С осознанием того, что в мире существуют злоба и несправедливость я, кажется, смирилась уже давно. Моим «коучем» была, как ни странно, всё та же особа с большими, глуповатыми зелёными глазами и жиденькими светло-русыми косичками. В прошлом году Леночку записали на балет, и на следующий же день она пришла в сад с блестящей идеей: набрать свою балетную школу, а для этого измерить талии у всех девчонок с помощью пояска от платья. Она построила нас всех в шеренгу и с важным видом подходила к каждой, чтобы провести это тестирование на профпригодность. В итоге она взяла на балет всех. Кроме меня.
– Ты не подходишь. Слишком толстая, – заявила новоявленная прима-балерина тоном, не терпящим возражений, и я, еле сдерживая рыдания, убежала в туалет, чтобы уже там, в уединении, дать волю слезам. Уединения не получилось: Леночка привела в уборную только что набранную балетную труппу и приказала им:
– Пинайте её, пинайте!
Двое или трое подчинились приказу, остальные стояли и смотрели, как их подружки разминают ноги пинками вместо батман-тандю. Мне не было очень уж больно. Мне было непонятно, почему они так себя ведут… Что я им всем сделала? Это непонимание ранило больше, чем какие-то там пинки худосочных сверстниц, даже больше, чем слова Леночки. И каким-то образом, очень скоро пришло осознание, на тот момент ещё не оформленное в умозаключение, а живущее пока на уровне чувств: «Чтобы тебя ненавидели, необязательно делать что-то плохое. Ненависть к тебе просто есть, потому что ты – это ты, не такой, как другие. Вот и всё.»
….Снова утро, снова залитая ярким и тёплым солнцем веранда, где уже накрыт завтрак. Сегодня дежурю по столовой я вместе со своим другом Колькой, и аккуратно раскладывая около тарелок ложки и салфетки, замечаю, как воспитательница водружает на отдельно стоящий, узкий длинный стол большой поднос с мармеладом. Мармеладины большие, с пол ладошки величиной. И разноцветные: лимонно-желтые, апельсиново-оранжевые, яблочно-зелёные, клубнично-красные… И сверху покрыты сахаром, словно инеем. Даже не подходя близко, я чувствую фруктово-ягодный аромат, и уже ощущаю на языке эту упругую, нежную, чуть с кислинкой, свежую сладость. Я очень люблю мармелад. И сегодня нам его дадут к чаю. А что же вообще на завтрак? Нянечка несет из кухни большую дымящуюся кастрюлю… Каша? Манная, или овсяная, или гречка с молоком? Ох! Разочарованию моему нет предела: большой плоской ложкой с дырочками она выкладывает на тарелки варёную картошку…Не пюре, нет! – половинками! Я морщу нос: на завтрак ничего хуже и придумать нельзя! Ну, да ладно… Никто ведь не заставит съедать всё, что на тарелке. Зато к чаю будет восхитительный, самый вкусный на свете мар-ме-лад! Какого цвета мармеладину я возьму? Желтую? Или красную? Или все-таки, оранжевую, апельсиновую?