Ольга Арунд
Ценнее власти
Глава 5
– Какое горе, какое горе! – всплескивает руками Петя, перехватывая мои ладони. – Такой чело… волк погиб! Какая утрата!
– Чего ты несёшь? – Я пытаюсь сбросить его руки, но не тут-то было. Петя хоть и выглядит худосочным, но по факту ненамного уступает в силе тому же чистокровному Яну.
– Тебя несу, – хмыкает он, уводя меня из образовавшегося в холле пустого круга вокруг трупа, – подальше отсюда, пока ты не пустила в ход свои таланты.
– Я могу помочь!
– В очередной раз угробившись, – послушно кивает он и вытягивает меня из толпы. – Оль, ты бы хоть думала иногда. Тот милый трупик – старший сын Гавела, на минуточку, обескровленный. Чуешь, куда ветер дует?
Мы оказываемся в тёмном коридоре, но Калата открывает не первую попавшуюся дверь, а строго определённую.
– На! – после чего в прямом смысле вручает меня Яну, а сам возвращается.
– У вас вообще совесть есть? – раздражённо выдыхаю я, когда Новотный за локоть отводит меня к единственному в комнате дивану. Всё остальное место занято маленькими экранами и пультами управления.
– Есть, – кивает Ян и выразительно стучит по плечу одного из крепких молодцов, сидящих здесь же. – Мы даже потом извинимся. Если не забудем.
– Сдались мне ваши извинения! – фыркнув, я всё же сажусь, сбросив туфли и подогнув под себя ноги. – Что там Петя болтал о моём даре?
– Калате бы дар молчания, золотой бы стал парень, – крякает Новотный, и я слышу смешки обоих молодцов. – Слушай, Оль, давай…
– … Марек потом сам тебе всё объяснит, – преувеличенно бодро заканчиваю я, вот только Яна перекашивает от моей усмешки. – Вы меня ни с кем не перепутали? Я вам что, девочка-припевочка, которую взялся сторожить серый волк? Или Марек меня удочерил, а я не в курсе?!
– Ты только ему это не предложи, – хмыкает Ян, но веселья в нём ноль целых, ноль десятых.
– Ян! – рычу я не хуже их всех. Самых сильных и самых умных. Так, что даже сидящие за мониторами Тени переглядываются.
– Ладно-ладно, – кривится он и садится рядом. Увидев на подлокотнике жёсткий звериный волос, я только сейчас задумываюсь, что ни разу не видела оборота. – Ты же знаешь про битву у Белой Горы в 1620?
– Это где католики с протестантами бились? – хмурюсь я. – У меня, знаешь ли, с историей России как-то получше, чем с историей Чехии.
– Типа того, – хмыкает он и разваливается на диване, явно никуда не торопясь. Меня что, одну волнует, что кого-то убили и Марек там один? – Низложенный незадолго до этого Фердинанд II, на людях ярый служитель католической церкви, по сути, потомственный вампир, собрал себе двадцати пяти тысячную армию, из которых людьми была едва ли половина.
– И вы, конечно, не могли упустить такой шанс, – закатываю я глаза.
– А что делать, против натуры не попрёшь, – разводит руками Ян и на мгновение его взгляд приковывается к одному из правых мониторов. Тому, который показывает главный холл замка. – Интернета-то не было, приходилось искать другие развлечения.
– И как, хорошо развлеклись?
– Неплохо, жаль только, что проиграли. В тот раз, – не забывает добавить он. – С тех пор наша любовь всё усугублялась, а религиозные противостояния только добавляли остроты. Кто же откажется наподдать под зад врагу, если даже повод искать не надо.
– И к чему экскурс в историю? – Закинув ногу на ногу, я обнажаю одну чуть ли не до бедра, заставляя бывшего комиссара крякнуть. Люблю это платье.
– К тому, что с вампирами мы не ладим очень давно, – хмыкает он. – Конечно, современность сгладила углы, переведя войну в стадию взаимного порыкивания, но и друзьями нас не сделала. А ты, как ни крути, вампир. С даром, присущим их знати, которых, нашими стараниями, почти не осталось.
