всех! И сейчас этот долбанный посол облизывает Олю. Мою Олю!
Развернувшись, он с замаха врезается кулаком в каменную стену. Костяшки разбивает в кровь, но легче не становится. И хуже того, ни Бенеш, ни его каменномордые телохранители не обращают на вспышку никакого внимания.
– Легче? – усмехается Ян.
– Нет. – Вдох, выдох. – Кто посмел?
И мы оба понимаем, что речь уже не о вампире.
– Целились в тебя? – нахмурившись, предполагает Ян.
– Для этого заряд был бы в три раза мощнее, – коротко дёргает Марек подбородком. – Нет, целились в неё.
В его Олю – хрупкую, нежную, ранимую несмотря на силу воли и тяжёлый дар. Приходится прикрыть глаза, чтобы отстранится хотя бы от вампирского произвола, иначе точно не удастся удержать зверя внутри.
– Думаешь, это связано с Владом?
– Причём тут это! – Снова рык. И ведь не рассказать о её вампирских сложностях. Неизвестно, как отреагирует Ян ещё и на такие новости.
– Ну, тогда я не знаю, во что ещё могла влезть наша «Я знаю всё лучше вас».
Влезть? Оля могла. И не сказать при этом ни слова, потому что она умная и сильная, а он просто погулять вышел.
– Ей нужно отдохнуть, – раздаётся глубокий голос проклятого вампира. Вскинувшись, Марек встречается с ним взглядом, рука Яна на плече сжимается сильнее. – Перенесите слэчно ко мне в комнаты.
– Разбежались.
Дёрнув плечом, Марек в два шага оказывается рядом с Бенешем. И если чисто вампирскую вонь ещё можно вытерпеть, то этот его приказ уже нет.
– Рядом со слэчно в момент пробуждения должен быть тот, кто точно знает, что будет с ней происходить, – с вежливой улыбкой объясняет Бенеш. – И тот, кто расскажет, что нормально, а что нет.
– Марек, он прав, – тихо признаёт Ян то, что понятно и так.
Особенно, при взгляде на Олю, которая по-прежнему лежит в окровавленной одежде, но хотя бы живая.
Живая.
– Хорошо, – заткнув зверя, рычит он. – Чёрт с вами, пусть так, но я буду с ней.
– Как хотите, – бесстрастно пожимает плечами вампир.
Он же разворачивается, касается пальцами Олиной щеки, прикрывает на мгновение глаза, а после удовлетворённо улыбается. Убил бы.
– Будьте моими гостями, – едва склоняет голову вампир, а после выходит из импровизированного морга. За ним след в след идут оба телохранителя.
– Во что мы опять ввязываемся, – качает головой Ян и переводит взгляд на Марека.
– Как обычно, в неприятности.