– Монтекки и Капулетти отдыхают, – презрительно фыркаю, понимая, к чему он ведёт.
– И я о том, – радуется Ян. Подозреваю, что в основном тому, что я всё ещё сижу и слушаю, вместо того, чтобы рвануть в гущу событий. – И то, что Влада перед этим выпили…
– Не факт, – дёргаю я подбородком, и в помещении раздаётся звон, свисающих почти до плеч, массивных серёг. – Если бы вы меня не утащили, мы могли бы уже знать, где именно его убили и как.
– А остальные три четверти гостей знали бы, что ты владеешь даром, за который и убить не грех. – Ян встаёт и, наклонившись над одним из Теней, многозначительно тычет пальцем в изображение куска высокого кованого забора.
– Вы в Средневековье что ли?
– Посреди кровавой охоты, с концентрацией оборотней по три штуки на квадрат как бы в Древний мир не скатиться, – со вздохом качает головой Ян.
– Всё готово, комнаты на этажах распределены, – рапортует ещё один мОлодец, заходя к нам.
– Какая тесная у нас компания, – язвлю я, заставляя всех четверых обернуться. Естественно, взгляды рефлекторно проходят по оголённой ноге, до самого основания разреза. – Мальчики, а мы тут надолго? А то у меня собака не выгуляна.
– Марек запечатал «Волчью Тень», – отзывается Новотный, недовольно зыркая на всех по очереди и они возвращаются к мониторам. – Думаешь, это просто слова? С этого момента и до того, пока не найдут убийцу, никто не сможет отсюда выйти.
– Ты серьёзно? – выдыхаю я, глядя прямо Яну в глаза.
– Похоже, что я шучу?
***
– Это твоё логово, твои гости и ты хочешь убедить меня, что не в курсе, кто убил Влада?
– Я. Не. Знаю.
Чёртов дом! Чёртовы кланы! Чёртова власть! Поэтому Марек и сбежал тогда, много лет назад, осознав, наконец, каким счастьем стал интернат для ненужных никому волчат.
– Последний раз я видел его месяц назад, Влад просил отпуск, – отец равнодушно сидит за собственным столом, но Мареку, в отличие от всех, видно с какой силой сжимаются тонкие пальцы на бокале. – Я разрешил, и он уехал. Не знаю куда, не знаю зачем. Влад планировал приехать вчера и поговорить, но что-то у него не сложилось, а сегодня занят был я.
Конечно, ведь Джерк Гавел не тот, кто отложит собственные дела ради хоть одного из сыновей. Шанс был у сестры, но и для этого должно было случиться что-то из ряда вон.
– Как и всегда, – ровно отзывается Марек и, запустив руку в короткие волосы, проходит по кабинету отца туда-сюда.
– Не тебе жаловаться, Мар, – кривится тот. – Тебя я принимаю в любое время дня и ночи.
– Просто потому, что я прихожу, когда дело касается твоей шкуры, – усмехается Марек и замирает, упершись взглядом в книжный шкаф. – Что с камерами?
– Сервера взломаны, изображение на мониторах охраны подменили. – Марек морщится, глядя как отец делает большой глоток.
Хреново. Очень, учитывая, что в закрытой «Волчьей Тени» нечем заняться, кроме как опустошать отцовские погреба. И тридцать шесть вампиров, тридцать два человека и двести сорок семь, нестабильных после прервавшейся охоты, оборотней займутся именно этим.
– Что с размещением?
– Третий этаж отдали вампирам, второй займет большая часть оборотней, а тех, кто поадекватней, людей и твоих расселили на первом.
– Думаешь, от высоты вампиры ослабнут?
Ультрафиолет он ультрафиолет и есть – гореть вампиров, конечно, не заставляет, но в самолётах они летают с крайне кислым выражением лица. Вот только третий этаж не настолько высоко, чтобы они ощутили разницу.
– Ты запечатал «Волчью Тень». – Достав из стола бутылку, отец заново наполняет бокал. – Я лишь пытаюсь минимизировать ущерб.
– А как ты минимизируешь ущерб от смерти Влада? – Пусть никто из них не был близок друг другу, но братьями они от этого быть не переставали. – Завтра он должен был быть представлен главам как твой преемник…
– Глава над главами – выборная должность, – со смешком напоминает отец.
– Но не владелец «Волчьей Тени», – опершись ладонями о его стол, Марек угрожающе наклоняется, – а это почти стопроцентный аргумент в голосовании. Ты обязан представить приемника, раз заявился, вот только Влад мёртв.
Молча отсалютовав ему, отец самодовольно улыбается:
– Но ты ведь здесь.
Глава 6
– Мне надоело! – Ррезко поднявшись с дивана, где у меня было всё – кофе, закуски и мужские взгляды, я в два шага достигаю двери, но куда мне до волчьей реакции.
– Слэчно Щенкевич, вы…
Упираться в чужую каменную грудь удовольствие ниже среднего, и я отхожу на шаг, параллельно переходя на другое, своё истинное, зрение.
Так, волчок, а у тебя проблемы. Из той категории, которая очень не понравится твоей подружке, чью метку мне тоже хорошо видно. По привычке, с ёкнувшим сердцем, я бросаю взгляд на свои руки, но крови на них больше нет. Зато, если потянуть вот за эту зелёную ниточку, двухметровая живая преграда мгновенно приляжет отдохнуть на пару часов.
Жаль, конечно, что на полу плитка, но ничего, у этих ребят головы крепкие.
Снисходительно хмыкнув, я легко перебираю пальцами, ища нужную нить, а то так можно и навсегда прилечь, но раздавшийся голос сбивает с пути:
– Роб, ты бы отошёл, пока слэчно думает вырубить тебя на час или навечно.
Презрительно хмыкнув, тот, кого назвали Робом, отходит в сторону и получает насмешливый взгляд уже от Яна.
– Это ты, Роберт, зря. Никогда не обольщайся насчёт способностей женщины, особенно, если ничего про неё не знаешь.
Обернувшись, я вижу на лице Роба явный скептицизм и с трудом сдерживаюсь от демонстрации.
– Что тут? – К нам входит Марек, и в комнате становится совсем не продохнуть от концентрации тестостерона. – Что-нибудь нашли?
– Пусто, – качает головой Ян, – ни травинки не колыхнулось, ни в одном из выходов. Я послал туда наших – то ли работали в паре с ведьмаком, то ли…
– Это кто-то из гостей, – мрачно заканчивает Марек, и я бы возмутилась игнорированию, но он вовремя берёт меня за руку и тянет за собой к камерам. – Оль, посмотри, может, ты что-нибудь увидишь?
– Я вам что, гадалка по магическому шару? – язвлю я, но всё равно склоняюсь над сидящим на стуле молодцом, пытаясь увидеть что-то, что не заметили Тени.
– Глаза испортишь, – сообщает Марек и невозмутимо отодвигает меня от мизерного экрана и сидящего в кресле мужика, к щеке которого я практически прижимаюсь своей щекой.
Под ехидный взгляд Яна, недоумённый взгляд остальной команды и раздражённый мой.
– Я сама тебе глаза испорчу, если ты не скажешь, кто будет гулять с Ириам, пока я торчу здесь! – Мои глаза упираются в нос с горбинкой и поднимаются выше, к серым глазам.
– Мирослава Беднаржова, – не поведя и ухом, сообщает он. – Твоей подруге уже отправлено сообщение от твоего имени, а через пару часов ей в почтовый ящик бросят ключи от твоей квартиры. Я так понимаю, её Ириам знает, и с этим проблем не будет.
– Знаешь, что! – тыкаю я острым ногтем в белоснежную рубашку комиссара Теней.
– Давай я узнаю потом, а сейчас посмотри запись. Пожалуйста, – добавляет Марек и, пока я нахожусь с ответом, всовывает мне в руки планшет.
– Ну, раз ты такой вежливый, – издеваюсь я и, двумя кликами включив запись, возвращаюсь на диван.
У них там что-то происходит, но мне уже всё равно. Передо мной по очереди воспроизводятся пять видео с камер, на которых одно и то же – кованый забор, кованая калитка, трава и два дерева по обеим сторонам. Первая, третья и четвёртая вопросов не вызывают, а к остальным двум так и хочется приглядеться.
– Где это? – тыкаю я пальцем в экран и Марек, пару мгновений назад севший рядом, склоняется ближе.
– Это западный вход.
– Тут что, все калитки одинаковые? – Вскидываюсь, осознав, что все видео сняты с разных мест.
– В целях безопасности, – пожимает плечами он, отказываясь пояснять.
– А одинаковые деревья посажены в этих же целях?
– Оль, тут всё одинаковое, – совершенно серьёзно заявляет Ян. – Ты заходила с главного входа и не заметила, но, если зайти за угол, ты не сможешь понять восточная это стена, западная или южная. С парком и выходами та же история.
– Миленько, – поражаясь идиотизму, хмыкаю я и возвращаюсь ко второму видео. Ириам в надёжных руках, а значит можно поработать.
Смотреть оказывается неудобно – планшет то скользит с колен, то не хватает рук, чтобы и держать и приближать в нужных моментах экран. Поэтому я кладу планшет на кофейный стол и нависаю сверху, встав коленями на подушку, которую Марек подсовывает за мгновение до.
– Что-то не то, – хмурюсь, пытаясь понять, с чего именно зашлась интуиция. Пальцы то приближают, то удаляют запись. Крутят в обе стороны, но зацепиться за нужную ниточку никак не удаётся.
Калитка. Закрыта не только на засов, о чём свидетельствует едва уловимо вспыхивающая защита, когда в неё врезается очередное насекомое. Не то. Забор? Ничего такого нет и в нём. Трава тоже безопасна, хотя я чуть не сломала глаза, вглядываясь в тёмно-зелёное море. Остаются огрызки деревьев, попавшие в кадр, и вот с ними как раз что-то не так.
– Что это? – Мой палец указывает на левый нижний угол планшета.
– Это вяз, – потянув на себя экран, сообщает Марек, – отец их обожает, они тут везде.
– Прекрасно, только я не об этом, – вернув устройство на стол, я тяну Марека за плечо, заставляя вглядеться. – Смотри на листья, они движутся не синхронно. Вот здесь, – ткнув пальцем в нужное место, я выворачиваю шею, чтобы посмотреть на него снизу вверх. – Едва заметно, но края одного и того же листа расходятся на несколько секунд.
– Ян, – не отрывая от меня взгляда, зовёт Марек, – у нас ещё одно наложение.
***
– Это не моя идея, так… получилось. – Он стоит и смотрит на обнажённую спину, украшенную массивным круглым кулоном с непонятной вязью внутри на длинной тонкой цепочке.
– Стоило ожидать, – пожатие плеч легко раскачивает кругляш, и Марек переводит взгляд на окно. – Мы пришли вместе, потом ты представил меня отцу, потом демонстративно зажал вообще ни разу не в углу, а теперь нам должны предоставить раздельные спальни? Не смеши.
– Меня радует твоя сознательность.
Потому что с собственной проблемы.
– А меня твоя растерянность, – фыркает она и, сбросив не до конца застёгнутые туфли, падает лицом вперёд на кровать. Говоря что-то, что Марек слышит как невнятное бурчание.
– Что?
– Это значит, что у тебя есть совесть, и ты не убил брата, только ради того, чтобы нас заперли в одной спальне на неопределённый срок, – хмыкает Оля и поворачивается набок.
– Для этого необязательно кого-то убивать, – устало потерев глаза, Марек занимает единственное кресло.
– Что ещё не так? – задумавшись, он пропускает миг, когда её лицо становится слишком близко, и едва не отшатывается. – Что-то ведь не так? Хочешь, сделаю чай, и голова пройдёт?
– Откуда ты?.. – напоровшись на её ироничный взгляд, Марек обрывает сам себя. – А, ну да.
– Подожди пятнадцать минут, – сострадательно покачав головой, Оля идёт к двери. Босая. В своём невозможном платье.
– Давай договоримся, – вздыхает Марек, поймав её за руку, – что ты никуда не ходишь, хотя бы пока не принесут из машины вещи. А лучше вообще никуда не ходишь одна.
– Приставишь ко мне своих волчат? – Вскидывает она голову.
– У меня здесь не так много людей, но, если потребуется, приставлю. – Поймав её взгляд, Марек с тяжёлым вздохом встаёт. – Оль, здесь три сотни неудовлетворённых, действительно опасных существ и восемнадцать Теней, из которых попробовать довериться я могу разве что Яну с Калатой. Притом, что абсолютного доверия не заслуживаю даже я.
– И как ты собираешься ловить убийцу? В таких-то условиях.
– На живца, – погладив запястье большим пальцем, он отпускает её руку. И даже врать не будет, что без сожаления.
– На какого ещё… – нахмурившись, она смотрит прямо на него. – Нет. Совсем рехнулся?
– Я сам стану приемником отца и поймаю мразь, которая убила моего брата.
Глава 7
– Я сам стану приемником отца и поймаю мразь, которая убила моего брата.
Самоубийца! Рехнувшийся суицидник, которому и без того мало приключений!
– Попробуй, – мрачно разрешаю я и поворачиваюсь, собираясь хотя бы серьги снять.
– Оля. – А сколько укора-то.
– Знаешь, что будет, комиссар Дворжак? – передумав, я возвращаюсь и тыкаю пальцем ему в грудь. – Я просто тебя вырублю. Усыплю несмотря на тонну амулетов, которые, по твоему мнению, защищают от всего, и проспишь как миленький не то что до утра, до конца расследования. Усыплю, – повторяю я в ответ на обалдевший взгляд, – и чёрта с два ты станешь… кем там? Приемником отца? Наживкой?
Раздражённо тряхнув головой, я сдёргиваю серьги и бросаю их на кровать. Браслет летит туда же. И шпильки добавляются в общую кучу, освобождая, ноющую от тугой причёски, голову.
– Хотя, знаешь, – я резко разворачиваюсь, злорадно усмехаясь, – а попробуй! Только не жалуйся потом, когда обнаружишь свою самоубийственную душонку привязанной к поводку старой дряхлой кошатницы.
– Ты говорила, что душу удержать невозможно.
– Выжить после того, как выжгла из себя Тадеаша, тоже, – уперев руки в бока, хмыкаю я. – Но когда меня останавливали такие мелочи.
– Оль…
– Да знаю я, – кривлюсь в ответ. – Больше некому. Это опасно. Родина не простит. Какие там у тебя ещё отмазки? – Увлёкшись обвинениями, я пропускаю мгновение, когда он делает шаг и, смеясь, заключает меня в объятие.
– Ты смешная. – И тёплый взгляд серых глаз обезоружил бы, если бы не его очередная идея-фикс.
– Это пока ты материальный, – раздражённо фыркаю я и ёрзаю, пытаясь высвободить руки. – Пусти.
– Не хочу, – с хрипотцой в голосе честно признаётся Марек, заставив меня вскинуться. – А ты?
– Что я? – Одна рука оказывается на свободе, но, вместо того, чтобы оттолкнуть, обвивает его шею.
– Чего хочешь ты? – Его глаза снова затягивает желтизна и я засматриваюсь, успев подумать, что ни разу за пятьдесят семь лет не целовалась с оборотнем. Как-то не приходилось, ведь все доступные были сплошь из Теней, а отношения у нас… не фонтан, в общем.
Но конкретно с этим оборотнем мы ладим. Настолько, что я совсем не против прижаться ближе к широкой груди. И что молчу насчёт желаний спать, есть и сломать его планы. И что чувствую волнующую волну внутри, поднимающуюся откуда-то снизу.
– Много всего, – выдыхаю я с улыбкой и закрываю глаза, ощущая тёплое дыхание на своих губах…
– Я требую продолжения банкета! – вместе с грохотом двери об стену раздаётся громкий весёлый Петин голос.
– Я придушу тебя, Калата, – разочарованно стонет Марек в ответ.
***
– Помешал, да? – хитро прищурив зелёные глаза, шепчет Петя, когда Оля скрывается за дверью ванной.
– Такими темпами ты не доживёшь до конца дела, – хмыкает Марек, не отрывая взгляда от раскинувшегося перед ним парка.
– Да ладно тебе, вы же в одной спальне теперь…
– Калата, если ты не заглохнешь, убийцей стану я. – Прямо и честно. Обернувшись, он убеждается, что патологоанатом сидит в кресле, примиряюще подняв руки.
– Понял, не дурак. Был бы дурак… стал бы трупом, – продолжает веселиться Калата, лишний раз доказывая, что об их отношениях с Олей в ближайшее время узнает весь отдел расследований. Если ещё не знает. – Да брось ты, уже все в курсе, что вы встречаетесь, – забивает он ещё один гвоздь в крышку своего гроба.
– Мы не встречаемся.
– Ты только Оле это не скажи, – доверительно советует Калата, – у неё рука тяжёлая.
– Калата, ты зубоскалить припёрся? – раздражённо разворачивается Марек. – Скучно стало? Так я быстро тебе задание придумаю.
– С вами, ребята, скучно не бывает, – мотает головой тот. – Вообще, я зашёл сказать, что твои Тени нашли место убийства.
– Кал-лата! – Убил бы, но пока получается только рычать. – Какого ты молчал?
– Засмотрелся. – Шаг и весельчак вскакивает, отпрыгивая в сторону двери. – Да ладно, ладно, остынь. Не первый же год меня знаешь!
– Только это тебя и спасает, – по-собачьи фыркает Марек и резко разворачивается на звук открывшейся двери.
– Вы тут уже дерётесь или мне ещё помыться? – Прикрыв глаза, пряча светящийся взгляд, он снова отворачивается к окну. Хотя Оля, в тёмно-синих джинсах, бирюзовом худи и белоснежных кроссовках, кажется, выжглась на сетчатке.
И это плохо уже потому, что слишком отвлекает.
– Спаси меня, прекрасная дева, – дурачится Калата, – из лап страшного чудовища.
– По-моему, это должна быть моя реплика, – хмыкает она, связывая завитые волосы в хвост. – И где наш труп?
– Весело? – Им не нравится выражения глаз Марека. – Вы, похоже, забыли, что «Волчья Тень» опечатана, в поместье больше трёхсот кандидатов в убийцы, а «наш труп» был моим братом.
– Прости, – первая вздыхает Оля, и он почти жалеет о сползшей с её лица улыбке. – Мы… нервничаем. У меня ещё и Ириам осталась одна на неопределённый срок.
– Я обещал, что с ней всё будет нормально. – Или для неё довериться слишком большая роскошь? – Веди, – киваю я Калате и мы все вместе выходим за дверь.
Коридор сложно назвать пустынным, учитывая, что нас поселили на втором этаже вместе с большинством оборотней, но и они расступаются, напоровшись на мой взгляд. В остальном всё как обычно – полумрак, красный ковёр, прикрывающий паркет, картины на стенах и расписной потолок. И Оля, отстающая на полшага.
Но миг и обстановка меняется. Какое-то движение заставляет нахмуриться и остановиться, задвинув Олю себе за спину. Шёпот вокруг заметно нарастает, и Марек почти не удивляется, увидев летящую сквозь толпу рыженькую хрупкую оборотницу.
– Мар! – со всхлипом восклицает она, увидев его, и ускоряется. – Мар!
– Стася?